Сообщение о принятии циком германских условий мира 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Сообщение о принятии циком германских условий мира



(Берлин, Вена, София и Константинополь)

Согласно принятому Центральным Исполнительным Комитетом Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов решению, состоявшемуся 24 февраля в 4 ч. 30 м., Совет Народных Комиссаров постановил принять предъявленные германским правительством условия мира*106 и направить делегацию в Брест-Литовск для подписания мирного договора*107.

 

Председатель Совета Народных Комиссаров

Вл. Ульянов (Ленин).

 

Народный Комиссар по иностранным делам

Л. Троцкий.

 

 

*106 Германские условия мира прибыли 22 февраля. По сравнению с условиями, предъявленными перед разрывом переговоров, они представляли собой значительное ухудшение. Главнейшие дополнения, включенные в условия, заключались в требовании очищения Эстляндии и Лифляндии от Красной Гвардии и русских войск с последующим занятием их немецкими войсками, а также вывода Красной Гвардии и русских войск из Украины и Финляндии и подписания мира с центральной Радой. (Текст германских условий мира см. в приложении N 10.) Условия должны были быть приняты в течение 48 часов (срок ультиматума истекал 24 февраля в 7 час. утра). Советская делегация должна была немедленно выехать и подписать мир в трехдневный срок.

 

*107 Заседание ВЦИК началось вечером 23 февраля и продолжалось до утра. Постановление должно было быть вынесено в ту же ночь, так как в 7 час. утра кончался срок ультиматума. Решение было принято большинством в 126 голосов против 85 при 26 воздержавшихся. Левые эсеры голосовали против. В состав советской делегации были назначены: Сокольников (председатель), Г. И. Петровский, Г. Чичерин и Л. Карахан (секретарь). Кроме того поехали: в качестве политического консультанта - А. Иоффе и в качестве военных консультантов - контр-адмирал В. Альтфатер, кап. В. Липский, генерал Данилов и проф. Андогский.

МИР ПОДПИСАН*108

(Извещение)

Всем, всем!

 

Сегодня, в 7 часов утра, получено официальное извещение о том, что наша мирная делегация подписала вчера, 3 марта, в 5 часов дня мирный договор с Германией и ее союзницами. Делегация сейчас должна находиться на пути в Петроград. Текст мирного договора будет опубликован немедленно по возвращении делегации.

 

Ратификация, т.-е. окончательное утверждение мирного договора, назначается на 17 марта и зависит от Всероссийского Съезда Советов Крестьянских, Рабочих, Солдатских и Казачьих Депутатов, который, согласно решению Центрального Исполнительного Комитета, соберется в Москве 12 марта.

 

Председатель Совета Народных Комиссаров

Вл. Ульянов (Ленин).

 

Народный комиссар по иностранным делам

Л. Троцкий.

 

"Известия ВЦИК",

5 марта 1918 г.

 

 

*108 Советская делегация выехала из Петрограда 24 февраля. Железнодорожное сообщение с Псковом было уже прервано, и членам делегации пришлось часть пути проехать на дрезине, часть - пройти пешком. Поезд для проезда делегации в Брест-Литовск прибыл лишь на другое утро.

 

Первое заседание мирной конференции состоялось 1 марта под председательством немецкого представителя фон-Розенберга, начавшего вступительное слово с напоминания о том, что "в нашем распоряжении только три дня".

 

Еще до этого заседания советская делегация обратилась к Розенбергу с предложением, ввиду возобновления мирных переговоров, прекратить наступление. Предложение это было отклонено от имени верховного командования. Немцы боялись повторения картины прежних переговоров. Советской делегации не оставалось ничего, кроме немедленного подписания мира: тянуть больше нельзя было. Предъявленный 1 марта окончательный текст германских условий мира представлял собой еще дальнейшее ухудшение по сравнению с ультиматумом 21 февраля; в частности, Турция предъявила притязания на области Карса, Ардагана и Батума (см. прил. N 11). При таком положении делегация отказалась от работы в комиссиях и от каких бы то ни было попыток смягчения условий. В интересах советской делегации было во что бы то ни стало избежать такого положения, при котором договор мог бы рассматриваться, как продукт соглашения. Нужно было, наоборот, добиться того, чтобы весь мир видел в нем акт империалистического насилия. Поэтому председатель советской делегации тов. Сокольников, отказавшись от какого бы то ни было обсуждения договора, огласил декларацию, заключавшую в себе два заявления. Одно касалось ухудшения условий по сравнению с ультиматумом 21 февраля; другое содержало в себе общую оценку империалистической политики Германии. Составленное в весьма резких выражениях, оно кончалось следующими словами:

 

"Рабоче-крестьянское правительство Российской Республики не в силах противостоять вооруженному наступлению германского империализма и, во имя спасения революции, вынуждено принять предъявленные ему условия. Мы, уполномоченные нашим правительством, готовы немедленно подписать мирный договор, отказываясь от всякого его обсуждения, как совершенно бесполезного при создавшихся условиях".

 

Договор был подписан без всяких изменений 3 марта в 5 час. 50 мин., и в тот же день делегация выехала обратно в Петроград. В 2 часа того же дня генералом Гофманом было отдано распоряжение о приостановке военных действий против России.

 

16 марта мирный договор был ратифицирован IV чрезвычайным Съездом Советов. 17 марта он был принят германским союзным советом, а 18 - 22 марта германским рейхстагом, единогласно против независимцев.

 

Пресса военной партии торжествовала, подчеркивая, что благополучной развязкой на востоке Германия обязана не дипломатическим талантам Кюльмана, а военному гению Людендорфа. Последний обещал не позже июля разгромить французскую армию. Как известно, это обещание оказалось выполнить труднее, чем наступать на истощенную Россию, и германскому империализму пришлось очень скоро подписать свой Брест.

 

ВТОРАЯ ВОЙНА И ПОДПИСАНИЕ МИРА*108а

 

Германское правительство в первые дни после разрыва мирных переговоров колебалось, не зная какой избрать путь. Политики, дипломаты считали, что главное достигнуто, что нет основания гоняться за нашими подписями. Военные готовы были во всяком случае взорвать рамки, намеченные немецким правительством в Брест-Литовском договоре. Профессор Кригге, советник немецкой делегации, говорил одному из членов нашей делегации, что о наступлении немецких войск на Россию при создавшихся условиях не может быть и речи. Граф Мирбах, стоявший тогда во главе немецкой миссии в Петрограде, уехал в Берлин с заверением, что соглашение относительно обмена военнопленных достигнуто. Все это нисколько не помешало генералу Гофману объявить перемирие законченным, при чем семидневный срок исчислялся им задним числом с момента последнего заседания в Брест-Литовске*101. Было бы поистине неуместным расточать здесь нравственное негодование по поводу этого бесчестия: оно как нельзя лучше укладывается в общие рамки дипломатической и военной морали господствующих классов.

 

Новое немецкое наступление развернулось в условиях, убийственных для России; вместо обусловленного предупреждения за 7 дней мы получили предупреждение только за два дня*101. Это обстоятельство усугубило панику в рядах армии, находившейся уже давно в состоянии хронического распада. О сопротивлении почти не могло быть и речи. Солдаты не хотели верить, что немцы будут наступать, после того как мы объявили состояние войны прекращенным. Паническое отступление парализовало волю даже тех отдельных отрядов, которые готовы были занять боевые позиции. В рабочих кварталах Петрограда и Москвы негодование против вероломного и поистине разбойничьего немецкого нашествия достигло высшего напряжения. Рабочие готовы были десятками тысяч записываться в армию в те тревожные дни и ночи. Но организационная сторона дела оставалась далеко позади. Отдельные партизанские отряды, полные воодушевления, убеждались в своей несостоятельности при первых же серьезных стычках с немецкими регулярными частями. Отсюда дальнейший упадок духа. Старая армия была давно уже поражена смертельно и распадалась на части, загромождая все пути. Новая армия в условиях общего истощения страны, страшного расстройства промышленности и транспорта складывалась слишком медленно. Единственным серьезным препятствием на пути немецкого нашествия являлось пространство. Главное внимание австро-венгерского правительства было устремлено на Украину. Рада обратилась через свою делегацию к правительствам центральных империй с прямой просьбой о военной помощи против Советов, которые тем временем одержали полную победу на всей территории Украины*65. Таким образом, мелкобуржуазная демократия, в борьбе с рабочей и крестьянской беднотой, добровольно открывала ворота иноземному нашествию.

 

Одновременно правительство Свинхувуда искало помощи немецких штыков против финляндского пролетариата*80. Германский милитаризм брал на себя, таким образом, открыто, перед лицом всего мира, роль палача по отношению к рабочей и крестьянской революции в России.

 

В рядах нашей партии поднялись острые прения по вопросу о том, должны ли мы в этих условиях подчиниться немецкому ультиматуму и подписать новый договор, который - в этом никто из нас не сомневался - будет заключать в себе условия, несравненно более тяжелые, чем те, какие были нам предъявлены в Брест-Литовске*109. Представители одного течения считали, что сейчас, при наличии вооруженного вмешательства немцев во внутреннюю борьбу на территории Российской Республики, нет возможности создать условия мира для одной из частей России и оставаться пассивными, в то время как на юге и на севере немецкие войска будут восстановлять режим буржуазной диктатуры. Другое течение, во главе которого стоял Ленин, находило, что всякая отсрочка, всякая даже самая маленькая передышка будет иметь большое значение для России, внутреннего упрочения и повышения обороноспособности. После того как перед всей страной и всем миром обнаружилась наша неспособность в данный момент обороняться от неприятельского нашествия, заключение мира будет понято всюду, как действие, навязанное жестоким законом соотношения сил. Было бы ребячеством исходить из соображений отвлеченной морали. Задача состоит не в том, чтобы с честью погибнуть, а в том, чтобы в конце концов победить. Русская революция хочет жить, должна жить и обязана всеми доступными ей средствами выигрывать время в ожидании того, как на помощь придет революционное движение Запада. Германский империализм находится еще в свирепой схватке с милитаризмом английским и американским. Только поэтому возможно заключение мира между Россией и Германией. Нужно это состояние использовать. Благо революции - высший закон! Нужно принять мир, который мы не в силах отклонить, нужно обеспечить себе передышку, использовать ее для напряженной работы внутри страны и, в частности, для создания армии*110.

 

На съезде коммунистической партии, как и на IV Съезде Советов, победу одержали сторонники заключения мира. К ним присоединились многие из тех, кто в январе считал невозможным подписать Брест-Литовский договор. "Тогда, - говорили они, - наше подписание было бы понято английскими и французскими рабочими, как жалкая капитуляция без попытки борьбы. Даже подлые инсинуации англо-французских шовинистов о закулисной сделке Советской власти с немцами могли бы при этих условиях встретить доверие в некоторых кругах западно-европейских рабочих. После того как мы отказались подписать договор, после нового немецкого наступления, после попытки нашей дать ему отпор, после того как наша военная слабость с ужасающей несомненностью обнаружилась перед всем миром, никто не посмеет нам бросить упрека в сдаче без боя"*111. Брест-Литовский договор второго усугубленного издания был подписан и ратификован.

 

 

*108а Статья представляет собой последнюю главу из брошюры "Октябрьская революция" (брошюра в остальной своей части помещена во 2-й ч. III тома Собр. соч.). Настоящая глава написана, примерно, в мае - июне 1918 г. и предназначена, как и вся брошюра в целом, для информации западно-европейских рабочих о положении в России.

 

*101 Первый пункт условий перемирия, заключенного 15/2 декабря 1917 г., гласил:

 

"Перемирие начинается в 14 часов 4 декабря 1917 г. (12 час. 17 декабря н. ст.) и продолжается до 14 часов 1 января 1918 г. (12 час. 14 января 1918 г.). Договаривающиеся стороны имеют право, начиная с 21 дня перемирия, отказаться от него с предупреждением о том за 7 дней до возобновления военных действий; если отказа не последует, то перемирие автоматически продолжается, пока одна из сторон не откажется от него с предупреждением за 7 дней".

 

Несмотря на то, что в декларации советской делегации о разрыве мирных переговоров от 10 февраля заключалось сообщение о демобилизации русской армии, германское командование и германская дипломатия придали этой декларации такое толкование, что она представляет отказ от возобновления перемирия. На возможность такого толкования указал в своем ответном слове Кюльман в том же заседании 10 февраля в следующих словах:

 

"Анализируя создавшееся положение, я прихожу к выводу, что представленные здесь Германия и Австро-Венгрия и не присутствующие на этом заседании их союзники находятся в настоящий момент в состоянии войны с Россией. На основании договора о перемирии военные действия, несмотря на продолжающееся состояние войны, пока прекращены; при аннулировании же этого договора военные действия автоматически возобновятся. Если память мне не изменяет, договор о перемирии предусматривает, как конечную свою цель, заключение мира. Но если мирный договор не будет заключен, то, очевидно, самый договор о перемирии теряет свое значение, и, по истечении предусмотренного в нем срока, война возобновляется. То обстоятельство, что одна из сторон демобилизует свои армии, ни с фактической, ни с правовой стороны ничего не меняет в данном положении".

 

Когда впоследствии германское командование решило перейти в наступление (см. примечание 100), оно и придало декларации советской делегации именно такое толкование, при котором, следовательно, предусмотренный условиями перемирия семидневный срок истекал 17 февраля.

 

*65 Взаимоотношения между советской делегацией и делегацией У. Н. Р. - могут быть поняты лишь после ознакомления с событиями, имевшими место на Украине. Революционная борьба, развернувшаяся на Украине, как и во всей России, в период между февралем и октябрем, а также и в последующий период, осложнялась борьбой национальной. Националистические - как буржуазные, так и лжесоциалистические - партии Украины занимали в течение всего периода между февралем и октябрем двойственную позицию, лавируя между большевиками и партиями Временного Правительства и сосредоточивая все свое внимание на вопросах самоопределения Украины. Для урегулирования этого вопроса и была создана из представителей всех националистических украинских организаций т. наз. центральная Рада. Не играя никакой роли в общей политической борьбе на Украине, центральная Рада занималась лишь вопросами национальной жизни, ведя по этому поводу переговоры с Временным Правительством. Однако, внешне уклоняясь от политической борьбы, Рада подготовляла захват власти, создавая национальные войска, подготовляя комиссаров, чтобы в момент падения правительства Керенского поставить их на место комиссаров Временного Правительства. Воспользовавшись борьбой между войсками Временного Правительства и большевистскими частями в момент Октябрьской революции, центральная Рада заняла своими войсками в Киеве все караулы в городе и правительственных учреждениях и спешно сформировала правительство - Генеральный Секретариат. Немедленно все ответственные посты были заняты агентами Рады, в Киев были стянуты войска, на местах комиссары Керенского были заменены комиссарами центральной Рады. Советы были отодвинуты на задний план, их функциями были объявлены "местные задачи", и начались переговоры с правительством Дона и Кубани, с правительством Каледина о заключении союза против большевиков. Советские войска стали разоружаться. Было объявлено о предстоящем созыве украинского Учредительного Собрания. Когда выяснилась вся эта политика Рады, в ряде советов возникла мысль о созыве Всеукраинского Съезда Советов, который поставил бы вопрос о Советской власти на Украине. Съезд был назначен на 19 декабря. Он собрался вовремя, но было уже поздно. За 3 дня до открытия Съезда была арестована группа активных работников Киевского Совета; агенты Рады, пользуясь поддержкой своих войск, захватили помещение мандатной комиссии, печати и бланки и начали выдавать мандаты своим сторонникам. Выступившим на Съезде с протестом большевикам не дали говорить, фракция большевиков удалилась и организовала особое совещание.

 

В тот же период Совет Народных Комиссаров объявил Раде войну. Это обстоятельство дало возможность Раде, под видом борьбы с "москалями", разгонять советы, арестовывать и уничтожать большевиков.

 

Именно в этот момент и начались переговоры с немцами. Одновременно с этим и внутри Украины уже шла гражданская война.

 

Отколовшаяся часть киевского Съезда постановила слиться с Донецко-Криворожским областным съездом советов и избрать ЦИК Украины. Одновременно с этим зашевелилась недовольная политикой центральной Рады деревня, и настроение ее передалось и украинским войскам, среди которых началось разложение.

 

К январю движение охватывает всю Украину, большевистские войска окружают Киев и после 10-дневного упорного боя берут его (25 января).

 

Ясно, что при таких условиях положение делегации Генерального Секретариата в Бресте было не из приятных. По мере того как советские войска одерживали верх и захватывали один пункт за другим, украинская делегация сдавала один за другим все предъявленные ею первоначальные условия мира с Германией и Австро-Венгрией. В начале переговоров советская делегация предложила украинцам выступать согласованно и совместно против немцев*. Те согласились, но потом изменили, начав сепаратные переговоры с немцами, в надежде использовать их против большевиков. Подлая роль украинской делегации, о которой неоднократно говорил тов. Троцкий в своих речах этого периода, не укрылась даже от Чернина, который в своих мемуарах следующим образом характеризует образ мыслей, политику и намерения украинцев:

/* Параллельно с общими переговорами между советской и украинской делегациями шли частные переговоры, ни к чему не приведшие благодаря предательской политике украинцев. Протоколы переговоров с украинцами редакции разыскать не удалось.

 

"Украинцы сильно отличаются от русских делегатов. Они значительно менее революционно настроены, они гораздо более интересуются своей родиной и очень мало социализмом. Они в сущности не интересуются Россией, а исключительно Украиной, и все их старания направлены к тому, чтобы как можно скорее эмансипировать ее... Они явно были намерены использовать нас, как трамплин, с которого удобнее всего наброситься на большевиков. Они стремились к тому, чтобы мы признали их независимость, дабы они могли подойти к большевикам с этим fait accompli (совершившимся фактом) и заставить их принять украинцев, как представителей равноправной державы, пришедших завершить дело мира". (Запись от 6 января 1918 г.)

 

С другой стороны для держав Четверного Союза было также чрезвычайно важно договориться с Украиной для улучшения продовольственного положения в Германии и Австро-Венгрии, где на этой почве происходили волнения. "Мир с Украиной состоялся под давлением начинающегося форменного голода" - сообщает далее (11 февраля) Чернин.

 

"Без Украины голод был неизбежен" - сообщает в своих мемуарах и Людендорф. Естественно, что при таком положении немцы решили временно прервать переговоры с советской делегацией и ускорить заключение мира с Украиной (см. примечание 82).

 

4 февраля Кюльман и Чернин прибыли в Берлин. В основу переговоров с украинцами было положено обязательство поставить большое количество продовольствия для Германии и Австрии. Взамен украинская делегация получила обещание об образовании в восточной Галиции автономной украинской области.

 

Обе стороны сильно спешили с переговорами, которые и были закончены уже 8 февраля.

 

Вскоре после этого центральная Рада, призвавшая немцев для борьбы с большевиками, была немцами же разогнана (см. примечание 112).

 

*80 События в Финляндии - развертывались следующим образом: Февральская революция и последовавшие за ней события дали толчок развитию революционного движения в Финляндии. Временное правительство, боровшееся против углубления революции в России, поспешило прийти на помощь финляндской буржуазии и разогнало революционно настроенный финляндский сейм. Это, однако, только усилило процесс революционизирования финляндского пролетариата и разожгло классовую борьбу. Внешним толчком для превращения ее в борьбу за власть послужила Октябрьская революция. 14 ноября в Финляндии вспыхнула всеобщая забастовка, окончившаяся, однако, компромиссом. Вскоре после Октябрьской революции Советом Народных Комиссаров была признана независимость Финляндии и ее полное отделение от России. Между тем голод и общая разруха в Финляндии толкали рабочий класс на борьбу против буржуазии. Обе стороны усиленно готовились к столкновению. Как выяснилось впоследствии, финляндский сенат концентрировал весь получавшийся из России хлеб на севере страны, в намеченных заранее опорных пунктах белой армии. Одновременно финляндская буржуазия вела бешеную кампанию против советского правительства. Рост революционных настроений в среде рабочего класса заставил финляндскую социал-демократию стать на путь борьбы за захват власти. Заинтересованная в том, чтобы сохранить инициативу в своих руках, буржуазия провоцировала рабочих, разоружая отряды Красной Гвардии и одновременно обвиняя советское правительство в поддержке гражданской войны в Финляндии. Ответом на эти обвинения и явилась помещаемая здесь нота Свинхувуду (см. также речь тов. Троцкого по вопросу о Финляндии на мирной конференции, стр. 93).

 

Между тем борьба внутри Финляндии разгоралась, вызывая пролетариат на решительные действия. В ночь на 27 января 1918 г. над Рабочим Домом в Гельсингфорсе взвилось красное знамя, власть перешла в руки пролетариата, и белое правительство принуждено было бежать на север в Николайштадт (Вазу). Захват власти был спровоцирован буржуазией в такой момент, когда рабочий класс еще не был достаточно силен для сохранения власти в своих руках, тогда как буржуазия заблаговременно превратила север в укрепленный военный лагерь. Поэтому в разгоревшейся гражданской войне на стороне буржуазии оказался значительный перевес. Окончательный исход гражданской войны решило вмешательство немцев. 3 апреля в тылу рабочего правительства Финляндии высадилась германская "Балтийская дивизия" генерала Гольца, начавшая совместно с белофиннами военные действия против рабочего правительства. Совет Народных Уполномоченных выехал в Выборг, поддерживая связь с Россией через Карельский перешеек. На этот пункт и направили свои силы белогвардейцы, которым скоро удалось перерезать железнодорожный путь между Выборгом и Петроградом. Исход войны был решен, и в ночь на 26 апреля Совет Народных Уполномоченных принужден был уехать из Выборга. После продолжавшейся еще некоторое время борьбы буржуазное правительство Свинхувуда с помощью немецких штыков снова воцарилось в Финляндии, залив страну потоками крови.

 

*109 Внутрипартийная борьба, действительно, приняла в этот период такие обостренные формы, что поставила партию перед угрозой раскола. Наибольшей резкости и остроты достигла эта борьба после разрыва переговоров 10 февраля и начала изживаться лишь после IV Съезда Советов, ратифицировавшего мирный договор.

 

Общий ход внутрипартийной борьбы представляется в следующем виде: уже после первого перерыва переговоров в конце декабря 1917 г., после того как выяснилось, что Германия ни в какой мере не собирается проводить провозглашенные ею в декларации от 25 декабря принципы демократического мира, в партии появилось течение, требовавшее решительного разрыва переговоров и прекращения всяких дипломатических сношений с империалистами. Первым официальным выступлением такого рода надо считать резолюцию Московского областного бюро от 10 января 1918 г. (28 декабря 1917 г.), требовавшую "прекращения мирных переговоров с империалистами Германии, а также и разрыва всяких дипломатических сношений со всеми дипломированными разбойниками всех стран". Однако, ожесточенная борьба начинается несколько позже, после предъявления Германией своих условий в заседании от 18 января. Незадолго до этого в своем письме к тов. Ленину тов. Троцкий изложил впервые свою точку зрения: войну объявить прекращенной, но мира не подписывать. Тов. Ленин ответил ему краткой запиской, в которой писал, что вопрос все равно придется решать в ЦК. Когда переговоры дошли до критического момента, тов. Троцкий сообщил об этом тов. Ленину, который предложил ему объявить перерыв и приехать в Петроград (см. примечание 38). Через несколько дней - 20 января - Ленин написал свои знаменитые "Тезисы о мире", в которых он формулировал свою точку зрения (см. Н. Ленин, Собр. соч. т. XV, стр. 63), сводившуюся в основном к тому, что при создавшемся внутреннем и международном положении мир должен быть подписан и что именно подписание мира дает "передышку" для некоторого восстановления хозяйства и для создания армии (подр. см. в тексте ниже, а также примечание 110).

 

Непосредственно после написания тезисы не были опубликованы. Первое их обсуждение происходило 21 января на собрании активных работников. На этом собрании резко выявились три основные точки зрения: точка зрения революционной войны (левые коммунисты), точка зрения подписания мира (Ленин) и средняя точка зрения - ни мир, ни война (Троцкий). (Подр. характеристику основных точек зрения см. в примечаниях 110 и 111.)

 

Большинство (32 голоса) получили сторонники первой точки зрения, сторонники Ленина - 15 голосов, сторонники формулы "ни мир, ни война" - 16. Результаты голосования достаточно ясно характеризуют господствовавшее в тот момент в партии настроение: сторонники подписания мира даже вместе со сторонниками промежуточной формулы получили меньше на один голос, чем сторонники революционной войны.

 

На состоявшемся на другой день - 22 января - заседании ЦК прошла точка зрения тов. Троцкого. Эта же точка зрения одержала верх и на совместном заседании Центральных Комитетов нашей партии и левых эсеров 25 января. С этой директивой и уехал тов. Троцкий в Брест для продолжения переговоров, которые завершились заявлением 10 февраля о разрыве. Между тем разногласия внутри партии все обострялись. Громадное большинство партийных организаций - ЦК, ПК, МК, Урал, Украина и др., стоявшие на точке зрения революционной войны, требовали немедленного разрыва. Встревоженные резолюцией III Съезда Советов, дававшей правительству чрезвычайно широкие полномочия по вопросу о мире (см. резолюцию на стр. 66 наст. тома и примечание 60), левые потребовали созыва партийной конференции. ЦК отклонил это требование и решил созвать через месяц партийный съезд. 3 февраля состоялось совещание ЦК с представителями различных точек зрения, где был предложен ряд вопросов, относящихся к тактике по вопросу о мире. Совещание не дало никаких результатов, все остались на своих позициях (подробности голосования см. в статье Овсянникова в прил. к XV тому Ленина, стр. 626). Наибольшей остроты достигла внутрипартийная борьба после разрыва переговоров. Когда появились первые признаки немецкого наступления, обострилась и борьба внутри ЦК. В утреннем заседании 18 февраля предложение Ленина обратиться к Германии с предложением о возобновлении переговоров было отклонено. Однако, в вечернем заседании в тот же день оно было принято большинством 7 против 6. Несмотря на тяжелое положение, левые в лице Моск. Комитета заявили протест против решения ЦК. Ряд ответственных работников (Ломов, В. Смирнов, А. Бубнов, Урицкий и др.) подали заявление о своем уходе с занимаемых ими постов - "оставляя за собой свободу агитации, как внутри партии, так и вне ее". Впрочем, через день они поняли, что это означает раскол партии, и заявили, что агитацию они будут вести лишь внутри партии. Решающее заседание ЦК после получения немецкого ультиматума состоялось 23 февраля. Предложение Ленина о немедленном принятии германских условий собрало 7 голосов против 4 при 4 воздержавшихся, в числе которых был и Троцкий, который своим воздержанием обеспечил перевес позиции Ленина в ЦК. (См. об этом речь тов. Троцкого на VII съезде, а также примечание 123.)

 

Решение ЦК, однако, не положило конца внутренней борьбе в партии. Наоборот, начавший выходить в Петрограде орган левых - "Коммунист" в чрезвычайно резких тонах критиковал линию ЦК и правительства. Еще до этого с резким протестом выступила московская организация, требовавшая смены ЦК и аннулирования его решения о подписании мира.

 

В заседании 24 февраля Моск. обл. бюро, находившееся в руках левых коммунистов, приняло следующую резолюцию: "Обсудив деятельность ЦК, Московское обл. бюро выражает свое недоверие ЦК ввиду его политической линии и состава и будет при первой возможности настаивать на его перевыборах. Сверх того, Моск. обл. бюро не считает себя обязанным подчиняться во что бы то ни стало тем постановлениям ЦК, которые будут связаны с проведением в жизнь условий мирного договора с Австро-Германией". Такие же резолюции были приняты рядом провинциальных комитетов. Через несколько дней (28 февраля) к требованию о переизбрании ЦК присоединился Московский Окружной Комитет, заявивший, что переживаемый период "настолько решителен и грозен, что во главе партии должен стоять ЦК с линией политически более решительной и твердой и более способной руководить ею, чем настоящий ее состав". Перед самым съездом левые выступили с обращением "Ко всем членам партии" (прил. N 14), в котором заявлялось, что "мирная политика официального ЦК сошла с рельс пролетарской революции", что и заставляет их "выступить с определенной политической платформой".

 

Одновременно с этим шел нажим на ЦК и правительство и по советской линии. Несмотря на свое заявление, левые далеко не ограничивались агитацией только внутри партии и вели кампанию против решения ЦК и среди беспартийных масс и в советах. В находившейся в руках левых прессе мы неоднократно находим призывы к советам и массам о неподчинении решению ЦК и ЦИК. Так, в статье в "Социал-Демократе" от 27 февраля мы находим следующее заявление: "Это решение, этот мир не может быть признан... И в ЦИК Советов и в ЦК партии решение это было недостаточно авторитетно... Мы зовем к пересмотру на местах, на съезде". В "Коммунисте" от 5 марта мы находим призыв к пролетариату "выправить политику партийных верхов, уклонившуюся от пролетарской линии под влиянием страха перед разложившимися солдатскими массами". Левым удалось привлечь на свою сторону и большинство советов. На предложение Совнаркома местным советам высказать свое мнение о войне и мире откликнулось до 5 марта свыше двухсот советов. Из них лишь 2 крупных совета - Петроградский и Севастопольский (с оговорками) - высказались за мир. Наоборот, ряд крупных рабочих центров решительно высказался против него; в числе их были: Москва, Екатеринбург, Харьков, Екатеринослав, Царицын, Саратов, Коломна, Иваново-Вознесенск, Кронштадт, Тверь, Архангельск и т. д. (Сводка и группировка ответов помещена в статье Ломова в "Коммунисте" от 6 марта, N 1.) Опасность раскола встала перед партией совершенно реально. Возможность его была ясна не только для тов. Ленина, но и для застрельщиков борьбы - левых коммунистов, - решивших не останавливаться и перед расколом. В объяснительном тексте к упоминавшейся резолюции Моск. обл. бюро от 24 февраля говорилось, что оно "находит едва ли устранимым раскол партии в ближайшее время, при чем ставит своей задачей служить объединению всех последовательных революционно-коммунистических элементов, борющихся одинаково как против сторонников заключения сепаратного мира, так и против всех умеренных оппортунистических элементов партии".

 

В такой обстановке, под угрозой раскола внутри партии, при противодействии второй государственной партии - партии левых эсеров - и собрался VII съезд партии. Несмотря на атаку левых, съезд большинством 30 голосов против 12 при 4 воздержавшихся принял решение об одобрении тактики подписания мира. (См. протоколы VII съезда партии.) Левые, однако, решению съезда не подчинились и продолжали еще некоторое время борьбу против заключения мира, требуя созыва нового партсъезда, объявляя VII съезд неправомочным и т. д. Еще на IV Съезде Советов при ратификации мирного договора левые воздержались, выступив с особой декларацией. Лишь впоследствии, когда жизнь показала правильность тактики тов. Ленина, левые признали свою ошибку, продолжая, однако, критиковать деятельность ЦК по ряду других вопросов. (См. примечание 110.)

 

О степени остроты, какой достигла борьба, можно судить по тону и характеру обвинений, выдвигавшихся левыми коммунистами против ЦК (см. прил. NN 13 и 14 в наст. томе).

 

*110 Решительные противники подписания мира - левые коммунисты - выставляли против него двоякого рода аргументы: аргументы общепринципиального характера и аргументы конкретные, исходившие из оценки внутреннего и международного положения. Доводы первого рода сводились к тому, что для социалистической революции недопустимы какие бы то ни было сделки с империалистами, что всякая такая сделка означает измену международному рабочему движению. "Никаких компромиссов, никаких соглашений!" - вот лозунг, который с большей или меньшей последовательностью проводили левые. Завоевавший власть пролетариат должен идти прямо к своей цели, - к построению коммунизма, - не оглядываясь ни на своих попутчиков (крестьянство), ни на своих врагов, не имея права идти на этом пути ни на какие уступки, ни на какие компромиссы ни внутри страны, ни вне ее. Для левых коммунистов партийная программа представляла из себя совокупность раз навсегда установленных принципов, никогда и ни при каких условиях не подлежащих пересмотру и ограничению. Взявши за основу при определенных условиях верный принцип недопустимости соглашений с империалистами, левые возводили его в абсолют, не понимая, что прямолинейное отстаивание его превращается в известных условиях в тормоз для развития революции и что, наоборот, в известных случаях при достаточно гибкой тактике формальный отказ от этого принципа может пойти на пользу пролетарской революции. В частности, например, в период Бреста такого рода незыблемым принципом левые считали принцип самоопределения наций. Раз - говорили они - подписание мира отдает в руки германского империализма Польшу, Латвию, то пусть лучше погибнет русская революция, но принципом самоопределения наций революционный пролетариат пожертвовать не может. Известно, как отвечал на это тов. Ленин:

 

"Что выше, - говорил он, - право наций на самоопределение или социализм? Социализм выше". Поэтому непозволительно "из-за нарушения права наций на самоопределение отдавать на съедение советскую социалистическую республику, подставлять ее под удары империализма в момент, когда империализм сильнее".

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2019-04-27; просмотров: 177; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 23.20.220.59 (0.072 с.)