Августа /12 сентября 1902. Пятница

Был в Посольстве поздравить с Ангелом именинников — посланника Александра Петровича Извольского и секретаря Александра Николае­вича Мясоедова; оба еще на даче,— оставил карточки.

Из Коодзимаци немирные Фома Оота и еще один приходили про­сить, чтобы я назначил очередь тамошним катихизаторам отправлять обязанности чтеца и певца, когда отсюда будет приходить священник служить для них. Я, вместо того, сказал, что со священником отсюда же будет приходить для того один из учеников; а катихизаторов не нужно занимать этим. Для разговора увел их в канцелярию, чтобы секретари слышали, и они не переиначили потом мои слова.

Бывшему катихизатору Илье Яци, вновь просящемуся на службу, от­казано. Вял, безволен, вечно воображает себя больным — плохой служа­ка. Пустился было в мирские занятия — не везет; опять на даровой мис- сийский хлеб, хоть и не весьма обильный, но обеспеченный; и опять пошла бы история: «на лекарства дайте», «нужно в Токио показаться докторам, на дорогу дайте» — и так далее, а по проповеди успеха — нуль, или близко к тому. Не надо!

Августа /13 сентября 1902. Суббота

Церковные мутители в Коодзимаци свое злословие на священников и всю свою грязь отдали напечатать в скандальный газете: «Иородзу- Чёохоо». Этого только не доставало! Мерзавцы! Утром сегодня Василий Ямада пришел сказать мне об этом; «О. Алексей Савабе-де очень встре­вожен этим». Но я-то что же могу сделать в предупреждении огласки? Меня не спрашивают и не слушают.

Видно, однако, что из мутителей самые дрянные лишь занимаются пачканием своей Церкви в скандальной газете. Двое из немирных перед вечером прибежали сюда и с тревогой говорили об этом, сказали, что ими расследовано, кто передал в газету сведения и что они негодуют на это. Но газета тем не менее, вероятно, напечатает; она от огласки скан­далов откупается деньгами — а кто же станет платить ей?

Сентября 1902. Воскресенье

Часы читал сегодня один из семинаристов (Акила Кадзима) так тихо, что я, стоя за ним на облачальном месте, ничего не мог разобрать; и голос у него несильный, и не понимают эти люди, сколько ни толкуй им, что в таких случаях надо не жалеть голоса, а думать об интересе других. Причетникже, с порядочным голосом, обязанный всегда читать в Церк­ви, Павел Окамото, по поводу того, что у него умерла жена — уже Бог весть когда, распустился, как курица, и разленился. Строго сказал ему сегодня, чтобы сам читал Часы в праздники, а не станет, оштрафую вычетом из жалования.

В газете «Иородзу Чёохоо» сегодня, действительно, помещена скан­дальная статья об оо. Савабе и обо мне, что я не решаю дела, как должно. Между прочим, на оо. Савабе возводится обвинение в похищении денег, пожертвованных нашим военным судном «Адмирал Корнилов», тогда как эти деньги тогда же, в 1895 году, сданы были о. Павлом Савабе в Коодзимаци мне для хранения в банке на будущие нужды Церкви в Коодзимаци, и я показал немирным банковый документ, в котором вместо ста тридцати ен, пожертвованных, значится уже сто семьдесят пять — с наросшими процентами.

Отцы Савабе, если захотят, могут иск вчинить за обесчещение их. Это они едва ли сделают; а бессовестные люди торжествуют. Впрочем, это торжество, по-видимому, начинает пристыжать их самих: вечером сегодня злейший из врагов Савабе с каким-то другим еще приходил ко мне заявить, что он умывает руки в деле публикации в «Иородзу Чёохоо», он, мол, и другие с ним возмущены сим делом. Коли искренно, ладно.

Матфей Нива со стариком Иосида приходили попросить от меня заявления, что «я, разобравши денежные дела Церкви Коодзимаци, не нашел в них ничего предосудительного для чести оо. Савабе; что это разбирательство сделано было при участии восьми человек церковных старост Коодзимаци, пять из коих — жалобщики на Савабе, и они все вместе со мною решили то же». Я охотно написал это заявление и при­ложил к нему печать. Говорил Матфей Нива, что он уже девяносто подписей собрал в пользу Алексея Савабе.

Вечером мы с Накаем кончили приготовление к печати «Страстной Службы». Слава Богу!

Сентября 1902. Понедельник

Так как Накаю нужен день на поверку знаков и отметки для печати в переводе «Страстной службы», то я отправился сегодня в Йокохаму в банк. Из Хозяйственного управления в первый раз прислали сумму прямо переводом на Русско-Китайский банк — небольшая сумма, всего три тысячи рублей, но и на ней рублей пятьдесят по крайней мере потеряно. Надо написать, чтобы присылали по-прежнему векселем на фунты стерлинги, каковой вексель можно показать в разных банках и разменять, где лучше скажут размен.

О. Сергий Судзуки и катихизатор в Вакаяма Тимофей Ирино, оба просят назначить пенсию отставному катихизатору Моисею Мори. У обоих, значит, ни малейшего радения о Церкви. Мори физически здоров как бык, трудом может зарабатывать себе и сыну-младенцу содер­жание; церковных заслуг у него нет; служить Церкви не может по слабос­ти головы: как за умственное занятие, так с ума сходит. Церковь была милостива принять его вторично на службу после первого сумасшест­вия; была великодушна издерживаться на него при его ровно ничегоне­деланьи для Церкви несколько лет. И теперь еще пенсию дай человеку средних лет, для физического труда весьма годному, дай только потому, что он числился на церковной службе! Отказано с запрещением впредь просить о сем.

О. Роман Фукуи пишет, что «дорогой к месту службы посетил Сирака- ва, где прежде был катихизатором; что Церковь сия в расстройстве ныне, что хорошо бы о. Павлу Савабе посетить ее и исправить». Я обра­довался сему предлогу посоветовать о. Павлу развеяться. Послал секре­таря Сергия Нумабе показать письмо о. Романа о. Павлу, и сказать: «Для блага Церкви Сиракава, взлелеянной вами, не побудете ли ныне в ней, и не поправите ли течение тамошних дел, пока прибудет о. Игнатий Му- кояма, которому бы вы рассказали все подробно о Церкви и передали бы ее с рук на руки?» Если о. Павел Савабе благодушно примет это, то и для него (для успокоения ныне мятущегося его духа) будет хорошо, и для Церкви Сиракава будет некоторая польза. Если разом о. Павел зарычит, как давеча на меня, то Господь с ним, пусть не думает о Сиракава.

Сентября 1902. Вторник

Перевод «Страстной Седмицы» послал в типографию для сметы за напечатание.

Мы с Павлом Накаем принялись за продолжение перевода Пентико- стария — со службы на Вознесенье.

Из Коодзимаци Фома Оота с другим немирным приходил сетовать, что я отдал им вторичное прошение, со ста двенадцатью печатями про­тив оо. Савабе, Матфею Нива, что он-де грубо обращается с ними, зазы­вая прикладывать печати именем Епископа,— «он-де приказал», и про­чее; и просят они отобрать это прошение от Матфея Нива. Я ответил через Давида Фудзисава, что я с тем и отдал их прошение Матфею Нива, чтобы проверить, действительно ли все, приложившие печати, против отцов Савабе; злоупотреблять же Матфей Нива ничем не может, так как у него на бумаге, за моей печатью, значится, что я предлагаю всем жела­ющим оо. Савабе, приложить печати; приказания же моего тут нет и нигде его на этот случай не дано.

(Но Боже, что за скверное расположение духа эти последние дни! Редко это бывает, но крайне тягостно. От утомления ли душевного? Вечно одно и то же, скучное, беспросветное! Боже, дай бодрость!)

Сентября 1902. Среда

Условие заключено на напечатание «Страстной Службы» по конец ноября.

Матфей Нива кончил собирание печатей в пользу оо. Савабе; всего набралось девяносто восемь, в том числе восемнадцать — перешедших со стороны противников, у которых таким образом осталось всего девя­носто четыре подписи и печати, на четыре меньше, чем у оо. Савабе. Теперь надо будет собрать здешних священников и учинить совет, что дальше делать.

О. Павел Савабе не захотел отправиться в Сиракава, не убедил его Сергий Нумабе; раскис и проржавел он совсем; ничего не поделаешь с человеком, коли резонов не хочет слушать.

Сентября 1902. Четверг

Утром возмутила статья в сегодняшнем номере «Thejapan Daily Mail» под заглавием «Russia in Manchuria», в которой говорится: «Hochi Shin­bun» объявляет, что в прибавление к шестидесяти миссионерам, при­бывшим недавно из России для пропаганды в Манчжурии, прибыло вновь сто сорок русских миссионеров для Манчжурии, что уже составле­ны и напечатаны пятьсот разных книг для этого широкого прозелитиз­ма и прочее. Издатель «Japan Mail» присоединяет к этой нелепице свои соображения, злостные для России, по обычаю.— Я написал к нему пись­мо с кратким объяснением, сколько членов ныне в нашей Китайской Миссии — всего-то восемь, с Епископом Иннокентием и двумя диакона­ми в том числе (иеромонахов пять; новые: Неофит, Симеон и Пимен; прежние Аврамий и Николай в Ханькоу).

В «Japan Mail» сегодня также извещалось, что Mr. Geil будет в три часа в доме «Общества молодых людей» говорить «о новейшем духов­ном возбуждении в Австралии», которого он же был одним из главных виновников. Так как недавно в «Japan Mail» уж очень расхвалены были его ораторские способности, то пошел послушать. Действительно, говорит хорошо — свободно, оживленно, с умеренной жестикуляцией, с мель­кающей на лице улыбкой, но предмет-то был совсем не одушевляющий и мало интересный; только и слышались цифры — сколько когда собиралось слушать его и других с ним — так и сыпал тысячами, с добавлениями в конце, столько-то было «converted», как будто он ораторствовал в Мель­бурне и других там городах не христианам, а язычникам. Начал он лек­цию и кончил ее молитвой, которую пели и присутствующие. В конце не обошлось без сбора денег, в шляпы здесь же назначенных для того. На собрании было человек полтораста, почти все — миссионеры и миссио­нерки. Geil говорил, видимо, щадя свой голос, так как ему приходится говорить лекции ежедневно два или три раза в разных местах — сегодня он до трех часов где-то уже ораторствовал, в три часа здесь, а с семи опять здесь же, для большой аудитории японцев, с переводом его речи с английского на японский,— И человек этот, не духовный, а светский, послан на свое дело (исследовать состояние Миссий по всему свету) не какою-нибудь духовною корпорациею, а «деловыми людьми» (business men). Господи, скоро ли православие воспитает в своих чадах такую ревность к вере?

Посланник Александр Петрович Извольский был сказать, что Петер­бургский Митрополит прислал свое благословение ему вынести Цер­ковь из дома наружу отдельной постройкой и в то же время выразил сожаление, что строят Церковь — уже стены возвели — без освящения основания: «Я-де был на даче, архитектор не знал, что надо освятить, так вас никто не известил, что постройка начата».

Сентября 1902. Пятница

О. Симеон Мии пишет, что назначенный катихизатором в Кёото Акила Хирота, прежде прибывший туда, но вновь отлучившийся,— в миссийском доме, при Церкви, прежний же катихизатор Иоанн Исохи- са выведен на квартиру в город (весьма кстати, ибо женщины его семьи весьма сварливы, заводили пререкания и дрязги на миссийском месте); пишет также, что Женская школа все более принимает цветущий вид, просит сто тридцать пять ен в уплату за оконченную поделкой клиросную балюстраду, каковые деньги ему тотчас же и посланы.

Был доктор Антон Михайлович Издебский, служащий на Манчжур­ской железной дороге; просил повенчать его с сестрой милосердия; документы — только его паспорт, на котором означено, что он холост, и ее билет, на котором даже не прописано, что она девица; хочет повен­чаться для того, чтобы ее тотчас же отправить в Россию. Конечно, я отказал: во-первых, нет надлежащих документов; во-вторых, если бы и были — венчаются для неразлучного сожития, а не для разлуки. Сам он католик.

Сентября 1902. Суббота

В «Japan Daily Mail» сегодня напечатано мое письмо, что в Китае с Манчжуриею наших миссионеров не двести, а только восемь. Редактор сделал к нему примечание: «Rumor has quite outdone itself on this occa­sion». Еще бы! Но врать, конечно, не перестанут.

Сентября 1902. Воскресенье.