Брестская церковная уния 1596 года: причины, предпосылки и последствия

ВВЕДЕНИЕ

 

Актуальность избранной темы исследования обусловлена тем, что христианская церковь играла огромную роль в политической и духовной жизни белорусских земель. Под воздействием христианства формировались религиозно-мировоззренческие идеалы, свойственные нашему обществу, развивалась общественная мысль. Сама церковь являлась как важным источником отечественной культуры и идеологии, так и политическим институтом, частью государственного аппарата. Таким образом, христианская церковь, с одной стороны, являлась носителем идеи государственности, а с другой - была источником духовно-нравственной жизни общества. Развивавшаяся в сотрудничестве с государством, она со временем стала силой, объединяющей жителей разных земель в культурную и политическую общность.

Последние десятилетия в истории Республики Беларусь также характеризуются изменением роли и места религии в жизни белорусского общества. Религиозные ценности стали важной составляющей как образа жизни, так и образа мышления многих людей, существенно возросли роль, авторитет и влияние религиозных организаций, прежде всего традиционной для белорусского народа православной церкви.

Кроме того, изучение влияния религии на проблемы власти является важнейшей частью политической, правовой и исторической науки, поскольку тема государственности, ее эволюции, значения и роли в истории, имеет не только научный, но и общественно значимый характер. Именно в рамках взаимодейтсвия различных христианских конфессий сформировались многие особенности системы власти и механизмов ее функционирования, которые ощутимо сказываются и в настоящее время.

В то же время на мировой арене произошли существенные перемены. Нарастающие процессы глобализации, несмотря на свои противоречивые следствия, закладывают объективную основу для многополярной конструкции международных отношений. Продолжается укрепление коллективных и правовых начал в международных отношениях на основе признания неделимости безопасности в современном мире. Вместе с тем, сохраняются и такие негативные тенденции, как расширение конфликтного пространства во взаимоотношениях Востока и Запада, под лозунгом борьбы с новыми вызовами и угрозами продолжаются попытки создания однополярного мира, навязывания другим странам своих политических систем и моделей развития при игнорировании исторических, культурных, религиозных и других особенностей развития остального мира.

Подобная ситуация требует широкого диалога между культурами, конфессиями и цивилизациями, их противодействия экстремизму в собственной среде, решительного продвижения в решении проблем, включая региональные конфликты. Поэтому политико-исторический опыт попыток объединения православия и католичества весьма актуален на сегодняшний день.

Таким образом, объектом исследования является Бресткая уния 1596 года как попытка установить политико-правовое и идеологическое единство в Речи Посполитой. Предметом исследования, в свою очередь, выступают политико-правовые взгляды противников и сторонников церковной унии.

Цель исследования заключается в том, чтобы изучить исторические аспекты Брестской унии, ее политические предпосылки и последствия, а также проанализировать взгляды на институт унии со стороны наиболее видных политических и религиозных деятелей того времени.

Достижение поставленной цели возможно посредством решения следующих задач:

·   проанализировать исторические и политические предпосылки и обоснования идеи церковной унии;

·   изучить особенности ее заключения и распространения униатства на землях Речи Посполитой, а также последствия унии в исторической перспективе;

·   рассмотреть аргументы, выдвигаемые сторонниками унии и те конкретные механизмы, которые они использовали для распространения униатства;

·   охарактеризовать политические и идеологические позиции, которых придерживались противники унии.

Основными методами исследования являются исторический, формально-юридический, системный методы, а также методы анализа и синтеза.

Теоретическую основу исследования составили монографии, обзорные и аналитические статьи отечественных и зарубежных авторов, посвященные различным аспектам Бресткой церковной унии. Важную роль в качестве эмпирической основы дипломной работы составили сборники полемических произведений той эпохи, и их комментарии. Полезными оказались и учебные пособия, в которых анализируются философские и политические взгляды сторонников и противников унии. Среди авторов следует отметить таких ученых, как С.В. Морозова, В.А. Теплова, Ю.Н. Куракин А.А. Козел, В.А.Беднов, К. Зноско, М.О. Коялович и др.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Поводя итог данной дипломной работе, хотелось бы обобщить основные выводы, полученные в ходе исследования.

Прежде всего, следует отметить, что сама идея церковной унии была связана с рядом факторов геополитического, духовно-культурного и религиозно-церковного характера и с политической точки зрения рассматривалась как логичное продолжение интеграционной политики в рамках Речи Посполитой. В этой связи она нашла поддержку почти всех православных епископов, многих священников среднего звена, а также целого ряда выдающихся православных церковных и культурных деятелей, белорусских панов и шляхты. Кроме того, политическое руководство правительство Речи Посполитой, в том числе король Сигизмунд и канцлер Лев Сапега, переориентировались с идеи религиозно-церковного плюрализма на идею унии.

В то же время, форсирование унии было большой политической ошибкой руководства Речи Посполитой. Сама уния была задумана как компромисс с целью примирения населения различных конфессий, поэтом роль политическим лидерас следовало выступить в качестве государственного посредника между униатами и православными, приложить все усилия к тому, чтобы достигнуть определенного согласия. Но оно этого не сделало, и поэтому после официального введения унии началась общественная конфронтация, граничащая с гражданской войной. Развернулась острая борьба между противниками и сторонниками унии, которая шла в трех направлениях: правовом (на сеймах и сеймиках а также путем обращений, жалоб к королю, аппеляций к судебным организациям), публицистическом и идеологическом (униатские и антиуниатские полемические произведения, трактовка богословских, религиозно-философских вопросов), а также явно противоправном (стихийные выступления, действия, нарушающие действующее законодательство, бунты, погромы).

Судьба унии, возможно, стала бы более удачной, если бы она, во-первых, реализовывалась постепенно и добровольно, без дискриминации и принуждения, а, во-вторых, если бы униатство изначально распространялось в широких народных массах и среди дворянства и шляхты.

Отметим, что с формально-юридической точки зрения уния была законной, так как опиралась на официальные церковные и государственные указы. Вместе с тем, эти указы противоречили существующим правовым документам, многочисленным привилеям, которые были даны православию на протяжении многовековой истории великокняжеской властью, а также Статуту ВКЛ 1588 года, где свобода всех христианских вероисповеданий была закреплена в качестве правовой нормы.

По этим причинам, определенная часть белорусского общества поддержала идею унии, однако большинство првославных ее отвергла. Несмотря на то, что уния имела довольно существенные и органичные духовно-культурные корни в жизни белорусского народа, ее брестский вариант, который готовился в тайне от широких масс духовенства и шляхты, имел ярко выраженную политическую окраску.

С позиций противников унии, принятый на Брестком соборе вариант унии фактически предусматривал исчезновение православия как самостоятельного религиозного вероисповедания в пределах Речи Посполитой, при этом не затрагивая интересов католичества.

Эти опасения во многом оправдались, так как светская власть оказалась неспособной защитить ни собственность, ни религиозные права белорусских православных. В результате это привело к обратному эффекту, нежели тот, на который рассчитывали активные сторонники унии. Более того, западное православие стало искать поддержки в Москве, что заставило многих белорусских политических и духовных деятелей служить интересам московской православной церкви и российского самодержавия.

В любом случае, вне зависимости от того, какую позицию занимали полемисты, в большинстве своем они не искали консенсуса, так как были убеждены в правоте своих взглядов. Их аргументы предназначались не для того, чтобы переубедить оппонентов, но для того, чтобы укрепить убеждения и решимость собственных сторонников. Кроме того, недостатком полемики было и то, что политические вопросы в ней освещались в контексте извечных и неразрешимых богословско-догматических вопросов. Так, обе стороны сходились в том, что уния есть это подчинение римскому папе, однако само право папы на такое подчинение католики и униаты утверждали, а православные отрицали. Сопутствующей темой был вопрос о том, могли ли православные иерархи подписывать унию без согласия своей паствы Католическая и униатская сторона однозначно утверждали, что епископы имеют безусловную власть в таких вопросах и никакого согласия и одобрения «низов» здесь не требуется, только подчинение. Православная же сторона указывала на то, что послушание пастырям прекращается в случае отступления их от правого исповедания веры. Православные отвергали постановления Брестского Собора, заключившего унию с Римом, поскольку ради этого соглашения была принесена в жертву православная вера.

Однако идеологическое противостояние сторонников и противников унии сыграло положительную роль в истории, вписав яркую страницу в общественно-политическую мысль и литературу белорусского народов. На протяжении более чем полстолетия она пользовалась большой популярностью в широких кругах общества того времени, для которых она выполняла функцию оружия острой идеологической борьбы.

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Актуальность избранной темы исследования обусловлена тем, что христианская церковь играла огромную роль в политической и духовной жизни белорусских земель. Под воздействием христианства формировались религиозно-мировоззренческие идеалы, свойственные нашему обществу, развивалась общественная мысль. Сама церковь являлась как важным источником отечественной культуры и идеологии, так и политическим институтом, частью государственного аппарата. Таким образом, христианская церковь, с одной стороны, являлась носителем идеи государственности, а с другой - была источником духовно-нравственной жизни общества. Развивавшаяся в сотрудничестве с государством, она со временем стала силой, объединяющей жителей разных земель в культурную и политическую общность.

Последние десятилетия в истории Республики Беларусь также характеризуются изменением роли и места религии в жизни белорусского общества. Религиозные ценности стали важной составляющей как образа жизни, так и образа мышления многих людей, существенно возросли роль, авторитет и влияние религиозных организаций, прежде всего традиционной для белорусского народа православной церкви.

Кроме того, изучение влияния религии на проблемы власти является важнейшей частью политической, правовой и исторической науки, поскольку тема государственности, ее эволюции, значения и роли в истории, имеет не только научный, но и общественно значимый характер. Именно в рамках взаимодейтсвия различных христианских конфессий сформировались многие особенности системы власти и механизмов ее функционирования, которые ощутимо сказываются и в настоящее время.

В то же время на мировой арене произошли существенные перемены. Нарастающие процессы глобализации, несмотря на свои противоречивые следствия, закладывают объективную основу для многополярной конструкции международных отношений. Продолжается укрепление коллективных и правовых начал в международных отношениях на основе признания неделимости безопасности в современном мире. Вместе с тем, сохраняются и такие негативные тенденции, как расширение конфликтного пространства во взаимоотношениях Востока и Запада, под лозунгом борьбы с новыми вызовами и угрозами продолжаются попытки создания однополярного мира, навязывания другим странам своих политических систем и моделей развития при игнорировании исторических, культурных, религиозных и других особенностей развития остального мира.

Подобная ситуация требует широкого диалога между культурами, конфессиями и цивилизациями, их противодействия экстремизму в собственной среде, решительного продвижения в решении проблем, включая региональные конфликты. Поэтому политико-исторический опыт попыток объединения православия и католичества весьма актуален на сегодняшний день.

Таким образом, объектом исследования является Бресткая уния 1596 года как попытка установить политико-правовое и идеологическое единство в Речи Посполитой. Предметом исследования, в свою очередь, выступают политико-правовые взгляды противников и сторонников церковной унии.

Цель исследования заключается в том, чтобы изучить исторические аспекты Брестской унии, ее политические предпосылки и последствия, а также проанализировать взгляды на институт унии со стороны наиболее видных политических и религиозных деятелей того времени.

Достижение поставленной цели возможно посредством решения следующих задач:

·   проанализировать исторические и политические предпосылки и обоснования идеи церковной унии;

·   изучить особенности ее заключения и распространения униатства на землях Речи Посполитой, а также последствия унии в исторической перспективе;

·   рассмотреть аргументы, выдвигаемые сторонниками унии и те конкретные механизмы, которые они использовали для распространения униатства;

·   охарактеризовать политические и идеологические позиции, которых придерживались противники унии.

Основными методами исследования являются исторический, формально-юридический, системный методы, а также методы анализа и синтеза.

Теоретическую основу исследования составили монографии, обзорные и аналитические статьи отечественных и зарубежных авторов, посвященные различным аспектам Бресткой церковной унии. Важную роль в качестве эмпирической основы дипломной работы составили сборники полемических произведений той эпохи, и их комментарии. Полезными оказались и учебные пособия, в которых анализируются философские и политические взгляды сторонников и противников унии. Среди авторов следует отметить таких ученых, как С.В. Морозова, В.А. Теплова, Ю.Н. Куракин А.А. Козел, В.А.Беднов, К. Зноско, М.О. Коялович и др.

 

БРЕСТСКАЯ ЦЕРКОВНАЯ УНИЯ 1596 ГОДА: ПРИЧИНЫ, ПРЕДПОСЫЛКИ И ПОСЛЕДСТВИЯ

брестский уния церковный

1.1 Политические и исторические предпосылки Брестской унии 1596 года

 

Для более полного понимания и анализа политико-исторического и идеологического значения Брестской церковной унии следует обратиться к более раннему периоду в европейской истории. К концу XII в. в Европе сложились две большие религиозные зоны:

) восточная (православно-византийская);

) западная (римско-католическая) [31, c. 29].

Граница между ними проходила по Западному Бугу, белоруски земли стали своеобразным «местом встречи», взаимодействия этих религий, что определило уникальное историческое положение Беларуси в Европе, обусловило индивидуальность ее культуры и конфессиональную особенность, а также наложило особый отпечаток на менталитет белорусского народа.

Отметим, что до XIV века на территории Беларуси господствовала православная церковь. Одновременно, князь Ягайло в этот период искал союза с соседними государствами. При этом существовала возможность избрать сближение либо с Москвой, либо с Польшей. Еще в конце 1382 года Ягайло через свою мать Ульяну провел переговоры с Москвой и даже достиг с московским князем Дмитрием Ивановичем предварительной договоренности, которой предусматривалось, что Ягайло примет христианство восточного обряда и женится на дочери московского правителя Софии [24, c. 59]. Но когда Москва потребовала от него признать себя вассалом («младшим братом») князя Дмитрия и крестить в православие «всю Литву», в Вильне от такой перспективы отказались.

Ягайло находился в шатком положении, и преимущество было отдано блоку с Польшей, с послами которой велись переговоры еще в 1383 году. Уния Великого Княжества и Короны тогда отвечала интересам обеих сторон, так как позволяла объединить силы двух государств против общего врага - крестоносцев [22, c. 74]. Отметим, что немецкая экспансия в Польше достигла угрожающих масштабов, поэтому полякам важно было обеспечить спокойствие своих границ и со стороны Великого Княжества Литовского, так как литвины только за один поход в 1376 году вывели из Польши 23 тысячи пленных [13, с. 139].

Кроме того, в перспективе польские магнаты рассчитывали, видимо, на свое доминирование в соседней державе, их особенно привлекали земли Волыни и Подолья.

В январе 1385 года виленская делегация провела переговоры в Кракове, а летом поляки приехали в Великое Княжество. Акт унии был подписан 14 августа в Беларуси, в княжеской башне Кревского замка. В результате Ягайло получил право вступить в брак с польской королевой Ядвигой и стать королем Польши, для чего он обязывался принять католичество и крестить в него братьев, родственников и других подданных, освободить пленных христиан (поляков), выплатить 200000 флоринов за срыв соглашения о брачном союзе Ядвиги с Вильгельмом Габсбургом, а также вернуть захваченные территории и навсегда присоединить свои земли к Королевству Польскому [22, c. 75].

Окончательное утверждение унии произошло в 1386 году, после того как Ягайло крестился на Вавельской кафедре в Кракове, вступил в брак с Ядвигой и 4 марта торжественно короновался. Официально он начал носить титул «короля Польши, верховного князя Литовского и дедича Русского» [8, c. 163].

С юридической стороны акт Кревской унии означал инкорпорацию Великого Княжества Литовского в состав Польши, однако на практике инкорпорировать такое сильное государство было невозможно. Благодаря политической активности недовольных унией общественных кругов Великого Княжества Литовского этот план так и не стал реальностью, и уже в 1386 году восстал князь Андрей Полоцкий, считавший, что после принятия католичества Ягайло не имеет права быть главой Великого Княжества [19, c. 76].

Вместе с тем, Кревская уния нарушила монополию православия на белорусских землях. Более того, как мы видим, католическая вера стала вероисповеданием руководящих кругов государства, а через полтора года после Кревской унии было создано Виленское католическое епископство, которому Великие Литовские князья пожертвовали огромные земельные владения [42, c. 26].

Помимо насаждения католичества политическим руководством, важную роль в распространении католической веры играли монашеские ордена францисканцев, августинов, бернардинцев и др. К середине XVI в. католическая церковь укрепилась в Литве и пограничных с ней районах северо-западных белорусских земель. Вместе с тем, необходимо иметь в виду, что православие по-прежнему задавало тон в духовной жизни общества [32, c. 81].

Еще одной предпосылкой Брестской унии стал постигший христианство в XVI веке кризис: в католицизме он проявился Реформацией, а в православии - ересями. С 50-х гг. XVI века идеи протестантизма стали распространяться и в Великом княжестве Литовском. Основным направлением реформации в Беларуси стал кальвинизм, социальной основой которого была феодальная знать, а также часть средней и мелкой шляхты.

Первую реформаторскую общину создал в Бресте магнат Николай Радзивилл Черный. Затем такие общины были созданы в Несвеже, Клецке, Заславле, Минске, Витебске, Полоцке и других городах и местечках. В XVI - первой половине XVII вв. на территории Беларуси было создано восемьдесят пять кальвинистских и семь арианских общин [10, c. 44].

В 60-е гг. из кальвинизма выделилось радикальное течение - антитринитаризм, которое требовало социальных преобразований, осуждало крепостничество. Наиболее известными деятелями антитринитаризма были Сымон Будный, Якуб Калиновка, Павел из Визны, Петр Ганенза [33, c. 30].

Реформация содействовала повышению духовно-культурной жизни. В это время распространились гуманистические идеи, увеличилось число грамотных. Особую роль в этом играли школы и книгопечатание. Были основаны типографии в Бресте, Несвиже, Любче, Лоске, Тяпино. Публиковались религиозно-публицистические произведения и педагогическая литература. В Беларуси находили приют беглецы, которые пострадали за новую веру в других странах. С учением о единстве божества выступил Феодосий Косой со своими единомышленниками, убежавший в Беларусь из Москвы. Они выступали против иконопечатания, необходимости церкви, призывали к неподчинению светским и церковным властям [11, c. 391].

Увидев, что движение выходит из-под контроля, феодалы в 70-х гг. стали отходить от Реформации и в XVII веке она практически сходит с исторической и политической арены в Великом княжестве Литовском. Программу выхода из реформационного кризиса Ватикан разрабатывает на Тридентском соборе, при этом основную ставку в спасении католической церкви он сделал на Орден иезуитов, созданный в 1534 г.

Иезуиты входили в сферы жизни европейских стран, охваченных Реформацией, и влияли на мир в угодном для римской курии направлении. Впервые в ВКЛ (в Вильно) они появились в 1569 г. по приглашению католического епископа В. Протасевича. Хорошо организованные, грамотные, отличные ораторы, они сразу же завоевали авторитет у определенной части зажиточных слоев населения. В Вильно ими была создана бесплатная школа, так называемый коллегиум. Через какое-то время коллегиумы возникли в Полоцке, Несвиже, Мстиславле, Витебске, Минске, Орше, Могилеве [1, c. 18].

Католицизм в иезуитах нашел как бы второе дыхание и стал вытеснять лютеранство, кальвинизм, унитаризм и другие религиозные течения. Через пять лет после приезда иезуитов в Вильно в католичество перешло шесть тысяч человек. В конце XVI века высшие слои общества уже в массовом порядке меняли протестантскую веру на католицизм, а к концу XVII века Контрреформация в Великом княжестве победила [33, c. 25].

Балансирование Беларуси на протяжении столетий между христианским Востоком и католическим Западом обусловило необходимость поиска компромиссов. В конце XVI века в церковной унии были заинтересованы три основные силы:

) Ватикан, намеревавшийся присоединением миллионов верующих на востоке Европы компенсировать потери своих позиций во время Реформации;

) правящие круги, разрываемые религиозной конфронтацией Речи Посполитой, стремились с помощью унии консолидировать общество и укрепить свое государство;

) лидеры белорусско-украинского православия, которые искали пути вывода из упадка своей церкви, позиции которой подорвала Люблинская уния, Реформация и Контрреформация [42, c. 54].

При этом в отношении последних хотелось бы отметить, что петензии созданного в 1589 г. Московского патриархата на духовную власть над белорусско-украинскими землями Речи Посполитой толкали белорусских православных лидеров в сторону католического Запада, который дал образец выхода из кризиса и оздоровления костела. Отдельные представители высшего православного духовенства также рассчитывали, что уния откроет им путь в Сенат, а также выведет церковь из-под контроля светских учреждений и отдельных лиц.

Идея унии также во многом определила основу действий литовского правительства, направленных на отделение Киевской митрополии от Московских государства и Церкви в 1458 г., а в 1569 г. на Люблинском сейме совершилось событие, увенчавшее собой ряд попыток, предпринимавшихся в 1386-1413 гг. и направленных на объединение Литвы с Польшей.

Отметим, что с политико-правовой точки зрения до этого времени Польша и Литва составляли конфедерацию, тогда как Люблинская уния упразднила самостоятельность Литовского княжества.

При этом православным христианам, жившим в пределах Польско-Литовского государства, были обещаны свободное исповедание православной веры, использование русского языка в официальных документах и прочие права наравне с католиками. Однако последующие события показали, что католическое правительство не намеревалось выполнять эти условия государственной Люблинской унии, ограничив и стеснив православных в их правах.

Так, на белорусских землях в массовом порядке появилось католическое духовенство, которое по своему социальному положению приравнивалось к шляхте. В то же время русский православный священник относился к разряду тягловых людей, то есть к зависимым холопам [16, c. 495]. Это не могло не стать негативным фактором в восприятии официальной политики для всего населения православного вероисповедания. Кроме того, в результате Люблинской унии усилился социальный гнет, закрепощение польскими магнатами и католической церковью белорусского крестьянства.

Этот период также характеризуется тем, что после завершения Тридентского Собора (1545-1563 гг.) Римско-Католическая Церковь начала оправляться от удара, нанесенного ей Реформацией, и восстанавливать утраченные позиции. Более того, крупные деятели Римско-Католической Церкви издавна обращали свои взоры на Русскую Православную Церковь, стремясь склонить ее к унии. Но после неудачной попытки внедрить унию в Московском государстве после завершения Ферраро-Флорентийского Собора (1439 г.) их действия стали более осторожными [2].

Возобновление подобных попыток относится к 1581 г., когда иезуит Антоний Поссевин, прибыв в Москву, добился аудиенции у царя Иоанна Грозного, имел с ним богословский диспут и вручил ему сочинение «О разностях между римским и греческим вероисповеданиями». Усилия Поссевина были напрасными, но по возвращении в Рим он представил Папе отчет о своей деятельности. Объяснив неодолимые трудности, с которыми связаны попытки введения католичества в России, он обратил внимание Папы на южнорусскую Церковь в польско-литовских владениях, предлагая усилить католическое влияние именно в этих землях.

Здесь также следует отметить, что в 1589 г. в России было учреждено патриаршество. Если ранее автономия Киевской митрополии сохранялась на основе временного разрыва и неопределенных отношений между Москвой и Константинополем, то теперь между обеими Церквами установились канонические отношения и мог возникнуть вопрос о воссоединении разделенных с Русской Церковью ее частей [14, c. 91].

Приняв участие в учреждении патриаршества в России, Патриарх Константинопольский Иеремия II в 1589 г. проездом на родину некоторое время находился в пределах Польско-Литовского государства. В Вильно он встретился с королем Сигизмундом III (1587-1631) и согласился возвести архимандрита Михаила (Рагозу) в сан митрополита, что и произошло 1 августа 1589 г. в Виленском Пречистенском соборе [27, c. 124].

Вскоре митрополит Михаил (Рагоза) начал созывать ежегодные Соборы в Бресте, при этом созванный в 1590 г. Собор по примеру всех прежних русских Соборов не был ограничен участием в нем епископов, но на нем были представлены и архимандриты, игумены, священники и миряне. На официальных заседаниях речь шла о благе православия, а вне сессий Собора в тайне от народа проводились переговоры ряда епископов, соглашавшихся с унией.

Подписав тайное обязательство способствовать заключению унии, они рассматривали ее как разновидность формально не отмененной Флорентийской унии 1439 г. В сентябре 1595 г. епископы Кирилл (Терлецкий) и Ипатий (Поцей) отправились в Рим для представления Папе от имени южнорусских епископов акта подчинения их Римскому престолу. 15 ноября они прибыли в Рим и вскоре были приняты Папой Климентом VIII в частной аудиенции «с несказанной милостью и лаской» [2]. Папа Климент VIII для официального засвидетельствования западнорусскими иерархами вступления их в унию с Римом поручил митрополиту Михаилу (Рагозе) созвать Собор и осуществить формальное заключение унии.

Сигизмунд III разрешил созыв Собора, хотя, по дошедшим до Кракова сведениям, русский православный народ уже так разошелся со своими «пастырями», что запоздалый Собор не обещал унии никакой перспективы. Тем не менее, на Варшавском сейме (март - май 1596 г.) вопрос об унии впервые был поставлен открыто.

Вскоре на сейм стали поступать официальные протесты земских послов (депутатов), в которых единодушно высказывалось ходатайство о низложении епископов-униатов. Епископы Ипатий и Кирилл обвинялись в том, что они тайно отправились «в чуждую землю и предались чужой власти». Кроме того, протест влиятельного князя К. К. Острожского вызвал открытые протесты православных мирян, а в Вильно все члены православного братства отправили послов к воеводе князю Крыштофу Радзивиллу, чтобы он был им «помощью и оборонцем» против «изменников веры» [22, c. 76].

Виленское духовенство также внесло формальный протест в городские книги против беззаконных действий своих иерархов, «безо всякого Синода и соглашения с народом христианским» предавших православную веру. Но, несмотря на это, митрополит Михаил (Рагоза) 21 августа 1596 г. подписал окружное послание о созыве Собора, назначив его открытие в Бресте.

 

1.2 Политические особенности процесса подписания Брестской церковной унии

 

Открытие Собора состоялось 6 октября 1596 г. Митрополит Киевский Михаил, а также епископы Луцкий, Владимирский (на Волыни), Полоцкий, Пинский и Холмский, отступив от Православия, готовы были принять унию с Римским престолом. Однако двое из семи южнорусских епископов (Львовский Гедеон (Балабан) и Перемышльский Михаил (Копыстенский)) остались на стороне православных [2].

Поэтому вскоре после начала заседаний Собор разделился надвое: на Православный Собор и униатский. Униатский Собор, на котором присутствовали также папские и королевские послы и ряд западнорусских епископов, перечисленных выше, подтвердил унию с Римом, о чем была составлена соборная грамота.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что еще до Брестского Собора на генеральном сейме в начале 1596 г. депутаты Киевского, Волынского, Минского, Новогрудского, Полоцкого и других православных воеводств просили короля, чтобы епископы Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий были лишены духовного сана, так как они без ведома православного населения и своих патриархов самовольно отдались под власть папы. Кроме того, депутаты требовали, чтобы король, в силу решений Варшавской конфедерации 28 января 1573 г., «благоволил дать» православным епископов православной веры, а не вероотступников [1, c. 117].

Однако, в последний день работы генерального сейма, разуверившись в возможности дождаться от короля выполнения своих требований, православные депутаты во главе с кн. К.К. Острожским торжественно сообщили королю и всему сейму, что «они и весь народ Русский не будут признавать Кирилла Терлецкого и Ипатия Потея своими епископами, не будут признавать их власти в своих имениях и не будут подчиняться их духовной юрисдикции» [2].

В ответ на это король провозгласил себя защитником епископов, подписавших соглашения в Риме, и высказал намерение привести в унию всех своих православных подданных, для чего просил митрополита Михаила Рогозу назначить дату церковного Собора в Бресте.

В подтверждении своего решения Сигизмунд III 29 мая 1596 г. издал универсал «ко всем своим подданным греческого закона» о созвании Собора и объявил церковную унию фактом свершившимся. Именно на основании королевского универсала митрополит 21 августа подписал окружную грамоту о созвании Собора, а самый Собор назначил на 6 октября [35, c. 32].

Несмотря на то, что окончательно вопрос об унии должен был решиться только на Соборе, епископы Потей и Терлецкий уже летом 1596 г. приступили к ее реализации. Полагая в основу своего вхождения в состав римско-католической церковной иерархии не вероучительное единство, а лишь сохранение внешнего богослужебного обряда и приобретение православными епископами общественных привилегий, которыми обладали в Речи Посполитой римско-католические иерархи, два западнорусских епископа выдвигали прагматическую необходимость обрести внешнее сходство христианского мира под эгидой римского первосвященника [14, c. 58].

В то же время, православное шляхетство и магнатерия, отправляя депутатов в Брест, давало им инструкции и наказы, прямо противоположные. В основном, они сводились к трем пунктам:

) епископы, самовольно возложившие на себя власть патриархов и подчинившиеся чужой папской власти, должны были быть лишены духовного сана;

) Брестский собор, созванный митрополитом Михаилом, является собором поместным, а потому не имел полномочий для принятия решения о соединении Православной церкви с римским костелом [32, c. 93].

Как отмечают исследователи, данный аргумент подтверждался и тем, что догматические вопросы в повестке дня Собора обходились молчанием, или упоминались как уже разрешенные. Кроме того, статус Православной церкви в Речи Посполитой был подтвержден законами, привилеями, конфедерациями и королевскими присягами, которые никто не отменял [2].

) не принимать нового (католического) календаря, но заботиться о сохранении старого, согласно указам короля Стефана Батория [32, c. 93].

Весьма показательной особенностью Брестского церковного Собора было стремление принимать во внимание лишь позицию западно-русского епископата, когда иерархическое начало, восходящее к «сверх-епископской» власти Папы римского, постепенно начинает подменять собой начало соборности. Однако поскольку при объявлении унии соборной процедуры избежать было невозможно, то Собор, открывшийся 6 октября, предназначен был лишь озвучить уже состоявшееся в тайне решение епископов для всего православного населения Речи Посполитой [27, c. 137].

На собор прибыли митрополит Киевский и Галицкий Михаил Рагоза, епископ Владимирский и Брестский Ипатий Потей, епископ Луцкий и Острожский Кирилл Терлецкий, архиепископ Полоцкий, Витебский и Мстиславский Григорий Герман, епископ Холмский и Белзский Дионисий Збируйский, епископ Пинский и Туровский Иона Гоголь. Здесь же присутствовали три архимандрита: Брацлавский - Богдан Гадкинский-Климонт, Лавришский - Гедеон Бралницкий, Минский - Паисий [2].

Со стороны католической церкви прибыли послы Папы Климента VIII: архиепископ Львовский Ян Дмитрий Соликовский, епикоп Луцкий Бернард Мацеевский и епископ Холмский Станислав Гамалицкий, а также четыре иезуита, среди которых был и Петр Скарга. На Синоде присутствовали представители правящих кругов государства: гетман ВКЛ Николай Радзивилл, канцлер Лев Сапега и подскарбий литовский, староста Брестский Дмитрий Халецкий [27, c. 138].

Заседания Синода происходили в главном храме Владимирской епархии - соборе Св. Николая. Участники Синода «учинили исповедание святой веры и отдали послушенство» папе Клименту VIII и его преемникам, акт об этом с подписями и печатями был вручен папским послам [35, c. 34].

октября 1596 г. была принята соборная грамота о вступлении православных иерархов в унию с римской церковью. Участников Православного Собора - епископов Львовского и Перемышльского, архимандрита киево-печерского Никифора Тура и других духовных лиц, которые не приняли унию, предали анафеме и лишили сана, а мирянам, которые «будут с ними в общении», угрожали проклятием.

После подписания соборной грамоты была оглашена папская булла, в честь исторического события католические и униатские священники отслужили торжественную совместную литургию.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что Собор стремился достигнуть церковного единства путем формальных канонических и административных мер.