Тревога, волнение, беспокойство

(нецелесообразное движение)

Когда мы слышим слова Христа: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21), – то понимаем под этим, прежде всего, состояние душевного покоя, душевного мира. В молитве «Царю небесный», обращаясь к Богу Духу, мы называем Его «Утешитель». И когда Христос призывает научиться от Него кротости и смирению сердца, Он обещает за это именно душевный покой:

 «Найдете покой душам вашим»

«Æмæ ссардзыстут уæ удтæн æнцойад» (Мф. 11, 28-30).

Волнение, тревога – этосостояние противоположное покою.

«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8).

А «душевное волнение» (зæрдæзмæст) буквально звучит, как «мутное сердце», а значит оно нечисто, оно не видит Бога.

 

Зæрдæзмæст – душевное волнение (В.И.Абаев);

Змæст – муть; смутно; мутный перен. мятеж, бунт.

 

Нечистое сердце подобно мутному стеклу.

Обычно мы говорим: «Жизнь перед человеком поставила вопрос». Отсутствие мира в душе и следует понимать как вопрос жизни. Желание разрешить этот вопрос (вернуть мир душе) подталкивает человека совершить некое действие, движение. Человек хочет изменить внешние обстоятельства, потому что ему кажется, что мир его души зависит от них. И здесь мы видим парадокс: душа, для того чтобы успокоиться, приходит в движение. Но в этом движении нет покоя (зæрдæзмæлд – душевное волнение; змæлд – движение). Изменение внешних обстоятельств редко и ненадолго дает человеку успокоение, часто оно бывает причиной еще большего волнения, даже смятения. Человек делается игрушкой злых сил. Сакральный осетинский язык точно это подмечает.

Посмотрите, как по-осетински звучит «обмануть» (сайдæй рацæуын) буквально выйти от обмана (движение).

 

Сайд – обманутый; ненормальный (о человеке); обман;

Сай тан – шайтан, сатана, черт.

 

Обратим внимание но корень «сай», на природу движения в таких словах, как:

Сайдæй архайын – действовать обманом;

Архайын – трудиться; действовать; орудовать; заниматься; стремиться, стараться, силиться; возиться;

Сайæн митæ –обманное поведение, обманные действия;

Зæрдæхсайгæ  – вызывающий подозрение, беспокойство, подозрительный, сомнительный.

Мæ зæрдæ йæм æхсайы –я боюсь (беспокоюсь) за него (за неё);

Зæрдæ æхсайын – беспокоиться, тревожиться; сомневаться (в ком-л.);

Зæрдæхсайд – беспокойство, тревога;

Æхсайын – влечься, стремиться, беспокоиться.

Налицо некая активность, действие.

Мы видим, что эти «движения», «действия» не согласуются с божественным покоем, явно противоположны ему, поскольку вдохновлены силой, противостоящей Богу, то есть желанием человека изменить внешние обстоятельства, а не себя самого. Нам нужно преодолевать смятение и потребность беспорядочных внешних действий. Сопротивляться, бороться нужно совсем не так, как мы привыкли. Не внешними действиями и даже не словами, а мыслью, сосредоточенностью, исходя из состояния покоя, и только тогда действовать.

В Евангелии диавол предлагает Христу действовать, но Господь преодолевает искушение не только Своим словом, но и тем, что уклоняется от действий и этим побеждает духа злобы:

 «Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих. Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего. Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи. Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему» (Мф. 4, 1-11).

Есть различные ступени духовности. Мы можем подняться по ним только постепенно. Есть высоты, до которых в настоящий момент мы еще не можем дотянуться, но стремление к ним возвышает человека. Если вдуматься, любые намерения (даже благие) изменить внешние обстоятельства жизни, нельзя назвать в полной мере согласованными с Божественной волей, если даже они и основаны на стихийном желании души обрести потерянный мир. В этот момент мы забываем, что нет такого места, где Господь не присутствует: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч» (Рим. 8, 35). Но в то же время, ведь именно Господь даровал человеку свободную волю. И должно пройти какое-то время, чтобы человек в действии приобрел опыт и научился избирать доброе и отвергать худое. А осетинский язык, опираясь на опыт поколений людей, желавших сохранить божественный мир души и указывает нам на это.

Здесь хотелось бы вспомнить стихотворение Коста Левановича Хетагурова

«Я не пророк»:

 

«Я не пророк... В безлюдную пустыню

Я не бегу от клеветы и зла...

Разрушить храм, попрать мою святыню

Толпа при всем безумье не могла.

 

Я не ищу у сильных состраданья,

Не дорожу участием друзей...

Я не боюсь разлуки и изгнанья,

Предсмертных мук, темницы и цепей...

 

Везде, для всех я песнь свою слагаю,

Везде разврат открыто я корю

И грудью грудь насилия встречаю,

И смело всем о правде говорю.

 

На что друзья, когда все люди братья,

Когда везде я слышу их привет?

При чем враги, когда во мне проклятья

Для злобы их и ненависти нет?

 

В тюрьме ясней мне чудится свобода,

Звучнее песнь с бряцанием цепей,

В изгнанье я дороже для народа,

Милее смерть в безмолвии степей...

 

При чем толпа? Ничтожная рабыня

Пустых страстей – дерзает пусть на все!

Весь мир – мой храм, любовь – моя святыня,

Вселенная – отечество мое...».

                                                 

Сам Коста Леванович Хетагуров говорил: «Эту мысль я высказал, когда писал это стихотворение, с глубоким убеждением, что я уже достиг моим духовным самовоспитанием такой высоты».

Ничто не могло отлучить его от любви Божией. Это и есть покой, ненарушимый божественный покой, который обретен человеком вопреки жизненным испытаниям.

Сила Божия совершается именно в этом покое, в немощи человеческой. И для Коста Хетагурова путь творчества – это и путь духовного самовоспитания.

 Но здесь надо точно понимать, что такое «путь». Речь идет о духовном пути. «Я есть путь и истина и жизнь», – сказал Христос. Господь назвал не что-то одно, например, «путь», но и жизнь, и истину. Если сам процесс творчества, движения наполнен смыслом, жизнью, если мы исходим из того, что Царствие Небесное внутри нас, то в этом пути мы обретаем покой и чувствуем прилив божественной энергии. Этот путь, наполненный жизнью, и есть Истина.

«Знакомясь с биографией Коста Левановича, трудно воздержаться от одного дерзновенного сравнения. Фрагмент письма сестры поэта Ольги Кайтмазовой Гиго Дзасохову: «Нужно видеть этого взрослого, беспомощного ребенка с трясущимися ручками, вздрагивающими мускулами. Нужно вглядеться в его большие глаза, потерявшие свой глубокий смысл, глядящие доверчиво, ласково, но вопросительно, будто силящиеся что-то понять, вспомнить... Бедный Коста, бедный, несчастный, так рано погибший!.. У Коста совершенно отнялись ноги, и он не может ходить. Говорит тоже уже плохо, так что я больше угадываю его. Довольно ясно приветствует всех только одной фразой: «Не’фсымæртæ, кæрæдзи уарзгæ цæрут»(«Братья, живите в любви друг к другу»). С ней на устах он, верно, и умрет». Как не вспомнить сохранившееся предание о последних часах жизни апостола Иоанна Богослова, именуемого Апостолом любви: «Иоанн, будучи уже не в состоянии говорить длинные речи, только повторял: «Детки, любите друг друга!». И когда слушатели спросили его, почему он повторяет все одно и то же, Апостол отвечал: «Потому что это заповедь Господня, и если бы ее только исполнить – этого было бы достаточно» (см. Толковая Библия под ред. А.П. Лопухина, введение к Евангелию от Иоанна)».

                                              Гордыня             

Сæрыстырдзинад, стырзæрдæдзинад

Человек – это творение Божие. Он является частью общего замысла творения. Пока он осознает это, пока он это чувствует, его деятельность, его жизнь созидательна. Человек создан по образу Божию. Ему даны творческие силы для того, чтобы помогать Творцу делать этот мир лучше. Как только человек теряет связь с общими задачами мироздания, он уже не может верно служить Господу, быть сотворцом. Он замыкается на своих личных задачах. Он понимает их как самые важные для него, и тогда его деятельность становится разрушительной для него самого, для его ближних, для всего мира. Она как раковая опухоль, которая все силы организма забирает на себя. От этого организм разрушается, и, в конце концов, сама опухоль погибает вместе с ним. Для гордеца все самое важное в жизни заключено в нем самом.

В осетинском языке определений гордыни немного, но они передают самую ее суть. Амбиция, высокомерие, гордость, надменность переводятся как сæрыстырдзинад, букв. большая голова. Большая, как раковая опухоль, обрастающая все новыми клетками в ущерб всему организму. Гордый человек живет для себя, но при этом не может насытиться, теряет способность радоваться. Доступную для него радость очень легко отнять у него, потому что он утратил связь с Целым, утратил связь с Источником радости (хорз амонд дæ хай). Его разум и сердце также потеряли связь друг с другом.

В Православии есть замечательная формула спасения: «прийти в познание Истины». Но прийти в познание Истины невозможно пока разум и сердце не придут к взаимопониманию. Сердце и разум гордеца воюют между собой, они тоже борются за первенство. Они глухи друг к другу, не могут сотрудничать. У сердца – желание получить все только для себя, но это желание безрассудно. Не может человек быть счастливым сам по себе отдельно от всего мира и от людей. Свойство радости таково, что ею нужно делиться, иначе она угасает, исчезает. Но безумное сердце гордого человека не желает этого понимать. Рассудок без сердца тоже не на многое способен. Часто годы упорного труда остаются бесплодны. Конечно, на определенном этапе, познание Истины не возможно без участия рассудка. Но разум тогда является нашим союзником, когда он находится в согласии с сердцем. «Держи ум в сердце». Именно так святоотеческий опыт передает сущность подвига Иисусовой молитвы. Вера начинается в разуме, а принадлежит преимущественно сердцу. Если сердце освящено любовью, оно разумно и способно преобразить весь мир. Если же ему чужда благодать, то и разум чужд, тогда его сила разрушительна.

На примере стойкости и твердости, синонимов мужества – мы сделали вывод, что быть сильным, крепким, твердым (хъæбæр) еще не означает быть смелым и надежным (зæрдæфидар).Если эти качества лишены любви – они являются показателем жесткости и бессердечия (хъæбæрзæрдæ).

Осетинский язык очень образный, нередко придающий понятиям конкретную зримую форму: совесть и честь переводится как лицо (цæсгом); слушаться – означает смотреть в рот (коммæ кæсын); ненавидеть, буквально – уносить душу (уд хæссын); гордость же звучит как большая голова (сæрыстырдзинад). Но если иметь «большую голову», то есть отдавать предпочтение разуму, означает быть гордым, то иметь большое сердце, казалось бы, должно означать что-то противоположное. Ведь сердце в осетинском языке ассоциируется с душой, а душа общается с Богом. Не случайно, зæрдæбын – сердечный, душевный – это человек, имеющий основание в сердце (бын – основание,фундамент). Но тогда почему высокомерие в словаре В.И.Абаева определяется, не только как сæрыстырдзинад, но еще и стырзæрдæдзинад, букв. большое сердце? Может быть потому, что гордый человек видит свои чувства (зæрдæ) и свои мысли (сæр) самыми важными. Он чувствует, что он больше всех и главнее всех. Вот почему следует относиться к своему сердцу осторожно. Сердцем можно любить, от сердца к сердцу можно общаться, в сердце может поместиться даже Царство Небесное, но также, «из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15, 19).

За всю жизнь у человека есть время множество раз убедиться на собственном опыте, что мало иметь большой ум и большое сердце – они должны сотрудничать. Почувствовать истину может только чистое сердце, а оценить правильность избранного пути, только светлый ум. Но чистое сердце и светлый ум человек обретает, когда он в единстве с Богом, когда Творец Вселенной обновляет «дух прав во утробе его». Единение с Богом означает единение с мыслью Творца, с Его делами, неразрывность всей жизни человека с жизнью всего творения Божия. Мы – часть Целого. Хорз амонд дæ хай.

Вдохновение

Удцырын, уæлкурдиат

Церковь первохристиан, как символ вдохновения, дает нам повествование о сошествии Святого Духа в виде огненных языков на Апостолов Христовых.

«При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго»(Деян. 2, 1-4).

В русском слове «вдохновение» мы видим сходство со словами вдох, вдохнуть. Если человек не будет дышать, он умрет. Так же как человек не может без дыхания, он не может и без вдохновения. Без вдохновения внешне он будет живым, но он не будет чувствовать себя живым. Слово «вдохновение» связано по смыслу со словом «творчество». Оно объединяет нас с Творцом, создавшим нас по Своему образу и подобию, призвавшему нас на землю быть сотворцами этого мира.

 

Удцырын – вдохновение;     

Уд – дух, душа;

Цырын, цырен – пламя; азарт, задор;

Уæлкурдиат – вдохновение;

Уæлæ – наверх;

Курдиат – просьба.

Невозможно вдохновляться без источника вдохновения. Словари говорят, что «вдохновлять», значит наполнять кого-либо оживляющим, ускоряющим или возбуждающим влиянием. Если «Бог есть дух» (Уд), то душа (уд)вдохновляется под воздействием духа. На первый взгляд, предполагается односторонний процесс: от Творца к творению – сверху вниз. Но синоним вдохновения (уæлкурдиат) уточняет понимание. Осетинское «уæл-», являясь первой частью сложного слова, переводится, как над, наверху, сверх. Нужно не просто просить, а призывать Господа «всем сердцем». И потому уæлкурдиат не просто просьба, а буквально сверхпросьба. Здесь мы наблюдаем уже обратное движение, от творения к Творцу – снизу вверх. В русском языке есть выражение: «воздохни обо мне», то есть, помолись за меня, попроси за меня. И если люди будут молиться друг за друга, если вся Церковь воздохнет о своих согрешениях от всего сердца, возьмет крест свой и пойдет за Христом, то Господь пошлет Духа Своего Святого, даст ей Свое благословение. «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святаго Духа» (Деян. 2, 38).

По-осетински дышать (улæфын) буквально означает покоиться в Боге (уæлæ – наверх; фын – сон). Вспомните старое славянское выражение на могиле: «в Бозе почивший». Пусть всё греховное умрет, а дух Божий воссияет в человеке! «Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним» (Рим. 6, 8).

Пламенеть духом (удцырын) возможно только в постоянном движении к Богу (цырын, цырен – пламя). Вспомните, как сошел Святой Дух на Апостолов? «И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них». Бог это дыхание и Жизнь. И потому талантливый, одаренный, способный (курдиатджын) не тот, кто просто получает (не случайно «гений – парадоксов друг»), а тот, кто получает, в ответ на усиленные просьбы (уæлкурдиат). И говорить с азартом, означает не просто пламенеть, обжигать словом (цыренæй дзурын) а, прежде всего, предполагает прямую связь с Источником вдохновения.

«Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир» (Иак. 3, 18).Душевный мир каждого человека проистекает из Божественного источника, но находится в тесной взаимосвязи и взаимодействии с душевным состоянием окружающих нас людей. Высокое назначение человека на Земле – сохранить этот Божественный мир, для этого важно научиться говорить с каждым человеком на понятном ему языке, особенно когда речь идет о нем самом и о Боге. Это не просто. Проходят годы и десятилетия, прежде чем мы научимся говорить от сердца к сердцу, невзирая на лица. Такое общение всегда сближает людей и вызывает у них удивление:«Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились… И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит»? Удивление – начало познания, а если речь идет о Боге, то и Богопознания, потому что мы к Богу приходим через людей.

Мы говорили, что сакральное в теологии означает подчинение Богу, единство с Ним. И потому, когда мы слышим осетинское слово удыбæста, должны переводить его не как потусторонний мир, то есть мир имеющий место где-то в стороне от нас, а буквально – свет души, область духа.

 

Удыбæста – потусторонний мир;

Уд – дух, душа;

Бæстæ – край, область, местность, страна, свет.

 «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1Кор. 3, 16). «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21).

Преданность (иузæрдиондзинад) Богу выражается в полном единении с Ним в своем сердце, ведь служение Богу требует всего человека без остатка. «Сыне, даждь ми сердце твое» (Прит.23, 26). Но если человек только ждет, а не стремится, если забывает об этом, то благодатный свет, энергия Божественного Духа покидает его.

Осетинское слово æрымысын переводится, как соскучиться, вспомнить, сочинить, выдумать. Когда вдохновение покидает человека, он скучает и хотя бы мысленно пытается развлечься: вспоминает, например, что-то из своего прошлого, или сочиняет всевозможные небылицы; воображает, выдумывает образы будущего и т.д. Это касается и молитвенного предстояния перед Богом. Как только притупляется чувство благоговения, умиления, благодарности по отношению к Утешителю, сразу же теряется собранность, сосредоточенность в молитве. А далее происходит то, что в осетинском языке выражается словом æрымысын.

 

Æрымысын – соскучиться; вспомнить; сочинить, выдумать.

 

Случается, что когда дитя учится ходить, мать не все время водит его за ручки, а иногда отходит на несколько шагов назад, чтобы дать возможность ребенку пройти их самому. Дитя боится или плачет, но оно, таким образом, в конце концов, научается самостоятельно ходить. Так и Господь, когда вдохновение покидает нас, дает нам возможность «научиться ходить» самостоятельно. В этом заключена премудрость Божия: мы должны приложить усилия, потрудиться, чтобы вдохновение вернулось вновь.

Зависть

Хæлæг

Бог  – любящий Отец. Он наш Создатель. Благодаря Ему мы имеем все, ведь Царствие Небесное внутри нас! Щедрость и доброта Его непостижима. Но премудрость Божественного замысла о нас заключается и в том, что человек создан по образу своего деятельного Творца, и ему необходимо прилагать усилие, чтобы пребывать с Богом, чтобы Божественные дары раскрылись в полной мере. Поэтому в основе душевного мира лежит неустанный труд над собой. «Кто не собирает со Мной, тот расточает» (Мф. 12, 30).

Что значит завидовать? Это значит оставить порученное нам, перестать трудиться и смотреть по сторонам. А в таком случае мы теряем связь с Богом. Но ведь он никогда не оставляет нас и потерять Его невозможно! «Камо пойду от Духа Твоего; и от Лица Твоего камо бежу; аще взыду на небо, Ты тамо еси; аще сниду во ад, тамо еси. Аще возму криле мои рано, и вселюся в последних моря, и тамо бо рука Твоя наставит мя, и удержит мя десница Твоя» (Пс. 138). Потерять Бога невозможно. Теряя Бога, мы сами оказывается в каком-то небытии, потому что ложь – это то, чего нет на самом деле. Обычно, когда человек согрешил, говорят, что он находится под влиянием духа злобы, «отца лжи», по-осетински – сай тан.

 

Сай д – обман;

Зæрдæх сай д – беспокойство, тревога;

Зæрдæх сай ындзинад – сомнение, подозрение, недоверчивость.

Духовная жизнь напоминает движение против течения: как только человек перестает грести, его относит назад. Состояние зависти разрушительно, потому что мы перестали созидать(хæлæг – разрушающийся, расстраивающийся; портящийся).

Обратимся к евангельской притче о Блудном сыне:

 «У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и, возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15, 11-32).

В этом евангельском повествовании два сына. И каждый из них может раскрыть для нас что-то важное о зависти. Все сокровища находятся внутри нас. Служить Богу верно, трудиться во славу Божию, «не преступать приказания» – это и есть то сокровище, которое сообщает нам мир душевный, единство с Богом, полноту благодати («ты всегда со мною, и все мое твое»). Что может быть больше этого дара? Оба сына обладали им, и оба не смогли удержать. Почему?

 «Отче! дай мне следующую мне часть имения». Попросить так – это значит пожелать чего-то для себя, отдельно от Бога, пожелать какую-то отдельную радость. Пойти в дальнюю сторону и там расточить имение свое, живя распутно – это значит перестать трудиться в Боге, радуясь этому труду, перестать выполнять свое предназначение. Дальняя сторона это все равно, что внешняя тьма, это место, которого не существует, ведь нет места, где нет Бога. «В дальней стороне», куда отправился евангельский сын за своей отдельной радостью, неминуемо должен был наступить голод, который нельзя было ничем утолить. Вне Бога, вне Жизни нет жизни. Мы – частичка Бога. Вне Его нас нет (хорз амонд дæ хай).

Старший сын трудился, внешне не преступал приказания отца. Но в душе, также как и младший сын, он желал какой-то отдельной радости для себя, и это стало очевидным, когда он не смог разделить радости отца по возвращении своего брата. Он не участвовал всем сердцем в своем служении отцу, хотя и никогда не преступал его приказания. Вот что значит мотив! Очень важно, что человек чувствует, когда он исполняет служение? Удовлетворяет ли он при этом свои личные амбиции или трудится искренно во славу Бога, ревнуя о дарах духовных? В этом смысле ревность, рвение в словаре В.И. Абаева очень точно определяется, как иузæрдыгдзина д, а это уже преданность и верность, это уже единство с Богом (иузæрдион).А значит, и старательность, и внимательность, и все что характеризует ревность (æнувыд) способствует единодушию, единству с Богом в сердце. У ревности ведь тоже не одно лицо, ревность предполагает еще и рвение (æнувыд). А ревностный это – старательный, внимательный, усердный, прилежный, рьяный, расположенный, преданный, заботливый, упорный. Может быть, именно такую ревность имел в виду Апостол Павел, когда говорил: «Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще более превосходнейший» (1Кор. 12, 31).

 

1. Хæлæг – разрушающийся, расстраивающийся; портящийся;

2. Хæлæг – зависть; завистливый;

Хæлæг кæнын – завидовать;

Хæлæгдзинад – зависть;

Æнувыд – старательный, внимательный, усердный, прилежный, рьяный, ревностный; расположенный; преданный; заботливый; упорный;

Æнувыддзинад – прилежание, внимание, старание; страстность, ревностность, привязанность, преданность;

Иузæрдион – единодушный; верный, преданный, привязанный;

Иузæрдиондзинад – единодушие; верность, преданность, привязанность.

 

«Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду. Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская, ибо где зависть и сварливость, там неустройство и все худое. Но мудрость, сходящая свыше, во‑первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна. Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир» (Иак. 3, 12-18).

 

«Итак, отложив всякую злобу и всякое коварство, и лицемерие, и зависть, и всякое злословие, как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение; ибо вы вкусили, что благ Господь. Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом» (1Пет. 2, 1-5).

О Щедрости и скупости

Чъындыдзинад, æлгъиндзинад, мæрддзæстдзинад

Человек создан по образу и подобию Божию для того, чтобы любить этот мир, украшать его, делать лучше. Он создан так, что именно это и делает его счастливым. Вспомним, что в осетинском языке пожелание счастья – это пожелание добрых дел (дæ хъуддаг раст). Если человек идет этим путем, его сердце имеет неисчерпаемый источник радости, света, мира божественного. Это богатство настолько велико, что возникает естественная потребность делиться им с другими людьми. И чем больше он отдает, тем полнее становится его радость, тем более счастливым он себя чувствует. Это жизнь в согласии с божественным замыслом. Подтверждением этого является евангельское повествование о насыщении пяти тысяч человек пятью хлебами. Пять хлебов, ведь это так мало! Но, чем больше хлеба апостолы отдавали людям, тем больше его становилось. Сердце человека и вся его жизнь это непрерывный проводник божественной любви в этот мир. Если сердце закрывается, перестает пропускать лучи божественного света, ощущение полноты бытия, чувство радости покидает человека. «Глаз мертв» (мæрддзæст), бесценные Божии дары обращаются в ничто. Человек не дорожит больше своей творческой природой, его сердце перестает видеть подлинное богатство и обращается к ложному. Но сердце не может насытиться ничем в этом мире, кроме Бога. И поэтому, сколько бы ценностей человек не стремился накопить и удержать при себе, они не могут ему дать ощущения полноты, радости, счастья, потому что он идет против своей природы и теряет самого себя. В водовороте жизни он тщетно пытается ухватиться за соломинку. Какими ценностями мы пытаемся подменить свое подлинное богатство, свое призвание на этой земле? Это не только ценности вещественные, это могут быть и время, и силы, и внимание, которых нам жаль отдавать другим людям, когда мы потеряли свою единственную и кратчайшую дорогу к радости.

Один из синонимов скупости – слабость звучит в осетинском языке, как мæлæгдзинад (мæлаг – не живучий, вымирающий; умирающий). Судьба Иуды, предавшего своего Учителя за тридцать сребреников, является подтверждением этого.

 

Мæрддзæст (букв. мертвый глаз) – скупой, жадный, скаредный;

Мард – мертвый, убитый; покойник; мертвец, покойник; труп;

Цæст – глаз;                           

Æлгъин – скупой; скряга, скопидом;

Чъынды – скупой; скряга, скупец;

Æдыхдзинад, мæлæгдзинад, лæмæгъдзинад – слабость;

Æдыхдзинад, æдыхад  – бессилие, беспомощность, слабость, немощь;

Æдых –  слабый, бессильный, немощный;

Æдых кæнын – делать (ся) слабым, бессильным; беспомощным; обессиливаться;

Æдых уын –  быть слабым, бессильным, беспомощным;

Æдыхæй –  беспомощно, бессильно, слабо;

Æдыхгонд –  обессиленный, невзрачный с виду;

Лæмæгъдзинад –  слабость, вялость; податливость, сговорчивость;

Лæмæгъ кæнын – слабеть, ослабевать; ослаблять;

Лæмæгъ уын – быть (сделаться) слабым, вялым, бессильным; быть податливым;

Лæмæгъгомау – слабоватый, вялый;

Мæлаг – не живучий, вымирающий;

Мæлæг –умирающий;

Мæлæн  – смерть, умирание;

Мæлæт  – смерть, кончина;

Рæдаудзинад –  щедрость;

Зæрдæйы (уды) рæдаудзинад – щедрость души.

 

«При сем скажу: кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет. Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог. Бог же силен обогатить вас всякою благодатью, чтобы вы, всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело» (2Кор. 9, 6-8).

 

Два подарка

Осетинская сказка

В одном селении – кто знает в каком – жили – кто знает когда – два человека, два соседа: Ахсар да Аслан. Ахсар был человек добрый, работящий: как встанет рано утром, так сейчас и за работу, и работает не покладая рук до позднего вечера. Если о помощи его кто попросит, он не откажет, последним поделится.
Аслан был человек расчётливый, хитрый и жадный. Сам он работать не любил, а всегда норовил, чтобы за него трудились другие. И думал он только об одном – как бы побольше всего захватить да разбогатеть. Придёт, бывало, Аслан в бедную хижину Ахсара и просит:
– Сосед, дорогой, привези мне дров! Сосед, дорогой, помоги мне починить сарай!
Нельзя не помочь соседу! Отложит Ахсар свои дела, пойдёт к Аслану. А богач и не подумает отблагодарить его. Куда там! Он над каждой монеткой дрожал, над каждым куском трясся.
Так они и жили год за годом. Так бы и прожили всю жизнь, если бы не случилось одно диковинное событие.
Как-то раз в холодный осенний день отправился бедняк Ахсар в лес за дровами. Долго он там трудился, проголодался. Только об одном и думает: как бы скорее добраться домой, поесть, отогреться. Уложил он дрова на повозку, обвязал покрепче верёвкой и отправился, наконец, домой. Лошадь с трудом в гору поднимается. Крикнет Ахсар: «Но! Пошла!» – да вспомнит, что лошади тоже нелегко приходится, – и начнёт сам подталкивать тяжёлую повозку.
Подъехал Ахсар к своему селению, вдруг слышит – где-то жалобно пищит птичка, по голосу – совсем маленькая. Прислушался Ахсар и пошёл туда, откуда доносился писк. Смотрит – сидит на плетне ласточка с переломленным крылом, вся дрожит от холода… Взял её Ахсар, бережно посадил за пазуху и сказал:
– Пусть тому, кто переломил тебе крыло, счастья в жизни не будет! Теперь бы ты уже летала в тёплых краях и радовалась…
Приехал Ахсар домой и вместе с женой осторожно перевязал ласточке сломанное крыло. Положил перед ней корму и сказал:
– Не горюй, не погибнешь! А весной полетишь куда захочешь!
Всю зиму Ахсар и его жена ухаживали за больной ласточкой, как за своим любимым ребёнком, и к весне она совсем поправилась. А когда вернулись из тёплых краёв птицы, Ахсар вынес ласточку из своей хижины и отпустил её на волю. Взвилась ласточка, защебетала, а потом спустилась и стала лепить гнездо под кровлей Ахсаровой хижины. И Ахсар и его жена глядят на ласточкино гнездо – радуются, будто драгоценную награду за свою заботу получили.
Осенью, когда наступила пора улетать в тёплые края, ласточка громко защебетала – словно прощалась с добрыми людьми – и улетела…
«Прилетит ли она к нам будущей весной? – думают Ахсар и его жена. –Вспомнит ли нас?..».
Не забыла их ласточка. Как только наступила весна, она прилетела прямо к своему гнезду и весело защебетала. Услышали её голос бедняки – вышли и говорят:
– Прилетела наша ласточка! Не забыла нас!
А ласточка взлетела над ними и бросила к их ногам какое-то зерно.
Поднял Ахсар зерно, положил на ладонь, рассмотрел и говорит жене:
– Посмотри, какое зерно, я никогда таких не видал!
– Давай посадим его в землю, – говорит жена, – и посмотрим, что вырастет!
Посадили они ласточкино зерно в огороде на грядку и стали ждать.
Недолго лежало зерно в земле. Скоро оно пустило росток, развернулись широкие листья, поползла по земле плеть, расцвёл невиданный цветок, и появилась круглая тыква. Стала эта тыква расти и выросла такая большая, что отовсюду собирались люди, смотрели на