Глава 29. Первым признаком плохого дня является отсутствие сна.

Вот, новая глава @_@
я писал её пять часов без отдыха, но так мне и надо.
Прежде всего, хочу попросить прощения. Полгода - очень долгий срок, но я постараюсь больше не затягивать.
в награду за ожидание большая продка.
за ошибки простите, глаза слипаются т0т
самый первый абзац - сильный ООС персонажей, dirtytalking, рейтинг R или NC, поэтому - на любителя, сразу так предупреждаю.
Простите всё бессовестному автору, если сможете т-т

Ах да, ещё насчёт пейринга БелФран, который многие просят.
Скажу вам, что этот пейринг я терпеть не могу, простите уж, ничего не получится. Я воспринимаю Бела и Франа как отдельных персонажей, и только. Если я начну писать про них, то это будет очень уныло, а этого мне не надо.
___________________________________________________________________________________________________________

Ночь, уже почти утро. Раздаётся настырный телефонный звонок, но на него никто не обращает внимания. И совсем не потому, что в такое время положено спать, нет.

– Таке… – отчаянно стонет Гокудера, едва сдерживаясь, но всё же пытается добудиться до своего любовника. Он распластался на кровати, и руками зажимал себе то рот, то глаза, однако, не мог проигнорировать настырную мелодию домашнего телефона. – Возьми телефон!.. Ах… – он снова зажимает себе рот, запрокидывая голову. – Это… может быть Десятый!

– Хватит отпираться, Хаято. Тсуна спит в такое время, а даже если и не спит, как мы… - Такеши приподнялся, нависая над беременным, – то Мукуро не позволит делать ему звонки, – жарко выдохнул он на ухо партнёру. – Или, ты думаешь, что я не заметил эту твою особенность?..

Мечник принял позу, в которой был до этого – положил ноги Гокудеры себе на плечи, чуть приподнимая его за бёдра.

– Какую ещё, мать твою… хаа… особенность? – переспросил Хаято, матерно выругавшись от действий Ямамото внизу.

– Ты сильно возбуждаешься, когда к нам в секс влезает какой-то посторонний фактор, – усмехнулся тот, целуя бледное бедро блондина. – Тебя это очень заводит… – он прикусил нежную кожу. – У всех свои предпочтения в сексе. К примеру, Дино рассказывал мне, что Хибари любит, когда тот обходится с ним грубо, собственнически, как зверь, или хищник какой, – между делом разглагольствовал Ямамото. Гокудера задыхался от нахлынувших чувств. Такеши грубо схватил Хаято за ягодицу, – Вот так, – усмехнулся он, продолжая мять упругую задницу. Гокудера стонал без перерывов, его сердце часто билось, но он знал, чем кончится этот разговор. – Тсуне – наоборот, ему нравится, когда Мукуро обходится с ним нежно, – пролонгировал любовник. – Так, – он потёрся щекой о бедро, поднялся выше, ласково целуя животик, ещё выше, вобрав в рот сосок.

– Что… что ты несёшь… придурок, – явно смутился подрывник, руками хватаясь за простыни. Но Ямамото не останавливался, он обхватил губами комочек нервов, и тут же начал посасывать его.

– Я долго думал, – он нехотя оторвался от своего увлекательного занятия, – а какая же особенность у тебя?.. А потом меня осенило, – Такеши расстегнул ремень своих брюк, отбросив его куда-то на пол, и приспустил штаны, вместе с белыми семейниками в полосочку. – Тебя заводят посторонние факторы. Работающий телевизор, который играет какую-то сопливую мелодраму, пока мы трахаемся на соседней койке…. Или же, работающий телефон, с мыслью, что это может быть кто-то из знакомых.… Или, как сейчас, когда я рассказываю о сексуальных предпочтениях других, знакомых тебе людей.… Посмотри, у тебя стоит. Да ещё как, он даже крепче, чем у меня, – Такеши рассмеялся, но тут же стал серьёзным. Он обнял Хаято, прижимая того к матрасу, отчего по телу того прошла сладкая истома – член любовника соприкоснулся с его собственным. – Тебе ведь нравится, Хаято? – ласково поинтересовавшись, брюнет зашептал в ухо. Гокудера издал нечленораздельный, особо громкий стон, и Ямамото засчитал это за положительный ответ. – Про кого ты хочешь послушать, мм? Про своего новоявленного друга – Хибари, или про своего драгоценнейшего босса – Тсуну? – вновь шептался Такеши. Блондин был готов провалиться под землю от того, что его раскрыли. Ему, в самом деле, это безумно нравилось, но в тоже время было стыдно перед Ямамото.

– Придурок… ты… извращенец, - застонал он, когда Такеши, обхватив рукой оба напряжённых органа, начал ласкать их.

– Нет, Хаято, – ухмыляется Ямамото, – извращенец здесь ты, самый настоящий, – брюнет тяжело дышит, накатывающее возбуждение отяжеляет тело, но он пока ещё в силах держаться. – Мне, на самом деле, неприятно говорить о таких вещах. Раскрывать чужие секреты,… но я ведь люблю тебя, Хаято.… Именно поэтому я и говорю такое. Не надо, Хаято. Не отпирайся. Иначе мои усилия пойдут Ури под хвост…. Я… я ведь тоже хочу сделать тебе приятно, – Такеши жмурится, а на последней фразе его голос срывается. Он теснее прижимает к себе подрывника, гладит по волосам и не перестаёт сжимать рукой его член. Неожиданно Гокудера что-то шепчет в ответ, но Ямамото не успевает расслышать. – Что?..

– Про Хибари, придурок. Я хочу послушать про Хибари, – покраснев, словно спелый помидор, выдаёт он. После отворачивает голову, стыдливо прикрывает глаза рукой. И Такеши понимает. «Прости, Дино…» – про себя улыбается он, после чего начинает нести всё, что ему известно о личной жизни этих двоих. Хаято стонет, нет, уже срывается на крики, хватается за крепкие плечи своего любовника. После этого запрета Шамала, ему стало очень сложно получать удовольствие, и он, и брюнет это прекрасно понимали. И тогда Гокудера начал включать телевизор, чтобы краем уха слышать его, на фоне, пока Такеши стимулирует ему анус, но даже это не помогало ему так сильно, как то, что он слышит сейчас. Он задыхается от двух нахлынувших на него чувств – стыда и возбуждения, причём второе в разы сильнее. Возможно, что после всего этого, подрывник не сможет смотреть в глаза Хибари, его воображение будет представлять, как тот выгибается и стонет под Каваллоне, а сам Хаято будет краснеть и мямлить, при всём этом, вполне вероятно, что у него ещё и встанет. Но он уже не может остановиться. Эти гадкие пошлости, что Ямамото шепчет ему на ухо, сбиваясь, заставляют распаляться его желание всё сильнее и сильнее. Такеши же достаточно того, что он слышит сейчас – крики, стоны, просьбы. Оба кончают довольно быстро, брюнет устало заваливается сверху на Гокудеру, оба молчат. Ямамото устало переваливается на кровать, притягивает к себе самого дорогого человека и решается первым нарушить тишину.

– Я люблю тебя, – вот так просто выдаёт тот, однако Хаято даже не сомневается в этом. И не представляет, каких титанических усилий ему стоило сделать подобное. Ведь он далеко не придурок, как называет его сам блондин, вот так просто разболтать интимные секреты друга, пусть и близкому человеку. Ему становится так обидно и даже жаль придурка. Его любимого придурка. Он утыкается в грудь тому и сопит, не в силах ответить. Ямамото смеётся.

– Слушай, Хаято… может, в следующий раз лучше порно посмотрим?.. А то мне так неловко про друзей во время «этого» гов… – он не успевает договорить, как его возлюбленный залепляет ему пощёчину.
– Не смей говорить такое! А мне ещё жалко тебя было! Какой же ты всё-таки… придурок! – распаляется тот, а Такеши снова смеётся, потирая ушибленную щеку. А потом звенит будильник. Гокудера шокировано оборачивается. Шесть часов утра. – Вот чёрт! Быстро вниз, на кухню, я в душ! – он соскакивает с кровати, но запутывается в своих трусах, оставленных на лодыжках, и падает на пол. – Нам в загсе нужно быть через два часа, быстрей! – подрывник быстро поднимается и убегает в душ.

– Эй, Хаято! А может мы вместе…

– Нет, вали на кухню, я сказал, – гневно отвечает тот, захлопнув дверь в ванную прямо перед самым носом любовника.

– Вот блин, – чешет в затылке Ямамото, улыбаясь. И вправду, он и забыл, что у них сегодня регистрация… Надо пойти быстрее приготовить завтрак. И позвонить Дино. Извиниться. Ну, так… на всякий случай.

* * *

 

Ямамото довольно улыбался, глядя, как беременный с упоением уплетает его фирменный тамагояки.

– Вкусно? – на всякий случай поинтересовался он. Гокудера закивал, запихивая в себя последнюю порцию с тарелки.

– Сковко у нас ево фремени? – пробормотал блондин с набитым ртом.

– Ещё пятнадцать минут, – посмотрев на часы, сообщил Такеши и вновь улыбнулся, когда обнаружил перед своим носом пустую тарелку и требовательный взгляд зелёных глаз. – Добавки?

Получив утвердительный ответ, брюнет положил ещё одну, двойную порцию, и отдал её блондину. Да, они не спали всю ночь, но не впервой – Ямамото привык с тех пор, как Скуало целую неделю работал «будильником» для Занзаса. Впереди у них самый чудесный день – день их свадьбы. Конечно, настоящей свадьбой это назвать сложно, но они решили, что отпразднуют это событие летом, после рождения ребёнка. А сейчас пока роспись, которую для них устроил Дино. Кстати, о нём…

– Ешь хорошенько, Хаятушка, тебе нужно не только себя, но и его накормить, – слова Такеши буквально были пропитаны лаской и любовью, однако подрывник, наоборот, распалился.

– Что это ещё за «Хаятушка»?!

– Ну… я просто подумал, что раз Дино называет Хибари «Кёечкой» и тому это ОЧЕНЬ нравится, то я могу… – договорить он, опять-таки, не успел. Остатки яичного омлета вместе с тарелкой прилетели ему прямо в лицо. Гокудера залился краской, сжимая кулаки. Богатое воображение тут же нарисовало Каваллоне и его нового друга, вместе, и не очень прилично.

– Придурок! – закричал он, скоропостижно убежав в туалет.

– Хаято! У нас уже нет времени, эй!..

* * *

 

Гокудера волновался. Так сильно, что Ямамото думал, что тот сломает ему пальцы в скором времени.

– Хаято, не мог бы ты отпустить мою руку… – напряжённо проговорил тот, но всё также улыбаясь.

– Да, прости, – словно в трансе ответил блондин, медленно отпуская бедную руку на свободу.

– Не волнуйся, мы же всё решили… или ты не хочешь?

– Что?

– Не хочешь замуж за меня?..

– Не говори глупостей, Такеши, – зашипел он, одёрнув возлюбленного. – Я просто переволновался. Особенно этому способствовала твоя утренняя выходка! – он опять покраснел, – конечно, хочу, куда я, тем более, денусь, у меня от тебя ребёнок, пойми ты это, наконец. Да и не в ребёнке дело, – выдохнул подрывник. Его всего будто мутило, живот побаливал, но он старался сделать это незаметным, чтобы Ямамото не волновался.

– Тебе нельзя волноваться, успокойся, ну, – он погладил Гокудеру по волосам, хотя и у него было какое-то неприятное ощущение внутри, будто что-то должно случиться. Но ведь это не должно испортить роспись, верно?

Наконец, из большого зала вышел человек и пригласил пару внутрь. Гокудера вновь схватил Такеши за руку, отчего тому вновь стало страшно за её сохранность.

– Итак, чью фамилию берём? – сразу же приступила к делу полненькая женщина лет пятидесяти.

– Ничью. У каждого остаётся своя, – хором ответили молодожёны.

– Мм, ну хорошо. А дети, чью фамилию они носить будут? – что-то записывая к себе в журнал, переспросила женщина. Видимо, о беременности она была осведомлена, хотя какой уж тут «осведомлена», когда внушительных размеров живот выпирает даже из-под плотной куртки.

Влюблённые задумались. А ведь и правда, чью? Первым свою идею озвучил, как ни странно, Ямамото.

– А… может, первый ребёнок – отца, а второй – матери? И последующие по тому же принципу?

– Какой ещё «Второй»?! Ты совсем мозги потерял? – взъелся блондин, пригрозив кулаком Такеши.

– А молодой человек дельную вещь говорит, – согласилась женщина, но Хаято гневно прервал её.

– Да не будет никакого «второго»!

– Вы не любите детей?

– Я не хочу переживать этот кошмар снова!

– Тише, тише, Хаято… – примиряюще замахал руками Ямамото, – Почему бы тогда нашему ребёнку не взять двойную фамилию?

– Ямамото-Гокудера? – сообразил подрывник. Такеши закивал головой, всё также улыбаясь. – Ну… хорошо, – согласился тот, вздохнув. Ямамото же ликовал, что всё так быстро кончилось.

– Кхм, довольно длинная фамилия…

– Ничего, записывайте. Мария Складовская-Кюри позавидует, – упрямо рыкнул подрывник, отчего брюнет снова засмеялся, хоть ему и не было знакомо это имя.

– Хорошо, хорошо, – покачала головой женщина, но записала. – Распишитесь тут, и тут, – она протянула какой-то документ Ямамото, на котором тот без зазрения совести расписался. – А Вы, тут, и тут, – теперь документ перекочевал к Гокудере. Он быстро поставил закорючку в нужном месте и вернул документ обратно.

– Поздравляю, теперь вы по закону муж и… муж, – она запнулась, но всё-таки смогла договорить фразу. Всё-таки, она впервые проделывает подобную регистрацию, и если бы не её племянник, работающий на босса семьи Каваллоне, который друг этих двух ребят, ноги бы её здесь не было. И объяснить ей, что к чему было довольно сложно – беременные парни? Мафия? При всём этом, ей ещё двоих венчать – это как минимум самого босса с каким-то агрессивным школьником, и ещё какую-то смазливо-сладкую парочку, состоящую из наивной крошки и маньяка. Она так подозревала, по разговорам, что не только их, но и ту белокурую девку (если она девка, а то хрен их разберёшь, геев этих) и горячего… то ли итальянца, то ли испанца.

Парни, улыбнувшись, переглянулись, и хором выпалили «спасибо». Женщина начала отпираться, мол, это её работа, но в душе ей, всё-таки, было приятно. Так и случилась первая помолвка.

* * *

 

Спустя примерно два часа, двое довольных молодожёнов шли по улице, улыбаясь. Гокудера радовался, что Ямамото смог хоть на немного забыть тот утренний случай. И надеялся, что больше никогда не вспомнит. Внезапно Такеши остановился, встревожено глядя в конец тротуара. Он быстро толкнул Хаято в кусты.

– Там Тамаки идёт, прячься! – блондин на этих словах испуганно сиганул за деревья, надеясь, что его не заметят.

– О, Такеши-кун! – темноволосый паренёк подбежал к Ямамото, улыбаясь, подобно и самому мечнику. – Давно тебя не видел! Ты как? – Гокудера в это время опасливо осматривался на них. «Ну же, придурок, отвадь его быстрее» - отчаянно думал он, глядя на свой вздувшийся живот. Более того, он начинал уже болеть, и блондин еле стоял на ногах.

– Я? Просто отлично!

– А в школе почему редко появляешься?.. И, кстати, твои друзья, Гокудера и никчёмный Тсуна тоже пропали, ты знаешь? – настырно начал расспрашивать одноклассник, в то время как подрывник насылал проклятия на ни в чём не повинного паренька, беспокоящегося за своего друга.

– А, да… – сдавленно ответил Такеши, почесав затылок. – Просто у них семейные обстоятельства! – рассмеялся он. Ну, почти правильно сказал. Беременность – семейное обстоятельство.

– Надеюсь, с ними всё в порядке. А школа-то совсем запущенная стала. Дисциплинарный комитет совсем расхалявился, зато свободнее дышать стало… – улыбнулся Тамаки. А Гокудеру перекосило. Во-первых, он вспомнил про Хибари. Снова, он и Каваллоне,… но фантазия быстро отступила на этот раз. Потому что Хаято стало очень жаль Кёю. Всё, что он строил таким усилием, пусть и на страхе, рухнуло из-за какой-то прихоти Коня. И то, что Хибари должен был стать «матерью» в таком раннем возрасте ещё больше подкупило это чувство. И Хаято не знал, как тот отреагирует на эту новость. Вроде бы, школа была для него самым родным местом. Так почему же так?.. Обида упрямо захватила разум подрывника, из кустов послышался всхлип.

– В самом деле? – Такеши грустно улыбнулся. Он слышал, как Гокудера всхлипнул. Действительно, очень жаль. – А ты знаешь… Хибари скоро вернётся в школу, – неожиданно бодрым голосом оповестил он. Хаято удивлённо оглянулся.

– Правда? – испуганно переспросил Тамаки.

– Да, я разговаривал с ним недавно. Со следующего года он вам всем спуску не даст!

– Такеши-кун, ты чего? – Тамаки шокировано усмехнулся. – Потакаешь этому садисту недоделанному?Да без него даже лучше жить стало! Всем, даже учителям. Он пропагандировал свой чёртов порядок, не задумываясь о нас!

– Молчи, Тамаки. Он пытался воспитать в вас, бездарях, хоть толику хорошего! – неожиданно обозлился Ямамото, повысив голос на своего друга.

– Он ломал нам кости и оставлял синяки! Он – чудовище, не имеющее чувств. Просто робот, страж порядка. Но не человек, – отрицал парень, сжимая кулаки. – Знаешь, я буду очень рад, если то, что про него говорят – правда, – парень коварно усмехнулся.

– Что? Ты о чём? – что-то подозрительно едкое и нехорошее закралось в душу мечника. Отчего-то он начал подозревать, будто сейчас и ему, и Хаято будет тяжело пережить слова Тамаки.

– Говорят, что сначала он будто бы заболел. А потом связался с каким-то блондином-итальянцем, даже был слух, будто они вместе. Хибари Кёя – человек, так отчаянно защищавший свою репутацию и честь школы! Гей! А итальяшка тот его старше был, давно уже совершеннолетний, за двадцать. А это уже педофилия, против закона. И это тот человек, который так чтил закон? А потом сам его нарушил таким возмутительным способом?! Хибари всего лишь выпендрёжник, он – ничтожество!..

Не успев закончить свою мысль, Тамаки упал на каменный пол тротуара, шокировано глядя снизу вверх на старого друга. Ямамото было очень больно, по большей части от того, что такие слова говорил его друг. Бывший друг. Он не мог называть другом человека, так паскудно отзывавшегося о других людях. Да, Хибари был не ангелом, далеко не ангелом. Но он старался сделать школу лучше, пусть и такими методами. Хаято плакал в кустах, Ямамото отчётливо слышал его болезненно-тихие всхлипывания.

– Убирайся, Тамаки. Иначе я убью тебя, клянусь.

Парнишка, сидевший до этого с открытым ртом, испугался такого злобного, полного ненависти взгляда, и тут же, подхватив сумку, понёсся прочь, куда глаза ведут.

Ямамото тихо подошёл к дереву, под которым сидел его возлюбленный.

– Пойдём домой, Хаято. Он ушёл. Хаято? – переспросил Такеши, видя, что тот не отзывается. Блондин поднял на него заплаканные зелёные глаза.

– Хибари… он ведь… школа для него… – попытался сформулировать мысль Гокудера, но выходило плохо. Однако мечник понял.

– Перестань, – он рассмеялся, – это же Хибари! Он придёт в следующем году и всем задаст! Он их всех на лопатки уложит. Массовый «камикорос»!

– Да… «камикорос»… я по нему уже соскучился, знаешь… – Гокудера вытер глаза рукавом, улыбнувшись. Живот сильно болел, но говорить об этом Ямамото Хаято не хотел. – Пошли домой, - он еле поднялся, но стойко выдержал вес своего тела.

– Забудь об этом, Хаятушка… Ай! – брюнет рассмеялся, а после получил по голове.

– Я, кажется, говорил тебе не называть меня так?! – вновь покраснел он, однако внутри благодарил возлюбленного – это его разрядило как-то, что ли.

* * *

 

Гокудера облегчённо вздохнул, когда смог добраться до дома и лечь на кровать, позволяя отёку спать. Низ живота всё ещё ныл, и это не могло не беспокоить подростка. Однако он упрямо игнорировал эту мысль.

– Такеши, можешь сходить в магазин и купить чего-нибудь поесть? – попросил подрывник, чуть приподнявшись на кровати. Ямамото улыбнулся, подошёл к нему и аккуратно поправил подушки, чтобы было удобнее.

– Хорошо, Хаято. Я скоро вернусь! – пообещал он, и Гокудера вымученно улыбнулся. Такеши захватил деньги и выбежал на улицу, вдыхая вечерний воздух. Он направился в сторону круглосуточного магазина.

Хаято остался лежать на кровати. Он потянулся к тумбочке и с трудом вытащил оттуда пачку таблеток. Резким движением открыл упаковку, достал одну дрожащими руками и быстро проглотил. Его всего трясло, он продрог, но пока держал себя в руках. Отчего-то его переполняли совсем разные чувства: тревога, страх, радость, отчаянье, горе и даже боль, но он никак не мог реагировать на их поток. Хаято посмотрел на часы – было почти девять вечера. Вот уже последние несколько часов живот болел настолько сильно, что иногда Гокудере было тяжело даже ходить и разговаривать. Как и сейчас, адская боль прожгла низ живота, так, что блондину хотелось заорать. И он действительно заорал, когда почувствовал влагу под собой. Подрывник с опаской приподнялся, глядя на простыни. Да, так и есть. Воды отошли.