Мне жаль красоту, что паслась под луной. ,

Стояла лосиха и мирные ветки жевала.

О, сколько ж мы лопаем, трескаем, жрём,

Не можем унять языка – кровожадное жало!

От выводка утки на первое утро в туман сентября

Остались пыжи и кровавые дряблые перья.

Кому-то покажется: сказано это всё зря.

И в пустоту, лупоглазо воззрясь, не поверит.

Чем утка и детки у кряквы безвредней

Грачиной крикливой пронырливой стаи?

За что же двустволкой пузатой начальник проредил?

В трагической рамке минуты для утки настали.

Мне скажут, а я не поверю, что нужно

На мясо пустить разрешённую сроком охоту.

Не верю, что битва из тысячи ружей

Уж так обязательна, - вызволить общество оптом!

Пускают под нож, под пилу не одну красоту,

Но души бессмертные губят себе втихомолку.

Пигмеи-людишки когда же в людей возрастут?!

Поищут пусть смысла у жалкой жизнёшки в осколках.

Не там, где оборваны нити у жизни случайно,

Разлитая нефть и лесные пожары, и скорость машин,

Но там, где умышленно срезано было мычанье,

И блеянье глохнет под натиском тяжкой тиши.

Где сам человек замахнулся на всю красоту,

Скот обезглавить, кудахтанье, всё гоготанье.

Оркестры из лая, мяуканья в рог за версту,

Пустил на овчинку, чтоб жрать колбасу или сало.

По мне бы так пусть бы на постном меню,

Всему хоть какой-то дать шанс с красотою пробиться.

Не к вегетарианцам и не к буддистским монахам гоню,

Но можно же видеть - природа становится лысой.

Себя отвергаясь, на тварь по-иному взглянуть,
Она воздыхает: когда же откроется истинный смысл человека?

Закончить историю тлена, к истоку всю тварь повернуть.

У жизни греховное русло, и смертно, и мелко.

ИгЛа (Игнатий Лапкин), 30.08.2010 г.

 

 

Мне кажется.doc

 

Мне кажется, я так и понимаю,

Что человек сам по себе так слаб.

И не при землетрясениях, и не при цунами,

Но когда здоров, свободен и не раб.

Он хрупкий более фарфоровой посуды,

Готовый треснуть, шкурно расколоться;

Чужого мнения боится, его петух осудит,

Козой проблеет, пострадав от злости.

Слаб человек… Утробе не изменит,

И ради жирного и вкусного куска,

Путь извилюжит горловою змейкой,

И невзначай отвергнется Христа.

Он ослабел от темени до пятки,

Когда в коленях прозябает дрожь.

С душою-душенькой во сне играет в прятки,

Как на сберкнижке сохраняет ложь.

Хребёт не выдержит давления от власти

Под бременем забот сиюминутных.

Развод в свободу, к новой ли напасти,

Нас без числа под жёнами согнутых.

И с каждым годом не сильней - слабее

Оказываем противоборство злу.

Всё человечество в маразме, не взрослеет,

Наказы предков превратив в золу.

Но есть возможность вдруг переродиться,

Новозаветным стать в душе Самсоном;

Сосудом годным, на потребу чистым,

Одним мизинцем, поднимая тонну.

Уверовав в Христа, мы облечёмся силой.

Животворящий дух наполнит душу, тело;

Перед Христом раскроются могилы -

Разбитые сосуды по воскресенье целы.

Нет, о таких не скажешь будто слабы,

Их сила в проповеди - провозвестник жизни;

Нектар всех кувшинов - добра отрада

Переливается в иных и не закиснет. 7.2.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин).

 

 

Мне лучше было бы пока не умирать.doc

 

«Мне лучше было бы пока не умирать,

Вам без меня труднее многократно,

Хотя быть со Христом, бессчётно и сто крат

Мне лучше и желаю сестёр покинуть, братьев».

 

Так пишет любящим Апостол, бывший Савл,

Сроднившийся с рождёнными от Духа,

Но всё равно когда-то час настал,

Как говорят: «Земля такому пухом».

 

Что за моей откроется кончиной?

Бойцы останутся, в сраженьях возмужали,

Не будут ли беспечности своей искать причины,

Их мне не обличить из-за загробной дали.

 

Советуясь с друзьями, а главное, молясь,

Расслышь голос нежный Иеговы;

В вас за меня противник бросит грязь,

Посмеет осмеять плотской гусиный гогот.

 

Святая Библия – путеводитель с вами,

Лук укрепит, натянет тетиву,

Шеренги подступившие повалит –

На помощь вам Христа уже сейчас зову.

 

На провокации слепых не поддавайтесь,

А благовестники калекам не доступны.

Не принимайте к сердцу бабьих басен,

Им целовать у проповедников бы ступни.

 

Я как бы вижу радость ваших глаз,

Огонь молитв словами, что из сердца;

Не просто бодрствующих будет обокрасть, –

У патриархийных в арсенале мерзость.

 

Вопросов неотвеченных не зная,

Не бойтесь злых, смотреть открытым оком.

Любовь Христа – единственное знамя.

Их с властью связь для них же выйдет боком.

 

К нам расставание стучится болью в сердце,

Остыла грелка у холодных ног.

Где будем мы? Из тысяч разный версий

В ходу одна – Где Иисус – наш Бог!

 

30.11.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин) (Игнатий Лапкин)

 

Мне насмехаясь люди говорят.doc

 

Мне насмехаясь люди говорят:

Ну, кто там ходит в эту вашу церковь?

Возьми и рассмотри их всех подряд –

Посредственность, забитость, злая серость.

Износ да выброс – вот ваш контингент,

Старухи, выжившие вовсе из ума.

Да, церковь не жилец в наш век ракет.

Подсказывает, видишь, жизнь сама.

И что ни говори, а этот хлам,

Как пережиток прошлого уходит.

Архитектура, впрочем, этот храм,

Куда ни шло… не делают погоды.

А Церковь, знаешь, тормозом всегда

В науке и в ученье выступала.

Себе все блага, бедным – лебеда,

Не зря в немилости и столько лет в опале.

А учит, слышал, чтобы звался ра-а-аб.

Да с этим рабством мы давно… под корень.

Не современно всё. А я, так, даже рад,

Поменьше мракобесия и контры.

Я, впрочем, как-то с другом заходил:

Поют артисты, деньги собирают.

Поп молодой… о мире говорил,

Потом об аде, о каком-то рае.

Хмельные, в кайфе, ради интереса

Пошли вокруг… Народу, Боже мой…

Здесь, как узнал, попы детишек крестят.

И толпы, толпы летом и зимой.

Потом венчали пары три, пожалуй,

И мёртвых заносили в ту же дверь…

От жира бесятся. А мне их просто жаль.

Хотя… свобода… верь или не верь

…

Тогда со всей серьёзностью и тактом

Стал объяснять, что, как и почему.

Ведь человек с душой, не с керосином трактор,

В нём много непонятного уму.

К примеру скорбь… погибли мать и дети,

Умом мы понимаем, случай, факт.

Мы смертны все, смирись и с фактом этим.

Привыкли к слову модному «инфаркт».

Но что-то там, внутри, всё протестует…

Да как же так: живой.. и нету вдруг.

Ведь человек не вещь, как эти стулья,

А был кому-то муж, советник, друг.

И разом всё… конец… Как бы не живший,

Всё-всё что так любил, к чему привык

Оставил, бросил, стал чужим и лишним.

Нет, не согласен, что уж тут кривить.

Всё протестует в разуме и в жилах:

Он где-то есть, ушёл в иную суть.

Такие чувства не сокрыть как шило…

Вот здесь религия укажет верный путь.

В нас состраданье, чувство сожаленья,

Подчас любовь к погибшим так сильна,

Что за него уж лучше б я был пленным,

Пусть бы меня пометила война.

Вот это чувство в нас неистребимо,

Как Крест Христа в сердечной глубине.

Да, человек не волк и не крапива,

И истину находит не в вине.

А значит Церковь, храм и всё, что видел

Уйти не могут, сгинув без следа.

Вот если все добро возненавидим,

Всё!.. Свет погас…

И грянет день Суда. 28.4.86 тюрьма

 

 

Мне не понятно.doc

 

Мне не понятно, никак не пойму:

Под нами озёра и реки воды,

Но в жижу земля не размокнет… как, почему?

Иначе вся жизнь растворится, как дым.

Как может земля круглосуточно где-то вертеться,

И где потолок у неё на иной стороне;

Откуда там нефть – загустевшее чёрное тесто,

Которого не было даже на Пасху жирней?

Откуда же ветер берётся и дует,

В любую погоду забот и приятность доставит;

Сметает он пыль и деревья корчует,

Поднимет подол, постучит в наши ставни.

Не знаю, представить на миг не могу,

Как можно без веры прожить и минуту;

Жить только утробой животной, жуя на бегу,

И рыбу ловить по источникам мутным?

На сколько же легче простить, отмахнувшись

От призрачной славы ходить в победителях дня.

Совесть не гложет – ничего е придумаешь лучше,

Не будешь себя бесконечно корить и пенять.

Попытки исправить и склеить осколки

Вчерашней вполне задушевной беседы;

Исполнить не в силах, ни проку, ни толку,

Напрасна и речь за прощальным обедом.

Где память хранит ощущение вкуса,

Тех ягод и мёда, что ел на коленях у мамы,

Целую повесть напишем по записям куцым,

А то, где всё ново, не помним и мямлим.

В развёртке иной непонятное станет понятным,

Когда углубляюсь в молитву во мраке ночном.

Прощенье Иисусово слёзную дарит приятность,

С позиции вечности мыслить иначе начнём.

Все тайны откроются там, а не здесь,

И с этим приходится жить и считаться.

Встаю на колени, смиренно взираю на крест,

При жизни в душе ощущаю блаженство и счастье. 9.5.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Мне не раз предлагали поехать в Израиль.doc

 

Мне не раз предлагали поехать в Израиль,

Попаломничать в жгучих полях Палестины,

Так решили друзья, мне награду избрали,

Но её я не принял душою по ныне.

Столько книг о местах, что святыми зовутся

Прочитал, фотографии скучно смотрел;

Как щетина святыни натыканы густо,

И при каждой я там окажусь не у дел.

По библейским местам ежедневно хожу,

Не один, а с героями древности дальней:

С Авраамом прибавил работы ножу,

И себя с Исааком так жаль мне.

То Синай, то Фавор, и громада Голгофы –

Всюду лезу я с знаньем своим,

Побыв я, а с места не сдвинулся ловко –

С Библией вечной и я – пилигрим.

Что мне тратиться зря, рисковать животом,

Я шагаю по книгам, по главам, стихам.

И обратно не надо спешить – здесь мой дом,

За столом по страницам усердно пахал.

Рано утром с Давидом ласкаюсь к псалмам,

И на недругов жалуюсь Богу с пророком,

С ним я горе делю на двоих пополам,

И нередко в себе ощущаю Самсона.

Нет нужды мне проверки терпеть на границах,

Блокпостам без нужды мой багаж требушить.

Здесь в молитве нуждою героев проникся,

Вместе с ними свои обжигаю горшки.

Не поеду, турист из меня никакой,

Умудряюсь паломников страшно жалеть,

Лучше дома бездомных пущу на постой,

Поистрачусь на них, сколько стоит билет.

Поздно вечером снова маршрут мой по чёткам,

Распечатаю письма Апостола Павла,

Благовестием здесь освящу я подмётки,

Пусть Израиль к нам едет – их время настало. 22.02.06.ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Мне некогда в смирение играть.doc

 

Мне некогда в смирение играть,

В любезностях шикарно рассыпаться;

Не выборочно, а почти подряд

Приходится хватать и затыкать им пасти.

Настырные, нахальные сектанты,

Тупые коммунисты-людоеды

Объединились с дьяволом в Антанту,

Всю жизнь за мною изверги по следу.

И потому и ночью начеку,

Далёко за полночь горит в окне свеча;

Их подлости прошедшие учту –

Старались всё за мною подмечать.

И нечего мне цацкаться с зверьём –

Боролся с ними по судам, в газетах;

Хотелось им меня сожрать живьём,

Мочить не на пустом клозете.

И потому мой слог гремит железом,

Они сорвали с крыши те листы;

В мои труды бессовестно залезли,

Карабкались, как бесы на кресты.

Жестоковыйные, кого не гнали вы,

От раскулаченных калеки догнивают.

Какой бы ни коснулись вы главы,

В мозгах одна извилина кривая.

Подыскиваться, искажая суть,

Соблазн в словах отыскивают смачно;

Мы знаем, имя наше пронесут,

Как неугодное, и вороньё растащит.

Лишь на молитве отдых членам всем,

Слова нежнеют, голубеют слёзно,

Вприкуску со слезами пью и ем,

И горькой жалобой натруживаю дёсна.

Чья душенька в грехах не очерствела,

Найдёт и нежность в угловатых строчках.

С Христом моя душа дошла к расстрелу,

О чём нам Библия с суровостью пророчит. 03.03.06. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Мне некогда.doc

 

« Мне некогда, мне вовсе недосуг!»

На «некогда» списать, что упустил сегодня?

К больным такой болезнью повестки принесут,

И спишут в безработные, как лежебок негодных.

Во дне часов двенадцать и столько же в ночи.

И час ещё разбей на шестьдесят минут.

О распорядке дня никак не умолчим,

Иначе нас секунды бесценные сомнут.

Они несутся, тикают, следить не успеваем,

Прошу пройтись со мной в моё жилище.

Без двадцати чтоб в пять мы соскочили с вами,

И сразу «аллилуия» в запасниках поищем.

Сначала туалет, гимнастика, разминка,

Сосредоточиться в молитве, тихо помолчать,

Прошу поклоны истово творить, да примет

Господь Христос – здесь жизни нашей часть.

Ущерб невосполнимый – без молитвы встать,

Благословения лишиться от Бога Иеговы;

Не приведи, Господь, чтоб пренебречь Христа,

Всё от Него и Им и это – безусловно.

Хотя бы полчаса, как минимум опасный:

Молитвослов, Псалтирь, поклонов больше ста,

Прощенья испросить у всех и в этом встряска,

Признать вину свою, простить ради Христа.

И Библию открыв, в новозаветных строчках

Программу обрести на целый день грядущий.

Раскупорить таланты и в оборот их срочно,

Спешить творить добро и не смотреть на тучи.

Умеренность в питье, в еде и языке,

Под крышей страха Божия прилично одеваться.

Дела Бог распланирует и выполнит затем.

На путь неблагодарности вступать весьма опасно.

И всех предупреди, к нам после девяти

Стараться не звонить и зря не беспокоить.

Мы снова на молитве: к постельке бы дойти.

Душой мы с Иисусом, хотя лежим на койке. 28.05.09. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Мне никогда столь многие и сразу.doc