К системному описанию онтогенеза человека.

В. А. Ганзен, А. А. Головей

Сомнение есть брат стыда. Тогда как стыд зависит от сознания собственной неправоты в глазах других, сомнение, как заставляют меня считать клинические наблюдения, во многом связано с осознанием того, что собственное тело имеет переднюю и заднюю стороны — и особенно заднюю. Дело в том, что обратная сторона тела, с ее агрессивным и либидинозным фокусом в сфинктерах, недоступна зрению самого ребенка, и она же может быть полностью подчинена воле других людей. Задняя сторона собственного тела является для маленького ребенка неизвестной областью, той зоной тела, которая магически подчиняема вторжениям со стороны тех, кто может ущемить присущее ребенку стремление к автономии и кто называет «плохими» те функции кишечника, которые самому ребенку доставляют удовольствие и облегчение. Это основополагающее чувство сомнения во всем том, что человек оставляет сзади, создает почву для позднейших и более вербализованных форм компульсивных сомнений; они находят свое воплощение в паранойяльных страхах относительно тайных преследователей, угрожающих сзади.

Кроме того, эта стадия становится решающей для (установления окончательных типов) таких соотношений, как любовь — ненависть, сотрудничество — своеволие, свобода самовыражения — подавление этой свободы. Из чувства самоконтроля и без утраты положительной самооценки происходит устойчивое чувство доброжелательности и гордости; из чувства утраты са- моконтроля и чужеродного внешнего сверхконтроля происходит устойчивая склонность к сомнению и стыду.

Если для кого-то из читателей «негативные» потенции рассмотренных стадий выглядят неадекватно подчеркнутыми, то мы должны напомнить ему, что это не результат работы по преимуществу с материалом клиники. Взрослые и, как кажется, вполне зрелые и не склонные к неврозам люди выказывают большую чувствительность относительно возможной позорной «потери лица» и страх нападения «со спины», которые являются совершенно иррациональными.

Мы связали основополагающую веру с институтом религии. У индивида также существует постоянная потребность получать подтверждение границ своей воли со стороны «взрослого» порядка вещей. В свою очередь, эта потребность индивида подтверждает и разграничивает волю и притязания других. Все это подтверждается и гарантируется принципом закона и порядка.

В повседневной жизни, точно так же как и в деятельности верховных судов — государственных и международных, — этот принцип определяет каждому его меру привилегий и ограничений, обязанностей и прав. Правовое чувство собственного достоинства и законной независимости от окружающих его взрослых вызывает у ребенка, проявляющего доброжелательное отношение к своему окружению, уверенное ожидание, что воспитанный у него в детстве тип автономии не приведет к неоправданным сомнениям или стыду в дальнейшей жизни. Поэтому чувство автономии, воспитанное в детстве и видоизмененное в течение дальнейшей жизни, служит гарантией сохранения чувства справедливости в экономической и политической жизни и само подкрепляется последним.

Инициативность против чувства вины

У всякого ребенка на любой стадии развития можно наблюдать как бы внезапное чудесное развертывание чего-то нового в личности, что составляет новую надежду и новую ответственность для всех. Таким вновь распускающимся качеством личности является и чувство инициативности, которое имеет всеобщий характер. Критерии возникновения всех этих новых чувств и качеств одни и те же: кризис, более или менее досаждавший ребенку его собственной неумелостью и страхами, разрешен, и кажется, что ребенок как бы внезапно повзрослел и душой, и телом. Теперь он выглядит в большей степени «самим собой» — более любящим, спокойным, более ясным в суждениях и, наконец, более деятельным и инициативным. Он сейчас обладает излишком свободной энергии, что позволяет ему быстро забывать промахи и достигать желаемого (даже если оно выглядит сомнительным и даже опасным) неунизительным и более точным путем. Инициативность добавляет к автономности качества предприимчивости, планирования и способности «атаковать» задачу только ради переживания чувства собственной активности и «двигательной радости», а не так, как раньше, из-за непроизвольного желания досадить или, во всяком случае, подчеркнуть свою независимость.

Я знаю, что само слово «инициативность» для многих имеет американский и предпринимательский оттенок. Тем не менее инициативность является необходимым аспектом любого действия, и инициативность необходима людям во всем, чем они занимаются и чему учатся, начиная от собирания плодов и вплоть до системы свободного предпринимательства <„.>.

Опасность этой стадии заключается в возникновении чувства вины в отношении предполагаемых целей и действий, предпринимаемых ради разрядки переполняющего ребенка чувства собственной локомоторной и умственной мощи: поэтому агрессивное манипулирование и насилие, которые быстро выходят за пределы исполнительских способностей организма и мышления, требуют незамедлительного прекращения и ограничения инициативы. В то время как автономность сосредоточивается на удалении возможных конкурентов и поэтому может вести к вспышкам ревности, которые чаще всего направляются против вторжения более младших братьев или сестер, инициативность привносит дополнительно к этому антиципирующее соперничество с более старшими, которые были здесь раньше и могли поэтому посредством своих более совершенных способов действия захватить то поле, в направлении которого распространяется инициатива самого ребенка. Инфантильная ревность и соперничество, чьи тщетные попытки разграничить сферу неоспариваемого превосходства только отравляют жизнь ребенка, сейчас достигают своей кульминации в завершающем споре о привилегированном положении с матерью; обычное поражение в нем ведет к отречению от всяких претензий, чувству вины и тревожности. Ребенок в своих фантазиях представляет себя великаном или тигром, но в сновидениях он в ужасе спасается бегством, страшась за свою жизнь.

Тот факт, что на протяжении всей жизни человека совесть его остается частично детской, составляет сердцевину человеческой трагедии <...>. Одним из глубочайших конфликтов человеческой жизни является ненависть по отношению к тому из родителей, который служит моделью и реализацией его сверх-Я, но который, как чувствует ребенок, сам в какой-то форме пытается избавиться от тех же грехов, которые и ребенок не может больше терпеть за собой. <...>

С точки зрения опасных потенций свойственного человеку длительного детства хорошо было бы обращать больше внимания на «пробелы» в начальных стадиях жизни и на возможности воспитания именно на этих стадиях, пока человек мал. И здесь мы должны заметить, что в соответствии с мудрым всеобщим планом (развития) ребенок никогда так не готов учиться быстро и жадно, становиться больше в смысле разделения обязанностей и дел, как на этой стадии развития. Он может и хочет совместно действовать, объединяться с другими детьми для целей конструирования и планирования, и он же стремится извлекать пользу от общения со своим учителем и готов превзойти любой идеальный прототип...

Социальные институты <...> предлагают детям этого возраста экономичную модель характера и этики в форме идеализированных взрослых, узнаваемых по своей особой одежде и функциям и выглядящих достаточно привлекательными для того, чтобы занять место героев книжек-картинок и волшебных сказок.

Трудолюбие против неполноценности

Таким образом, рассмотренная выше сердцевинная стадия могла бы обеспечить ребенку «вступление в жизнь», если бы до этого ему не нужно было пройти сквозь школу, причем все равно, где она находится — в поле, в джунглях или же в специальном классном помещении. (В этой школе) ребенок должен позабыть свои прошлые надежды и желания; его безудержное воображение укрощено и зашорено законами безличных вещей. Дело в том, что хотя ребенок психологически уже готов к роли родителя, тем не менее, чтобы стать готовым к роли этой биологически, он раньше должен сформироваться как работник и обладатель потенции. С наступлением периода латентно-сти нормально развивающийся ребенок забывает или, скорее, подвергает сублимации прежнее желание «делать» людей путем прямого агрессивного действия и немедленно стать «папой» или «мамой»; он теперь учится завоевывать признание путем производства вещей <...>. Он уже пережил чувство исчерпанности, финальности своего будущего в лоне семьи и поэтому стал готов попробовать себя в определенных трудовых навыках и решении производственных задач вне его. Готовность эта далеко выходит за пределы простого игрового выражения импульсов, исходящих от эрогенных зон, или удовольствия от локомоторного функционирования. У него развивается чувство усердия, трудолюбия — он приспосабливается к неорганическим законам орудийного мира. Он может стать прилежной и полностью абсорбированной единицей производительной деятельности. Стремление привести производительную деятельность к ее целесообразному завершению становится целью, постепенно вытесняющей капризные побуждения игры. Орудия и трудовые навыки ребенка включаются в границы его Я: принцип работы (1vеs Неndriк) учит его удовольствию от целесообразного завершения трудовой деятельности, достигнутому путем неуклонного внимания и упорного прилежания. Во всех культурах ребенок на этой стадии получает систематическое наставление, хотя, как мы видели в главе, посвященной американским индейцам, вовсе не всегда в стенах школы, которую владеющие уже письменностью народы должны организовывать вокруг специальных учителей, обученных тому, как учить письму. У дописьменных народов и в не требующих письменности житейских делах многое выучивается от взрослых, которые становятся учителями вследствие дара или склонности скорее, чем по назначению, но, возможно, большая часть необходимых знаний и навыков перенимается от более старших детей. У владеющих письменностью народов, где возможен выбор специализированной карьеры, возникает необходимость специальной подготовки детей путем обучения, прежде всего — грамоте, что дает самое общее основополагающее образование, подходящее для самых различных жизненных путей в будущем. Однако чем больше смешение таких специализированных жизненных путей допускается, тем более неопределенным становятся конечные цели инициативы; и чем более усложненной становится социальная реальность, тем более туманной становится роль матери и отца в ней. Школа становится как бы «культурой в себе», со своими собственными целями и пределами, своими достижениями и разочарованиями.

Опасность, подстерегающая ребенка на этой стадии, состоит в чувстве неадекватности и неполноценности. Если он в отчаянии от своего неумения обращаться с орудиями или же от своего положения среди товарищей по деятельности, то у него может отпасть охота к идентификации с ними и с данным участком орудийного мира. Утрата охоты к такой «производственной ассоциации» может вытолкнуть его назад к более изолированному, менее осознанному и несвязанному с миром орудий внутрисемейному соперничеству периода эдипова комплекса. Ребенок в этом случае переживает отчаяние от своей неумелости в орудийном мире и рассматривает себя обреченным на посредственность или неадекватность. Именно на этой стадии общество за пределами семьи начинает играть решающую роль в развитии ребенка, подводя его к пониманию различных значительных ролей в технологии и экономике.

Многое в детском развитии повреждается, когда в семейной жизни не удается подготовить ребенка к школьной жизни или когда в школьной жизни не удается подкрепить надежды более ранних стадий.

Рассматривая период развития чувства трудолюбия, я упоминал внешние и внутренние препятствия в использовании новых способностей, но не упоминал ни о тех обострениях, которые связаны с новыми человеческими потребностями, ни о тех подавленных вспышках гнева, которые связаны с фрустрацией последних. Эта стадия отличается от более ранних в том отношении, что ей не свойственны резкие шатания от внутренних переворотов к новому мастерству. Фрейд называет ее латентной стадией, потому что разрушительные влечения здесь в норме дремлют. Но это только временное затишье перед бурями пубертатного возраста, когда все ранее сложившиеся влечения вновь проявляются в новом сочетании и ставятся в подчинение генитальности.

С другой стороны, в социальном смысле это наиболее решающая стадия: поскольку трудолюбие предполагает изготовление вещей рядом и вместе с другими, в это время начинает развиваться первичное чувство разделения труда и различных возможностей, т. е. чувство технологического характера культуры. Мы уже упоминали в одной из глав об опасности, угрожающей индивиду и обществу, когда школьник начинает чувствовать, что цвет кожи, происхождение его родителей или покрой одежды, а не его желание или воля учиться, будут определять его ценность как ученика, а значит, и его чувство личностной индивидуальности. Но существует и другая, еще более основополагающая опасность, а именно — ограничение человеком себя и сужение своих горизонтов только до рамок его труда, на который, как говорит Писание, он был обречен после изгнания из рая. Если он принимает труд как единственную свою обязанность и «кем он работает» как единственный критерий ценности человека, то он может превратиться в конформиста и нерассуждающего раба своей технологии и своего нанимателя.

Эпигенетическая схема

В этой книге акцент поставлен на детских стадиях. Однако вышеупомянутая концепция жизненного круга еще ждет систематического обсуждения. Чтобы подготовить его, я завершу эту главу схемой <...>. Схема представляет нормативную последовательность психологических достижений, приобретаемых благодаря тому, что на каждой стадии еще один новый ядерный конфликт приносит еще одно новое качество личности, новый критерий все возрастающей человеческой силы. Ниже диагонали располагается пространство для предшественников каждого из этих конфликтных разрешений, причем все из них начинают как бы с начала; выше диагонали — пространство для указания производных от этих психологических достижений и их трансформаций в созревающей или уже зрелой личности.

К этой схеме можно дать следующие пояснения: 1) в принципе, человеческая личность развивается соразмерно с этапами, предопределенными готовностью растущего индивида идти вперед, узнавать новое и взаимодействовать во все возрастающем социальном радиусе, 2) в принципе, общество имеет тенденцию к такого рода устройству, чтобы соответствовать и поощрять данную последовательность этих потенциальных готовностей к взаимодействию и чтобы охранять и стимулировать должную скорость и правильную последовательность их развертываний. В этом и состоит «каркас» человеческого мира.

Но схема — это только инструмент мышления, она не может домогаться чести быть предписанием для неукоснительного повсеместного исполнения в практике обучения и воспитания детей, в психотерапии или же в методологии изучения детства. Посредством представления психосоциальных стадий в форме эпигенетической схемы <...> мы определяем и разграничиваем методологические этапы нашего мышления о детстве. Единственной целью этой работы является облегчение сравнения стадий, впервые распознанных Фрейдом как сексуальные, с другими шкалами (физическими, когнитивными).

Но любая отдельная схема отграничивает одну только шкалу развития, и нашему наброску шкалы психосоциального развития не должно вменяться в вину, что в нем используются лишь непроясненные обобщения, касающиеся других аспектов развития и, конечно, самого существования. Например, хотя в нашей схеме перечисляется серия конфликтов или кризисов, мы тем не менее вовсе не представляем все развитие как серию кризисов; мы заявляем только, что психологическое развитие проходит через критические этапы, причем слово «критические» означает здесь характеристику поворотных пунктов, решающих моментов выбора между прогрессом и регрессом, интеграцией и задержкой.

Сейчас может быть полезным расшифровать методологический подтекст эпигенетической матрицы. Выделенные квадраты по диагонали означают как последовательность стадий, так и постепенное развитие их составляющих частей; другими словами, схема формализует временную прогрессию дифференциации частей (рис. 3.2).

Это означает, во-первых, что каждый обсужденный здесь критический пункт достижения психологической силы постоянно связан со всеми остальными и что все они зависят от правильного развития в должной последовательности каждого из них, и, во-вторых, что каждый критический пункт уже существует в какой-то форме до того, как наступит нормальное время для его проявления.

 

С			Инициатив-
локомоторно-генитальная стадия			ность против вины
В		автономность
мышечно-анальная стадия		против стыда и сомнений
А	осново-
Орально-сенсорная стадия	Полагающая вера против безнадежности

Рис. 3.2.

к тем путям развития, которые окажутся решающе благоприятными для его характера и психологического благополучия в условиях данной культуры.

Именно это столкновение ребенка со средой и происходящий отсюда кризис мы попробовали описать на каждой стадии. Что касается перехода из одной стадии в другую, то диагональ нашей схемы (рис. 3.3) указывает последовательность, которой необходимо придерживаться. Тем не менее она также оставляет пространство для вариаций в темпе и интенсивности. Индивид или же его культура могут чрезмерно затягивать первую стадию формирования основополагающей веры и переходить от стадии А1 к стадии В2 через А2. Но они могут и ускоренно переходить от А1 к В2 через В1. Однако каждое такое ускорение или относительная задержка, как мы предполагаем, будет оказывать видоизменяющее влияние на все позднейшие стадии. Таким образом, эпигенетическая диаграмма перечисляет систему стадий, зависящих друг от друга, и хотя индивидуальные стадии могут быть исследованы более или менее тщательно или же названы более или менее соответствующим образом, Наша диаграмма подсказывает исследователю, что их изучение Достигает намеченной цели только тогда, когда он будет при ом иметь в виду всю систему стадий в целом. Далее, диаграмма побуждает к осмыслению всех ее пустых квадратов: если мы достигаем основополагающей веры на стадии А1 и личностной целостности на стадии Н8, то остается все же открытым вопрос, какие формы веры и надежды могут складываться на стадии, доминирующей потребностью которой является формирование личностной целостности, точно так же, как мы оставляем без ответа и вопрос о том, как выглядит такая вера и как, собственно, ее назвать на стадии, где доминирует потребность в автономии (В1). Все, что мы намереваемся подчеркнуть, это то, что такая вера должна развиваться по своим собственным законам до того, как превратиться во что-то иное в критической схватке с социальной средой, из которой возникает уже автономность, и так далее, вверх по вертикали. Если бы мы кидали, что на последней стадии (Н1) основополагающая вера разовьется в свою наиболее зрелую форму зрелости, которой овладевает умудренный жизнью человек в своем социальном

лично-

стная

Н цело-

зре- стность

лость против

отчаян.

G произ-

Взрос- водит.

лость против

застоя

бли-

F зость

Ранняя против

Юность одино-

чества

Е лич-

Пубер- ност.

Татный инди-

И под- вид

Рост- против

Ковый ролево-

Возраст го сме- 1

шения

D Трудо-

Стадия Любие

Латент- Против

Ности Непол-

Ноцен.

С ини-

Локомо- циа-

Торно- тив.

гени- про-

Тальная тив

Стадия вины

В Авто-

Мышеч- ном.

но- про

Аналь- тив

ная стыда

Стадия и сом-

нений

Осно-

вопо-

А лагаю-

Ораль- щая

но- вера

Сенсор- против

ная основе

Стадия полаг.

без-

надеж

Рис. 3.3.

и историческом контексте, то схема позволила бы нам рассмотреть не только то, кем человек на склоне своих дней может быть, но также и какие подготовительные стадии для этого он должен был пройти. Все вышеизложенное должно сделать ясным: схема эпигенеза предполагает глобальную форму мышления и размышления, которая оставляет детали методологии и фразеологии открытыми для дальнейшего изучения.

И все же, даже оставляя эти вопросы открытыми, необходимо сделать ряд пояснений, чтобы избежать возможные неверные истолкования всей этой концепции. Среди таких возможных ошибок может быть предположение, что чувство основополагающей веры (и все остальные постулированные нами «позитивные» чувства) есть достижение, обеспеченное на данной стадии однажды и навсегда. Бывает, что некоторые авторы настолько преисполнены решимостью сделать из наших восьми стадий шкалу достижений, что совершенно опускают все негативные» чувства (основополагающая безнадежность и т. д.), которые существуют и являются динамическими противочленами «позитивных» чувств на протяжении всей жизни индивида. Предположение, что достигаемое на каждой стадии приобретение совершенно неуязвимо для новых внутренних конфликтов и для меняющихся условий развития, является, как мне кажется, проекцией на детское развитие той идеологии успеха, которая может так опасно пропитывать все наши частные и общественные мечты, делать нас неспособными к более суровой борьбе за осмысленное существование в новую, индустриальную эру истории. Личность человека постоянно противостоит различным опасностям существования, точно так же как метаболизм его организма борется с распадом. Когда мы приходим к диагнозу состояния относительного благополучия или же симптомов его нарушения, мы просто более ясно сталкиваемся с парадоксами и трагическими потенциями обычной че-ловеческой жизни.

Очищение наших стадий от всего, кроме их «достижений», (имеет свою противоположность в попытках описывать или исследовать их просто как «черты» и «сильные качества личности», без предварительной попытки как-то систематически связать развиваемую в этой книге концепцию с излюбленными

понятиями других авторов. Если все вышесказанное выглядит как сетования, то я тем более не намерен замалчивать тот факт, что уже одним тем, что придал этим качествам или чертам их строгие определения, к которым в прошлом добавлялись бесчисленные смысловые оттенки, связанные с поверхностной добродетелью или аффектированной деликатностью, я уже открыл двери для возможных ошибочных толкований и применений. Тем не менее я верю, что между личностью и языком существуют органические внутренние отношения и что, несмотря на преходящие превратности, определенные базальные слова сохраняют свои основные значения.

Я однажды пытался сформулировать <.„> определения, заполняющие пробел в перечне основных сильных качеств человеческой личности, которые эволюция сформировала как в отшлифованном общем плане жизненных стадий, так и в соответствующих социальных институтах. Хотя я не могу здесь обсуждать связанные с этим методологические проблемы (усугубленные тем, что я использую термин «основополагающие добродетели»), я все же приведу перечень этих сильных качеств личности, поскольку они фактически являются постоянным результатом «благополучного соотношения» личностных качеств, отмеченных на каждой из наших восьми психологических стадий. Вот этот перечень.

Основополагающая вера против основополагающей безнадежности: энергичность (drive) и надежда. Автономность против стыда и сомнений: самоконтроль и сила воли.

Инициативность против вины: распорядительность и целеустремленность.

Трудолюбие против неполноценности: методичность и умение (компетентность). Личностная индивидуальность против ролевого смешения: привязанность и верность.

Близость против одиночества: групповое объединение и любовь.

Производительность против застоя: производство и забота.

Личностная целостность против отчаяния: самоотверженность и мудрость.

Выделенные слова называются обычно основополагающими добродетелями, потому что без них и без их передачи от поколения к поколению все остальные, более переменчивые системы человеческих ценностей теряют свой дух и свою уместность <...>. И вновь этот перечень представляет лишь общую систему понятий, внутри которой остается много места для дальнейшего обсуждения терминологии и методологии.

В. А. Ганзен, А. А. Головей

К СИСТЕМНОМУ ОПИСАНИЮ ОНТОГЕНЕЗА ЧЕЛОВЕКА.

Генетический принцип в настоящее время является одним из ведущих принципов психологии (Б. Г. Ананьев, Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев и др.)- Б. Г. Ананьев, анализируя многоплановые разрозненные данные, накопленные в разных областях научного знания, подчеркивал необходимость в построении целостной системы возрастной психологии, включающей данные обо всех фазах и стадиях человеческой жизни и раскрывающей целостность, единство индивидуального развития человека. При этом важно раскрыть взаимосвязи и взаимопереходы между стадиями, выявить сенситивные и критические периоды развития. Решение этой проблемы возможно лишь в комплексном исследовании, опирающемся на системный анализ данных.

Проблема периодизации онтогенеза человека, возникшая впервые в философии и педагогике, особую значимость приобрела в психологии. Однако наиболее детально разработанной она оказалась в биологии и медицине. Периодичность развития установлена объективно с высокой степенью достоверности как на уровне целостного организма, так и на тканевом, органном и клеточном уровнях.

В современной науке применяются два принципа возрастной периодизации индивидуального развития человека: первый — основанный на биологических признаках, рассматривающий жизненный цикл как ряд последовательно сменяющих друг друга стадий формирования индивида, и второй — опирающийся на социальные характеристики становления личности. Наиболее разработанными являются периодизации, в основе которых заложены биологические признаки. Так, например, в работе при построении периодизации учитываются показатели скорости роста, дифференцировка тканей и органов, изменение напряженности и характера обмена веществ, а также изменения в молекулярной биологии клеток и межклеточного вещества. В работе выделяются экологические и морфологические признаки периодизации. Часто понятие возраста редуцируется до его биологических характеристик (зубной возраст, костный и т.д.)

Имеется несколько периодизаций, опирающихся на социальные характеристики, например, по тем учреждениям, где ребенок социализируется (ясельный возраст, дошкольное, школьное детство и т.д.) И.С. Кон пишет: «Возрастные свойства – это место личности и человека в социальной структуре». В работе в основу переодизаций предлагается положить выделение ведущих социальных деятельностей (данная периодизация охватывает только период от рождения до юношеского возраста).

В психологии и педагогике проблема периодизации встает в связи с разработкой диагностических методов, повышением эффективности обучения и воспитания и, в конечном итоге, предполагает изучение индивидуального развития человека. В 20-е годы в институте мозга В.М. Бехтерева и ряде других центров была проделана большая работа по изучению стандартов возрастного развития. В дальнейшем изучение возрастных особенностей человека сосредоточилось в области педагогической психологии в связи с задачами обучения и воспитания на всех этапах дошкольного и школьного возраста. Практически с этими задачами связаны и периодизации П.П. Блонского, Ж. Пиаже. Развитие акмеологии выдвинуло новые проблемы изучения онтогенеза. В 50-6-е годы началось обобщение итогов сравнения экспериментальных данных о различных возрастных периодах (В.Шевчук, Д.Б.Бромлей и др.) Накопление сравнительных характеристик разных периодов жизни человека, отграничивающих периоды детства, отрочества, юности, зрелости, старости, сопровождалось выделением как макро-, так и микропериодов развития.

Наиболее полная периодизация Д.Б. Бромлей, охватывающая психологические и социальные характеристики, имеет в своей основе смену способов ориентации, поведения и коммуникации во внешней среде.

И тем не менее все имеющиеся периодизации не дают целостного представления об онтогенезе человека. Не случайно разработка теории онтогенетического развития в психологии исторически обусловлена системным подходом, начало которого (Л.С.Выгосткий, П.П.Блонский) явилось основой для построения общей теории индивидуального развития. Этот факт объясняется ключевым положением, занимаемым психологией в системе современного научного знания, в силу которого она осуществляет взаимосвязи между естественными и общественными науками о человеке (Ж.Пиаже, Б.Г.Ананьев, Б.М,Кедров, Ф.В.Константинов).

Последние десятилетия характеризуются становлением системы человекознания как в отечетсвенной науке, так и за рубежом. Изучение субъекта труда, познания и общения потребовало объединения столь широкого диапазона характеристик человека как индивида, личности, индивидуальности, что с новой остротой встал вопрос об их систематизации.

В работе выделяются три группы признаков, на основании которых можно построить возрастную периодизацию онтогенеза: биологические, психологические, социальные. Однако выделения только этих групп признаков недостаточно; необходим более полный учет имеющихся данных для системного описания онтогенеза человека.

Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы, опираясь на имеющиеся данные о возрастных периодизациях, подойти к построению системного описания онтогенеза человека как индивида, личности, субъекта деятельности, индивидуальности.

Нам представляется важным рассмотреть некоторые данные о принципах деления онтогенеза на временные отрезки. Л.С. Выготский в качестве критериев выделения возрастных периодов предлагает возникновение новообразований в процессе развития. Под новообразованиями понимаются те психические и социальные изменения. Которые на данной ступени возникают впервые, т.е. имеется в виду появление нового качества, ограниченного только психическим м социальным уровнями. Утверждается, что критерим периодизации следует считать изменение способа взаимодействия организма с соответствующими условиями среды. При этом изменение условий среды(в широком смысле слова социальной и биологической) влечет за собой преобразование деятельности различных систем организма, обеспечивающее его адаптацию к существенно новым условиям среды, с которыми организм ранее не взаимодействовал, т. е. и здесь речь идет о качественных перестройках.

При разнообразии критериев в работах, посвященных периодизации, для обозначения временных отрезков онтогенеза используется и большое число самых разных понятий: «фаза», «период», «отрезок» и др. Так, А. Н. Северцов и П. П. Блонский рассматривают периоды как основные составляющие онтогенеза. Мартин и Заллер (1957) в качестве такого понятия используют возраст.

Таким образом, в литературе для обозначения временных отрезков онтогенеза используются самые разные понятия: стадия, период, фаза, возраст, этап, ступень, цикл. Помимо этого в одно и то же понятие разными авторами вкладывается различный смысл, что еще больше увеличивает неоднозначность толкования временных отрезков онтогенетического развития. Мы пытались выделить те понятия, которые встречаются наиболее часто. Ими оказались стадия, период, фаза.

Понятие стадии в Большой Советской Энциклопедии формулируется как «определенная ступень в развитии чего-либо, имеющая свои качественные особенности»¹. В различных словарях понятие стадии формулируется в качестве применяемого лишь в биологии, где оно используется для описания стадиальности в развитии растений. Исходя из последнего мы полагаем, что понятие стадии при периодизации онтогенеза человека следует применять в том случае, когда речь идет не просто об изменении уровня развития какой-либо отдельной функции, а о разрыве непрерывности как в количественном, так и в качественном плане. Причем эти изменения захватывают несколько или даже все уровни организации человека как индивида, личности, субъекта деятельности, индивидуальности. Опыт 15-летнего коллективного комплексного исследования многоуровневой организации человека, включающего интеллектуальное развитие, общую реактивность и нейродинамику, психомоторику и перцептивные процессы, мотивацию и характер, проведенного под руководством Б. Г. Ананьева на возрастном диапазоне от 18 до 35 лет, свидетельствует о противоречивости и неравномерности развития функций в каждый из периодов взрослости. Накопленные в науке данные свидетельствуют о том, что не все функции имеют скачкообразный характер изменений, поэтому нарушение непрерывности может происходить при пересечении с пороговым качением функции, равносильным ее качественному изменению. Это видно на примере динамики окислительных процессов в лимфоцитах крови, которые, начиная с 20-летнего возраста, усиливаются, достигая максимума в 40-49 лет, затем уменьшаются, в 50-59 лет достигают уровня 20-летних, после чего идет прогрессирующее снижение интенсивности окислительных процессов. Жизненная емкость легких такого порогового значения достигает тоже в возрасте 50 лет, сила мышц кисти — в возрасте 45-50 лет.

Понятие периода определяется «как очерченный отрезок времени онтогенеза, в пределах которого особенности физиологических отправлений более или менее однозначны». Это определение не является достаточно четким и охватывает только один ряд признаков, а именно физиологический, не учитывая всей сложной многоуровневой структуры организма. Мы полагаем, что периоды существуют внутри стадий, и переход от одного периода к другому сопровождается в основном количественными изменениями, захватывающими несколько уровней, [однако в ряде случаев имеется и качественная динамика харак-теристик.

«Фаза — определенный момент в развитии какого-либо явления, в изменении формы или состояния какого-либо тела; различных состояния какого-либо периодического явления», т. е. фазу можно рассматривать как часть периода; именно так она рассматривается рядом авторов. Таким образом, фаза сопровождается только количественной динамикой характеристик; изменения охватывают не все уровни, носят локальный характер.

Анализ понятий «стадия», «период», «фаза» свидетельствует о наличии количественных и качественных характеристик границ основных этапов онтогенеза. Выделяя количественные особенности, мы учитывали разрыв непрерывности, исчезновение одного и появление нового качества, утрату старых связей и образование новых. Именно такой границей является стадия, которая выделяется по качественным признакам. Периоды делятся по качественным и количественным критериям. Фаза же чисто количественная характеристика.

Попытаемся выделить и описать границы основных этапов онтогенеза. Для этого построим сетку, отражающую количественные и качественные характеристики основных этапов онтогенеза — онтогенетическую сетку (рисунок). Предложенная онтогенетическая сетка будет служить пространственной опорой для систематизации данных об онтогенезе человека.

Рис. 3.1. Онтогенетическая сетка «—» границы между стадиями; «—» — периодами; «» — фазами. Стадии обозначены римскими цифрами, периоды — арабскими, фазы — строчными буквами.