Семейное право до правления Петра 1

 

Сведения о семейном укладе народов, населявших территорию России до принятия христианства, весьма немногочисленны и отрывочны. Летописи говорят о том, что у полян уже сложилась моногамная семья, у других же славянских племен: родимичей, вятичей, кривичей - еще сохранялась полигамия. Семейные отношения регулировались в этот периодобычным правом. В различных источниках содержатся указания на несколько способов заключения брака. Среди них наиболее древний — похищение невесты женихом без ее согласия, однако постепенно увозу невесты начинает предшествовать сговор с ней. Славяне имели обычай похищать на игрищах тех невест, с которыми они сговорились. Существуют многочисленные доказательства того, что в древние времена существовал и такой способ заключения брака, как покупка невесты у ее родственников. У полян самой распространенной формой заключения брака стал привод невесты ее родственниками в дом к жениху. При этом согласие невесты на брак не имело существенного значения, хотя уже в Уставе Ярослава содержался запрет выдавать замуж силой. Брак заключался по соглашению между родственниками невесты и женихом или его родственниками. Церемония брака сопровождалась специальным обрядом: невесту приводили вечером в дом к жениху, и она снимала с него обувь. На другой день после свадьбы ее родственники приносили приданое. Личные отношения между супругами во многом зависели от формы брака. При похищении невесты она становилась собственностью своего мужа, поэтому в отношении нее возникали права скорее вещного, чем личного характера. При купле невесты и особенно при заключении брака с приданым по соглашению между женихом и родственниками невесты возникали, во-первых, отношения между женихом и этими родственниками, которые несколько ограничивали власть мужа. Во-вторых, появляются уже первые признаки наделения жены личными правами. Власть мужа при этой форме брака также была очень велика, хотя и не неограниченна.

Развод в тот период производился свободно, причем есть основания полагать, что в браке с приданым инициатором развода могла быть и женщина.

С принятием христианства происходит рецепция византийского брачно-семейного законодательства, основанного на канонических представлениях о браке. В России начинает действовать Номоканон — собрание византийского семейного права, состоящее из канонических правил и светских постановлений византийских императоров. В последующем Номоканон был дополнен постановлениями русских князей. Русский перевод Номоканона с этими дополнениями получил название Кормчей книги. Церковное венчание, введенное в XI веке, практиковалось только среди высших слоев общества, остальное население заключало браки по традиционным обрядам, справедливо считавшимся пережитками язычества. Особенно распространен был обряд заключения брака «у воды». Церковь постоянно боролась с этими обычаями и пыталась утвердить каноническую форму брака.

Согласно установлениям Кормчей книги, венчанию предшествовало обручение — сговор, во время которого родители невесты и жених условливались о заключении брака и договаривались о приданом. Акт обручения оформлялся специальной сговорной записью; на случай нарушения обещания вступить в брак устанавливалась неустойка — заряд, достигавшая иногда значительных размеров. Одновременно священник, производивший обручение, давал венечную запись, которую необходимо было предъявить при венчании. Обручение связывало жениха и невесту почти так же, как брак, нарушение верности жениху рассматривалось в качестве прелюбодеяния. Возраст вступления в брак был установлен 15 лет для жениха и 13 лет для невесты. Верхний возрастной предел формально не был предусмотрен. Обращалось внимание на то, что между вступающими в брак не должно быть «великой разницы в летах». Запрещались браки с близкими родственниками, а также между лицами, состоящими в духовном родстве, основанном на совершении обряда крещения. Нельзя было также вступить в брак при наличии другого нерасторгнутого брака. Взаимное согласие на вступление в брак по церковным правилам всегда было необходимо. Однако в действительности в тот период согласие невесты практически никогда не спрашивалось. Запрещалось вступать в четвертый брак. В Своде канонического права 1551 года приводятся по этому поводу слова Григория Великого: «Первый брак — закон, второй прощение, третий — законопреступление, четвертый — нечестие, свинское есть житие».

Венчание производилось только священником, обозначенным в венечной записи, в присутствии не менее двух свидетелей.

Расторжение брака все более усложнялось. Православная церковь, как русская, так и византийская, в отличие от католической, в принципе признавала возможность развода. В России формально существовавшие поводы к разводу заимствовались из византийского права, но не все они реально применялись. Основным поводом к разводу являлось прелюбодеяние, так как развод за прелюбодеяние упоминается в Евангелии. Однако законодательство того периода по-разному относится к прелюбодеянию мужа и жены. Если прелюбодеяние совершала жена, то муж по византийским законам не только имел право, но и обязан был развестись с ней под угрозой бесчестия. В России обязанность развестись с неверной женой существовала только для священнослужителей, но право развестись с ней признавалось безусловно за всеми. Муж же считался совершившим прелюбодеяние, только если он находился в связи с замужней женщиной. Так как в то время не признавалась ответственность за прелюбодеяние перед своей женой, оно рассматривалось только как преступление перед другим мужчиной — мужем любовницы. Поводами к разводу считались также неспособность к брачному сожитию, бесплодие жены, безвестное отсутствие одного из супругов, неизлечимая болезнь, например проказа.

Наиболее часто встречался развод в связи с принятием одним из супругов монашества. Хотя церковные правила запрещали насильственное пострижение, мужья часто пользовались этим, чтобы прекратить брак. В рассматриваемый период еще возможен был развод по обоюдному согласию супругов. «Мы договорились полюбовно, чтобы нам развестись и мужу на другой жене жениться», «Как мы по своей воле сошлись, так по доброй воле разошлись», — гласят разводные грамоты того времени. Это прежде всего свидетельствует о том, что каноническое представление о природе брака как о таинстве, еще недостаточно укрепилось в правосознании населения.

Личные отношения между супругами с принятием христианства также меняются. Замужняя женщина рассматривается уже не как имущество мужа, а как относительно самостоятельное лицо. Сам же церковный брак официально признается таинством, совершаемым на небесах, направленным на наиболее полное физическое и духовное общение супругов. В этом понятии подчеркивается связь духовных и физических элементов брака. Однако духовная сторона христианского брака не получает существенного развития в России того периода. Она рассматривается достаточно примитивно и формально — только как общность религиозной жизни. С этим связан и запрет на вступление в брак с нехристианами.

До московского периода замужние женщины пользовались относительной свободой, затем наступила так называемая «эпоха терема», когда женщины из верхних слоев общества не общались практически ни с кем, кроме ближайших родственников. За убийство жены муж подвергался легкому наказанию, а жена, убившая мужа, живой закапывалась в землю. Муж мог заложить жену, предоставив залогодержателю право пользоваться предметом залога. Основой отношений между мужем, женой и детьми является власть мужа и отца. Семья в тот период напоминает маленькое государство со своим главой и собственной публичной властью.

Имущественные отношения супругов отмечаются признанием за замужней женщиной большей самостоятельности. Еще в дохристианский период жены имели свое имущество. При обручении в сговорной записи могли устанавливаться условия, определяющие права и обязанности супругов по поводу имущества в браке и после его прекращения. К. Неволин справедливо видит в них прообразы современных брачных договоров. Приданое давалось невесте ее родителями или родственниками. В допетровские времена дочь не наследовала после своих родителей, но они должны были дать ей приданое. В случае смерти родителей эта обязанность переходила на их наследников. При отсутствии наследников имение переходило к казне, но из него выделялось дочерям приданое. Во время брака муж владел и пользовался имуществом жены, но не мог им распоряжаться без ее согласия. В случае смерти жены ее движимое имущество переходило к ее детям, а при отсутствии детей — к лицам, давшим приданое. Содержание жены в то время обеспечивалось дарением ей мужем или свекром имущества и земель для обеспечения ее на случай вдовства.

Отношения между родителями и детьми в Древней Руси, как и всюду в этот период, строились на отцовской власти. Законность происхождения в это время еще не имела решающего значения. При наличии у некоторых славянских племен многоженства и повсеместном распространении наложничества главным было признание ребенка своим отцом. С принятием христианства постепенно начинает придаваться значение только законному родству. В Уложении 1648 года запрещалось узаконение внебрачных детей даже в случае брака родителей. Дети не состояли в правовой связи с отцом и признавались только родственниками своей матери.

Родительская власть на Руси была весьма сильна, хотя права жизни и смерти над детьми родители, по-видимому, формально никогда не имели. Однако убийство детей не рассматривалось в качестве серьезного преступления. По Уложению 1648 года за убийство ребенка отец приговаривался к году тюремного заключения и церковному покаянию. Дети же, убившие своих родителей, подвергались смертной казни.

Принуждение детей к повиновению осуществлялось самим отцом с помощью домашних наказаний. Государство принципиально в эти отношения не вмешивалось. Жаловаться на родителей дети не могли. За одну только попытку подать жалобу Уложение 1648 года предписывало «бить их кнутом нещадно».

Родители могли обратиться для наказания детей и к публичным властям. Дело при этом по существу не рассматривалось, и в суть обвинений никто не вдавался. Достаточно было одной только жалобы родителей, чтобы приговорить детей к порке кнутом.

Родители имели право отдавать детей в холопство. Несмотря на осуждение церкви, практиковалось насильственное пострижение детей в монахи.