Теория Земного вмешательства в процесс эволюции

Известный английский астроном А. Эддингтон в начале 20-х годов нашего века сравнил планету и ее биосферу с голо­вкой сыра, покрытой тонкой пленкой пле­сени. Ученый хотел сопоставить могущест­во и силу мертвой материи с хрупкой и почти беззащитной живой природой. (Правда, эта оценка вряд ли относится к нашему времени, когда человеческая дея­тельность, если ее не подчинить требовани­ям экологии, сама грозит омертвить плане­ту.)

Если обратиться к очень древним време­нам, то Эддингтон окажется прав. Не од­нажды природа создавала условия, которые умерщвляли почти все живое. Палеонтоло­ги установили, что в истории биосферы была трагедия грандиозных масштабов — 90 процентов живых организмов погибли по причинам, рожденным самой планетой.

До недавнего времени мы в самых общих чертах представляли лик планеты, каким он был 300 миллионов лет назад, то есть на карте полушарий могли представить Лавразию и Гондвану — гигантские материки, временами соединявшиеся в один конти­нент — Пангею. Сотрудники отдела плито-тектоники Института физики Земли, воз­главляемые О. Сирохтиным, выдвинули предположение, что до Лавразии и Гондваны на планете были другие сверхконтинен­ты. Временами — на протяжении миллио­нов лет — они распадались на более мелкие материки вроде теперешних и вновь спла­чивались в единый конгломерат.

Первым в истории Земли был единый континент Моногея; в течение миллионов лет он распался и вновь соединился в сверх­материк Мегогея. Затем таким же образом возникла Мезогея и лишь потом — Лавразия и Гондвана. Не вдаваясь в подробности этой гипотезы, скажем только, что основана она на исследовании конвекционных дви­жений магмы, которые определяют движе­ние тектонических плит на поверхности планеты.

Эти движения, в частности, помещали то один, то другой из материков в полярные области. Недаром палеомагнитологи насчи­тывают несколько бывших магнитных по­люсов, находящихся ныне далеко от южно­го и северного. Считалось, что причиной тому «кувыркание» земного шара. Не ло­гичнее ли было бы, однако, предположить, что это дрейф материков время от времени ставил их в полярные позиции.

К нашей теме это имеет непосредственное отношение. Представьте, что обе полярные области заняты крупными материками. Вместо одной, как теперь, антарктической ледяной шапки у Земли в какое-то время было их две. Есть данные, что тогда океан понизился на 150 метров, а на планете было гораздо холоднее. Все организмы, обитав­шие до того на шельфовых глубинах, погиб­ли, а они в ту пору составляли до 3/4 живого вещества на планете. Известно, что корал­лы — жители шельфа — несколько раз почти полностью гибли. Примечательно, что два величайших в истории Земли выми­рания живого не совпадают по времени с крупными метеоритными ударами, хотя в одном из случаев речь идет о гибели 90 процентов всех видов.

И еще возражение против того, что лишь космические факторы ответственны за формирование жизни на Земле. В позднем девоне отмечена массовая гибель морских животных, но в то же время на суше ничего подобного в тот период не наблюдалось.

Может быть, сходный удар биосфера су­ши получила в конце девона, когда домини­ровать стали лиственничные растения. Так называемый листьевой индекс появившей­ся наземной растительности увеличил эф­фективность поглощения солнечной энер­гии в сотни раз — с точки зрения произ­водства зеленой массы. Травоядные пол­учили изобилие корма, безмерно размножились, все съели, тогда пищи стало не хватать, и масса животных погибла от голода.

Сходную ситуацию пережили и наши предки. Когда первобытным людям охота в изобилии приносила мясо разнообразных животных, включая мамонтов, обилие пи­

щи сделало племена многолюдными, и вско­ре им уже не на кого стало охотиться. Страшный голод опустошил тогда землю, выжили лишь те, кто начал обрабатывать землю, приручать животных.

Академик Б. С. Соколов в речи на откры­тии палеонтологического конгресса сказал:

«Биосфера в целом подвергалась крупным перестройкам и сопровождалась катастро­фическими вымираниями». Но по мнению академика, «удары» по биосфере зарожда­лись в ней самой, то есть имели земное происхождение.

К сожалению, все, о чем шла речь, лишь гипотезы. Прямых доказательств вмеша­тельства в земные дела космических воз­действий у нас нет, как и нет убедительных фактов влияния внутрипланетарных сил на ход эволюции.

В этом смысле современные ученые не так далеко ушли от Жоржа Кювье, первым сказавшего о вмешательстве катастроф в историю жизни на Земле. Многие десяти­летия эти его выводы отрицались наукой, как, впрочем, отрицаем мы и сейчас его представления о многократных возникно­вениях животного мира, ничего общего с предшественниками не имеющего. Что де­лать? Видимо, последовать совету того же Гете: «Не надо застывать в сомнении, оно, напротив, должно двигать дух к дальнейше­му исследованию и испытанию, и, если они проходят на более совершенной и широкой базе, — истина одержит победу». Тогда нескончаемому спору будет положен ко­нец.