Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Проблеми глобалізації в античному світі.↑ Стр 1 из 8Следующая ⇒ Содержание книги
Поиск на нашем сайте
Окремі аспекти взаємовідносин римського та варварського світів. Во времена Западной Римской империи племена северных варваров не были единым целым. Не считая кельтов на крайнем западе и славян на отдаленном востоке, варвары были разделены на две группы, ни в чем не похожие одна на другую. В Центральной Европе жили оседлые земледельческие народы, и почти все они говорили на германских языках или на диалектах этих языков. К этой группе принадлежали остроготы, везеготы, свевы, руги, франки, саксы и многие другие племена. В это же время в степях Юго-Восточной Европы жили скотоводы-кочевники, которые не были германцами и которые почти ничего не знали о земледелии. Основным источником пропитания для них были стада, и, кроме того, они торговали с оседлыми племенами на границе степей. К этой второй группе принадлежали аланы и гунны. (Важно отметить, что после смерти гунна Аттилы в 453 году слово «гунн» стало общим термином для обозначения всех степных кочевников независимо от того, были ли они на самом деле гуннами.) Эти две группы племен объединяло только одно: и для тех, и для других Римская империя была страной сказочных богатств. И германцы, и кочевники смотрели на римлян с изумлением и одновременно с жадностью. Всякий раз, когда до нас доходят голоса варваров, говорящих о Римской империи, мы слышим слова благоговейного ужаса и зависти. Представления варваров об Империи Случай, о котором мы сейчас расскажем, произошел в 5 г. н. э., когда римские армии воевали в глубине германской территории под командованием будущего императора Тиберия. «Когда мы разбили лагерь на берегу Эльбы, — пишет очевидец, — а на противоположном берегу сверкали своим вооружением вражеские войска… один из варваров, пожилой, крупный человек, занимавший высокое положение (судя по его одеянию), сел в лодку, выдолбленную из ствола дерева, — как это у них принято — и, управляя лодкой сам, выплыл на середину реки. Оттуда он попросил разрешения высадиться на берег, где стояли наши войска, и увидеть Цезаря. Разрешение было дано. Пристав к берегу, он долго смотрел на Цезаря в молчании и затем сказал: “Наши воины безумны: они поклоняются твоей божественной власти, когда тебя здесь нет, но когда ты здесь, они боятся твоего оружия вместо того, чтобы постараться заслужить твое уважение. Благодаря твоему милостивому разрешению, Цезарь, я сегодня увидел тех богов, о которых раньше только слышал, и это самый счастливый день, которого я ждал и который когда-либо был в моей жизни”. Получив разрешение коснуться руки Цезаря, он снова сел в свою маленькую лодку и, постоянно оглядываясь на Цезаря, вернулся к тому берегу, где находился его народ». Этому старику казалось, что в римлянах есть что-то божественное. Они были больше, чем люди. В 70 г. н. э., когда свободные германцы смотрели на противоположный берег Рейна, где стоял новый город Кельн, переполненный галлами, германцами-убиями, отставными римскими солдатами и их потомками, они, как принято считать, «ненавидели» этот город за его растущее богатство. Они решили не заключать мира с Римом до тех пор, пока из города не будут изгнаны германцы-убии или, еще лучше, пока город не будет открыт для всех германцев без ограничений. Примерно триста лет спустя, в 381 году, старый везеготскии вождь Атанарих, всю жизнь бывший врагом Империи, приехал в Константинополь за две недели до своей смерти. Он был поражен, увидев многолюдный, бурлящий город. «Подумать только, сказал он, — я вижу то, о чем часто слышал, хотя и не верил этому». Он осматривался вокруг, переводя взгляд с необъятных городских стен на порт, где кипела деловая жизнь; он видел вокруг людей самых разных национальностей, хорошо обученных солдат. Наконец он не мог больше сдерживаться и воскликнул: «Действительно, император — это бог на земле, и любой, кто подымет на него руку, — самоубийца». Его долгая жизнь, отданная борьбе с римлянами, оказалась напрасной. Для него, как и для безымянного старого вождя с берегов Эльбы, римляне, или по крайней мере их правители, были больше, чем люди. Еще через сто пятьдесят лет посланец хана одного из кочевых племен Юго-Восточной Европы, как говорят, заметил императору Юстиниану: «В вашей Империи все есть в изобилии, включая, мне кажется, даже невозможное». Этот хан, преследуя своих врагов, таких же нищих кочевников, как и он сам, загнал их внутрь границ Империи, но теперь он жалел, что сделал это. Он увидел, что, изгнав своих врагов из степи, он не только не нанес им никакого вреда, а наоборот, оказал им величайшую услугу, так как в римских провинциях их ожидал такой уровень жизни, о котором он не мог даже мечтать. В то время как он будет прозябать в бесплодной пустыне, они «смогут торговать зерном, пить вволю в своих винных лавках и жить плодами земли. Кроме того, эти негодяи смогут ходить в бани, носить золотые украшения, и у них всегда будет полно тонкой расшитой одежды». Империя, таким образом, была чем-то вроде Эльдорадо. Любой бродяга, принятый ею, мог одеваться в золото, есть хлеб, мыться в горячей ванне и напиваться, когда захочет. Это ли не настоящая цивилизация! Именно таким отношением объясняется большая часть нападений на границы Римской империи, которые варвары предпринимали на протяжении столетий. Эта тенденция, кроме того, была заложена в самой природе германской «дружины», то есть группы воинов, которую вождь содержал за свой счет и обязан был обеспечивать постоянным притоком награбленных трофеев. Стоило ему перебросить своих воинов за римские границы, и провинции Империи давали ему гораздо больше ценных трофеев, чем он мог надеяться получить в хижинах своих собратьев-германцев. А римские власти никогда не испытывали недостатка в варварах, желающих служить в имперской армии: жизнь там была несравненно лучше, чем в лесах и болотах по ту сторону границы. Однако ни привлекательность грабежа, ни сравнительно высокая оплата не объясняют массового завоевания варварами поздней Римской империи, когда целые народы с женщинами, детьми и стариками переходили Рейн и Дунай. Проблеми глобалізації в античному світі. Особенность научного подхода, а вместе с тем и актуальность намечаемого проекта, состоит, с одной стороны, в выявлении объединительных тенденций в античном мире, исследование которых обычно остается в тени в сравнении с изучением отдельных автономных гражданских общин и территориальных государств, а с другой – в попытке анализа и моделирования этих процессов с целью постижения схожих явлений в новейшее время. Современное состояние исследования процессов глобализации (в ее различных вариантах и проявлениях) предполагает необходимость поиска политических и культурных доминант, лежащих в основе этих процессов, что позволит обнаружить совокупность тех базовых идеологий и концептов, которые являются инвариантными и для глобализационных тенденций современного мира. Поясним подробнее обоснованность нашего обращения к теме глобализационных процессов и идей в античном мире. Общепризнанным является нормативное значение античной цивилизации, которая дала для последующего развития Европы и Нового Света непреходящие образцы политических структур, идеологических доктрин и культурных свершений. Естественным поэтому оказывается вечное обращение к примеру античности; иными словами, бесспорным является актуальное звучание античного опыта и в новое время. Одной из актуальных тем, навеянных практикой нового времени, но возбуждающих естественное желание найти соответствующий прототип в античном мире, может служить чрезвычайно злободневная проблема глобализации. Известно, какие споры ведутся вокруг этой проблемы, какие крайние реакции она вызывает – от восторженного и безусловного принятия до столь же категорического отвержения. Между тем, тема глобализации находит несомненное отражение в античной истории, и потому представляется крайне поучительным в практическом отношении, как и весьма продуктивным в плане теории, обращение к исследованию глобализационных процессов в античном мире. При этом очевидно, что интерес должны вызывать не только сами эти процессы, но и их идеологическое обрамление, их трактовка в политической теории древних, равно как и отклик, который они вызывали в самых разных областях культуры. Историографическое состояние проблемы может быть дополнительным стимулом к исследованию этой темы. Традиционно в центре внимания антиковедов оказывались автономные гражданские общины и территориальные государства. Определенные подходы к нашей проблематике содержатся главным образом в послевоенных исследованиях, но они ограничиваются историософскими наблюдениями в русле или в духе цивилизационной теории Освальда Шпенглера. Так, в 1948-1949 гг. была опубликована работа известного немецкого историка-антиковеда Эрнста Корнемана «Всемирная история Средиземноморья от Филиппа II Македонского до Мухаммеда» (т. I-II). Корнеманн рассматривает историю античного Средиземноморья как первый этап в формировании того культурно-исторического единства, которое обозначается понятием «Европа». Европа — это некое геополитическое целое, складывавшееся на протяжении примерно 1500 лет. Первоначально, в античную эпоху, пределы Европы ограничивались Средиземноморской зоной, затем, в период поздней античности, в европейский круг включается Дунайская зона, а с IX в. н. э. – и самая северная, Балтийская. Последующая научная литература интересующего нас плана носит менее концептуальный характер, но разработкою различных аспектов того, что может быть названо универсальной тенденцией исторического процесса, создает важные предпосылки и условия для изучения именно античной глобализации. Из новейших работ такого плана отметим посвященные истории Греции коллективный труд Эдуара Вилля, Клод Моссе и Поля Гуковски «Греческий мир и Восток (т. I-II, 1972-1975) и монографию Рассела Мэйггса «Афинская империя» (1972), а специально для Македонии – труды Николаса Хэммонда (при участии Гая Гриффита и Френка Уолбенка) «История Македонии» (т. I-IV, 1972-1988) и Юджина Борзы «В тени Олимпа: выступление Македонии» (1990). Эллинистическое время великолепно представлено в работах Эдуара Вилля «Политическая история эллинистического мира» (т. I-II, 1966-1967) и Германа Бенгтсона «Правители эпохи эллинизма» (1975), хотя, надо заметить, в них преимущественно рассматривается политическая история отдельных эллинистических государств, равно как и деятельность отдельных властителей. Сходные темы в истории императорского Рима поднимает Рэмсей МакМаллен в своих трудах «Враги римского порядка» (1966), «Христианизация Римской империи (100-400 гг. от Р.Х.» (1984), «Разложение и упадок Рима» (1988), «Христианство и язычество в IV-VIII вв.» (1997) и «Романизация в эпоху Августа» (2000). Наконец, античная политическая теория становится предметом рассмотрения в двух капитальных трудах: это – «История греческой политической мысли» Томаса Синклера (1951) и «Раннехристианская и византийская политическая философия: происхождение и исторический фон» Франсиса Дворника (т. I-II, 1966). И все-таки, при наличии в западной историографии достаточно большого количества добротных работ, посвященных отдельным важным аспектам античной государственности и античной общественно-политической мысли, отсутствует труд, синтезирующий знания в этих областях с точки зрения интересующей нас проблемы глобализации в античном мире. В отечественной историографии тема античной глобализации затрагивалась, как кажется, еще в меньшей степени, чем на Западе. Тем не менее, отдельные аспекты этой темы также подвергались рассмотрению в трудах отечественных ученых, хотя и без особенного акцента на явлении глобализма. Для нас особенно важны более или менее значимые наработки в этом плане, осуществленные сотрудниками ленинградской/петербургской кафедры античной истории в контексте своих оригинальных исследований. Они оказываются естественной предпосылкой и основанием для реализации намечаемого научного проекта. С учетом этих наработок обратимся теперь к систематическому рассмотрению интересующих нас проблем. При этом по каждому отдельному поводу мы назовем те монографические исследования сотрудников петербургской кафедры, которые и в самом деле могут стать опорами для дальнейшей разработки намеченного проекта. Общеизвестно, что греко-римский мир в раннюю и классическую эпохи представлял собой микрокосм независимых гражданских городских общин – полисов. Между тем, с ростом экономических и политических связей, на основе исконного этнического единства, достаточно рано начинают развиваться объединительные тенденции, в той или иной степени соответствующие современному понятию глобализма. Самый ранний пример – держава Агамемнона в микенской Греции. Легендарный характер исторической традиции не исключает некоторой реальности самого объединения древних ахейских государств к концу XIII в. до н.э. Подтверждением тому служит первое, зафиксированное традицией, коллективное военно-политическое предприятие раннегреческих государств – Троянская война, сомневаться в историчности которой не приходится. После длительной полосы исторического регресса (эпоха Темных веков) и формирования заново классической цивилизации вторично открывается поле для объединительных политических тенденций. При изучении этих тенденций в раннюю, так называемую архаическую эпоху (VIII-VI вв. до н.э.) особое внимание естественно обращается на такое значимое явление, как Великая греческая колонизация – вывод за пределы Балкан и Малой Азии греческих поселений, ставших проводником эллинского влияния по всей территории Средиземноморья и Причерноморья. При взаимодействии с местным варварским населением происходит самоидентификация поселенцев не только как жителей одного города, но и как представителей единого греческого народа, возникает общекультурная антиномия «эллины – варвары», что способствует осознанию всеми греками своего цивилизационного единства. Этому способствовало также и основание колоний в некоторых случаях представителями не одной какой-то общины, а нескольких городов (примером может служить основание Навкратиса в дельте Нила). Рассмотрению колонизационного движения в древней Элладе посвящены фундаментальный труд одного из архегетов ленинградской кафедры античной истории, профессора К.М. Колобовой «Из истории раннегреческого общества: о.Родос IХ-VII вв. до н.э.» (1951) и монография Л.А. Пальцевой «Из истории архаической Греции: Мегары и мегарские колонии» (1999). При рассмотрении главных тенденций общественного развития в раннюю эпоху должное внимание следует уделять и сдвигам в политической истории собственно Эллады – возникавшим в то время союзам отдельных греческих полисов, таким, в частности, как Дельфийская амфиктиония, объединение древнего религиозно-политического характера, и Пелопоннесская лига, структура уже чисто политическая. Этим объединениям суждено было играть видную роль и в последующий, классический период. История первого из них нашла полнокровное отражение в монографии О.В. Кулишовой «Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII-V вв. до н.э.)» (2001), а возникновение второго – в книге Л.Г. Печатновой «История Спарты (период архаики и классики)» (2001). Вообще надо отметить, что к архаическому периоду относится не только формирование более или менее обширных политических объединений, но и становление общегреческих религиозных и культурных центров. важнейшим из которых был храм и оракул Аполлона Дельфийского. При изучении его истории мы видим, что до конца классической эпохи он пользуется несомненным влиянием среди всех греческих общин. Его значение как культурного центра Эллады несомненно; на хранимые им традиционные духовные ценности ориентируются как ранние греческие мудрецы, эти предтечи зрелой философии, так (несколько позднее) и основоположник нравственной философии Сократ. В какой-то степени это святилище оказывается также и центром общественно-политической жизни Эллады. К нему обращаются при выводе колоний, смене формы правления в городе, установлении или свержении тирании и т.д. Рассмотрение всех этих аспектов истории Дельфийского святилища нашло должное отражение в уже упомянутой монографии О.В. Кулишовой. В классическую эпоху (V-IV вв. до н.э.) ярчайшим примером глобализационного движения надо считать Афинский морской союз. Своим возникновением он был обязан не только политической инициативе Афин, но и встречным стремлениям большой группы родственных ионийских полисов, тянувшихся к политическому, экономическому и культурному единству. Прямолинейное, неумеренное использование Афинами своего ведущего положения, их стремление превратить союз братских полисов в собственную державу, в архэ, привели к краху этого объединения, что не может не рассматриваться как некое историческое предупреждение для творцов подобных объединений в будущем. Как бы то ни было, историческая неудача Афин отнюдь не подвела черту под означенными объединительными процессами. Инициатива Афин во всяком случае показала самое возможность такого рода объединений. Но явились и иные инициативы, иные примеры глобализационных опытов, представлявшие причудливое сплетение объединительных стремлений автономных полисов и державно-монархического импульса. Мы имеем в виду возникновение в позднеклассическую эпоху таких державно-территориальных единств, как Ферско-фессалийское государство Ясона и Сицилийская держава Дионисия. Подробная история этих новых политических обра зований дана в монографиях Э.Д. Фролова «Греческие тираны (IV в. до н.э.» (1972) и «Сицилийская держава Дионисия» (1979), которые недавно были объединены и переизданы в рамках более обширного труда «Греция в эпоху поздней классики: общество, личность, власть» (2001). Надо признать, что эти державно-монархические опыты оказались столь же малоуспешными, как и псевдо-федеративная, державно-республиканская политика Афин. Тем не менее, значимыми были и самые эти попытки, демонстрировавшие заразительные примеры реальной политической глобализации, и вдохновленные ими соответствующие размышления и произведения идеологов полисной элиты. В частности, усилиями таких ее представителей, как Ксенофонт и Исократ, была развита спаянная с монархической идеей доктрина державного панэллинизма, важнейшими ингредиентами которой были призывы к единению всех греков и свершению объединенными силами завоевательного похода на Восток. Эти идеи и их роль в предуготовлении новой эпохи исторического универсализма, эпохи эллинизма, исследовались в работах Э.Д. Фролова «Факел Прометея: очерки античной общественной мысли» (1981-1984; изд. 2-е, 1991; изд. 3-е, 2004) и «Греция в эпоху поздней классики: общество, личность, власть» (2001). От региональных державно-территориальных образований вроде Ферско-фессалийского государства Ясона и Сицилийской архэ Дионисия на исходе классического периода эстафету глобалистской политики перенимает Македония. Результатом македонской инициативы становится возникновение первой мировой империи в собственном смысле слова – греко-македонской державы Александра Великого, т.е. по существу первого глобального объединения народов тогдашней ойкумены. Это объединение не пережило своего творца, но пробужденные ею к жизни новые глобализационные процессы не исчезли и реализовались, на свой лад, в системе эллинистических средиземноморских государств, поддерживавших известный баланс сил и известное политическое и культурное единство. Темы державной политики Александра Македонского и эллинистической государственности и культуры издавна привлекали внимание сотрудников ленинградской/петербургской кафедры. Здесь уместно вспомнить о научно-популярной книге С.И. Ковалева «Александр Македонский» (1937) и цикле его позднейших, примыкавших к этой книге, статей об оппозиции в армии Александра. Эта линия была продолжена Э.Д. Фроловым, осуществившим перевод книги немецкого антиковеда Г. Бенгтсона «Правители эпохи эллинизма» (1982). В этой же связи стоит и подготовляемая М.М. Холодом диссертация, посвященная анализу отношений Александра Македонского с греческими городами, равно как и публикуемая им по этой теме серия статей. Еще более впечатляющим оказался опыт древних римлян, которые, начав с объединения по большей части родственных им италийских народов, создали затем единую средиземноморскую державу. В рамках этой державы не только оказалось возможным историческое сотрудничество двух ведущих народов классической древности, римлян и греков, но и для ряда других древних народов (например, кельтов, иберов и др.) явились определенные перспективы исторического развития не вопреки, а благодаря успехам романизации. Римский опыт надо признать в плане мировой глобализации особенно продуктивным, поскольку римская средиземноморская держава стала основанием для развития европейских государств нового времени. Изучение истории возвышения Рима, организации его политических институтов и провинциального управления, взаимодействия римлян и других народов составляло и составляет предмет занятий целого ряда сотрудников ленинградской/петербургской кафедры античной истории. Пример был подан еще первым руководителем кафедры в советское время профессором С.И. Ковалевым, автором замечательного университетского курса «История Рима» (1948; изд. 2-е, 1986). Важной проблеме перехода Рима от республики к империи посвящена специальная монография А.Б. Егорова «Рим на грани эпох» (1985). Близкая античной, греко-римской, но в то же время самобытная цивилизация кельтов, а также те изменения, которые привнесло в их традиционный быт включение в римский мир, в pax Romana, стоят в центре внимания Н.С. Широковой, которая посвятила им специальные монографии «Древние кельты на рубеже старой и новой эры» (1989) и «Культура кельтов и нордическая традиция античности» (2000). Бесспорный интерес представляет выявление того, какое отражение получили эти реальные процессы в сфере идеологии и культуры. На первых порах объединительные тенденции нашли отражение в поэтизированном историческом предании о державе Агамемнона (мы имеем в виду гомеровские поэмы). Соответствующие теоретические обоснования и построения возникают много позже, в классический период. Подступом к этому можно считать, например, прославление Геродотом Афинского государства как спасителя Эллады, но по существу концепция глобализации рождается в позднекласический период в форме панэллинской идеи, выразителями которой были Ксенофонт и Исократ. В эллинистическую эпоху обоснование политического единства находило известное выражение в культе тогдашних властителей, начиная с Александра Великого. Более абстрактным вариантом надо считать политическую теорию стоиков, которая была унаследована и римлянами. Но Рим добавил к этому и более прямой тезис о pax Romana – римском мире. Впрочем, в поздний период той же цели служил и культ императоров. Наиболее ярким выражением античной глобалистской тенденции стала монархия Константина, получившая дополнительное обоснование в доктрине монархии божьей милостью. Здесь также можно наблюдать целый ряд характерных явлений, начиная с гомеровского эпоса, который стал своего рода духовным основанием для эллинского единства. Последнее в ту пору формировалось как антитеза окружающему миру варваров, но в более позднее, эллинистическое время понятие эллинства, как и вообще цивилизованного состояния, стало опираться не столько на этническую избранность, сколько на культурное совершенство (Исократ). Другой важный феномен в этом плане – формирование общегреческого языка (койнэ). Под стать ему чуть позже является латинский язык как универсальная языковая опора для Западного Средиземноморья. Столь же универсальное значение обрело в позднеантичное время и римское право, нашедшее свое завершающее воплощение во всеобъемлющих сводах – кодексах Феодосия (V в.) и Юстиниана (VI в.). Глобалистские тенденции находят выражение в формировании представлений об общечеловеческих ценностях, о равенстве народов, как это видно отчасти из отдельных высказываний софистов, а более всего из учений киников и стоиков. Наконец, величайшим подтверждением глубинной глобалистской тенденции стало выступление и скорое торжество христианства в рамках всего античного мира. Два равноправных классических языка, греческий и латинский, затем универсальное римское право и, наконец, новая мировая религия – христианство, – вот три важнейших порождения глобализационных процессов в сфере культуры в античную эпоху, и они же стали тремя духовными устоями для культурного развития Европы в новое время. Античная общественно-политическая мысль, социологическая философия и социальная природа христианства всегда были в поле зрения Э.Д. Фролова, как о том свидетельствуют упомянутая выше книга «Факел Прометея» и соответствующий раздел в написанном совместно с Г.Л.Курбатовым и И.Я. Фрояновым очерке «Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь» (1988). Особый аспект духовной жизни античного мира – взаимодействие глубинного религиозного сознания и философской мысли – исследовал А.В. Петров в монографии «Феномен теургии: философия и магия в античности» (2003). Различные моменты в развитии античной философии и формировании христианства, равно как и перипетии непростых отношений между христианством и античным государством, систематически разрабатывает А.Д. Пантелеев. Им написана большая серия статей, и при его же участии подготовлены и изданы три полезных хрестоматии «Древнегреческая философия» (2004), «Эллинистическая философия» (2004) и «Раннее христианство» (2005), все три в серии «Библиотека Аничкова лицея». Таким образом, в центре внимания специалистов оказываются важнейшие области античной общественно-политической мысли, философии и религии, рождение новых политических доктрин, развитие философских школ, распространение религиозных течений и, наконец, возникновение и торжество наиболее значимой мировой религии – христианства.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-07; просмотров: 352; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.146.152.147 (0.019 с.) |