Новое коллективное бессознательное Поуп

Рассматривал как накапливающиеся отходы

Личностного самовыражения

<*S Первые три книги «Дунсиады» подчинены очень про­стой схеме. В первой книге речь идет об авторах, их эгоиз­ме, стремлении к самовыражению и вечной славе. Во вто­рой — Поуп переходит к книготорговцам, обеспечивающим связь с публикой. Тема третьей книги — коллективное бес­сознательное, растущий поток выбросов приливной волны самовыражения. По мнению Поупа, туман тупоумия и но­вого трайбализма спровоцированы печатным прессом. Рас­ширение бессознательного ведет к возрастающей анесте­зии разума, который есть не что иное, как быстрое взаимо­действие наших чувств и способностей. Тот, кто, стремясь понять мысль Поупа, идет через содержание творчества упомянутых им писателей, двигается по ложному пути. Пытаясь найти внутреннее объяснение метаморфозы, По­уп имеет в виду формальную, а не действующую причину. Вся суть дела выражена в простом двустишии (I, 91-94):

Спустилась ночь, и занавес упал, Но новый день опять наполнит зал.

Печать с ее унифицированностью, воспроизводимостью и безграничными возможностями способна подарить новую жизнь и славу чему угодно. Весь мир оказался в плену ту­поумия с его тупыми интересами. Поскольку читателям не занимать тщеславия у авторов, они жаждут лицезреть свой собственный собирательный образ, а посему требуют от тупоумных авторов еще большего усердия для удовлет­ворения спроса все возрастающей аудитории. И высшей формой выражения этой коллективной динамики стано­вятся газеты, претендующие на выражение «интересов че­ловека» (Дунсиада, IV, 11, 91-94):

Вот Мэры и Шерифы сыто спят, Но и во сне им подавай услад. Не спит Поэт, он бьется над стихом, Чтобы читателям не скучно было днем.

Разумеется, Поуп вовсе не имеет в виду, что читателям наскучат продукты ночных бдений поэтов и газетных пи­сак. Совсем напротив — они будут в восторге, увидев свое собственное отражение в зеркале прессы. Сон читателей — это сон духа. Их ум при этом ничуть не страдает, он просто хиреет.

Поуп выразил сущность книгопечатания для англоя­зычного мира, подобно тому как это сделали Сервантес для испаноязычного и Рабле для франкоязычного миров. Это наваждение. Это наркотик, обладающий трансформирую­щей, преобразующей силой, который навязывает создан­ные им мыслительные привычки всем уровням сознания. Но сейчас, в 1960-е годы, книгопечатание начинает отсту­пать на задний план, подобно кинематографу или поезду. Это позволяет нам распознать его скрытые силы, благода­ря чему мы можем понять положительные черты книгопе­чатания, а также проникнуть в существо более мощных недавно возникших форм, таких как радио и телевидение.

В своем анализе книг, авторов и рынков Поуп, как и Га­рольд Иннис в книге «Скрытое влияние коммуникации», стоит на той точке зрения, что воздействие книгопечата­ния на нашу жизнь не только носит в целом бессознатель­ный характер, но и по этой же причине неизмеримо рас-

ширяет область бессознательного. В самом начале «Дунси-ады» Поуп выводит образ совы. Иннис также озаглавил на­чальную главу своей книги «Сова Минервы»: «Сова Минер­вы вылетает только с наступлением сумерек...»

Замечательное толкование²⁶⁷ второй «Дунсиады» 1729 г. предложил Обри Уильяме. Он цитирует слова самого Поу­па, обращенные к Свифту:

Новое издание «Дунсиады» будет весьма роскош­ным... Оно включит Proeme, Prolegomena, Testimonia Scriptorum, Index Authorum и Примечания Variorum²⁶⁸. Что касается последних, то я бы хотел, чтобы ты пробе­жался по тексту и приписал несколько примечаний в любом роде и на твой вкус: либо язвительных — о стиле и содержании пошлой критики, либо юмористических — об авторах поэм, либо исторических — о людях, мес­тах и временах, либо пояснительных, либо в виде вы­борки параллельных цитат из древних.

Иными словами, вместо простого наскока на тупость в виде отдельной книжки Поуп выбрал формат коллектив­ной газеты, привнеся в него изрядную толику «человече­ского интереса» к поэме. Таким образом, он не без драма­тизма имитирует те самые трудолюбие и усердие как не­изменных спутников бэконовского прикладного знания и кропотливый коллективный труд, которые прямо-таки из­лучают порицаемую им Тупость. Уильяме указывает (р.60), что причину, по которой «новый материал, приложенный к поэме, так и не дождался адекватного подхода, следует ис­кать, по-видимому, в мнении большинства критиков и из­дателей: дескать, примечания имеют чисто историческое значение и их основная цель — продолжение сатиры в форме комментария».

²⁶⁷ Pope's Dunciad, p.60.

²⁶⁸ Предисловие, вступление, свидетельства писателей, указа­
тель имен авторов... разное (лат.). — Прим. пер.