Представления о духе умершего

Более сложен вопрос о происхождении другого религиозно-мифологического представления, связанного с погребальным культом,– представления о душе или духе умершего…

Вопрос об исторических (гене­тических, идейных) связях между верой в духов умер­ших и верой в духов природы многократно ставился в научной литературе, и решался он по-разному. Старая мифологическая (натуристическая) школа мало инте­ресовалась образами духов умерших (и связанным с ними погребальным культом) и склонна была рассмат­ривать их как олицетворение тех же стихийных сил природы. Напротив, сторонники анимистической тео­рии видели в представлении о душе умершего именно первоначальную религиозную идею и были убеждены, что все вообще сверхъестественные существа – духи, демоны, гении, божество – суть по происхождению сво­ему те же души умерших...

Во многих верованиях отсталых народов можно за­метить, что представления об умерших сливаются с образами злых духов, которые своим происхождением связаны с верой во вредоносную магию. Так, например, у курнаи духи умерших сородичей считались дружест­венными, а духи умерших врагов – злыми. У племени реки Тёлли (Квинслэнд) было поверье, что если уви­дишь дух умершего врага (пичару), то можно уме­реть. Совершенно ясно, что подобные верования пред­ставляют собой контаминацию разных мотивов: с одной стороны, представления об умершем, с другой – персони­фикация смутного страха перед враждебным племенем, того страха, который составляет психологическую основу веры во вредоносную магию. Переплетение этих разных мотивов содействует спиритуализации представления об умершем...

Развитие представлений о духах умерших находится под сильнейшим влиянием мотивов социального харак­тера. Выше говорилось уже, что и погребальная практи­ка и отношение к умершим определяются в очень сильной степени социальным положением покойника при его жизни, т. е. что то и другое отражает в себе элемент общественной дифференциации. Еще лучше это видно на развитии анимистических представлений, свя­занных с покойниками. Особенно характерны в этом отношении верования меланезийцев.

Кодрингтон, наиболее глубоко изучивший эти веро­вания, подчеркивает, что на всех Соломоновых островах проводится резкое различие между двумя классами ду­хов умерших: один класс состоит из духов тех лиц, ко­торые при жизни выделялись своей храбростью, влиянием, материальным успехом; духи этих людей суть объект страха и поклонения со стороны оставшихся в живых; второй, более многочисленный класс состоит из духов рядовых общинников, ничем не выделявшихся при жизни; духи таких людей «являются ничтожеством по смерти, как и при жизни», они «не удостаиваются культа и скоро начинают мыслиться просто как толпа безыменного населения подземного мира»...

У народов, где сильное развитие получил шаманизм образы духов умерших нередко контаминируются с ша­манскими духами и духами болезней, образы которых име­ют свои особые корни. Так, в старых верованиях наро­дов Сибири шаманские духи были в большинстве случаев четко обособлены, но порой они отождествлялись с ду­хами умерших, только не всяких, а умерших шаманов. По­добные поверья отмечены у алтайцев, тувинцев, бурят, яку­тов, юкагиров...

Суеверные представления, связанные с погребальными обрядами

Идея о загробном мире

…Не подлежит сомнению, что представления о том, что делается с душой покойника, начали складываться неиз­меримо позже, чем сложились те или иные традиции погребальной обрядности; да и появившись, эти представ­ления были вначале чрезвычайно смутны.

У тех же австралийских племен, по-видимому, не существовало каких-либо определенных взглядов по вопросу о том, где обитают души умерших и что с ними происходит. Имеющиеся на этот счет сведения путаны и противоречивы. Преобладает, видимо, представление, что души умерших витают где-то вблизи места погре­бения, могут являться живым, во сне или наяву, их можно иногда слышать или даже видеть. Особого мира душ, «загробного мира», как правило, не существует. Подобные представления, очевидно, вообще очень типичны для наиболее отсталых народов.

Другая идея относительно душ умерших, свойствен­ная и некоторым отсталым племенам, более характерна для народов высокой культуры: это идея реинкарна­ции, т. е, вера в то, что душа покойника вновь вопло­щается в животное, в растение или, что самое интерес­ное, в человеческое тело.

Эта вера отмечена у тех же австралийцев наряду с другими представлениями относительно умерших; у них распространено поверье, что душа покойника может вновь возродиться, притом воплотившись в человека со светлой кожей. Не раз отмечалось в связи с этим, что туземцы Австралии принимали белых колонистов за вернувшихся с того света своих соплеменников...

У некоторых народов отмечен своеобразный вариант идеи реинкарнации: душа умершего вселяется в ново­рожденного ребенка, но лишь временно, пока не окреп­нет собственная душа ребенка, а затем она его покида­ет; такая идея есть у аранда, у эскимосов.

Идея «переселения душ» (метемпсихозы) вошла, как известно, в некоторые сложные религиозно-философские системы, особенно в Индии, где она составила один из основных догматов брахманизма – индуизма и легла в основу буддистского учения; здесь эта идея ок­расилась ярко моральной идеологией – учением о нрав­ственной ответственности за поступки (карма), влеку­щей за собой худшее или лучшее перерождение, учени­ем, порожденным кастовой системой; та же идея усвоена в античном мире пифагорейцами, позже манихеями. Она сохранилась в некоторых мусульманских сектах, особенно у исмаилитов.

Третье и наиболее распространенное представление, касающееся судьбы душ покойников, состоит в вере в особый мир душ («тот свет»), куда они отправляются после телесной смерти человека. Эта вера есть едва ли не у всех народов земного шара, хотя с большими разли­чиями…

Весьма разнообразны понятия о местопребывании мира душ. У наиболее отсталых народов идеи об этом до крайности смутны: мир душ находится где-то далеко; при этом иногда указывается определенное направление: на севере (аранда), на западе (нарриньери), на восто­ке (маринд-аним). Есть основания думать, что это на­правление указывается не случайно: оно, видимо, со­ответствует тому направлению, откуда в прошлом шло либо переселение племени, либо какое-то культурное влияние.

У приморских народов и островитян, особенно в Оке­ании, широко распространено представление о загроб­ном мире, находящемся где-то за морем, на острове. У на­родов Океании и Восточной Индонезии можно наблю­дать различные оттенки идеи об островном мире душ; у одних это один из соседних островов, у других – ми­фический остров где-то далеко на западе...

В той же Океании известно и близкое к предыдущему поверье о мире душ под водой: оно отмечено на Но­вой Каледонии, на архипелаге Бисмарка (души умер­ших– в реке под водой), на Маркизских островах, на Самоа и др. Вероятнее всего, что такое представле­ние прямо порождено практикой водяного погребения; но точного соответствия того и другого факты не обна­руживают, что, впрочем, неудивительно ввиду сложной этнической и культурной истории населения Океании.

Очень широко распространено у народов всех стран представление о подземном мире душ. Вполне правдо­подобно предположение некоторых авторов, что на это представление повлиял обычай зарывать покойников в землю либо хоронить их в пещерах. Но были и другие корни такого поверья; в частности, указывают на связь его с вулканизмом: где есть действующие вулканы, там нередко имеется верование, что души умерших через кратер вулкана спускаются в подземный мир. Так обсто­ит дело, например, в Южной Меланезии.

Наконец, многие народы помещают мир душ на небо. Это представление есть и у некоторых австралийских племен: курнаи, вакельбура, местами и у народов Океа­нии. Иногда местопребывания душ умерших локализуют­ся точнее: звезды, млечный путь, солнце. Связь умерших со звездами отмечается в верованиях самых разных на­родов – от тех же австралийцев до народов Европы...

У народов, прославившихся своей воинственностью, вера в возможность попасть после смерти в более сча­стливое место служит как бы религиозным отражением и освящением воинской этики: подобное место уготовано храбрым воинам, погибшим в бою. Такое поверье осо­бенно было распространено в Северной Америке, оно известно и у народов других частей света; наиболее известный пример – древние германцы с их верой в светлую Валгаллу, обитель душ павших воинов...

Все эти представления о различии судьбы умершего в зависимости от его земного состояния, общественного ранга, отчасти и от личных качеств сводятся к одной основной идее: загробный мир есть продолжение земно­го. Это означает, что, во-первых, в загробном мире со­храняются социальные различия между людьми – бо­гатые и знатные остаются богатыми и знатными, бед­ные – бедными. Во-вторых, условия жизни в загробном мире и образ жизни душ напоминают земные условия и земной образ жизни – у душ те же потребности и при­вычки, как у живых людей: они там едят, пьют, охотят­ся и пр. Варьируют лишь оттенки: в одних поверьях на том свете лучше, чем на этом,– там много дичи, много пищи и пр.; по другим – там все это скуднее, тусклее. По поверьям некоторых народов, в загробном мире все наоборот: там день, когда у нас ночь, и т. д.

Идея о загробной жизни как продолжении земной есть, по существу, не что иное, как религиозное освяще­ние сложившегося социального строя: ведь религия всегда и везде играет эту роль. Но в той же идее есть и моральный элемент: у многих народов отмечено веро­вание, что лучшая участь за гробом ожидает «хороших» людей содержание понятия «хороший», конечно, ме­няется в зависимости от общественных условий и куль­турного уровня...

Идея воздаяния получает свое полное развитие лишь в религиях классового общества, в религиях, отражаю­щих резкие классовые антагонизмы. Мы находим ее в Древнем Египте, но не в раннюю эпоху, а лишь в эпоху Нового царства («Книга мертвых»), а особенно в хри­стианстве и исламе. Здесь учение о загробной награде и загробном наказании выполняет вполне очевидную функцию: утешать обездоленных, угнетенных, парализовывать их протест, успокаивать их надеждой на небесную награду: кто страдает и покорно переносит страдания здесь, на земле, будет вознагражден вечным блажен­ством в загробной жизни; наоборот, грешники и бунтов­щики будут гореть на вечном огне.