Глава 1 влияние внутриутробного периода и родов

Решение проблемы, когда следует начинать изучение развития личности человека, становится все более трудным. В одно время казалось вызывающим предположение, что опыт детства играет решающую роль в формировании личности. Следующим этапом стало изучение психологического воздействия собственно процесса рождения. В настоящее время растет интерес к влиянию на личность внутриутробного периода. Этот труд начинается поэтому с представления нескольких психологических теорий, рассматривающих самое начало жизни человека.

 

ТЕОРИИ ВНУТРИУТРОБНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

Гринейкр

Ведущий исследователь влияния внутриутробного периода на личность Гринейкр (33) весьма скромно оценивает свои воззрения, как немногим большее, чем размышления, основанные на экспериментальных и клинических наблюдениях. Она приходит к выводу, что конституция, пренатальный опыт, роды и обстановка непосредственно после рождения играют роль в предрасположенности к тревоге. Этот тип первичной тревоги, согласно Гринейкр, отличается от более поздней тревоги отсутствием психологического содержания и осознания. Она указывает на способность плода к широкому диапазону активности – движение, брыкание, вращение. На внешнюю стимуляцию плод реагирует увеличением активности, шум вблизи матери вызывает учащенное сердцебиение. Сантаг и Уоллис обнаружили, например, заметное увеличение активности плода в ответ на звонок в дверь (см. прим. 1). Кроме того, плод может реагировать криком, если в матку попадает воздух. Все реакции на дискомфорт Гринейкр интерпретирует как доказательство существования некоего паттерна, наподобие тревоги, до рождения (см. прим. 2). Паттерн активируется родами и первым постнатальным опытом. Результатом сильных воздействий может стать предрасположенность к психологическим срывам в последующей жизни.

Фоудор

Фоудор (20) считает влияние внутриутробного периода на развитие личности гораздо большим, чем Гринейкр, и его воззрения далеко отстоят от других аналитиков. Он отводит исключительное место пренатальным условиям и родовой травме, видит в них биологическую основу, обусловливающую многие формы невротического поведения. Фоудор заявляет, что Отто Ранк первым сделал попытку "биологизировать" психоанализ, но отмежевывается от Ранка, объявляя свой подход клиническим, а его – философским. Аргументы Фоудора основываются прежде всего на анализе фантазий и сновидений в процессе его частной практики – так называемых "пренатальных сновидений".

Согласно Фоудору, внутриутробные сновидения не всегда отражают состояние восторга – жизнь нерожденного ребенка не обязательно непрерывное блаженство. Он зависит от количества кислорода и пищевых веществ в крови матери, выведения из ее организма побочных продуктов обмена веществ. Множество материнских несчастий способны нанести вред и ослабить организм ребенка перед рождением, являясь причиной начала постнатальной жизни с каким-либо недостатком. Существенную травму развивающемуся плоду наносят интенсивные половые сношения родителей, последствия которых прослеживаются в сновидениях в течение всей жизни.

В целях обоснования пренатального существования Фоудор вводит понятие "организмическое сознание", которое представляет глубочайший уровень разума – возможно, самую основу бессознательного. Он пытается отвести обвинения, что из-за отсутствия нервной связи между матерью и ребенком плод не может испытывать невзгоды при страданиях матери (см. прим. 3). Ключом к дилемме, по утверждению Фоудора, являются экспериментальные работы в области телепатии в Университете Дьюка. Он считает, что благодаря существованию телепатии становится легко понять, как нежные и здоровые чувства матери оказывают целебное влияние на психику плода и подобным образом одиночество нежеланного ребенка прослеживается к психической изоляции в матке (см. прим. 4).

 

РОДОВАЯ ТРАВМА

Фрейд

Согласно Фрейду (23), первым постулировавшему психологическое значение процесса рождения, организм при рождении переходит из относительно спокойного и мирного окружения в сокрушающую ситуацию. На новорожденного обрушивается огромное количество стимулов, и он не обладает адекватным способом их переработки. Новорожденный не может использовать защитные механизмы, чтобы оградить себя и, следовательно, оказывается под воздействием потока возбуждений. Эта первая опасная ситуация становится прототипом или моделью для более поздней тревоги. Связующим звеном является отделение, которое при рождении носит чисто биологический характер, а позднее выражается в психологических и символических формах.

Ранк (57) отличается от Фрейда тем, что отводит центральную роль в развитии личности родовой травме. Он рассматривает рождение как глубочайший шок на физиологическом и психологическом уровнях. Этот шок создает резервуар тревоги, порции которой освобождаются на протяжении всей жизни. Причина любых неврозов состоит в сильной тревоге при рождении, поздняя тревога может быть интерпретирована в ракурсе родовой тревоги – не просто как модели, а в качестве первоисточника. Отделение от матери представляет первичную травму, и последующие отделения любого рода приобретают травматическое качество. Например, кормление подразумевает отделение от груди, страх кастрации означает отделение пениса. Младенец действительно сознает отделение при рождении и формирует визуальный образ. Иллюстрацией служит ужас перед женскими гениталиями, происхождение которого прослеживается к визуальным впечатлениям, полученным при рождении.

Согласно Ранку, любое наслаждение имеет в качестве конечной цели воссоздание внутриутробного первичного блаженства, рая, утраченного при рождении. Наибольшее удовольствие достигается посредством сексуального акта, который представляет символическое воссоединение с матерью. В сексуальном акте мужчина идентифицирует себя с пенисом, возвращающемся в материнскую матку, тогда как женщина получает удовольствие, идентифицируясь с ее собственным неродившимся ребенком. Препятствием к удовлетворению служит родовая тревога, сигналящая об опасности возвращения в материнское лоно.

Ответ Фрейда Ранку

Фрейд не согласен с Ранком по поводу значимости родовой травмы в происхождении неврозов. В своей книге "Проблема тревоги" он утверждает (23, с. 95-96):

"Особое подчеркивание важности родовой травмы не оставляет простора для обоснованного анализа этиологической роли конституциональных факторов. Если допустить, что влияние родовой травмы преломляется через особенности индивидуального реагирования, то значение родовой травмы окажется второстепенным. Что определяет, разовьется ли невроз, остается неизвестным. Не выполнено исследований, определенно доказывающих, что развитие неврозов связано с трудными или затяжными родами, неизвестно даже, страдают ли такие дети в раннем детстве большей нервозностью, чем остальные. Я не думаю, что значение родовой травмы в происхождении основных неврозов можно считать доказанным".

Фрейд также отрицает психологическое значение родовой травмы в следующем пассаже (23, с. 73):

"Что представляется "опасностью"? Акт родов является объективно опасным для жизни... Но психологически он вообще не имеет значения. Опасность родов не несет психологического содержания... Плод не знает ничего, кроме обеспокоенности в экономии нарциссического либидо. Огромное количество раздражений подавляет его; ряд органов увеличивают катексис. Что во всем этом может быть обозначено как "опасная ситуация"?.. Не имеется доказательств, что у ребенка сохраняется что-либо кроме тактильных ощущений и общего чувства в процессе родов (вопреки предположению Ранка о визуальных впечатлениях)... Внутриутробный период и раннее детство формируются в непрерывность, простирающуюся намного дальше, чем может показаться при сосредоточении на акте родов".

Гринейкр

Гринейкр пытается примирить Фрейда и Ранка, заявляя, что противоречия между ними по вопросу о родовой травме не являются непреодолимыми. Она не согласна с Фрейдом, что позиция Ранка автоматически исключает возможное влияние конституциональных факторов. Гринейкр считает, что в процессе родов очень вероятно взаимодействие между конституциональными, или наследственными, и случайными факторами. Более того, если мы предположим, как делает Фрейд, что родовая травма достаточно значима, чтобы служить прототипом тревоги, тогда тяжесть травмы в большей степени может сказываться на последующей тревоге, чем он допускает. Что касается критических замечаний Фрейда относительно приписывания родам весомого психологического содержания, то Гринейкр предлагает воспользоваться ее формулировкой реакции, предвосхищающей тревогу, что изложено выше. В итоге, правильная точка зрения на влияние родовой травмы, по мнению Гринейкр, находится между позициями двух исследователей; влияние не столь велико, как постулирует Ранк, и не столь незначительно, как полагает Фрейд.

Фоудор

Фоудор, как мы видели, подчеркивает первостепенное значение внутриутробного опыта и родовой травмы в развитии личности. Переход от пренатальной жизни к постнатальной является, по его мнению, испытанием, сравнимым по серьезности со смертью. Фоудор утверждает, что страх смерти фактически возникает при рождении; оба события по сути подобны и в бессознательном обозначаются взаимозаменяемыми символами. Травматический опыт рождения настолько ужасен, что природа позаботилась о вытеснении его из детской памяти. Многие символы пережитого при родах страха универсальны и могут быть сразу опознаны. Наиболее распространенные фантазии сновидений, в которых родовая травма заявляет о себе, следующие: ползание через узкие отверстия; врастание в землю, погружение в грязь или песок; раздавливание и сжатие; утопление; засасывание водоворотом или утаскивание крабами, акулами, крокодилами; страх быть проглоченным дикими животными или монстрами; кошмары удушения или захоронения заживо; фобии увечья или смерти.

В качестве резюме Фоудор предлагает положения, которые он называет четырьмя принципами пренатальной психологии:

В повседневной жизни роды являются травматичными почти в каждом случае.

Продолжительным родам сопутствуют большая родовая травма и более серьезные психические осложнения.

Интенсивность родовой травмы пропорциональна повреждениям, которые ребенок получает во время родов или сразу после появления на свет.

Любовь и забота о ребенке непосредственно после родов играют решающую роль в уменьшении длительности и интенсивности травматических последствий (прим. 5).

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Среди психоаналитиков Гринейкр и Фоудор конкретно формулируют влияние пренаталыюй среды на развитие личности. В их позициях прослеживается общность, хотя по ряду аспектов имеет место расхождение взглядов. Оба исследователя подчеркивают важность пренатального периода в формировании личности, высказывают согласие в том, что временами пренатальные условия бывают травматичными. Причину дискомфорта они усматривают во внешнем мире. Гринейкр отмечает беспокойство плода от громких звуков; Фоудор говорит о пагубном влиянии интенсивных половых сношений родителей. Наиболее существенное различие рассматриваемых подходов – в описании механизмов воздействия и характере доказательств. Гринейкр говорит о прообразе тревоги, возникающем на простом рефлексивном уровне посредством условно-рефлекторной связи; Фоудор обращается к содержательному психологическому анализу и вводит понятие "организмическое сознание", благодаря которому возможна телепатическая связь между матерью и плодом. В качестве доказательства Гринейкр использует клинические и экспериментальные наблюдения за активностью плода. Фоудор обосновывает свои взгляды интерпретацией сновидений, собственных и рассказанных больными, – так называемых "пренатальных сновидений".

На значение самого рождения указывают Фрейд, Ранк, Гринейкр и Фоудор. Позиция Фрейда представляется наиболее консервативной. Он упоминает о беззащитности новорожденного перед потоком раздражений внешнего мира. Ситуация рождения становится моделью для всех последующих проявлений тревоги, изначально имеющей место при биологическом отделении от матери, а затем принимающей психологические формы. Фрейд минимизирует важность случайных факторов в процессе рождения и отрицает возможность сознания в этот период.

Ранк отводит родовой травме центральную роль, рассматривая ее как шок, создающий резервуар тревоги, пропорции которой освобождаются в течение всей жизни. У новорожденного, по его мнению, формируются устойчивые зрительные впечатления о болезненном отделении от матери, поэтому будущие отделения любого рода видятся как угрожающие. Все последующие наслаждения предполагают восстановление внутриутробного удовлетворения. Эта цель лучше всего достигается в сексуальном акте, символизирующем воссоединение с матерью.

Гринейкр занимает промежуточную позицию между Фрейдом и Ранком по данному вопросу. Она допускает присутствие конституциональных и случайных факторов в процессе рождения, но реакцию новорожденного определяет как "прототип тревоги" вместо введенного Ранком понятия "зрительные впечатления". Фоудор занимает радикальную позицию. Он считает родовую травму наряду с пренатальным периодом факторами, почти исключительно определяющими развитие личности.