Материальное сходство и родство языков. сравнительно-историч еское языковедение

§251. Выше мы не раз встречались с понятием родства языков. Теперь рассмотрим

это понятие подробнее. Родство языков проявляется в их систематическом материальном

сходстве, т. е. в сходстве (точнее, в связанности закономерными звуковыми

соответствиями, см. § 248, 2) того материала, из которого (оставляя в стороне

позднейшие заимствования) построены в этих языках экспоненты морфем и слов,

тождественных или близких по значению.

Например, русское числительное три по звучанию сходно с лат. trēs, исп. tres, фр. trois, хеттск. tri, англ. three, нем. drei — все с тем же значением. Согласные в этих словах отчасти просто совпадают, отчасти же не совпадают, но все равно объединяются межъязыковыми звуковыми соответствиями, регулярно повторяющимися и в других словах и морфемах. Так, соответствие русск. /t/ = англ. / T / == нем. /d/ повторяется еще в тонкий— англ. thin 'тонкий, худощавый' — нем. dünn 'тонкий'; в треск, трещать ~ англ. thrash, thresh 'бить, молотить' — нем. dreschen 'молотить'; в тянуть — англ. thong 'ремень, плеть' — нем. dehnen 'тянуть' и др. Значения сравниваемых слов или морфем могут быть тождественными, как в примере с числительным '3', или же исторически выводимыми одно из другого, как в последних примерах.

Аналогично и в грамматических морфемах: окончание 1-го л. ед. ч. в русских

формах ем, дам материально сходно с окончанием др.-инд. bharomi 'несу', др.-греч.

eimi 'я есмь', лат. sum, готск. im, англ. I am с тем же значением.

Когда материальное сходство проявляется в таких словах, как мяукать, кукушка, т.

е. в звукоподражательных словах (или корнях) нескольких разных языков, это

представляется более или менее естественным, обусловленным самой природой

соответствующей вещи. В какой-то мере естественным, продиктованным природой может

быть и материальное сходство в разных языках слов, восходящих к дaтскому neifcry, и

некоторых междометий. Но за пределами перечисленных групп лексики вопрос о

«естественных» причинах материального сходства решается отрицательно: в

большинстве случаев между содержанием языкового знака и материальным составом его

экспонента в принципе отсутствует «естественная», самой природой предуказанная связь

(см. § 34, 4). Ясно, что в «природе» числа '3' нет ничего такого, что могло бы заставить

обозначать это число именно сочетанием «переднеязычный шумный + дрожащий +

гласный» (т. е. сочетанием типа русск. три, англ. fhree и т. д.). И действительно, в

других языках число '3' обозначается совершенно несхожими комбинациями звуков,

например в финском kolme, в турецк. ьз /Yc а /, в кит. sдn и т. д. Равным образом и в

«природе» 1-го л. ед. ч. нет ничего такого, что могло бы заставить выражать это

грамматическое значение звуком [m] или сочетанием звуков [mi]. Чем же может

объясняться материальное сходство между разными языками в этих и в других подобных

случаях?

Если материальное сходство обнаруживается в одном-двух словах или корнях

(незвукоподражательных, немеждометных и не восходящих к детскому лепету) или же в

 

…………………………………………………………………………………………………………………

…………………………………………………………………………………………………………………

…………………………………………………………………………………………………………………

…………………………………………………………………………………………………………………

 

территориальное распространение языковых явлений как в диалектах одного языка, так и

в родственных и неродственных географически смежных языках.

Исследование черт структурного сходства независимо от их территориального

распространения и, в частности, структурного сходства языков неродственных,

географически далеких и исторически между собой не связанных составляет задачу

типологического языковедения, или лингвистической типологии,— учения о типах

языковой структуры. Лингвистическая типология может строиться на основе самых

разных структурных признаков — фонологических, морфологических, синтаксических,

семантических и т. д.

§ 261. Для фонологической типологии самый существенный признак — характер

основной фонологической единицы языка. Там, где в качестве такой единицы выступает

фонема, мы говорим о языках «фонемного строя» (к этому типу принадлежит большин-ство языков мира). Там же, где основной фонологической единицей оказывается слог

(силлабема) или финаль и инициаль слога, мы говорим о языках «слогового строя» (см. §

70). Другая важная черта — просодическая характеристика слога и слова: тональные, или

политонические, языки противопоставляются монотоническим (см. § 83), языки со

свободным словесным ударением — языкам с разными типами фиксированного и

палуфиксированного ударения (см. §80) и таким, в которых словесного ударения

практически нет или оно является лишь потенциальным (см. § 82). Далее языки

различаются по использованию тех или иных дифференциальных фонологических при-знаков: «слоговые» языки — по характеру инициалей и финалей слога, а «фонемные» —

по степени разработанности и богатства фонемного инвентаря и специально репертуара

гласных и согласных фонем и по относительной частоте употребления тех и других в

тексте. Примером языков с богатой системой гласных могут служить французский (16

гласных и 20 согласных фонем), а также английский, немецкий, шведский; примером

языков, в системе которых мало гласных,— русский (6 гласных и 35 согласных),

польский, арабский. В большинстве языков согласные преобладают над гласными в

потоке речи, однако есть языки с обратным соотношением. Так, финский язык имеет

всего 8 гласных фонем, но в финском тексте гласные преобладают над согласными в

пропорции 100: 96.

§ 262. Наиболее разработанной является морфологическая типология,

учитывающая ряд признаков. Из них самыми важными являются: 1) общая степень

сложности морфологической структуры слова и 2) типы грамматических морфем,

используемых в данном языке, в частности в качестве аффиксов. Оба признака факти-ч

ески фигурируют уже в типологических построениях XIX в., а в современном

языковедении их принято выражать количественными показателями, так называемыми

типологическими индексами. Метод индексов был предложен американским лингвистом

Дж. Гринбергом, а затем усовершенствован в трудах ученых разных стран 1.

§ 263. Общая степень сложности морфологической структуры слова может быть выражена количеством морфов, приходящимся в среднем на одну словоформу. Это так называемый индекс синтетичности, вычисляемый по формуле, W M где M — количество морфов в отрезке текста на данном языке, a W (от англ. word) — количество речевых слов (словоупотреблений) в этом же отрезке. Разумеется, для подсчета нужно брать естественные и более или менее типичные тексты на соответствующем языке (обычно берутся тексты длиной не менее 100 словоупотреблений). Теоретически мыслимым нижним пределом для индекса синтетичности является 1: при такой величине индекса количество морфов равно количеству словоупотреблений, т. е. каждая словоформа является одноморфемной. В действительности нет ни одного языка, в котором каждое слово всегда совпадало бы с морфемой, поэтому при достаточной длине текста величина индекса синтетичности всегда будет выше единицы. Наиболее низкую величину Гринберг получил для вьетнамского: 1,06 (т.е. на 100 слов 106 морфов). Для английского он получил цифру 1,68, для санскрита—2,59, для одного из эскимосских языков — 3,72. Для русского языка, по подсчетам разных авторов, получены цифры от 2,33 до 2,45. Языки с величиной индекса ниже 2 (помимо вьетнамского и английского, китайский, персидский, итальянский, немецкий, датский и др.) называют аналитическими, с величиной индекса от 2 до 3 (помимо русского и санскрита, древнегреческий, латынь, литовский, старославянский, чешский, польский, якутский, суахили и др.) — синтетическими и с величиной индекса выше 3 (помимо эскимосских, некоторые другие палеоазиатские, америндейские, некоторые кавказские языки) — полисинтетическими.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

' См.; Гринберг Дж. Квантитативный подход к морфологической типологии языков // Новое в

лингвистике. М-, 1963. Вып. 3. С. 60—94; Квантитативная типология языков Азии и Африки. Л., 1982.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

С качественной стороны аналитические языки характеризуются тенденцией к

раздельному (аналитическому) выражению лексических и грамматических значений (см.

§ 180): лексические значения выражаются знаменательными словами, чаще всего не

содержащими в себе никаких грамматических морфем, а грамматические значения —

главным образом служебными словами и порядком слов. В ряде аналитических языков

сильно развиты тоновые противопоставления (см. § 83, 164). Аффиксы используются в

малой степени, а в некоторых аналитических языках, так называемых изолирующих

(вьетнамском, кхмерском, древнекитайском), их почти вовсе нет. Встречающиеся в этих

языках неодноморфемные слова, как правило, являются сложными (обычно

двухкорневыми). Поскольку знаменательное слово почти никогда не несет здесь в самом

себе никаких показателей синтаксической связи с другими словами в предложении, оно

оказывается как бы изолированным (откуда название «изолирующие»)1.

Некоторые лингвисты, подчеркивая роль порядка слов в изолирующих языках, называют их «позиционными».

Синтетические языки с качественной стороны характеризуются тенденцией к

синтезированию, объединению в рамках одной словоформы лексической (иногда ряда

лексических) и одной или нескольких грамматических морфем. Эти языки,

следовательно, довольно широко пользуются аффиксами. В еще большей мере

нанизывание в одном слове ряда аффиксов типично для полисинтетических языков.

Общее обозначение для обеих групп — аффиксальные языки. Для всех этих языков

характерно высокое развитие формообразования, наличие богато разветвленных,

сложных формообразовательных парадигм, построенных как ряды синтетических (иногда

отчасти и аналитических) форм. В некоторых полисинтетических языках, кроме того, в

более или менее широких масштабах используется инкорпорация. По этому признаку,

характеризующему уже не столько структуру слова, сколько структуру синтаксических

единиц, подобные языки называют «инкорпорирующими» (примеры см. в § 204).

§ 264. Синтетические и полисинтетические языки разбивают на группы и по

признаку преимущественного использования различных типов аффиксальных морфем.

Так, разным является в разных языках удельный вес словообразовательных и

формообразовательных аффиксов. Разными являются и позиционные характеристики

аффиксов. Есть языки, для которых типичны префиксы (например, языки банту), if такие,

в которых преобладают постфиксы (тюркские, большинство финно-угорских). Все эти

различия могут быть выражены соответствующими индексами (например,

указывающими количество морфов данного позиционного или функционального класса,

разделенное на количество словоупотреблений в том же тексте). В рамках аффиксации,

прежде всего формообразовательной, различают две противоположные тенденции —

флективную (характеризующуюся наличием окончаний), или фузионную

(«сплавливающую»), и агглютинативную («склеивающую»). Первая ярко представлена в

русском и многих других индоевропейских языках (флективные языки), вторая — в

финно-угорских, тюркских, грузинском, японском, корейском, суахили и др.

(агглютинативные языки). Важнейшие различия между этими тенденциями сводятся к

следующему:

 

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Раньше, выделяя эту группу языков, их называли «аморфными», т. е. «бесформенными» (что

неудачно, так как форма в языке не может быть сведена к аффиксации), или еще «корневыми»: их слова

содержат «голые корни» или сочетания таких корней.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

1. Флективная тенденция характеризуется постоянным совмещением в одном

формообразовательном аффиксе нескольких значений, принадлежащих различным

грамматическим категориям, закрепленностью аффикса за комплексом разнородных

граммем. Так, в русских падежных окончаниях всегда совмещены значения падежа и

числа, а у прилагательных — еще и рода. В глагольных окончаниях значение лица или (в

прошедшем времени и сослагательном наклонении) рода совмещается со значением

числа, а также времени и наклонения; в суффиксах причастий — значение залога со

значением времени. Это явление мы назовем синтетосемІей (букв. «сложнозначностью»,

ср. др.-греч. synthetos 'составной, сложный') й. Как видно из приведенных примеров,

синтетосемия особенно типична для окончаний.

Агглютинативная тенденция, напротив, характеризуется гаплосемией

(«простозначностью», ср. др.-греч. haploos 'простой'), закрепленностью каждого

формообразовательного аффикса только за одной граммемой и отсюда — нанизыванием

аффиксов для выражения сочетания разнородных граммем. Так, в турецк. dallarda 'на

ветках' постфикс -lar- выражает значение множественного числа, а второй постфикс -da-

– значение местного падежа (ср. местн. п. ед. ч. dalda 'на ветке', где число

выражено нулевым аффиксом, а падеж — тем же постфиксом -da, и другие падежи

множественного числа, где после -lar- стоят иные падежные постфиксы, например дат.

п. dallara 'веткам'). Гаплосемичные формообразовательные аффиксы агглютинативных

языков обычно не называют «окончаниями». Иногда их обозначают термином

«прилепы».

2. Флективная тенденция характеризуется омосемІей формообразовательных

аффиксов, наличием ряда параллельных аффиксов для передачи одного и того же

значения или комплекса значений. И эта особенность прежде всего касается окончаний,

отчасти также и. суффиксов (примеры см. в § 166). Соответственно многообразию парал-лельных аффиксов в рамках одной части речи выделяются формальные разряды —

деклинационные и конъюгационные классы и подклассы (см. § 146).

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Синтетосемйю можно также назвать «одновременной многозначностью», отграничивая ее уточнением

«одновременная» от обычной полисемии, т. е. от сменности (варьирования) значения.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Агглютинативная тенденция, напротив, характеризуется отсутствием омосемии

формообразовательных аффиксов, стандартностью аффиксов, т. е. закрепленностью за

каждой граммемой только одного монопольно обслуживающего ее аффикса, и соответст-

венно отсутствием параллельных формальных разрядов, т. е. одинаковостью склонения

всех существительных, одинаковостью спряжения всех глаголов, одинаковостью

образования степеней сравнения у всех слов, способных их иметь, и т. д. Экспонентное

варьирование аффиксов нередко имеет место, но оно носит совершенно регулярный

характер в соответствии с законами фонемных чередований. Так, в турецком языке

постфикс множественного числа -lar или (по законам «гармонии гласных», см. § 45, 1)

-ler оформляет множественное число всех без исключения существительных, а также

3-е л. мн. ч. местоимений и глаголов. Это монопольный (кроме двух первых лиц)

показатель множественности. Подобным же образом постфикс местного падежа -da или

(по законам «гармонии гласных» и ассимиляции согласных) -de, -ta, -te оформляет

местный падеж всех существительных и местоимений. Такими же монопольными

показателями являются здесь и постфиксы всех других падежей.

3. Флективная тенденция характеризуется случаями взаимного наложения

экспонентов морфем, явлениями переразложения, опрощения, поглощения целых морфем

или отдельных частей их сегментных экспонентов соседними морфемами (см. § 242), а

также широким использованием чередований в качестве «симульфиксов» (см. § 161). К

приведенным выше примерам прибавим здесь такие, которые иллюстрируют поглощение

формообразовательных аффиксов: доисторические славянские формы * leg-ti и * pek-ti

превратились в лечь, печь, где аффикс инфинитива поглощен корнем, но

одновременно вызывает в его последнем согласном историческое чередование; окончания

русских прилагательных образовались из сочетаний именного падежного окончания и

местоимения в том же падеже (белого < бeла eго и т. д.). Агглютинативная тенденция,

напротив, характеризуется четкостью границ морфемных сегментов, для нее

малотипичны явления опрощения и переразложения, как и использование

«симульфиксов».

4. Наблюдается различие в использовании нулевых аффиксов: в языках, в которых

преобладает флективная тенденция, нулевые аффиксы используются как в семантически

исходных формах (например, в русском языке в им. п. ед. ч.), так и в формах

семантически вторичных (например, в род. п. мн. ч. вроде рук, сапог); в языках, где

сильна агглютинативная тенденция, нулевые аффиксы обычно встречаются только в

семантически исходных формах, для таких форм наиболее типичными показателями

являются именно нулевые аффиксы.

5. Основа слова или группы форм в языках флективного типа часто

несамостоятельна, т. е. не может быть употреблена в качестве одной из словоформ этого

слова. Таково, например, положение многих глагольных основ в русском языке: виде-,

терпе-, зва-, бушева- и т. д. не существуют как словоформы. В агглютинативных языках

основа без аффиксов представляет собой нормальный тип слова и обычно выступает как

семантически исходная словоформа; создается впечатление, что аффиксы косвенных

форм присоединяются здесь не к основе, а прямо к исходной словоформе. Ср. турецк.

dal 'ветка' и формы dalda, dallarda и др. (см. п. 1).

В результате всех перечисленных особенностей в агглютинативных языках не

только формообразующие основы слов, но и аффиксы — «прилепы», используемые в

каждой словоформе, оказываются значительно более самостоятельными и

психологически более «весомыми» языковыми элементами, чем в языках флективных.

Нередко элементы флективной и агглютинативной тенденций совмещаются в

строе одного языка. Так, в русском языке, в основном флективном, чертами

агглютинативности обладает глагольный постфикс -ся/-сь: он гаплосемичен, т. е. каждый

раз несет только одно значение (либо залоговое, либо значение непереходности), и

присоединяется не к основе, а к готовой словоформе.

§ 265. Синтаксическая типология языков разрабатывалась акад. И. И.

Мещаниновым (1883—1967) и рядом других ученых у нас и за рубежом. Важнейшим

типологическим признаком в области синтаксиса является оформление основных

синтаксических связей — отношений между действием, действующим лицом и объектом

действия. Оставляя в стороне инкорпорацию, выделяют три главных типа построения

предложения: активный, эргативный и номинативный.

Суть активного строя — в резком противопоставлении глаголов действия

(динамических) и глаголов состояния (статических), суть эргативного строя — в столь же

резком противопоставлении переходных и непереходных глаголов. Оба строя

характеризуются в отличие от номинативного отсутствием единого грамматического

оформления субъекта: в зависимости от характера глагола на субъект указывают разные

ряды аффиксов в глаголе, да и сам субъект выражается разными падежами: падеж

субъекта динамических (при активном) или только переходных (при эргативном строе)

глаголов оформляется особым падежом (активным или эргативным), тогда как субъект

глаголов других групп (статических или соответственно всех непереходных) ставится в

том падеже, которым оформлен объект переходных глаголов (пример эргативного

построения см. §200, 3). Активный строй предложения представлен в ряде америндейских

языков, а в пережитках — ив языках других ареалов; эргативный строй — в кавказских

языках, в баскском, в шумерском, древнетибетском, в ряде языков Австралии и Америки

и в некоторых современных иранских и индийских языках.

Номинативный строй предложения (наиболее широко распространенный в языках

мира) характеризуется одинаковостью оформления подлежащего, независимо от значения

и формы глагола. Глагол в языках номинативного строя обычно не имеет

полиперсонального спряжения, а если согласуется, то только с подлежащим, которое при

наличии в данном языке изменения по падежам ставится в именительном падеже

(номинативе).

Синтаксическая типология может строиться и на базе других признаков: языки со

свободным порядком слов противопоставляются «позиционным» (ср. §201); языки с

преобладанием препозиции прилагательного— языкам с преобладанием его постпозиции

и т.д.

§ 266. Многие структурно-типологические признаки оказываются-определенным

образом взаимосвязанными. Так, установлено наличие определенной зависимости между

фонологическим признаком — богатством фонемного инвентяря и средней длиной

сегментной морфемы: одна величина обратно пропорциональна другой. Или чем шире

используются в языке формообразовательные аффиксы, тем более свободным является в

нем порядок слов.

 

Глава VII

Письмо

Вступительные замечания

§ 267. Письмо является вторым по важности — после звукового языка — средством

общения людей. Оно возникло значительно позже языка в раннеклассовом обществе в

связи с усложнением хозяйственной жизни и появившейся потребностью как-то

фиксировать информацию для сохранения ее во времени и для передачи на

расстояние. Предшественниками письма были знаки, не связанные с языком и вы-полнявшие чисто мнемонические функции, т. е. служившие средством напоминания о

тех или иных фактах (событиях, количестве каких-либо предметов и т. п.) совершенно

независимо от языковой формы воплощения соответствующей информации. Но

постепенно такое «предписьмо» превращалось в письмо: оно все теснее связывалось с

языком, начинало все полнее и точнее передавать языковое сообщение, и притом не

только его содержание, но и его внешнюю (звуковую) форму. Со временем письмо

начинает оказывать влияние на язык, что становится особенно ощутимым с

распространением грамотности.

§ 268. Аналогично тому, как мы различаем язык и речь, так, говоря о письме, мы

должны различать, с одной стороны, систему письма (инвентарь начертательных

знаков и правила их функционирования), а с другой — конкретные акты

использования этих знаков и возникающие при этом письменные тексты.

Начертательные знаки, составляющие инвентарь письма,— это буквы, цифры,

знаки препинания и разные другие фигуры и изображения. Каждый знак может

рассматриваться как определенный элемент в данной системе письма, т. е. как

абстрактная, многократно повторяющаяся в текстах единица — графема 1. В кон-кретном

тексте мы имеем дело с экземплярами графемы — отдельными графами. Граф

относится к графеме так же, как фон — к фонеме, морф — к морфеме и т. д. По своему

начертанию графема может быть составной; такова, например, графема ch,

выступающая с разным значением в латинском письме ряда народов.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Графема — от др. греч. grapho 'пишу', по образцу терминов фонема, морфема и т.д.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

Графема обычно имеет варианты — аллограф±мы, в частности и такие, которые по

начертанию мало похожи друг на друга и объединяются в одну графему только

функционально. Среди аллографем следует различать стилистические (например,

печатные и соответствующие рукописные буквы), факультативные (например, русские

рукописные позиционные (греческая «сигма» в форме σв начале и середине слова и в форме ςна конце слова), комбинаторные

(например, в арабском письме, где многие буквы имеют до 4 вариантов, используемых

в зависимости от наличия или отсутствия справа и слева определенных других букв).

Что касается отношений (например, в современном русском письме) между прописной

и соответствующей строчной буквами, то с точки зрения своих звуковых значений эти

буквы должны были бы рассматриваться как аллографемы одной графемы; вместе с

тем наличие у прописных букв ряда специальных функций обособляет их в отдельный

подкласс, противостоящий подклассу строчных букв, и тем самым до некоторой

степени придает прописным буквам качество отдельных графем.

В зависимости от того, какого рода языковая единица обозначается письменным

знаком, различают два вида письма — фонографию, т. е. «запись звуков», и

идеографию, т. е. «запись идей», и соответственно два главных типа графем —

фонограммы и идеограммы.

§ 269. Фонограммы — такие письменные знаки, которые обозначают звуковые

единицы или звуковые особенности языка1. Они только косвенно — через передачу звучаний — связываются со смыслом. Среди фонограмм могут быть выделены: 1) фонемограммы, соответствующие отдельным фонемам (например, все буквы в слове рука); 2) силлабограммы, соответствующие слогам (от др.-греч. syllabe 'слог') или по крайней мере сочетаниям согласной и гласной фонем в рамках слога (русские буквы я, ю, е, ё в положении не после согласных букв, например в я, пою, её, также и в яд, поют и т. д., где конец того же слога обозначен фонемограммой, знаки письма кана, применяемые японцами для записи грамматических морфем слова и в некоторых других случаях); 3) знаки для сочетаний фонем, не соотносимых с делением на слоги (латинское x /ks/); 4) знаки для дифференциальных признаков фонем (буква ь, указывающая в русском письме на палатализованность согласного, например в конь, мальчик; надстрочный знак Ы, указывающий в чешском, словацком, венгерском письме на долготу гласного); 5) разного рода просодемограммы, например знаки ударения, применяемые в отдельных случаях в русском письме, знаки тонов в современном вьетнамском письме (‘`^- над гласной буквой); 6) знаки удвоения (цифра 2 после слова в индонезийском письме, например orang 2 = orang orang 'люди'). Встречаются и смешанные типы фоно-грамм (например, в русском письме буквы я, е, ю, ё после согласной буквы обозначают определенную гласную фонему и одновременно ДП предшествующей согласной фонемы, именно ее палатализованность).

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Не смешивать с омонимом фонограмма 'механическая запись каких-либо звуков, нанесенная на

пленку, магнитную ленту и т. п.'

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

§ 270. Идеограммами мы называем письменные знаки, передающие значащие

единицы языка непосредственно (не через передачу звучания этих единиц).

Типичными примерами идеограмм являются цифры, знаки +, =, Ö`,% и т. п. Когда

мы пишем цифру 5, мы передаем некоторую идею, не обращаясь к звучанию и к

фонемному составу слова 'пять' в том или ином языке, будь то русск. пять, англ. five

или узбек, беш. Поэтому русский, англичанин и узбек, читая цифру 5, «озвучат»

(произнесут) ее по-разному, но поймут одинаково. В отличие от фонограмм

идеограммы, как правило, не предполагают точного соответствия определенным

формам языка. Так, знак = может быть прочитан и как 'равно' (а = 1 'а равно единице'),

и как 'равняется', и в соответствующем контексте как форма того или иного

косвенного падежа слова равный (например, в сочетании при а·= 1 'при a, равном

единице').

Важнейшим типом идеограмм являются логограммы (лексемограммы),

соотносимые с целыми словами (примеры были только что приведены). Встречаются

также морфемограммы, служащие обозначениями морфем: так, в немецком письме

точка после цифры соответствует суффиксу порядкового числительного (9 без точки

читается neun 'девять', a der 9. как der neunte 'девятый'). Особое место занимают

идеограммы-разделители (пробел между словами, знаки препинания) и идеограммы-классификаторы, выделяющие какой-либо класс значащих единиц, например

прописная буква, когда она указывает, что перед нами имя собственное (город Орел в

отличие от нарицательного орел) или, в немецком письме, что перед нами имя

существительное (Kraft 'сила' в отличие от kraft 'в силу'). Наконец, есть знаки,

соответствующие целым сообщениям, их можно назвать фразограммами: стрелки —

указатели направления, знаки собственности, знаки запрета, торговые знаки (значения

таких знаков: 'этот предмет или животное принадлежит такому-то роду или такому-то

хозяину', 'этот предмет неприкасаем' и т. д.). Но фразограммы, строго говоря, стоят

уже вне собственно письма, всегда предполагающего так или иначе расчлененную

передачу языкового сообщения.

Идеограммы можно разделить на разновидности и по иному принципу. Некоторые

из них содержат элементы наглядной изобразительности, т. е. своим начертанием как-то

напоминают предмет, обозначаемый данным словом или словосочетанием. Таковы

некоторые фразограммы, например «предметные» вывески (изображение очков как

знак магазина оптики), и логограммы, например римские цифры I, II, III, также цифра

V, схематически изображающая контур руки с растопыренными пальцами, цифра Ч —

соединение двух цифр V. С другой стороны, есть чисто условные идеограммы,

например арабские цифры, знаки арифметических действий и др.