Понятие и система принципов уголовного судопроизводства.

 

Уголовный процесс, О. И. Андреева, А. Д. Назаров, Н. Г. Стойко, А. Г. Тузов, 2015

 

В юридической литературе под принципами уголовного процесса понимают основные, руководящие, исходные положения (наибольшей степени абстрактности), определяющие:

· построение уголовного судопроизводства, систему его процессуальных форм, стадий, институтов и отношений (М. С. Строгович, М. А. Чельцов, И. В. Тыричев);

· сущность производства по уголовным делам (Т. Н. Добровольская, И. Ф. Демидов, Л. А. Воскобитова);

· порядок организации и деятельности органов предварительного расследования, прокуратуры и суда (В. З. Лукашевич);

· назначение уголовного судопроизводства и его построение (П. А. Лупинская);

· формирование системы уголовно-процессуального права (А. В. Гриненко);

· объективные закономерности уголовно-процессуальной деятельности (В. Т. Томин).

Несмотря на видимые различия приведенных выше взглядов различных ученых, их подходы к пониманию принципов уголовного процесса близки. Все они сходны в том, что принципы, так или иначе, определяют (выражают) содержание и/ или форму уголовного процесса. Тем не менее понятие принципа, сложившееся в науке, требует некоторых уточнений.

Нужно иметь в виду, что в общефилософском смысле принцип представляет собой основополагающее положение, которое имеет значение предпосылки к действию. Это своего рода руководство, направляющее волю отдельных субъектов деятельности, или закон (в широком смысле) для всех и каждого. Он определяет условия, в которых эти субъекты осуществляют свою целенаправленную деятельность. Причем принцип, хотя и способствует достижению целей, обнаруживает себя как своего рода препятствие на пути к ним (необходимо получать санкции суда на производство тех или иных следственных действий, обеспечивать участие защитника, разрешать жалобы и ходатайства, и т. п.).

В данной связи, прежде всего, необходимо разграничивать принципы и начало (назначение, социальные цели) уголовного процесса. Как и назначение уголовного судопроизводства, его принципы отражают ценностно-правовое содержание деятельности органов предварительного расследования, прокуратуры и суда. Однако в отличие от начала уголовного процесса, указывающего на его социальную природу, принципы выражают юридическую природу судопроизводства. Подобно уголовно-процессуальным целям, они переводят цели социальные на нормативно-правовой уровень, определяя содержание и форму как соответствующей отрасли права, так и соответствующей деятельности.

Отсюда следует, что принципы уголовного процесса — это положения, имеющие конкретное ценностно-правовое содержание, нормативное закрепление и практическое выражение, непосредственно применимые органами предварительного расследования, прокуратуры и суда и устанавливающие пределы их возможного и должного поведения.

Ценностно-правовое содержание принципов означает, что они всегда указывают (отражают) на какие-то правовые ценности (недопустимость относиться к обвиняемому как к преступнику, свобода пользоваться родным языком и т. п.).

Нормативное закрепление означает, что принципы всегда находятся в контексте законодательства или иного источника уголовно-процессуального права. При этом способы закрепления могут быть разные. В одном случае они прямо формулируются в виде норм-принципов (так сделал законодатель в главе 2 УПК). В другом случае — обнаруживаются в конкретных правовых нормах, выводятся из них доктринальным путем или концептуально (в рамках теории), в том числе путем толкования и разъяснения их смысла и содержания ВС РФ, КС РФ и ЕСПЧ.

Не случайно поэтому многие авторы относят к числу принципов, наряду с теми, которые провозглашены законодателем, иные положения. В качестве процессуальных принципов называют, например, равенство граждан перед законом и судом, непосредственность исследования доказательств и устность процесса, гласность, коллегиальность и единоначалие (М. С. Строгович, Т. Н. Добровольская, В. З. Лукашевич, Ю. К. Якимович, Т. В. Трубникова). Другие авторы (В. Т. Томин) формулируют принципы иначе, чем законодатель, строго исходя из данного ими научного определения.

Практическое выражение означает, что принципы должны отражать объективные закономерности практики уголовного судопроизводства.

Непосредственная применимость принципов означает, что они служат руководством к действию конкретному правоприменителю и являются его личной установкой. Кроме того, принципы могут быть использованы для разрешения правовых коллизий и ситуаций с правовой неопределенностью.

Установление принципами пределов должного и возможного поведения означает, что они указывают на определенные ограничения в деятельности: уголовно-процессуальные цели нельзя достигать любыми способами, любыми действиями, в любом порядке.

Принципы уголовного процесса, действующие на всем его протяжении, принято отличать от общих условий отдельных стадий производства по уголовному делу.

Общие условия являются своего рода промежуточным звеном между принципами и конкретными правовыми предписаниями. Некоторые из них повторяются от стадии к стадии. Так, ведение протокола обязательно во всех стадиях процесса (с определенными оговорками). Другие, — допустим, тайна предварительного расследования, — характерны только для одной или нескольких стадий. Иногда их даже называют принципами стадий (независимость судей и др.). В то же время ряду положений, явно сформулированных как общие условия, придается значение принципов всего уголовного процесса (общепризнанно — осуществлению правосудия только судом).

Принципы уголовного процесса тесно связаны с правами и свободами человека и гражданина. В механизме реализации прав и свобод принципы занимают центральное место, указывая на них, обязывая к их соблюдению, требуя их обеспечения в уголовном судопроизводстве. Наиболее очевидно это проявляется в таких принципах, как неприкосновенность личности, неприкосновенность жилища. При этом важно подчеркнуть, что принципы не сводятся к правам и свободам, не отождествляются с ними.

Принципы — это основополагающие положения, определяющие деятельность всех субъектов процессуальных отношений. Однако обращены они непосредственно к органам предварительного расследования, прокуратуры и суда, поскольку именно от них зависит достижение целей судопроизводства. В этом смысле принципы, имея общепроцессуальное значение, всегда являются принципами осуществления уголовно-процессуальной власти.

Определяя (обозначая) ценностное содержание уголовно-процессуальной деятельности, принципы требуют определенной формы выражения. В качестве такой формы выступает нормативно заданный порядок. Иначе говоря, принципы реализуются и воплощаются в уголовно-процессуальном порядке, от соблюдения которого зависит их «удержание» соответствующими субъектами.

Поскольку принципы уголовного процесса указывают на условия достижения целей, они тесно связаны с доказыванием (установлением фактических обстоятельств). Вне зависимости от того, определяются ли цели через ст. 2 УПК РСФСР или через ст. 73, 299 УПК, часть из них является целями доказывания (установление события преступления, виновности лица в его совершении и т. п.). В этом смысле все принципы имеют доказательственную ценность, хотя лишь только некоторые из них прямо относятся к сфере доказывания (напр., свобода оценки доказательств).

Уголовно-процессуальные принципы взаимосвязаны между собой. Проявляется это в том, что принципы могут частично совпадать друг с другом по своему содержанию. Так, принцип осуществления правосудия только судом провозглашает, что никто не может быть признан виновным иначе как по приговору суда (ст. 8 УПК). Близкое правое положение содержит и принцип презумпции невиновности: обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена приговором суда (ст. 14 УПК). Кроме того, взаимосвязь принципов выражается в том, что нарушение одного из них означает нарушение другого. Так, например, если обвиняемого заставят давать показания в свою защиту, значит, нарушат принцип презумпции невиновности (обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность — ч. 2 ст. 14 УПК). Одновременно это будет нарушением обязанности, возложенной на органы предварительного расследования, прокуратуры и суда обеспечить обвиняемому возможность защиты (ч. 2 ст. 16 УПК).

Обычно в литературе совокупность принципов уголовного процесса рассматривают как систему одноранговых положений, имея в виду их взаимообусловленность и общепроцессуальное значение (В. З. Лукашевич и др.). Вместе с тем встречаются попытки обосновать иерархичность системы принципов (Я. О. Мотовиловкер и др.).

Принципы уголовного процесса нередко классифицируют по различным основаниям. Например, по первоначальному источнику закрепления принципы делятся на конституционные (неприкосновенность личности, неприкосновенность жилища и т. п.) и специальные (свобода оценки доказательств, официальность и т. п.) (Абрахманов Р. С. и др.). Однако это деление (как и другие классификации) весьма условно и в силу единства системы принципов, их взаимосвязи и взаимообусловленности не имеет практического значения.

Отнесение тех или иных положений к числу принципов уголовного процесса основано, главным образом, на позиции законодателя. Это далеко не всегда бесспорно с научной точки зрения, но оправданно практически (применимостью этих положений).

 

Принцип законности при производстве по уголовному делу в самом общем виде выражается в требовании неуклонного и точного следования закону в деятельности органов предварительного расследования, прокуратуры и суда. Он проистекает из общей обязанности всех и каждого соблюдать Конституцию и законы РФ (ст. 15 Конституции РФ) и означает признание необходимости подчинения уголовно-процессуальной деятельности закону правовой ценностью.

Принцип законности при производстве по уголовному делу закреплен в ст. 7 УПК. Его специфически процессуальный характер заключается в следующем.

Во-первых, уголовно-процессуальные нормы действуют лишь в той мере, в какой они конституционно оправданны.

Во-вторых, УПК имеет приоритет перед другими нормативными правовыми актами. Поэтому, если какой-либо нормативный акт вступает в противоречие с УПК, то органы предварительного расследования, прокуратуры и суда не вправе его применять (ч. 1, 2 ст. 7 УПК).

В-третьих, нарушение норм уголовно-процессуального права органами предварительного расследования, прокуратуры и суда влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств. Эти доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения или быть использованы для доказывания обстоятельств уголовного дела (ч. 1 ст. 75 УПК). Суд, прокурор, следователь дознаватель должен признать их недопустимыми (ч. 2 ст. 88 УПК). При этом на практике данное императивное положение относят только к так называемым существенным нарушениям процессуального закона, однозначного понятия которых пока еще не сложилось.

В-четвертых, процессуальные решения должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Законность означает принятие решений в результате всех нормативных предписаний и в строгом соответствии с ними. Обоснованность предполагает, что решения могут быть приняты лишь при наличии достаточных данных, обусловивших необходимость их вынесения. Мотивированность требует приведения определенных доводов, свидетельствующих о том, что соответствующее решение должно быть принято.

Незаконные решения подлежат отмене прокурором по собственной инициативе (п. 10 ч. 2 ст. 37 УПК) или по жалобе участников судопроизводства (ст. 124 УПК). Решения или действия (бездействия) органов уголовного преследования в случае, если они причинили или способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников судопроизводства, признаются судом (по жалобе заинтересованных лиц) незаконными или необоснованными и подлежат устранению указанными органами (ст. 125 УПК).

 

   Принцип официальности (публичности) уголовного судопроизводства прямо не отражен в УПК. Однако он вытекает из целого ряда норм уголовно-процессуального закона и раскрывается в обязанностях органов предварительного расследования, прокуратуры и суда предпринять все необходимые меры официального характера для достижения поставленных перед ними целей.

Наиболее очевидно сказанное в отношении органов предварительного расследования и прокуратуры. Ст. 21 УПК закрепляет обязанность этих органов осуществлять уголовное преследование. В силу данной обязанности названные органы в каждом случае обнаружения признаков преступления должны установить событие преступления и лиц, виновных в его совершении (ч. 2 ст. 21 УПК).

Менее очевидно сказанное в отношении суда. Тем не менее суды совершенно точно несут ответственность за постановление законного, обоснованного и справедливого приговора (ст. 297 УПК) и обязаны путем использования предоставленных им полномочий (включая судебно-следственные полномочия, предусмотренные в гл. 37 УПК) разрешить вопросы, указанные в ст. 299 УПК. В том числе они обязаны установить (доказать), имело ли место деяние, в котором обвиняется подсудимый, совершил ли подсудимый инкриминируемое ему деяние и виновен ли подсудимый в его совершении (ч. 1 ст. 299 УПК).

 

Всесторонность, полнота и объективность исследования обстоятельств уголовного дела также относится к числу принципов, прямо не сформулированных в УПК. Суть его состоит в требовании от каждого органа государства, участвующего в уголовном процессе, не придерживаться какой-то одной, заранее предустановленной позиции, а выдвигать и проверять все возможные версии и обвинительного, и оправдывающего характера, выявляя каждое обстоятельство, необходимое для защиты законных интересов, как обвиняемых, так и потерпевших. В итоге должны быть исключены все версии, кроме одной (когда сформирована система доказательств, в которой каждое доказательство необходимо, а все вместе достаточны для формулирования достоверных ответов на все вопросы, поставленные перед судом) и принято истинное решение (В. З. Лукашевич, А. Б. Соловьев).

Ясно и определенно данный принцип был обозначен в УПК РСФСР, ст. 20 которого возлагала обязанность проведения всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела на органы предварительного расследования, прокуратуры и суда, требуя от них выявлять обстоятельства как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, как отягчающие его ответственность, так и смягчающие ее. Что касается УПК, то он, к сожалению, занимает менее ясную позицию по данному вопросу. Буквально требование всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела в законе не сформулировано, но вытекает из его норм. Так, закон предусматривает целый ряд оснований, при наличии которых уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное дело должно быть прекращено. К числу таких оснований относятся отсутствие события преступления, отсутствие состава преступления (ст. 24) и непричастность обвиняемого к совершению преступления (ст. 27). Поскольку же обвиняемый и подозреваемый, в соответствии со ст. 14 УПК, не обязан доказывать свою невиновность (не может в силу отсутствия у него полномочий по собиранию доказательств путем следственных и иных процессуальных действий, производство которых осуществляется, согласно ст. 86 УПК, органами предварительного расследования, прокуратуры и суда), то неизбежен вывод, что для установления перечисленных оснований требуется проведение всестороннего, полного и объективного исследования, в том числе и в суде. Причем последний, хотя и не обязан, а только может исследовать доказательства, делает это именно путем всестороннего, полного и объективного исследования, будучи ответствен за законный, обоснованный и справедливый приговор.

 

Принцип свободы оценки доказательств закреплен в ст. 17 УПК. Состоит он в том, что органы предварительного расследования, прокуратуры и суда, оценивая доказательства по уголовному делу, не связаны чьим-либо мнением и формируют свое внутреннее убеждение, основываясь на совокупности доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью (ч. 1 ст. 17 УПК).

Свобода оценки доказательств — это, по сути, свобода усмотрения, ограниченная законом и совестью.

Закон определяет внутреннее убеждение судьи, прокурора, следователя, дознавателя в относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств, то есть в наличии у них необходимых свойств. Убеждение здесь — это результат применения предусмотренных законом правил оценивания указанных свойств. Лицо, оценивающее доказательства, таким образом, гарантирует себя от субъективизма и влияния результатов оценки доказательств, произведенной другими лицами. Именно поэтому доказательства не имеют заранее предустановленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК) для судьи, прокурора, следователя, дознавателя, кто бы до него не оценивал их и не принимал решений, основанных на них (Г. М. Резник и др.).

Совесть определяет веру судьи, прокурора, следователя, дознавателя в справедливость сделанных ими выводов о наличии или отсутствии соответствующих свойств доказательств. Это внутреннее мерило нравственной очевидности решения вопросов по уголовному делу (Л. Е. Владимиров), не позволяющее ставить закон (формализованные правила) выше права.

 

Презумпция невиновности относится к числу широко признаваемых положений, возведенных в ранг принципов уголовного судопроизводства. Его суть состоит в недопустимости отождествления обвиняемого с преступником. Лицо могут официально подозревать в совершении преступления (задерживать, возбуждать уголовное дела, избирать меру пресечения), утверждать, что оно совершило преступление (привлекать в качестве обвиняемого, составлять обвинительный акт или обвинительное заключение, выдвигать и поддерживать обвинение перед судом), но не могут считать его виновным в уголовно-правовом смысле, относиться к нему как к преступнику. Право государства на подобное отношение доказывается на протяжении всего производства по уголовному делу, провозглашается в приговоре суда и реализуется после вступления его в законную силу. Иначе говоря, лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, объективно невиновно до тех пор, пока иное не будет установлено приговором суда (ч. 1 ст. 14 УПК). Поэтому оно может (и должно) претерпевать лишь уголовно-процессуальные последствия своего положения. Отсюда следует распространенная в юридической литературе характеристика презумпции невиновности как объективного правового положения (В. З. Лукашевич и др.), определяющего отношение к обвиняемому со стороны государства вообще. Что касается субъективного отношения к виновности обвиняемого (подозреваемого) со стороны органов уголовного преследования, то оно определяется рядом императивных требований закона:

1) подозреваемого или обвиняемого нельзя обязывать доказывать свою невиновность (ч. 2 ст. 14 УПК);

2) виновность обвиняемого должна быть доказана теми, кто официально выдвинул обвинение (подозрение), при условии опровержения доводов, приводимых в защиту от него (ч. 2 ст. 14 УПК);

3) отказ обвиняемого от дачи показаний не является подтверждением доказанности его вины в совершении преступления и не может рассматриваться в качестве обстоятельства, отрицательно характеризующего личность подсудимого при разрешении вопроса о его наказании (п. 6 Постановления Пленума ВС РФ от 29.04.1996 № 1);

4) признание обвиняемым своей вины в совершении инкриминируемого ему деяния не может служить единственным или решающим основанием для его обвинения и должно учитываться лишь в той мере, в какой находит подтверждение в совокупности всех имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК);

5) недоказанная виновность равнозначна доказанной невиновности (полностью либо частично в зависимости от объема фактических обстоятельств обвинения, сомнения в существовании которых не устранены) (ч. 3 ст. 14 УПК);

6) установленная вступившим в законную силу приговором суда виновность обвиняемого не может быть основана на предположениях (ч. 4 ст. 14 УПК).

Таким образом, презумпция невиновности объективно определяет правовое положение обвиняемого в уголовном процессе.

 

Принцип осуществления судопроизводства в разумный срок (ст. 6¹ УПК) является положением, указывающим на значение установленных сроков уголовного процесса (гл. 17 УПК), начало, течение и окончание которых служит гарантией соблюдения всего комплекса личных прав и законных интересов, принадлежащих подозреваемым и обвиняемым. Требование разумного срока распространяется законодателем на период с момента начала уголовного преследования и до момента прекращения уголовного преследования или вынесения обвинительного приговора и объясняется необходимостью своевременного осуществления уголовного преследования или рассмотрения дела (недопустимостью волокиты). Понятие разумного срока раскрывается путем указания на четыре признака: правовая и фактическая сложность уголовного дела; поведение участников уголовного судопроизводства; достаточность и эффективность действий органов предварительного расследования, прокуратуры и суда; общая продолжительность производства по делу. Первые три из этих признаков — оценочные (зависят от субъективного усмотрения при определении того, был ли нарушен разумный срок), последний — фактический. При этом особо подчеркивается, что обстоятельства, связанные с организацией работы указанных выше органов государства, а также рассмотрение дела в различных судебных инстанциях не могут приниматься во внимание в качестве оснований для превышения разумного срока.

Соблюдение принципа разумного срока осуществления уголовного судопроизводства обеспечивается возможностью получения компенсации за его нарушение (Федеральный закон от 30.04.2010 № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок»), а также правом заинтересованных лиц обратиться после поступления дела в суд к председателю суда с заявлением об ускорении рассмотрения дела и корреспондирующей этому праву обязанностью принять соответствующие меры (установить срок проведения судебного заседания или совершить иные процессуальные действия).

 

Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе относится законодателем к числу принципов уголовного процесса. Его суть заключается в гарантированности реализации прав и свобод в уголовном судопроизводстве. Гарант — органы предварительного расследования, прокуратуры и суда. Гарантии — обязанность не только разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику (равно как и другим субъектам уголовно-процессуальных отношений) их права, обязанности и ответственность, но и обеспечивать возможность их реализации (ч. 1 ст. 11 УПК). Особая гарантированность провозглашается для права на свидетельский иммунитет (ч. 2 ст. 11 УПК), права на безопасность субъектов уголовно-процессуальных отношений, их близких родственников, родственников, иных близких лиц (ч. 3 ст. 11 УПК) и права на возмещение вреда, причиненного лицу в результате нарушения его прав и свобод органами уголовного преследования и судом (ч. 4 ст. 11 УПК). Причем право на безопасность (применение мер безопасности) и право на возмещение вреда реализуется с помощью как УПК, так и других законов и подзаконных актов (ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда 1981 г. и др.).

 

Осуществление правосудия только судом — важнейший принцип уголовного судопроизводства. Его содержание заключено в трех положениях:

1) правосудие по уголовному делу в Российской Федерации осуществляется только судом (ч. 1 ст. 8 УПК);

2) никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном законом (ч. 2 ст. 8 УПК);

3) подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено (ч. 3 ст. 8 УПК).

Первое из них указывает на особую форму, в которой может быть разрешено уголовное дело — правосудие, а также на особый орган, который его осуществляет — суд.

Уголовное правосудие — это строго регламентированная законом деятельность, которая проявляется во всем порядке судебного производства и наиболее отчетливо выражается в общих условиях судебного разбирательства: соблюдении непосредственности и устности исследования доказательств, гласности (открытости) судебных слушаний и неизменности состава суда (ст. 240–242 УПК), обеспечении участия и равенства прав (процессуальных возможностей) сторон (ст. 243–260 УПК).

Никто не может осуществлять уголовное правосудие, кроме суда, занимающего конституционно-правовое положение органа судебной власти в стране (ст. 118 Конституции РФ). Только те органы являются судами, которые специально созданы (учреждены) государством для осуществления судебной власти (ст. 1 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»). Только те лица являются судьями, которые в установленном законом порядке наделены соответствующими полномочиями и обладают государственными гарантиями независимости, несменяемости и неприкосновенности (ст. 12, 122 Конституции РФ, ст. 11, 13–16, 19 Закона «О статусе судей в РФ» и др.).

Второе положение указывает на исключительную компетенцию суда в уголовном процессе. Осуждение (порицание) виновного от имени государства происходит только при постановлении судом приговора, лишь после провозглашения которого (и на основе которого) возможно применение мер уголовного наказания.

Третье положение отражает необходимость обеспечения права подсудимого на законный суд и законного судью не только вообще, как это вытекает из первого положения, но и конкретно, как это следует из правил о подсудности уголовных дел (ст. 31–36 УПК). Это гарантирует управляемость судебной системой (что важно с точки зрения законности правосудия) и непосредственную связь судебной власти с населением (что важно с точки зрения демократичности правосудия).

Таким образом, принцип осуществления правосудия только судом объективно определяет положение суда в уголовном процессе.

 

Принцип независимости судей (ст. 8¹ УПК) является существенным дополнением принципа осуществления правосудия только судом. Путем провозглашения подчиненности судьи только закону законодатель указывает на процессуальную автономию судьи и отсутствие судейской иерархии. Иначе говоря, судья не должен и не может при отправлении правосудия следовать чьим бы то ни было указаниям, руководствуясь при принятии решений только законом. Подчиненность судьи только закону гарантируется созданием процедурных условий независимого рассмотрения дела (напр., тайна совещательной комнаты) и запретом вмешательства (обеспеченным механизмом привлечения к ответственности) в деятельность судьи по осуществлению правосудия со стороны органов государства, местного самоуправления, иных органов, должностных лиц и граждан. Запрет вмешательства обеспечивается механизмом привлечения к ответственности и обязанностью информировать общественность и участников судебного разбирательства о любых внепроцессуальных обращениях, поступивших в суд и связанных с рассмотрением конкретного дела (ч. 2, 3 ст. 8¹ УПК). Кроме того, хотя вышестоящие суды могут давать обязательные указания нижестоящим судам, им запрещается предопределять решения данных судов (при их отмене с направлением дела на новое судебное рассмотрение) (ч. 3, 4 ст. 389.19, ч. 6, 7 ст. 401.16, ч. 2, 3 ст. 412.12 УПК).

 

Принцип состязательности (состязательность сторон) включает в себя ряд положений, отражающих особенности российского судопроизводства.

Во-первых, он указывает на один из методов, с помощью которого достигаются цели уголовного процесса — состязание или противоборство сторон (ч. 1 ст. 15 УПК). Этот метод не определяет суть уголовного судопроизводства, но является взаимодополняющим по отношению к методу всестороннего, полного и объективного исследования уголовного дела. Его можно назвать методом правового спора, возникающего потому, что защита должна, в силу своего общественного предназначения, оспаривать обвинение (каким бы оно ни было обоснованным), а обвинение — опровергать доводы защиты (если оно убеждено в обратном).

Состязательный метод в его классической интерпретации (англо-американской) заключается в оспаривании сторонами обвинения и защиты позиций друг друга путем представления доказательств и их исследования непосредственно перед судом, причем обе стороны собирают и представляют только те доказательства, которые требует суд. Поскольку судебный процесс проходит в форме спора, каждая из сторон излагает свою версию событий и стремится опровергнуть версию противоположной стороны по определенным правилам, то выбор одной единственно верной версии остается за судом. «Слабые» доказательства, доводы и аргументы отвергаются, «сильные» — остаются. На их основе суд и должен разрешить дело по существу, руководствуясь критерием отсутствия разумных сомнений. Считается, что, если суд и стороны пользуются общими строгими правилами и критериями доказывания, действуя в пользу истины (и справедливости), а суд к тому же еще и следит за их соблюдением (как в ходе разбирательства, так и до него, осуществляя судебный контроль и обеспечивая принцип «равенства исходных возможностей»), то и результат будет истинным. Такой результат в силу высокой степени авторитетности судебного решения оказывает влияние на весь уголовный процесс, побуждая сторону обвинения не выдвигать «слабые» обвинения, прекращать уголовные преследования, идти на соглашения с обвиняемым, а сторону защиты — не рисковать непризнанием вины при отсутствии серьезных контрдоводов и аргументов (С. В. Боботов, А. Романов, Дж. Флетчер, Л. Фридмэн).

Поскольку правовой спор в российском уголовном процессе предполагается, по крайней мере, по причине заранее заданной законом позиции защиты и процедуры судебных прений (невозможных без противоборства), то состязательность как метод нельзя исключать из российского судопроизводства. Судья должен поощрять активность сторон и спор между ними даже при наличии у него собственных следственных полномочий, обусловленных необходимостью всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела и ответственностью за вынесение законного, обоснованного и мотивированного приговора.

Таким образом, следственный метод, на который указывает принцип всесторонности, полноты и объективности сторон, и метод правового спора, на который указывает принцип состязательности, не противоречат, а дополняют друг друга.

Во-вторых, принцип состязательности устанавливает недопустимость совмещения функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела в деятельности одного органа или одного лица (ч. 2 ст. 15 УПК). Речь идет, прежде всего, о функциональном разделении институтов уголовного преследования (органы предварительного расследования и прокуратуры), адвокатуры (профессиональной защиты) и суда. Хотя то, что они делают, может содержательно совпадать (к примеру, законный интерес обвиняемого в одинаковой мере поддерживается всеми институтами), никто из них не может одновременно обвинять, защищать и осуществлять правосудие. Совмещение названных функций грозит произволом или, в лучшем случае, непреднамеренным уклоном в пользу тех или иных интересов. Напротив, разделение функций и их институционализация способствует минимизации риска такого уклона.

В-третьих, состязательность предполагает уравновешивающую роль суда. Суд не является ни органом обвинения, ни органом защиты и в правовом споре не должен стоять ни на чьей стороне (ч. 3 ст. 15 УПК).

Предоставляя монополию на обвинение (по общему правилу) органам предварительного расследования и прокуратуры, законодатель стремится обеспечить эффективность уголовного преследования. Однако он не исключает при этом ошибок и обвинительного уклона. Предоставляя монополию на представление интересов обвиняемого адвокатуре (по общему правилу), законодатель стремится обеспечить эффективность защиты. Причем оправдательный уклон не только не исключается, но и предполагается, в целях уменьшения риска совершения следственных ошибок и злоупотребления властью органами уголовного преследования.

Отсюда становится очевидной уравновешивающая роль суда, который создает необходимые условия для исполнения сторонами возложенных на них процессуальных обязанностей и использования предоставленных им прав (ч. 3 ст. 15 УПК), а также компенсирует их недостаточную активность и эффективность путем самостоятельного исследования доказательств.

В-четвертых, состязательность требует равноправия сторон перед судом (ч. 4 ст. 15 УПК). Важно подчеркнуть, что имеется в виду не фактическое, а юридическое равенство. Оно выражается не в равенстве правовых возможностей субъектов правоотношений или правового положения (статуса), а во взаимообусловленности их прав и обязанностей (Л. И. Спиридонов). Причем обеспечивается это равенство судом, который не только уравновешивает стороны, но и в юридическом смысле централизует весь уголовный процесс (является единым центром принятия окончательных решений).

 

Принципы уважения чести и достоинства личности (ст. 9 УПК), неприкосновенности личности (ст. 10 УПК), неприкосновенности жилища (ст. 12 УПК), тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 13 УПК), обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту (ст. 16 УПК), языка уголовного судопроизводства (ст. 18 УПК) и права на обжалование процессуальных действий и решений (ст. 19 УПК) прямо корреспондируют и обеспечивают широкий спектр фундаментальных прав и свобод человека и гражданина.

Речь идет о следующих правах: праве на достоинство личности и недопустимости его умаления, запрете пыток, насилия, жестокого или унижающего обращения (ст. 21 Конституции РФ); праве на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, тайну сообщений (ст. 23 Конституции РФ); запрете сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица без его согласия (ст. 24 Конституции РФ); праве на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22 Конституции РФ); праве на неприкосновенность жилища (ст. 25 Конституции РФ); праве на получение юридической помощи (ст. 48 Конституции РФ); праве пользоваться родным языком и свободный выбор языка общения (ст. 26 Конституции РФ) и праве на судебную защиту (ст. 46 Конституции РФ).

Некоторые из вышеперечисленных принципов почти дословно воспроизводят соответствующее конституционное право (напр., принцип уважения чести и достоинства) и не имеют специфически процессуальных признаков. Другие (напр., принцип обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту) процессуально конкретизированы. Нередко в юридической литературе их именуют конституционными принципами (В. З. Лукашевич и др.), а иногда отождествляют с субъективным конституционным правом, на реализацию которого в уголовном судопроизводстве они направлены.