Глава II. Об истине обозначения и О двух истинах высказывания

Учитель. Итак, исследуем, сначала, что есть истина в высказывании¹⁸⁴: ведь именно его мы чаще всего называем истинным или ложным.

Ученик. Ты спрашивай, а я сохраню все, что ты обнаружишь.

Учитель. Когда высказывание является истинным?

Ученик. Когда имеет место (est) то, что оно высказывает, либо утверждая, либо отрицая: а я считаю, что то, что оно высказывает, имеет место также и в том случае, когда оно отрицает существование того, чего нет; — потому что [и тогда] оно высказывает так, как обстоит дело.

Учитель. Значит, тебе кажется, что высказанная вещь (res enuntiata)¹⁸⁵ есть истина высказывания?

Ученик. Нет.

Учитель. Почему?

Ученик. Потому что ничто не бывает истинно, не будучи причастно истине: и потому истина в самом истинном; вещь же высказанная в истинном высказывании не содержится. Потому ее следует называть не истиной, но причиной истины. Поэтому мне кажется, что истину следует искать не в другом каком месте, как в самой высказывающей речи (in ipsa oratione).

Учитель. Посмотри тогда, может быть, сама высказывающая речь, или ее обозначение (significatio)¹⁸⁶, или что-то из того, что есть в определении высказывания (enuntiationis), есть то, чего ты ищешь?

Ученик. Так я не думал.

Учитель. Почему?

Ученик. Потому что, если бы она [высказывающая речь] была этим (искомым), она была бы тогда всегда истинной; ибо остается одним и тем же все, что есть в определении высказывания, — и когда высказываемое имеет место, и когда не имеет места: той же ведь [остается] высказывающая речь, и тем же обозначение, и прочем подобным образом.

Учитель. Что же, по-твоему, здесь является истиной?

Ученик. Ничего другого не знаю [ответить], кроме того, что когда [высказывающая речь] обозначает как существующее то, что существует, тогда есть в ней истина, и она истинна¹⁸⁷.

Учитель. Для чего создано утверждение?¹⁸⁸

Ученик. Для обозначения (significandum)¹⁸⁹ существующего как существующего.

Учитель. Значит, это является должным?

Ученик. Конечно.

Учитель. Значит, когда [утверждение] обозначает существующее как существующее, оно обозначает то, что должно [обозначать]?

Ученик. Это очевидно.

Учитель. А когда обозначает то, что должно, обозначает правильно (recte)?¹⁹⁰

Ученик. Это так.

Учитель. Когда же обозначает правильно, является правильным обозначением?

Ученик. Без сомнения.

Учитель. Значит, когда [утверждение] обозначает существующее как существующее, оно является истинным обозначением?

Ученик. Это следует.

Учитель. Опять-таки, когда оно обозначает существующее как существующее, оно является истинным обозначением?

Ученик. Да, если обозначает существующее как существующее, то является и истинным, и правильным обозначением.

Учитель. Значит, «быть истинным» и «быть правильным» значит для него одно и то же, а именно: «обозначать существующее как существующее»?

Ученик. Действительно, одно и то же.

Учитель. Значит, истина есть для него не что иное, как правильность?

Ученик. Теперь ясно вижу, что истина есть эта правильность.

Учитель. И так же, когда высказывание обозначает несуществующее как несуществующее?

Ученик. То, что ты говоришь, я понимаю. Но научи меня, что я мог бы ответить, если кто скажет, что высказывающая речь (oratio) обозначает то, что должно, даже и тогда, когда она обозначает как существующее то, чего не существует, ибо она ведь в равной мере получила [свойства] обозначать как существующее и то, что существует, и то, чего не существует. Ведь, если бы она не получила свойства обозначать (si non accepisset significare) как существующее также и то, чего не существует, то она не обозначала бы его. Поэтому, даже когда она обозначает как существующее то, чего не существует, она обозначает то, что должно. А если, как ты показал, обозначение того, что должно, является правильным и истинным, то высказывающая речь истинна даже тогда, когда она обозначает как существующее то, чего не существует¹⁹¹.

Учитель. Правда, обычно не принято называть истинной высказывающую речь, которая обозначает как существующее то, чего не существует; однако и она имеет истину и правильность, потому что делает то, что должно. Но когда она обозначает как существующее то, что существует, — она вдвойне делает то, что должно: ибо обозначает и соответственно своему свойству обозначать (et quod accepit significare), и соответственно тому, для чего она была создана (quod facta est). Но высказывающую речь принято называть правильной и истинной согласно той правильности и истине, в силу которой она обозначает как существующее то, что существует, но не согласно той, в силу которой она обозначает как существующее также и то, чего не существует. Ведь более должным является то, ради чего [высказывающая речь] получает способность обозначения, чем то, ради чего не получает. А она получает способность обозначать вещь как существующую, хотя эта вещь не существует, или как несуществующую, хотя эта вещь существует, только потому, что не было возможности дать ей способность обозначать вещь как существующую [лишь на то время], пока эта вещь существует, или как несуществующую (лишь на то время), пока эта вещь не существует¹⁹². Итак, одно — правильность и истинность высказывания (rectitudo et veritas enuntiationis), поскольку оно обозначает то, для обозначения чего было создано; другое — правильность и истинность, поскольку оно обозначает в силу полученного свойства обозначать. Ведь первое неизменно присуще высказывающей речи, второе же переменно, потому что первое в речи есть всегда, второе же — не всегда, и первое — от природы, второе же — привходящим образом (accidentaliter) и в соответствии с употреблением¹⁹³.

Например, когда я говорю: «День» (dies est) для обозначения в качестве существующего того, что существует, я правильно использую значение (significatio) данного высказывания, потому что оно для этого создано, и в таком случае говорится о правильном обозначении. Но когда тем же самым высказыванием я обозначаю как существующее то, чего не существует, я пользуюсь им неправильно, потому что оно создано не для этого; и поэтому, в таком случае говорится, что это не есть правильное обозначение.

Но в некоторых высказываниях эти две правильности нераздельны, например, когда мы говорим: «Человек есть животное» или «Человек не есть камень»¹⁹⁴. Ведь это утверждение всегда обозначает как существующее то, что существует, и это отрицание всегда обозначает как несуществующее то, чего не существует; ни первое мы не можем применить для обозначения несуществующего как существующего, так как человек всегда животное, ни второе — для обозначения существующего как несуществующего, так как человек никогда не камень.

Итак, начнем расследование с той истины, которую высказывающая речь имеет в силу того, что некто ею правильно пользуется: ибо [именно] в этом значении [истины] (secundum hanc) о речи, обычно, судят как об истинной. О той же истине, которой невозможно не иметь, скажем позднее.

Ученик. Итак, вернись к тому, с чего ты начал: достаточно для меня различил ты между двумя истинами высказывающей речи; покажешь ли, однако, что речь, как ты говоришь, имеет некоторую истину и тогда, когда содержит ложь?

Учитель. Об истине обозначения, с которой мы начали, пока достаточно сказанного. Ведь то же самое правило (ratio) истины, которое мы наблюдали для предложения звучащей речи, следует усматривать для всех знаков, которые существуют для обозначения чего-то как существующего, каковы письмена или знаки пальцами.

Глава III. Об истине мнения

Учитель. Представление (cogitationem) мы также называем истинным, когда существует то, что мы, основываясь на рассуждении или на чем-то еще, считаем существующим, и называем [представление] ложным, когда этого не существует.

Ученик. Так принято.

Учитель. Что же, по-твоему, является истиной в представлении?

Ученик. Согласно тому правилу (secundum rationem), которое мы видели для предложения (in propositione), ничто с большим правом не называется истиной представления, как его (представления) правильность. Именно для этого дана нам способность представлять себе нечто как существующее или несуществующее: чтобы мы представляли себе существующим то, что существует, и несуществующим то, чего не существует. Поэтому тот, кто считает существующим то, что существует, считает то, что должно [считать], и постольку представление правильно. Если, значит, истинно и правильно представление, то не по другой причине, как потому, что мы считаем существующим то, что существует, и несуществующим то, чего не существует: не иное есть его истина, как правильность.

Учитель. Ты правильно разбираешь.

Глава IV. Об истине воли

Но в воле есть истина, о чем гласит Истина сама, говоря, что «диавол не устоял в истине» (Ин. 8, 44)¹⁹⁵. Ведь он пребывал в истине и покинул истину не иначе как волей.

Ученик. Так верую. Ведь, если бы тот, кто единственно вследствие греха покинул истин)', всегда хотел того, что должно, то никогда не согрешил бы.

Учитель. Итак, скажи, что ты здесь понимаешь под истиной?

Ученик. Ничего, кроме правильности. Ибо если он, покуда желал должного, для чего ведь и получил волю, пребывал в правильности и в истине, а когда пожелал недолжного, правильность и истину утратил, то не иное здесь можно понимать под истиной, как правильность; поэтому в воле его было — «истина» ли [сказать], «правильность» ли, — не что иное, как желание должного.

Учитель. Хорошо понимаешь.