Совместная работа ума и сердца

 

- Геронда, иногда я умом понимаю, что нужно возлю­бить другого, но любви внутри не чувствую.

- Потихоньку из ума перейдёт и в сердце, и почувст­вуешь любовь. Чтобы возлюбить другого человека необхо­димо, чтобы работало сердце тоже, одного ума недоста­точно. Максимально, что может сделать ум, это привести тебя в состояние, когда ты сможешь сказать: "Я должна потерпеть этого человека" или "я должна держать себя в руках, чтобы не сказать или не сделать ему чего-то пло­хого" и т. д. Это значит, что ты другого не любишь. Смот­ришь на него, как на чужого, не видишь в нём брата, что­бы переживать о нём и чтобы сердце трепетало.

- Если между умом и сердцем существует дистанция, я могу логическим рассуждением сделать так, чтобы серд­це последовало за умом?

- И какое расстояние между сердцем и умом? Поче­му должно быть расстояние?

- Потому что хотя умом я мыслю правильно, но серд­це не может за ним последовать, потому что оно в плену страстей.

- Диагноз верный, но этого недостаточно, нужно поза­ботиться о лечении. Всю духовную работу делает ум вмес­те с сердцем Ум - передатчик, а сердце - приёмник. Как человек настроит передатчик, на такой частоте работает и приёмник. Если ум работает по-мирски, то посылает сердцу мирские сообщения. Если работает духовно, то сердце умиляется и духовно болезнует. Как ты можешь, например, объедаться, если знаешь, что в другом месте люди умирают от голода или что бедуины едят верблю­жий навоз?

- Геронда, я заметила, что люблю не сердцем, а умом. Как заставить сердце работать?

- Разве ты не знаешь? Сейчас врачи, чтобы заставить сердце работать, разрезают грудную клетку и вставляют внутрь... батарейку. И мы должны сделать так, чтобы ум резал сердце, завёл его и заставил работать.

- Как это?

- Я думаю, что это происходит тремя способами. Либо человек чувствует благодарность за благодеяния Божий, так что изнемогает и прославляет Бога. Либо он ощущает тяжесть своих грехов и с болью просит у Бога прощения. Либо он ставит себя на место человека, находящегося в трудном положении и сострадает ему естественным об­разом

- Геронда, я веду себя непосредственно, так, как чувст­вую. Это хорошо?

- Смотри, когда в сердце есть чистая и всецелая лю­бовь к Богу, тогда каждое самопроизвольное движение сердца чисто. Но когда в сердце нет чистой любви, тог­да нужно непосредственность ограничивать, потому что тогда это самопроизвольное движение сердца исполнено мирских токсинов.

- Что мне сделать, чтобы ограничить свою непосредст­венность?

- Ты разве не водила машину? В машине есть тормо­за? Ну, скажи мне теперь, человек... без тормозов, что нужно сделать?

- Нужно поставить в сердце тормоза

- Да, ум должен тормозить сердце, потому что если сердце идёт впереди ума, то работает вхолостую. Тебе Бог дал много ума и большое сердце, но ты не поль­зуешься умом с тем, чтобы тормозить сердце, и потому оно у тебя работает вхолостую. Прежде чем что-то сде­лать - подумай и так работай над сердцем, которое тебе дал Бог, просто и с любочестием.

 

"От лишения,.. " (Лк.21,4)

 

- Геронда апостол Павел говорит: "Доброхотна бо дателя любит Бог" (2 Кор. 9,7). Я принуждаю себя, когда нужно что-то дать или сделать какое-нибудь доброе дело.

- Мы дети Божий, и наш долг делать добро, потому что Бог весь есть любовь. Видишь вдова, которая приняла у себя пророка Илию? Она была язычницей, но какую имела любовь! Когда пророк пришёл и попросил у неё хлеба, она сказала "У нас есть немного масло и муки, это мы съедим с моими детьми и умрём". Не сказала ему: "У нас ничего нет". И когда пророк, чтобы испытать её произволение, сказал ей сделать хлеб сначала для него, а потом для себя и детей, то бедняга сразу согласилась. Если бы в ней не было любви, у неё стали бы рождаться разные помыслы. "Мало ему, - думала бы она, - что я ему сказала, что у нас мало масло и муки, он ещё хочет, что­бы я сначала испекла хлеб для него!" Проявилось её рас­положение, чтобы нам был добрый пример. Мы читаем Священное Писание, столько всего в нём находим, а на деле как применяем его?

Помню, как на Синае дети бедуинов, которые не зна­ли, что такое Евангелие, когда я им давал что-нибудь, то они делили это между собой, даже если я им давал совсем чуть-чуть. Всем доставалось понемногу. А если последне­му не хватало, то каждый уделял ему от своей части.

Всё это пусть будет для вас примером. Рассматривай­те себя, чтобы понять, где находитесь. Если человек так подвизается, то извлекает для себя пользу не только из примера святых и подвижников, но из жизни всех лю­дей. Думает: "А во мне есть это хорошее качество? Как я приду на Суд?"

Ценно то, что мы уделяем другому от своей скудости, идёт ли речь о духовной помощи или о материальной. Допустим, у меня есть три подушки. Если я отдам дру­гому ту подушку, которой не пользуюсь, то в этом нет ничего ценного. Но, если я отдам ему ту подушку, на ко­торой сплю сам, вот тогда это ценно, потому что здесь присутствует жертва Поэтому Христос и сказал о вдове: "Вдовица сия убогая множае всех верже" (Лк.21,3)

 

Брось свои старые счёты в огонь любви

 

- Мне нелегко прощать других, геронда

- Ты не хочешь, чтобы Христос тебя простил?

- Хочу, геронда Как же не хочу?

- Тогда, почему ты сама не прощаешь других? Поду­май хорошенько, ведь этим ты сильно печалишь Христа Он простил тебе долг в десять тысяч талантов, а ты не хочешь простить другому сто динариев. Говори в своём помысле так: "Как возможно, что Христос, Который не имеет греха, постоянно меня терпит, а ещё терпит и прощает миллиарды других людей, а я не прощаю одну единственную сестру?"

Однажды ко мне в келью пришёл юноша, который поссорился с человеком и, хотя тот просил у него про­щения, его не прощал. Однажды он мне говорит "Помо­лись, геронда, чтобы Бог меня простил". "Я буду молить­ся, - отвечаю я, - чтобы Бог тебя не простил". Он опять меня просит "Я хочу, геронда, чтобы Бог меня простил". "Если ты, дорогой, не простишь других, - сказал я ему, -тогда как же Бог тебя простит?"

Правосудие Божие - это любовь и долготерпение. Оно не имеет ничего общего с человеческой справедли­востью. Эту Божественную справедливость нам и нужно стяжать. Однажды в келью опта Тихона пришёл один мирянин, чтобы обворовать его. После того как он до­статочно помучил старца - душил его верёвкой, - по­нял, что у того нет денег, и собрался уходить. Когда он уходил, отец Тихон сказал ему: "Бог простит, чадо моё". Потом этот бандит пошёл грабить келью другого старца, но там его поймала полиция. Он сам признался, что хо­дил грабить и келью отца Тихона Полицейский послал жандарма, чтобы он привёл отца Тихона на допрос, но тот не хотел идти. "Я, чадо моё, - говорил старец жан­дарму, - простил вора от всего сердца". Но жандарм не обращал никакого внимания на его слова "Давай, отец пошли быстрее, - говорил он. Что мне до твоих «прости» да «благослови»". В конце концов когда уже старец стал плакать как маленький ребёнок, начальник полиции его пожалел и отпустил. Когда старец вспоминал этот случай, он никак не мог понять: "Чадо моё, - говорил он, - у этих мирских свой устав, нет у них ни «благослови», ни «Бог простит»"!

- Геронда, что значит памятозлобие? Помнить зло, которое тебе причинили, или злиться на того, кто его сделал?

- Если ты помнишь зло и огорчаешься, когда у того, кто его причинил, всё идёт хорошо, или радуешься, когда плохо, тогда это памятозлобие. Но если, несмотря на зло, которое тебе причинил другой, ты радуешься его успе­хам, тогда это не памятозлобие. Вот так ты можешь ис­пытывать себя в этом вопросе.

Я любое зло, которое мне делают, забываю. Бросаю старые счёты в огонь любви, они и сгорают. Во время гражданской войны 1944 года к нам в деревню при­шли повстанцы. Было очень холодно. Я подумал: "У них, наверное, нет еды. Люди останутся голодными. Отнесу-ка я им немного хлеба". Когда я им принёс хлеба, они сочли меня подозрительным и задержали. Я даже и не думал о том, что эти мятежники охотятся за мои­ми братьями, которые скрывались в горах. Что сказал Христос? "Любите своих врагов, и делайте добро тем, кто вас ненавидит" (Ср. Мф.5,44).

 

Любовь с состраданием

 

- Геронда как же Вам трудно в келье! Приходят ду­шевнобольные, наркоманы...

- Вот тут-то и становится понятно, есть ли в нас на­стоящая любовь. В лице нашего брата мы видим Хрис­та Потому что, делая что-то ради брата, делаем Самому Христу. "Понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, - сказал Христос, - Мне сотвористе" (Мф.25,40).

Однажды ко мне в келью пришёл отец с бесноватым сыном-юношей. Почти одновременно с ними пришёл и мой знакомый. Я отвёл отца юноши в сторону, чтобы с ним немного поговорить, так как причиной беснова­ния мальчика был он. Бедный парень! Здоровый, а из носа текли сопли... Увидев это, мой знакомый подошёл к нему, вытащил из кармана платок, вытер парню нос, а потом платок положил обратно себе в карман. Потом снял с себя золотой нательный крест и надел его юноше на шею. Но не это меня поразило, а то с какой любовью он вытирал ему нос - и видели бы вы того юношу, в ка­ком он был состоянии! Этот человек сострадал ему как брату. Если бы он не видел в нём брата разве поступил бы так? Если ты любишь другого человека как брата то можешь своим платком вытереть ему нос, а потом по­ложишь платок обратно в свой карман! Но если такого чувства нет, то другой человек для тебя как инородное тело, потому тебя передёргивает от любого его прикос­новения, и стоит ему случайно обрызгать тебя слюнями, ты тут же сломя голову побежишь умываться.

Так как нам Благой Бог дал обильные дарования и не попустил, чтобы мы страдали, то мы должны сострадать своему ближнему, который страдает. Например, видим инвалида. Если подумаем так: "Если бы я был инвалидом и не мог бы ходить, как бы я себя чувствовал?" - то ощу­тим к нему сострадание. Или, если кто-то, кто находится в трудном положении, попросит у нас помощи, мы сразу должны подумать так: "Если бы я был на его месте, разве я бы не хотел, чтобы мне помогли?" - в этом будет наше к нему сострадание. Но даже когда сам человек находится в беде, если в нём есть подлинная любовь к ближнему с состраданием, то такой человек забывает свою собствен­ную болезнь и болезнует о других. Я, если кто-то говорит мне о своей боли, перестаю ощущать собственную боль, даже если бы сидел на гвоздях или ходил бы босиком по битому стеклу.

- Святой Марк Подвижник пишет: "Одна страсть препятствует нам творить по силе добро - нерадение. Страсть эта врачуется молитвой и милостыней". Почему он в этом случае говорит о милостыне?

- Потому что милостыня, доброта умягчают серд­це. Милостыня действует на сердце, как масло на ржа­вый замок. Жестокое сердце умягчается, когда чело­век смотрит на страдания других, становится более восприимчивым и смиренным. Бог не создал человека жестоким и немилосердным, но люди не развивают в себе милосердие, данное им Богом, не сострадают ближнему и от нерадения постепенно становятся жес­токосердными.

- А как умягчить сердце?

- Чтобы умягчить своё сердце, нужно ставить себя на место не только других людей, но и животных, и даже змей. Подумаем, например, так: "Хорошо было бы мне, если бы я был змеёй: выползаю я на солныш­ко погреться, а ко мне бежит человек с палкой и бьёт меня по голове? Нет, не хорошо". Если будем так ду­мать, то станем жалеть и любить даже змей. Если чело­век не будет ставить себя на место других людей, и не только людей, но даже животных и насекомых, то не сможет стать человеком.

В сострадании сокрыта любовь такой силы, что она больше обычной любви. Если ты сострадаешь другому, то начинаешь любить его сильнее. Когда в любви есть сострадание, то ты сжимаешь в объятиях своего брата, одержимого бесом, и бес выходит из него. Потому что "крепкая" любовь, духовная любовь, в которой есть со­страдание, утешает создания Божий святым утешением, потопляет полки демонов, освобождает душу, врачует её раны бальзамом изливаемой на неё любви Христовой.

Человек духовный - весь одно большое сострадание. Изнемогает, сострадая другим, молится, утешает. И, хотя берёт на себя чужие страдания, всегда полон ра­дости, так как Христос отнимает от него его боль и уте­шает духовно.

 

Любовь извещает

 

- Геронда, как я могу проявить любовь?

- Проявить любовь? Я этого не понимаю. Это ложь и лицемерие. В нас есть любовь, и эта любовь нас выдаёт? Это понятно. Настоящая любовь сама извещает о себе другого человека без показных выражений. Любовь -это значит выслушать с состраданием чужую боль. Лю­бовь - это значит сострадательный взгляд и слово, ска­занное человеку в тяжёлую минуту. Любовь - это значит разделить его горе, упокоить в трудностях. Любовь - это значит принять от него грубое слово. Всё это полезнее многих слов и показных выражений.

Когда ты внутренне сострадаешь другому челове­ку, то Бог его извещает о твоём расположении, твоей любви, и он понимает её без показных проявлений. Так же и злоба, если она внешне не выражается, но внутри есть, то другой человек её чувствует. Ведь и диа­вол, когда является в образе "ангела светла", приносит смущение, а настоящий Ангел приносит невыразимую лёгкую радость.

- Что, геронда, мне мешает получать извещение о любви ко мне других людей?

- Наверное, ты не развила в себе любовь? Человек, который любит, получает извещение о любви к нему другого человека, но и другого извещает о своей к нему любви.

Человек понимает, любишь ли ты его по-настоящему или притворяешься, потому что любовь летит к нему, как телеграмма. Если, например, мы придём в детский дом, дети сразу поймут, с каким расположением мы пришли. Как-то ко мне в келью пришли несколько человек, ко­торые хотели организовать детский приют. "Главное, -сказал я им, - переживать за этих детей, как за своих собственных, и даже больше, чем за своих. Если этого не будет, то лучше ничего и не начинать". Тогда один врач, человек очень благочестивый, сказал; "Ты прав, геронда. Когда мы пришли первый раз в детский дом, дети сразу поняли, с чем пришёл каждый. «Этот господин, - гово­рят, - пришёл просто так, этот пришёл с нами поиграть, а этот господин по-настоящему нас любит»". Видите ка­ким образом любовь извещает?