Последствия сохранения примата материализма

В 1960-е победили физики и товарники, что стало началом конца. Советский Союз разучался мечтать.

 

При том железном щите, который был построен вокруг социализма, несмотря на все усилия внешних и внутренних врагов, они не могли серьёзно подорвать советское общество. Разрушение произошло изнутри, из-за внутренней противоречивости философии марксизма и из-за неспособности жрецов философии адаптировать её к изменившемуся обществу.

 

Всего за 40 лет Советской власти СССР достиг почти всего, о чём мечтали предыдущие поколения. Он отчаянно нуждался в новых мечтах. Но в силу догматичности, приземлённости и отсутствия фантазии у руководства, были просто взяты чужие мечты, мечты Запада.

 

В 1930-1940-е годы мир хотел быть похожим на СССР, и он во многом стал похожим на социализм. В 1960-е годы СССР захотел быть похожим на Запад.

 

В 1920-1940-е годы Советский Союз оценивал Запад, и оценивал весьма критически. В 1950-1960-е годы он начал оценивать себя глазами Запада, он захотел понравиться Западу.

 

Пойдя за чужими целями, общество не могло не начать меняться в противоположную самому себе сторону.

 

* * *

хрущёвым был выдвинут лозунг «догнать и перегнать» Запад как по объёмам производства, так и по подушному потреблению населения.

 

При такой постановке вопроса противостояние с капитализмом из вопроса кто прав, стало вопросом кто первый, кто здесь более сильный, кто здесь главный[539].

 

Поскольку были взяты цели капитализма, то коммунистическая идеология из сути Советского Союза становилась просто прикрытием неудач в гонке за этими целями. Постепенно идеология стала восприниматься и как тормоз на пути к этим целям.

 

Более того, если дело только в том, кто первый, кто больше потребит, то социализм с его относительно командными методами и наказанием за тунеядство, начинает действительно казаться худшей и менее свободной альтернативой обществу потребления.

 

хрущёв получил в наследство мощнейшую машину народного хозяйства, построенную по чертежам Маркса и Ленина, внимательно отлаженную в течение четверти века Сталиным, и прошедшую критические испытания войной. От хрущёва требовалось как минимум поддерживать эту машину в хорошем состоянии и умело направлять её. Вместо этого он начал дёргать за все рычажки, которые он нашёл в кабине управления. Куда ехать, он не имел ни малейшего понятия. Тогда хрущёв решил погонять на этой машине на перегонки с Западом, чем, вместе со своими последователями, просто загнал и разломал её.

 

* * *

хрущёв начал делать из России колонию Запада. Великая страна становилась колонией не военной силой, но колонией сознания. Потеря независимости страны началась с потери независимости её самосознания, с потери представления о своём будущем как о своём будущем. О будущем, которое не зависит от Запада, которое принадлежит самой стране, и которое можно придумывать самим. Наши цели, наши мечты стали плебейски подчиняться вихляниям Запада.

 

К сожалению, такой подход довольно логично вытекал из представлений исторического материализма о смене формаций и о развитии материальных производительных сил как о единственном пути развития человечества.

 

Из силы, освобождающей и раскрепощающей сознание людей, каким был исторический материализм во время революции и вплоть до 1950-х годов, он стал превращаться в силу, подавляющую мечты и фантазии, в силу, загоняющую сознание в тупик бессмысленных самоограничений и предрассудков.

 

* * *

Была провозглашена возрастающая роль науки в целом и математики в частности, роль научной организации труда. Числа, естественные науки, эти миры каббалистов, стали всё активнее вытеснять из сознания духовные понятия. Они переставали быть средством защиты от врага или средством улучшения жизни, а становились самоцелью.

 

Чем больше в школьном и в институтском образовании и в ежедневной жизни было цифр, чем больше было математики и науки, тем сильнее становился взгляд людей на мир через цифры и символы, тем быстрее они катились в религию денег.

 

Школьные программы становились всё более сложными, и всё сильнее забивали сознание точными науками, не оставляя места – не для «объективных» гуманитарных наук, которые такие же масонские, как и точные науки – а для сказок и художественной литературы, для простой радости хорошему дню.

 

Если бы десятую часть советских инженеров обучали бы не математике и физике, а музыке и искусству, в каждом микрорайоне можно было бы создать свой симфонический оркестр, а вместо серых унылых улиц построить сказочные дома. Производство от этого никак бы не пострадало. Хороший кинофильм уже значил гораздо больше, чем хороший тракторный завод.

 

* * *

Вспомним основное противоречие капитализма, противоречие между трудом и капиталом.

 

Как мы отмечали в 6-й главе, в марксизме де-факто приравнены два бога – труд и золото. Капитал в связи с этой двойственностью также имеет два значения.

 

Первое – капитал как накопленная власть, накопленное золото. Противоречие между трудом и капиталом мы понимаем именно в этом первом смысле. Это противоречие между создающими все материальные блага, но не имеющими власти наёмными рабочими и сконцентрировавшими у себя всю власть кучкой капиталистов. Это противоречие более-менее разрешается в социализме.

 

Есть и второе значение капитала – капитал как накопленный, овеществлённый труд. Соответственно, возникает второе противоречие – между трудом и накопленным трудом.

 

Это противоречие уже никак не связано с формой собственности. Оно связано с самим понятием собственности как с желанием обладать материальными вещами. Оно неизбежно возникает в любом материалистическом обществе. Оно возникает в любом обществе, где материя – и вещи – первичны.

 

В таком обществе труд рассматривается в первую очередь как источник вещей. Если труд и деятельность человека не приводит к созданию новых полезных вещей, то такой труд и деятельность рассматриваются как негативные, неправильные.

 

В любом материалистическом обществе, чем больше полезных вещей, тем меньше смысла в труде, тем больше бесполезных людей. Чем выше производительность труда, тем больше вещей создаётся в единицу времени, тем меньше ценится труд, тем меньше ценится человек.

 

Это противоречие можно разрешить только одним способом – отказаться от абсолютного примата материализма. К сожалению, в СССР это противоречие начало резко усиливаться.