Две английские леди из высшего общества случайно встретились, обходя магазины. Одна заметила, что другая беременна.

 «Вот как, дорогая, какой сюрприз? Ты, несомненно, вышла замуж с тех пор, как я последний раз видела тебя!»

«Да. Он изумительный мужчина; он офицер в пехоте гурков».

«Гурка! Дорогая, но ведь они же все черные?»

«О нет, — сказала она, — Только рядовые (игра слов: англ. private означает «рядовой», "половые органы" — прим, пер.).

«Дорогая, как это современно!»

В этом смысле ум действительно современен.

Слышали ли вы о последней семейной игре? Она называется инцест.

Маленькая сестра с братом в постели: «Эй, ты лучше в этом, чем папа».

«Да, мама сказала то же самое!»

Иначе это не современный ум. Мода приходит и уходит; если вы думаете о моде, то это меняется. Но в основном весь ум стар. Ум все так же стар, и это может быть не современный ум; самый современный ум все еще из прошлого.

Действительно живой человек — это человек здесь-сейчас. Он не живет из прошлого, он не живет для будущего; он живет только в мгновении и ради мгновения. Мгновение — все. Он спонтанен; его спонтанность — это аромат не-ума. Ум повторяющийся, ум всегда двигается по кругу, ум — это механизм: вы кормите его знанием, он повторяет то же самое знание. Он продолжает пережевывать одно и то же знание снова и снова.

Не-ум — это чистота, ясность, невинность. Не-ум — это настоящий способ жить, настоящий способ знать, настоящий способ быть.

И последний вопрос:

Ошо, почему политики так подлы?

ПРЕМ ХРИСТО, они подлы, потому что они глупы. Глупость — всегда тень подлости. Чем разумнее вы, тем вы менее подлые. У предельно разумного человека не может быть никакой подлости; это невозможно. У него может быть только любовь и сострадание.

Глупый человек должен быть подлым, потому что этим единственным способом, как он думает, он может выиграть. У разумного человека нет желания выиграть, он уже победитель в своей разумности. Разумный человек — уже высший в своей разумности, он не должен соревноваться для этого. Глупый человек должен постоянно соревноваться. А поскольку он глуп, он не может полагаться на свою разумность, он должен полагаться на что-то еще: он становится подлым, хитрым, обманщиком, лицемером.

По-моему, глупость — единственный грех, а все остальное просто побочный продукт этого. А разумность — единственная добродетель, а все остальное, что мы знаем как добродетель, следует за ней, как тень.

Поздно ночью два политика возвращаются домой из бара, по обыкновению пьяные, и вдруг один из них замечает прямо под ногами огромную кучу дерьма.

«Стоп!» — вопит он.

«В чем дело?» — спрашивает второй.

«Взгляни! — говорит первый, — «Дерьмо!»

Наклонившись, чтобы хорошенько разглядеть предмет спора, второй пьяный внимательно исследует дерьмо и говорит: «Нет, не дерьмо, это грязь».

«Я говорю тебе, это дерьмо» — повторяет первый.

«Нет, не дерьмо» — говорит второй.

«Это дерьмо!»

«Нет!»

В конце концов, первый сердито тыкает свой палец в дерьмо и засовывает в рот. После небольшой паузы он объявляет: «Я был прав, это дерьмо».

Второй политик делает то же самое, и, медленно пережевывая, говорит: «Может быть, ты и прав. Г-м-м».

В конце концов, основательно распробовав дерьмо и окончательно убедившись в его природе, они радостно обнимаются в знак дружбы и восклицают: «До чего же хорошо, что мы не наступили на эту гадость!»

ГЛАВА 8

ВВЕДИТЕ НОВОГО ЧЕЛОВЕКА

Первый вопрос:

Ошо, что побуждает меня делать нечто, творить? Нести в мир твое послание, твое слово? Я чувствую себя так, будто бы я тороплюсь, и все люди в коммуне чувствуют то же самое - как будто не оставалось времени, как будто каждый день, этот самый миг - последний.

Я умираю? Я взрываюсь каждую секунду. Что это? Что такое это побуждение? Пожалуйста, скажи что-нибудь об этой жажде.

C АРДЖАНО, человек умирает, человечество умирает. И, несомненно, немного времени осталось. И это чувствуется не только здесь, всюду в коммуне, это ощущение всех чувствующих, разумных, творческих людей. Только посредственность не осознает этого; только политики продолжают мчаться в надвигающуюся опасность, бедствие, совершенно не осознавая, куда они идут и куда они ведут мир.

Но люди чувствительности, осознанности, медитативности, люди сердца везде чувствуют, что опасность очень близко, что человечество может совершить самоубийство в любой момент, что будущее никогда не было так неопределенно, как сегодня, что завтра может действительно никогда не прийти.

Это мгновения великого беспорядка, но они могут стать также и чрезвычайно творческими. Когда кто-то встречает смерть, он может проявить весь свой потенциал. Когда не осталось времени, вы не можете откладывать. Отсюда спешка.

Когда надвигается смерть, жизнь вспыхивает в полную силу. И вот что случается со всеми творческими людьми везде в мире, и еще более в этой коммуне, потому что весь мой подход таков, что он привлекает только очень творческих людей.

Я учу чувствительности. Годами религии учили и учат прямо противоположному — как стать нечувствительным, потому что чем нечувствительнее вы, тем больше вы можете оставаться сдержанными, отрешенными, отделенными. Идея о том, что для того, чтобы достичь Бога, надо отказаться от мира, повлекла за собой следствие, логическое следствие, что надо стараться быть все более и более нечувствительным к красоте, к музыке, к любви, к людям, к жизни самой по себе. В прошлом религия учила людей быть неразумными, потому что чувствительность и разумность идут вместе, нечувствительность и глупость идут вместе.

Ваши так называемые святые совершенно неразумные люди, но вы почитаете их. И вы почитаете их по неправильной причине — потому что они нечувствительны, потому что они затупили свое осознание, потому что они отрастили вокруг себя толстую кожу. Весна придет, но они останутся незатронутыми, тучи соберутся и они останутся незатронутыми. Павлин танцует, но они остаются незатронутыми, ночное небо полно звезд, но они совершенно безразличны к этому.