III глава: моисей, иисус и цезарь

 

Не вполне ортодоксальный рассказ о том, как возникла христианская «религия Сына», которая объявила себя соперницей еврейской «религии Отца», бросила вызов могущественному Риму и стала главным вероучением Европы.

 

 

ВОТ КОГДА ЭТО ПРОИЗОШЛО

 

РОЖДЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА

Г. до н.э. – 600 г. н.э.

 

Римская история / Иудео‑христианская история

 

– 100 до 1

Век революций и становления цезаризма. Рим – владыка мира / Иудея становится римской провинцией. Ирод Великий назначен царем иудеев. Рождение Иисуса.

 

1 до 100

Эпоха императоров Нерона, Веспасиана, Тита. Покорение Британии. / Распятие Иисуса римлянами. Павел проповедует иудео‑христианское учение язычникам. Разрушение Иерусалима. Появление посланий Павла. Составление евангелий (70‑120 гг. н.э.)

 

100 до 200

Эпоха императоров Траяна, Адриана, Марка Антония. Экономический и моральный упадок империи. / Второе и третье еврейские восстания против римлян. Усиление преследований римлянами христианской секты. Только что возникшее христианство раздирают ереси.

 

200 до 300

Натиск на границы Римской империи – германцев на севере, парфян на востоке. Эпоха военных диктатyp. Раздел империи. / Евреи становятся римскими гражданами; ряды христиан редеют вследствие ересей; римляне обвиняют христиан в подрывной деятельности.

 

300 до 400

Император Константин на время объединяет империю. Эпоха Феодосия. Империя окончательно распадается на восточную и западную. Первое нашествие вандалов. / Император Константин принимает христианство; христианский собор в Никее принимает основной символ веры и канонизирует Новый Завет (395); появление первых законов, ограничивающих права нехристиан.

 

400 до 600

Вторжения вандалов, готов, гуннов. Захват Рима. Повелители‑варвары на троне Римской империи. Над всей Европой опускается ночь феодализма. / Христианская церковь укрепляет свои позиции в империи. Возникновение папства. Евреи –единственный нехристианский островок в христианском мире.

 

МЕССИЯ И ЕГО АПОСТОЛ

 

В течение многих столетий евреи обвиняют христиан в сознательной несправедливости, которую те не замышляли, а христиане обвиняют евреев в совершении преступлений, в которых те неповинны. В действительности же то, что кажется предумышленной несправедливостью или непримиримой враждебностью, является всего лишь психологической аберрацией или же обычнейшим проявлением человеческой слабости, присущей обеим сторонам, замешанным в конфликте. Если мы хотим понять подлинный характер отношений между евреями и ранними христианами, мы обязаны рассмотреть их в иной системе отсчета.

Кто основал христианство? Кто распространил его? Почему оно оказалось способным превратиться в господствующую мировую религию? В течение многих веков преобладало мнение, что все основные концепции христианства были единоличным нововведением самого Иисуса. Но вот в 1947 г. произошло потрясающее событие. Были обнаружены рукописи, относящиеся к первому – второму векам до нашей эры. Они имели поразительное сходство с первоисточниками христианской веры. То были так называемые «рукописи Мертвого моря». Весьма вероятно, что эта находка даст возможность разгадать загадку происхождения раннего христианства. Находка рукописей Мертвого моря по праву считается одним из величайших открытий в археологии. Оно затмевает даже обнаружение Шлиманом остатков Трои и микенской цивилизации. Обстоятельства, при которых это открытие произошло, не отважился бы выдумать автор самых увлекательных приключенческих романов. Ни один ученый, никакая научная экспедиция не были причастны к этому открытию. Оно было сделано ранней весной 1947 г. молодым бедуином‑контрабандистом по имени Мухаммед‑Волчонок, когда он тайком переходил арабопалестинский кордон, ведя на продажу в Бет‑Лехем контрабандное стадо коз.

Палестина в то время переживала острый политический кризис. Подходил к концу срок действия потерявшего всякое значение мандата Лиги Наций. Англичане, которые управляли Палестиной по этому мандату со времени окончания Первой мировой войны, готовились покинуть страну весной будущего года. Арабы угрожали вторжением в тот самый момент, когда англичане уйдут. Готовясь к этому вторжению, арабы уже стреляли в евреев. Те отвечали огнем на огонь. Поскольку англичане склонялись на сторону арабов, евреи устраивали акты саботажа, чтобы вынудить англичан ускорить свою эвакуацию. Англичане вешали саботажников. Евреи отвечали тем, что, в свою очередь, вешали английских солдат. В общем Палестина напоминала пресловутую пороховую бочку.

Таковы были тревожные времена, в которые Мухаммеду‑Волчонку приходилось зарабатывать себе на пропитание. Чтобы пробраться на славящийся своими ценами бет‑лехемский рынок, Мухаммеду необходимо было проскользнуть сквозь сеть арабских и британских патрулей. Местный уроженец, он выбрал для этого мало кому известную дорогу вдоль пустынных и холмистых западных берегов Мертвого моря. В одном месте, гоняясь за отбившейся козой, Мухаммед увидел незнакомую пещеру. На всякий случай он швырнул в нее камень. К своему удивлению и испугу он услышал звон разбивающейся глиняной посуды. Он бросился бежать, но потом одумался и позвал своего приятеля, такого же контрабандиста, как и он. Вдвоем они исследовали загадочную пещеру.

Внутри пещеры они обнаружили высокие глиняные кувшины, точно такие, какие могли быть в руках Рахили, когда ее повстречал Иаков, или Циппоры, когда ее впервые увидел Моисей. Внутри кувшинов Мухаммед и его приятель нашли свитки пергамента, испещренные, как оказалось, древними ивритскими письменами. То были библейские и ессейские рукописи, относившиеся к первому–второму векам до нашей эры. Два молодых бедуина совершенно случайно натолкнулись на ессейскую генизу – место хранения религиозных рукописей.

В конце концов, после многих приключений свитки попали в руки компетентных исследователей Библии. Ученые признали в них подлинные ветхозаветные рукописи, а также доселе неизвестные произведения ессеев. Но более всего поразило исследователей невероятное сходство ессейского иудаизма, каким он предстал на основании найденных рукописей, с ранним христианством.

Последующие экспедиции к месту находки открыли другие пещеры и нашли новые свитки. Что еще более невероятно – были найдены остатки древнего еврейского ессейского монастыря. Они находились вблизи тех мест, где проповедовали Иоанн‑Креститель и Иисус. Сходство раннего христианства и религии секты ессеев начинало приобретать черты зеркального подобия.

В числе множества полностью или частично сохранившихся образцов ессейского творчества наиболее значительными оказались документы, ныне получившие название «Устав общины», «Комментарий к Хаваккуку», «Война между Сынами Света и Сынами Тьмы» и «Цадокистские фрагменты». Эти рукописи образуют ядро ессейского религиозного вероучения. В них, как убеждены теперь многие исследователи, содержатся истоки раннего христианства.

В кратком изложении учение ессеев (чью политическую историю мы рассматривали выше) состояло и следующем. Они верили в приход Мессии, ниспосланного Богом, которого они называли «Учителем справедливости» и который якобы погиб мученической смертью от рук Сынов Тьмы. Последователи Учителя справедливости именовали себя «избранниками Господними». Свою религиозную общину они называли «Новым заветом». Вступление в Новый завет происходило посредством погружения в воду. Была разработана процедура богослужения, почти идентичная той, которая в христианских евангелиях описана как последняя, или тайная, вечеря. Описание ессейского ритуала, которое содержится в «Уставе общины», вполне может сойти за описание ритуала христианской общины. Резюмируя свои наблюдения над разительными совпадениями между ессейским и христианским вероучениями, известный исследователь свитков Мертвого моря профессор Сорбонны А.Дюпон‑Соммер писал:

«Все в еврейском Новом завете предвосхищает и пролагает путь к христианскому Новому завету. Учитель из Галилей, каким он предстает перед нами на страницах Нового завета, во многих отношениях является поразительным воплощением Учителя справедливости. Подобно ему, Он проповедует покаяние, бескорыстие, покорность, любовь к ближнему, воздержание. Подобно ему, Он предписывает соблюдение Моисеевых законов, Закона как такового, однако улучшенного и завершенного его собственным откровением. Подобно ему, Он избранник и посланник Господа, Мессия – спаситель мира. Подобно ему, Он становится жертвой преследований священнослужителей из партии саддукеев. Подобно ему, Он осужден и приговорен к смерти. Подобно ему, Он провозглашает суд над Иерусалимом, обрекая его на захват и разрушение римлянами за то, что Иерусалим предал Его смерти. Подобно ему, Он в конце дней грядет как высший судия. Подобно ему, Он основал церковь, последователи которой страстно ожидают Его возвращения в ореоле славы и величия. Как в ессейской церкви, так и у христиан одним из важнейших обрядов является священная трапеза, руководителями которой являются священники. И здесь и там во главе общины стоит надзиратель – „епископ“. И главным в идеале обеих церквей является единство и слияние в любви, простирающееся вплоть до общности имущества.

Все эти черты сходства, а я упоминаю о них лишь самым беглым образом, взятые вместе, образуют весьма впечатляющую картину. Они тотчас же порождают вопрос: какой из этих двух церквей, еврейской или христианской, принадлежит приоритет? Которая из них могла оказать влияние на другую? Ответ не оставляет места для сомнений. Учитель справедливости умер около 65–53 гг. до н.э.; Иисус из Назарета умер около 30 г. н.э. Во всех тех случаях, когда сходство заставляет или соблазняет нас думать о заимствовании, это заимствования у ессеев. С другой стороны, однако, возникновение веры в Иисуса – этот фундамент всей новой церкви – вряд ли может быть объяснено без признания реальной исторической роли нового пророка, нового Мессии, который возжег угаснувшее пламя и сконцентрировал на себе восторженное поклонение людей» [20].

До открытия свитков Мертвого моря лишь немногие историки и исследователи, в частности, Иосиф Флавий, Филон и римский историк Плиний, упоминали о ессеях и их религиозных обычаях. Еще меньшее число людей обращало внимание на эти упоминания. В 1864 г. английский исследователь с немыслимым сочетанием имени и фамилии – Христиан Д.Гинсбург опубликовал монографию «Ессеи: их история и учение». В этой монографии он интуитивно предугадал то, что впоследствии подтвердили свитки Мертвого моря. Но и эта работа была предана забвению как нелепое творение незрелого ума, рассуждающего о предмете, о котором он не имеет никаких конкретных сведений.

С открытием свитков Мертвого моря все эти историки и исследователи были реабилитированы. Иосиф, Филон, Плиний, Гинсбург оказались правы. «Христианство» существовало по меньшей мере за дна века до Христа – его величайшего и благороднейшего пропагандиста, но никак не его зачинателя.

Однако это открытие не вызвало шумного возбуждения ни среди христиан, ни среди евреев. Оно было встречено глухим молчанием. Христиане отнюдь не горели желанием отдать еврейским раввинам всю честь создания своей религии. Они полагали, что с них вполне достаточно уже того, что сам Иисус был евреем. Евреи, в свою очередь, не горели желанием принять на себя всю ответственность за возникновение христианства. Они считали, что и без того внесли в него достаточно, произведя на свет центральное действующее лицо христианской религии. В результате ессейские свитки Мертвого моря остаются лишь достоянием специалистов‑исследователей, которые продолжают писать об этом открытии в закрытых для непосвященных журналах, или же становятся излюбленной темой популяризаторов, которые разбавляют смысл открытия таким количеством утешительных банальностей, что его значение низводится до тривиальности.

В первом столетии нашей эры в беспокойной Иудее, истекавшей кровью под тиранической властью римлян, множество пророков, проповедников и святых людей, принадлежавших к существовавшим в то время в стране двадцати четырем религиозным сектам, только и делали, что провозглашали близкий приход Мессии, который избавит евреев от ужасов римского ига. Каждая секта проповедовала свою собственную доктрину спасения. Самыми многочисленными из этих вновь и вновь появлявшихся пророков и проповедников были ессеи. И, как показала история, самым значительным из них оказался Иисус.

Иисус Христос означает по‑гречески «Иехошуа Мессия», а слово «мессия» происходит от еврейского машиах, что означает «помазанник». Поскольку исследователи расходятся в мнениях о датах жизни Иисуса, мы ограничимся лишь приблизительной хронологией событий. В зависимости от того, какой источник мы признаем достоверным, Иисус родился между 7 и 4 гг. до н.э. либо в Назарете, либо в Бет‑Лехеме (Вифлееме)[21]во времена правления в Иудее царя Ирода Великого. Он был распят между 30 и 33гг. н.э.[22].

Евангелия от Луки и Матфея прослеживают его родословную до царя Давида, хотя каждое дает иную и противоречащую другому генеалогию. Два других евангелия об этом вообще не упоминают. Когда Иисусу было около двенадцати лет, его привезли в Иерусалим, где он слышал, как высокообразованные раввины толковали Тору. В остальном, как и в случае с Моисеем, мы очень мало знаем о его детстве и юности. После открытия свитков Мертвого моря кажется вполне обоснованным предположить, что он провел это время в ессейском монастыре, недавно открытом вблизи тех мест, где он, согласно евангелиям, провел свою молодость.

После своего визита в Иерусалим в возрасте двенадцати лет Иисус исчезает со страниц евангелий. Он снова появляется на сцене где‑то между 28 и 30 гг. н.э. В возрасте 30 лет он был крещен Иоанном‑Крестителем. Пророк Иоанн был прозван Крестителем за то, что в согласии с ессейским уставом утверждал, что можно очистить душу посредством «крещения», т.е. погружением в воду. Это не было чем‑то еретическим. Это не противоречило и ортодоксальному иудаизму, который в течение многих веков практиковал ту или иную форму ритуального очищения водой. Иоанн провозглашал также, что он является посланником Господа и его миссия состоит в возвещении царства Господня. Надо думать, что ни фарисеи, ни саддукеи не видели в этом ничего кощунственного, поскольку Иоанн ни разу не был привлечен ими к суду. В конце концов Иоанн был все же приговорен к смерти. Но приговорен он был не по религиозным или политическим причинам и не евреями. Его казнь была делом рук идумейского царя Ирода Антипы, назначенного римлянами правителем Галилеи. Ее причиной было то, что Иоанн открыто клеймил женитьбу Антипы на собственной племяннице как противозаконную и кровосмесительную.

Деятельность Иисуса, как спасителя, началась с его крещения. Его проповедничество длилось всего один год, если верить синоптическим евангелиям[23], и три года, согласно евангелию от Иоанна.

Иисус начал жизнь странствующего проповедника, провозглашающего свою собственную «благую весть» (евангелие). Его проповедь была либеральной. Он был против всякой несправедливости, как и следовало по традициям пророков. Он учил соблюдению Моисеева закона, сочувствию к бедным, милосердию и терпимости. Он говорил задушевно и тепло. Слова его шли от сердца. Его учение было зажигательным и облекалось в форму кристально‑ясных притч. Его высказывания тотчас находили путь к сердцам слушателей. Он был утешительным оазисом в стране, иссушенной римским игом. Исстрадавшиеся люди стекались к нему, чтобы найти утешение в его словах, обрести веру в его проповеди, зажечься мечтой, которую он создавал. То, что он проповедовал, чему учил и о чем говорил, ни в чем не противоречило всему, что говорили или чему учили другие еврейские пророки, раввины или секты. Поэтому со стороны евреев Иисусу не грозила никакая опасность. Опасность грозила ему от римлян. В стране, где властвовал террор, небезопасно было говорить о справедливости. Иудея представляла собой пороховую бочку назревавшего восстания, а римляне знали лишь одно‑единственное лекарство от всех социальных болезней – вылавливать подозрительных и опасных людей и заживо сдирать с них кожу или распинать на крестах.

Весной 33г. н.э. Иерусалим был, как всегда, переполнен толпами пилигримов, собравшихся со всех концов света на праздник Песах. Возбуждение достигло высшего предела. Только что было подавлено восстание в провинциях. Ходили слухи о новом восстании. Говорили о каком‑то очередном мессии, который якобы въехал в город на молодом осле, как предсказывала древняя еврейская легенда. Все эти толки о мессии изрядно тревожили римлян. Мессия способен был воспламенить народ куда быстрее, чем факел может зажечь клочок бумаги. Любой ничтожный инцидент мог побудить евреев на новое восстание. Прокуратор Иудеи Понтий Пилат покинул свою любовницу в Цезарее, административной столице провинции, и срочно вернулся в Иерусалим. С ним прибыли его легионеры. На улицах города раздавалось бряцанье мечей и доспехов.

Мессия, о котором толковали люди, был не кто иной, как Иисус. Такова была политическая ситуация в тот момент, который он выбрал, чтобы войти в Иерусалим. Таково было время, которое он выбрал, чтобы открыто объявить себя Мессией. Его целью был Храм. Он видел свою задачу в реформировании некоторых обычаев, укоренившихся в Храме. С политической точки зрения он выбрал для этого самое неподходящее время.

Последующие события окутаны неясностью. Последователи Нового завета рассуждают о них, как люди, уже знающие, что произошло потом. Поэтому их раздражает и кажется непонятной «слепота» евреев, отказавшихся принять без промедления те реформы, на которых настаивал Иисус. Так можно рассуждать сегодня, но уж никак не в Иерусалиме 33 года н.э. Читающие Новый завет должны не упускать из виду, что в день прибытия Иисуса в Иерусалим никто, кроме разве нескольких его ближайших учеников, и не подозревал в нем Мессию. Сам Иисус ничего еще об этом не говорил. Он вообще не говорил об этом вплоть до известного происшествия в Храме. Трудно сказать, когда именно Иисус провозгласил себя Мессией. Все четыре евангелия повествуют по‑разному об этом событии. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что когда Иисус входил в Иерусалим, его последователи не имели понятия о его намерениях. Можно ли ожидать, что жители Иерусалима, которые вообще никогда о нем не слышали, узрят то, чего не видели даже его ближайшие ученики?

Есть еще один момент, который обычно забывают или упускают из виду читатели Нового завета. Он состоит в том, что реформацию храмового культа начали еще пророки за восемьсот лет до появления Иисуса. В дни Иисуса уже существовали, соседствуя друг с другом, два вида иудаизма: иудаизм Храма и жертвоприношений и иудаизм синагоги и молитвы, подобно тому, как ныне сосуществуют два вида христианства – католическое и протестантское. Таким образом, Иисус не был первым реформатором храмового культа. К моменту его появления на историческую сцену реформы, начатые пророками, уже предопределили судьбу всего храмового культа вообще. В этом‑то, уже умирающем культе Иисус хотел отменить два обычая – продажу животных для жертвоприношений и заключение денежных сделок на территории Храма.

К тому времени давно уже существовал обычай продавать у стен Храма голубей и голубиц для священного жертвоприношения. Точно так же сегодня в христианских храмах и соборах принято продавать свечи и кресты. Поскольку еврейские паломники собирались для жертвоприношения в Храме со всех концов света, то сложился также обычай менять здесь деньги, как мы сегодня меняем одну валюту на другую. Некоторые учебники для христианских воскресных школ намекают, что наряду с обменом имела место также и азартная игра. Такое предположение вполне правдоподобно, но оно не имеет ни малейшего подтверждения ни в одном из четырех евангелий. Иисус возражал не против обмена денег как такового, а против совершения денежных сделок на территории Храма вообще. Точно так же он, вероятно, возражал бы в настоящее время против обхода верующих с блюдом в руках для сбора пожертвований в церквах и соборах[24].

Когда Иисус явился в Храм, опрокидывая столы торговцев и изгоняя менял, евреи, которые нуждались в услугах этих торговцев и менял, пришли в такую же ярость, в какую пришли бы сегодня христиане, если бы кто‑то ворвался в их церковь во время пасхальной службы, расшвыривая свечи и кресты, предназначенные для продажи, и изгоняя служек, разносящих блюда для сбора пожертвований. Можно ли сомневаться в том, что такой возмутитель спокойствия был бы немедленно арестован по просьбе священника или другого церковного лица? Однако евреи не арестовали Иисуса, во всяком случае, не в этот момент. Они не хотели вовлекать в дело римлян И решили замять скандал.

Но их надеждам не суждено было сбыться. Слухи о происшествии в Храме достигли римлян. Не было ли это началом мятежа? Бунта? Восстания? Отцы юрода, отдавая себе отчет в том, какие погромы, грабежи и насилия обрушатся на жителей, если римские легионы будут спущены с цепи, могли решить, что будет лучше унять Иисуса до окончания праздника. Тогда всеобщее возбуждение спадет, легионеры уберутся из города и полуосадное положение будет снято. С большой осторожностью они следили за развитием событий. Но тут последователи Иисуса начали поговаривать о нем как о «Царе иудейском» и «Мессии», возбуждая тем самым еще большую настороженность римлян. Только тогда, если верить евангелиям, на третий день после происшествия в Храме, евреи арестовали Иисуса.

Начались двенадцать очень значительных в истории человечества часов. Единственный рассказ об этих двенадцати часах, последовавших за арестом Иисуса, которым мы сегодня располагаем, содержится в евангелиях, написанных спустя сорок–девяносто лет после самих событий. Оставляя в стороне псе противоречия этих источников, описываемые в них события сводятся в основном к следующему: Иисус был арестован ночью по приказу Синедриона, высшего судебного органа страны, Синедрионом же был приговорен к смерти по обвинению в богохульстве, т.е. надругательстве над святынями. Суд происходил во дворце первосвященника на основании показаний подкупленных свидетелей. Далее евангельский рассказ сообщает, что Понтий Пилат, который должен был утвердить приговор, сделал это в высшей степени неохотно и лишь потому, что опасался ярости еврейской толпы.

Всякий человек, знакомый с еврейским судопроизводством в период Второго Храма, найдет крайне затруднительным принять этот евангельский рассказ на веру. Прежде всего, согласно еврейскому закону тех времен, человек не мог быть арестован ночью. Противоречило закону также проведение суда в канун субботы или в праздник. Синедрион заседал исключительно в лишкат ха‑газит (Зал тесаных камней). Он никогда не собирался во дворце первосвященника или в каком‑либо ином месте. Синедрион не мог быть инициатором ареста. Никто не мог быть судим Синедрионом до тех пор, пока не менее двух свидетелей не подтвердят под присягой свои показания против обвиняемого. Поскольку в данном случае против Иисуса не выступал прокурор, свидетели обязаны были изложить суть своих обвинений перед судом в присутствии обвиняемого. Последнему предоставлялось право вызвать свидетелей в свою защиту. Затем суд допрашивал обвиняемого, обвинителей и свидетелей защиты. Талмуд требует даже, чтобы и тогда, когда приговоренного ведут к месту казни, перед ним шел глашатай и кричал во весь голос: такой‑то и такой‑то, сын такого‑то и такого‑то, подлежит казни за совершение таких‑то и таких‑то преступлений, доказанных такими‑то и такими‑то свидетелями обвинения. Всякий, кто может сказать что‑либо в его защиту, пусть выступит и скажет![25].

Крайне неправдоподобным кажется поэтому, чтобы Верховный еврейский суд нарушил все без исключения параграфы собственного кодекса и действовал вопреки освященному веками обычаю. Подобные действия Синедриона представляются столь же невероятными, как если бы, скажем, Верховный суд Соединенных Штатов приказал ночью схватить человека, ночью же отыскать лжесвидетелей, которые доказали бы его преступление, приговорил бы его к смерти без суда и следствия да еще потребовал бы немедленного приведения приговора в исполнение – все это в течение двенадцати часов[26].

Историк, знающий о жестокости и жадности Понтия Пилата, в равной мере затруднится принять его характеристику как великодушного и милосердного правителя, заботящегося о благосостоянии одного еврея. В действительности жестокость и жадность Пилата получили весьма широкую огласку. Император Тиберий вынужден был даже удалить его с занимаемого им поста, чтобы он не позорил Рим. Нужно быть слишком наивным, чтобы поверить, что этот Понтий Пилат, римский генерал, командовавший многими окружавшими Иерусалим легионами, был напуган еврейской толпой, вооруженной таким «страшным» оружием, как тфиллин (филактерии, которые прикрепляются к голове и к левой руке во время молитвы).

Не кажется ли более правдоподобным, что Иисус был арестован евреями для того, чтобы защитить его от римлян, которые никогда не страдали нерешительностью, когда речь шла о том, чтобы распять еще одного еврея. Видимо, этот арест, рассчитанный на защиту Иисуса, оказался безуспешным, и римляне потребовали, чтобы Иисус был передан в их руки для расправы. Сами евангелия дают основания для подобных догадок. Согласно евангелиям, распятого Иисуса бичевали и мучили именно римские легионеры, а не евреи. Именно римской злобности, а не еврейскому состраданию, соответствует выдумка увенчать голову Иисуса терновым венцом и повесить на его груди издевательскую табличку «Царь иудейский».

Невозможно не сопереживать мучительным страданиям Иисуса, когда он обращает свой взор к небесам и испускает свой знаменитый стон: Элахи, Элахи, лама швактани? (Боже мой, Боже мой, почему Ты меня оставил?)[27].

Сами евангелия сообщают, что вокруг распятого рыдала толпа евреев, а не римлян. Римляне были заняты в этот момент тем, что разыгрывали в кости его одежду. Все эти показания евангелий свидетельствуют о том, что казнь Иисуса была проявлением тупой жестокости римской власти, а не ошибкой еврейского правосудия. Евреи никогда на протяжении всей своей истории никого не распинали и никого не требовали распять. Напротив, они выступали в защиту распинаемых римлянами христиан, как о том свидетельствует сам Новый завет. Деяния Апостолов (5:34–39) рассказывают, что фарисейский раввин Раббан Гамлиэль открыто осудил преследования христиан римлянами. Иосиф Флавий упоминает, что когда римляне намеревались казнить Иакова, брата Иисуса, не кто иные, как фарисеи, рискуя жизнью, протестовали против этого бессмысленного убийства.

Со смертью Иисуса христианство казалось обреченным. Его спасла еврейская доктрина воскресения. Евреи в тогдашней Иудее были знакомы с идеей воскресения из мертвых и широко обсуждали проблемы загробного существования. Бесчисленные упоминания об этом рассеяны в апокрифических трудах фарисеев и в ессейских свитках Мертвого моря, относящихся ко времени, по меньшей мере на сто пет предшествовавшему жизни Иисуса. Поэтому нас не удивляет, когда мы читаем в евангелиях, что в первое воскресенье после смерти Иисуса некие женщины пришли к его могиле помолиться и обнаружили, что надгробный камень отвален прочь, а сама могила пуста. Одной из этих женщин явилось видение Иисуса, а потом и его двум ученикам[28].

Весть о свершившемся чуде быстро распространилась среди павших духом и численно поредевших последователей Иисуса. Все были убеждены, что он восстал из мертвых. Но воскрес не только Иисус; с ним вместе воскресло христианство.

Первые два десятилетия после смерти Иисуса, с 30 но 50 г. н.э., все христиане были одновременно и евреями. Христианство было просто одной из многих еврейских сект и мало чем отличалось от других. Те немногие язычники, которые присоединялись к зародившейся религии, обязаны были принять иудаизм, прежде чем быть принятым в христианство. Все христиане считали себя евреями, точно так же как сегодня католик, перешедший в протестантство, или протестант, перешедший в католичество, продолжает считать себя по‑прежнему христианином. Великий раскол между христианами и евреями произошел не ранее 50 г. н.э., когда христианство отвернулось от язычников и стало распространяться во всему миру. Этот шаг был задуман и совершен одним‑единственным человеком, также евреем, который и стал подлинным основателем христианской церкви. Этим человеком был Саул из города Тарса, которого христиане называют Павлом. Учение Иисуса в устах Павла приобрело то же значение, что Талмуд для Торы, – стало комментарием и руководством в повседневной жизни.

Немецкий философ Фридрих Ницше назвал Павла человеком, «суеверие которого сравнимо разве что с его хитростью». Мартин Лютер называл его «скалой веры». Павел родился почти одновременно с Иисусом. Он был гражданином Рима, образованным и высокомерным евреем. Он изучал римское право и греческую философию, но оставался тем не менее правоверным и соблюдающим все обряды фарисеем. Он прибыл в Иерусалим примерно в то же время, когда Иисус начал там свою проповедь. Но никогда они так и не встретились. В Иерусалиме Павел познакомился с трудами Филона, которые произвели на него огромное впечатление. Он мог, по‑видимому, стать большим знатоком Торы. История судила ему, однако, стать христианским святым.

Живи Павел сегодня, он бы, пожалуй, кончил свои дни в психиатрической лечебнице. Всю свою жизнь он был одержим всепоглощающим чувством собственной греховности и вины. Это чувство преследовало его беспощадно. Ранние изображения и описания Павла в Новом завете, принадлежащие ему самому и посторонним наблюдателям, рисуют нам малопривлекательную внешность. Эрнест Ренан характеризует его как «отвратительного маленького еврея». Павел был маленького роста, кривоног, слеп на один глаз, и тело его, по всей видимости, было искривлено. Он был подвержен периодическим приступам малярии. У него были повторяющиеся галлюцинации и, по мнению некоторых ученых, эпилептические припадки. Он был закоренелый холостяк, проповедовал воздержание и рекомендовал жениться только в случае крайней необходимости.

Вначале Павел относился к новой еврейской секте, известной под названием «христиане», крайне враждебно. Он яростно нападал на ее приверженцев и даже выступил свидетелем против ее первого мученика – Стефана. Стефан заявил, что Иисус равновелик Господу, что по тем временам было страшным богохульством. Возможно, что Павел участвовал и в побиении Стефана камнями.

Согласно Деяниям Апостолов (9:1–2), Павел «...пришел к первосвященнику... и выпросил у него обращения к синагогам в Дамаске, чтобы он мог любого, и мужчин и женщин, последующих этому учению, связав, привести в Иерусалим». Но именно на мути в Дамаск Павлу явилось его знаменитое видение Христа, поразительно напоминающее происшедшую за две тысячи лет до того встречу Авраама с Богом. Дальше, однако, события пошли совершенно иначе. «Что ты гонишь меня?» – спросил его якобы Иисус. Видение ослепило Павла, и вот так, беспомощного и слепого, его пришлось вести под руки в Дамаск. Здесь другой еврей, член христианской секты по имени Ханания, излечил его слепоту, возложив на него руки, а затем он же обратил Павла в христианство.

В этом месте мы вынуждены поставить тот же вопрос, который был задан при рассказе о встрече Авраама с Богом: «Произошло ли это в действительности?» Ответ наш тот же. С точки зрения истории безразлично, действительно ли Иисус являлся Павлу или же Павел пережил очередную галлюцинацию. Фактом является то, что в течение двух тысяч лет этот рассказ об обращении Павла играл решающую роль в христианской религии. Это реальность, с которой мы обязаны считаться, ибо именно эта реальность сформировала историю.

Несмотря на свою встречу с Иисусом, исцеление от слепоты и обращение, Павел еще в течение четырнадцати лет прозябал в безвестности. Затем в 45 г. н.э. апостол по имени Варнава пригласил Павла сопровождать его в поездке по общинам. Тогда‑то и началась замечательная миссионерская деятельность Павла. Вскоре он превзошел своего учителя Варнаву.

По возвращении из своей первой поездки Павел принял окончательное решение порвать с евреями. Он дважды обращался к апостольской церкви в Иерусалиме с просьбой возвести его в ранг апостола. Дважды ему было в этой чести отказано. Затем он уступил в спор с братом Иисуса Иаковом по вопросу о процедуре обращения язычников. Согласно обычаю, неевреи обязаны были вначале принять иудаизм, лишь затем они могли вступать в христианскую секту. Павел считал, что язычники должны становиться христианами непосредственно, минуя процедуру обращения в иудаизм. Отвергнутый апостолами новой церкви и побежденный братом Иисуса в споре об обращении язычников Павел пришел к трем важнейшим решениям. Эти решения привели к исключению еврейского элемента из христианской секты и превращению ее в совершенно отдельную от иудаизма религию.

Поскольку евреи в массе своей не приняли христианство, Павел обратил взор к язычникам. Чтобы облегчить им вступление в новую секту, он отбросил еврейские законы о разрешенной и запрещенной пище, а также обряд обрезания. Наконец, он решил поставить Христа на место Торы. Это было самым главным его нововведением. Оно привело к окончательному и непоправимому разрыву между религиями Отца и Сына. Тогда, как и сейчас, евреи верили, что человек может познать Бога только через Его Слово, каким оно явлено в Торе. Доктрина Павла гласила, напротив, что человек может познать Бога только через Христа. Противоположность между еврейством и христианством стала абсолютной.

После разрыва с апостольской церковью в Иерусалиме и своего конфликта с Иаковом Павел начал свои знаменитые миссионерские путешествия. Именно тогда он сменил свое еврейское имя Шаул на римское Павел. В этих путешествиях его по большей части сопровождали один или оба его ученика – Сила и Тимофей. Во время этих путешествий, длившихся с 50 по 62 гг. н.э., были написаны также все Послания Павла. Это были самые первые христианские произведения. Евангелия появились только много позже: первое – примерно в 70 г., четвертое – около 120 г. н.э.

Сегодня мы знаем, что описание истории возникновения христианства, каким оно излагается в Посланиях Павла и в евангелиях, особенно рассказ о суде и казни Иисуса, рассчитано не на евреев, а на язычников. Благодаря этому многое становится более понятным. Эти повествования были написаны для фессалонийцев, римлян, коринфян, колоссян, филлипиян, эфесцев. Разумеется, ни Павел, ни евангелисты не хотели раздражать тех, кого стремились обратить, не хотели возбуждать против себя и властителей, которых старались умилостивить, тем более что за малейшие выпады против властей они могли жестоко поплатиться.

Во время своих путешествий Павел повсюду использовал синагоги как трибуну для миссионерской проповеди, поскольку синагога была в то время наиболее веротерпимым религиозным учреждением, допускавшим в своих стенах самые разные точки зрения. Сам Павел, однако, не был столь же терпим и великодушен. «... Кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (Послание к галатам, 1:9). Павел не только оторвал христианство от еврейства. Мало‑помалу он превратил раннее христианство в новую собственную христологию.

Первые христиане видели в Иисусе человека, приобретшего божественные атрибуты уже после своего воскресения. Для Павла он был божеством еще до рождения. Ранние христиане считали Иисуса сыном Божьим. Павел считал его равновеликим и единосущным Богу. Иисус учил, что любви к Богу можно научиться только через любовь к людям. Павел учил, что возлюбить Иисуса мож<