Моя голова снова начала пульсировать от боли, и я приложила кончики пальцев к вискам.

«А теперь скажи ей! – закричал Кассиус, - Скажи ей, почему мы пришли защищать её! Почему мы спасаем её!»

Немного поколебавшись, он взял мои руку своими тёплыми пальцами.

- Ах, - сказал он, кивнув на мой браслет. И тут я заметила, что к рукаву его чёрной рубашки был приколот кусок окровавленной белой ткани.

Воспользовавшись нашим минутным молчанием, я снова прокрутила у себя в голове слово «Ренуэра». Потом вспомнила, что Сулинь говорил мне о революции в мире вампиров.

- Если ты здесь, чтобы защитить меня, тогда почему всё это время ты убегал от меня?

- Мы думали, что подвергнем тебя ещё большей опасности, если Джастин увидит, что ты каким-либо образом связывалась с нами. Как ты сегодня могла заметить, мы не являемся его любимым вампирским кланом. Мы хотели выждать нужный момент, чтобы открыться тебе.

- Но каким образом? – спросила я, - Откуда ты знаешь, кто я?

- Среди нас уже давно ходили слухи о Королеве Вампиров, которая смогла стать человеком, - ответил Кассиус, - Сначала это казалось лишь нелепыми выдумками, похожими на сказку.

- Я ничего не понимаю. Моё прошлое должно было быть стёрто, - и в этот момент внутри меня начало зарождаться некое предчувствие. Это была всего лишь догадка, но я довольно легко смогла соединить все кусочки паззла воедино. Сила и знания Джастина были совсем не по его вампирским годам, - Пустотники, - сказала я вслух, - Имеют к этому какое-то отношение, не так ли?

Группа вампиров в конце комнаты обменялись понимающими взглядами: «Пустотники жили в доме из оникса, Ренуэра», - сказал один из них.

Кассиус одним лишь взглядом заставил его замолчать. Очевидно, вампир не должен был этого говорить. Но он дал мне важный ключ к разгадке того, почему они здесь и почему они помнят меня. Оникс.

- Да, потолки, - сказала я. Мысленно я увидела своё отражение в ониксовом фойе дома Пустотников. Тогда нам с Вайкеном удалось увидеть в них отражение своих душ. Оникс показывает чистоту души. В то время, в той жизни, и моя душа, и душа Вайкена были серыми, как старый снег, - Хорошо, но это всё равно не объясняет того, почему вы помните меня, потому что все знания и воспоминания обо мне как о вампире должны были быть стёрты.

- То, что начиналось как сказки, в конце концов, стало распространяться как факт. Ты меня понимаешь? – сказал Кассиус с явным итальянским акцентом, - Со временем люди начали подозревать, что твоя история – не легенда, а правда. У нас не было доказательств, но три года назад Пустотники, не объясняя каким образом и почему, стали утверждать, что получили твою кровь. С этого момента слухи стали реальностью.

- Но как? – спросила я.

«Оникс, - прошептал голос Королевы Вампиров глубоко внутри меня, - Оникс… - снова прошептала она, - В том доме были потолки из оникса. Посмотри на подсказки».

Голос моего вампирского «я» был маленькой частью моей совести, аспектом моей души, от которого я никогда полностью не смогу отделиться; он одновременно помогал и мешал мне. Это, словно бы, поддерживало внутри меня связь со сверхъестественным миром. И сейчас я прокручивала у себя в голове времена, когда была вампиром и имела дела с существами или вампирами, которые были сильнее меня. Мне нужно было собрать как можно больше информации.

- А кто ты такой? Почему у тебя серебряные глаза? Как ты можешь находиться на улице днём, при свете солнца? – спросила я.

- Серебро – это не просто пигмент наших глаз, - сказал Кассиус, - Оно защищает наши души от солнца. Как щит, хотя мы не до конца уверены во всех его магических эффектах. Как только мы ослабеваем, то превращаемся в пепел, как и любой другой вампир. Кол в сердце, обезглавливание и солнечный свет. Мы не непобедимы.

Он потянулся к моему предплечью.

- Мы можем делиться мыслями друг друга. Это один из способов передачи информации. И я могу поделиться с тобой нашей историей.

- Через прикосновение?

Я подняла руку, чтобы встретить его пальцы, и когда он коснулся ими моей кожи, их тепло напомнило мне о том, что эти вампиры были совсем необычными. Ведь вампиры холодны как лёд, они мертвы. Я посмотрела на Трейси и Тони, всё ещё сидящих на последней скамье. Тони попытался изобразить улыбку, хоть и кривую, а вот губы Трейси были сжаты в твёрдую, настороженную, тонкую линию. Она по-прежнему не доверяла им.