Объект шестнадцатый: Александрийский столп.

Это я шалю. Ну, то есть балуюсь.

Утро субботы прекрасно тем, что ты просыпаешься сам. Не потому, что звонит будильник. Не потому, что тебя кто-то будит. А потому, что ты выспался. Что может быть прекраснее?

Макс лениво открыл один глаз. Прищурился от яркого солнца. А вот спящей на соседней подушке Кире солнце нисколько не мешало. Темные, почти черные волосы на белой наволочке. Обнаженное плечо. Макс приподнялся на локте, разглядывая все, что было доступно – темноволосый затылок, угол острой лопатки, плечо с совой в обрамлении замысловатых узоров. Легко коснулся контура орнамента и задумался. А хотел бы он, чтобы этой татуировки не было на ее плече? Чтобы Кира никогда не встречала Лекса, и не было этой гнусной истории? И не появилась сова на ее плече? Хотел бы Макс этого?

И вдруг понял, что нет. Не хотел бы. Вот если бы встретил сейчас каким-то случаем Лекса – морду бы начистил без размышлений. За все хорошее, как говорится. Но специально – искать, ворошить прошлое - не будет. Прошлое должно остаться в прошлом. А у них с Кирой впереди – будущее. Их общее будущее. Много-много их совместного будущего.

Прижался к своему будущему всем телом. Вздохнул удовлетворенно. Есть вещи, идеально созданные друг для друга. Например, субботнее позднее утро, утренний же стояк и голая любимая девушка рядом. Идеально.

Макс прикоснулся губами к тату. Это часть Киры, без него это была бы не его Кира. И оно идет Кире, и вообще, Кира идеальна вся. И эта татуировка тоже идеальна.

- Доброе утро.

- Доброе, - спросонья голос у нее с особенно приятной хрипотцой. Макс отодвинулся, давая ей возможность повернуться лицом. И она повернулась. Посмотрела сквозь ресницы – даже без туши они у Киры длинные и черные.

- Не смотри на меня так, Макс.

- Как – «так»? Как, по-твоему, должен смотреть влюбленный мужчина на голую любимую девушку в своей кровати?

- Понятия не имею, - она вдруг отвела взгляд. А потом совсем отвернулась. – На меня так никогда не смотрели.

- Кира… - он потянулся к ней. Легко коснулся губами – скула, кончик носа, уголок рта. – Кирюша…

- Когда ты так на меня смотришь… - она снова повернулась лицом к нему. – У меня просыпаются странные желания.

- Какие, например?

- Например… варить тебе борщи и печь ватрушки. Гладить твои рубашки. Встречать тебя вечерами с работы. И прочая подобная чушь.

- Почему чушь? – Макс придвинулся совсем близко, чтобы глаз уже не отвела. – Нормальные желания. У меня как раз несколько рубашек неглаженных в шкафу скопилось.

- Макс…

- Доброе утро, любимая.

И только после поцелуя она смогла ему ответить тем же.

- Доброе утро, любимый.

А любимый все целовал и целовал ее. Лицо, шею, плечи, ниже... Прервался. Выдохнул.

- И вам, девочки мои любимые, доброе утро. Прекрасно выглядите.

Кира звонко прыснула.

- Перестань!

- Не мешай нам, женщина.

А потом он замолчал – к обоюдному удовольствию. Но когда его поцелуи опустились в район пупка, Макс был остановлен.

- Максимка, иди ко мне… - она легко потянула его за волосы.

- Чуть позже.

- Макс, пожалуйста… - пришлось уже просить. – Не надо…

- Как это «не надо»… - Макс увлеченно нацеловывал ей кожу ниже пупка. – Очень даже надо. У тебя такой живот красивый.

- Максим…

- Тшшш… Все будет хорошо.

- Не надо, - тут она всхлипнула. – Пожалуйста.

Вот на это он среагировал. Оторвался, тяжело дыша. Приподнялся на руках, заглянул в глаза.

- Кирюш, ты чего? Девочки же любят куни. Я не великий умелец, но буду стараться, обещаю.

- Не надо, - повторила она.

- Почему? – Кира успела забыть, какой он может быть невозможно упрямый. Но звуки вдруг перестали складываться в слова. И она просто отвернулась.

Макс смотрел на ее повернутое в сторону лицо, на тонкий профиль на белой подушке, на разгорающийся на скуле румянец.

- Ой… Ой-ей-ей… Кажется, караул. Кирааа… Ты что… Тебе ни разу не делали куни?

Она отвернулась еще резче, совсем носом в подушку. Румянец стал и вовсе темным.

Его затопила какая-то незнакомая до этого момента нежность. Нежность на грани с душевной болью почему-то.

- Кирюшка… - уткнулся лбом в нарисованную сову. – Горе ты мое луковое… А еще хвасталась. А сама даже вон… - вздохнул, обнял крепко за плечи. – Какой же ты у меня ребенок неиспорченный.

Она всхлипнула в подушку.

- Да не переживай ты так. Сейчас испорчу. Вот прямо не сходя с этого места испорчу.

Она вздрогнула. И через секунду Макс с облегчением понял, что она смеется.

- Ты невозможный тип, МАлыш!

- О, да. И ужасно испорченный, - он снова принялся целовать ее.

- Максим…

- Тебе будет хорошо.

- Давай вечером, - жалобно.

- Сейчас! - он уже точно знал, что в некоторых моментах Кире просто нельзя давать спуску. И надо дожимать. Сейчас был именно такой момент.

- Ну, пожалуйста…

- Какой, к черту, вечер?! – Макс второй раз прервался на том же самом месте. – Почему не сейчас?

- Ну… - она шмыгнула носом. – Сейчас светло. Все видно. И вообще…

- Кира, если у тебя есть легкие огрехи в эпиляции интимной зоны и тебя это смущает, то я могу закрыть глаза, - весело хмыкнул испорченный тип.

- Нет там никаких огрехов!

- Тогда будь хорошей девочкой – раздвинь ножки и покажи.

Она задохнулась – откровенной непристойностью предложения, хрипотцой в голосе, поволокой в зеленых глазах. А больше всего – своим острым желанием выполнить его просьбу. И сопротивляться этому желанию сил просто не было.

Макс действительно не был большим мастером по этой части. И действительно очень старался. В какой-то момент стало казаться, что ничего не получится. А потом он вспомнил, что у него есть два союзника. Две его замечательные девочки – правая и левая. И они не подвели. Кончила у него Кира Артуровна. Как миленькая кончила.

_______________

Ее ресницы поднимались медленно – так, словно каждая была из металла. И поднимать их было тяжело.

- Кира, не смотри на меня так.

- Как – «так»? – ее улыбка была совершенно нездешней. И сама она была словно еще не совсем тут.

- Когда ты на меня так смотришь, у меня просыпаются странные желания.

- Какие, например?

- Чтобы ты варила мне борщ и пекла ватрушки. И встречала меня по вечерам с работы – примерно как вчера. И еще я хочу увидеть тебя... беременной. Моим ребенком.

- Ого. Ну… - Кира прокашлялась. – В принципе, нет возражений. Ни по одному из пунктов.

- Вот и отлично, - он поцеловал ее в нос. А она поморщилась. – Что не так?

- Ты пахнешь… - и смущенно добавила. – Мной.

- Разве это плохо?

- Нет. Наверное, нет.

- Ну, вот видишь – как все здорово получилось. А ты боялась…

- Вы – тролль, Максимилиан Валерианович, - с удовлетворенным вздохом констатировала Кира, уткнувшись носом ему в грудь.

- Ничего подобного, - возразил Макс, удобнее перехватывая ее руками. – Кира, пока ты вся из себя такая расслабленная… У меня к тебе есть три вопроса интимного характера.

- Целых три? - хмыкнула Кира. – Ты такой серьезный с утра – жуть просто. Спрашивай.

- Спрашиваю. Первое. Если мы вчера… без презерватива… а ты говоришь, что сейчас не время, и ты не забеременеешь…

- Ну-ка, ну-ка, смелее, - весело подбодрила его Кира.

- Кто из нас тролль – это еще вопрос! – огрызнулся Макс. А потом вздохнул. – Просто никогда не думал, что без резинки так… офигенно. Можно, я и сейчас тебя тоже… без всего?

Кира просканировала его нарочито внимательным взглядом. А потом милостиво кивнула.

- Можно.

- Премного благодарен! – фыркнул Макс. Но следующий вопрос задал серьезно. – Кирюш… Не подумай, что я лезу в твою прошлую жизнь. И что это имеет для меня принципиальное значение. Скорее, я переживаю, что… - удивительно, но он казался смущенным. - В общем, ты такая узкая. Очень просто. И в первый раз, и во второй. Тебе не было больно?

- МАлыш… - Кира неверяще округлила глаза. – Ты идиот?

- Кира!

- Я оба раз кончала с тобой! Какое «больно»? Ты не можешь сделать больно… - он уже точно знал, что обожает эти мурлыкающие интонации в ее голосе. – Ты такой специальный человек, чтобы доставлять мне удовольствие. Макс МАлыш – это секс-машина… - напела она.

- Спасибо, польщен, - буркнул Макс. – Но, возвращаясь к моему вопросу. Кир…У тебя давно секса не было?

- Давно, - она перестала улыбаться.

- Очень давно? – надо бы остановиться в этом допросе, но не мог. Почему-то не мог.

- Очень, - ответила Кира негромко. Но взгляд в этот раз не отвела. И он был ошарашен ответом, который прочитал в ее глазах.

- Кирюш… - неверяще. – Ты что… С тех самых пор… Это же сколько лет прошло?!

- А я не могла сначала, - она говорила спокойно. Потому что видела его глаза напротив. Потому что чувствовала его руки. Потому что знала – все гадкое осталось позади. Потому что была уверена – он поймет. – Вот просто физически не могла. Такое отвращение было – я даже в общественном транспорте не могла ездить. Если час пик и ко мне мужчины прижимаются – чуть ли не тошнило. Вот такая обратная реакция… после всего. В другую сторону. Я пешком стала ходить. Потом дядя Паша мне «опель» свой старый выдал – пожалел меня, дуру, которая через весь город на своих двоих. Потом вроде полегче стало.

- Кир… - он убрал темную прядь с ее лба. – Тебе сколько лет тогда было – девятнадцать, двадцать?

- Ну, примерно.

Макс покачал головой.

- Я как вспомню себя в этом возрасте… трахал же все, что движется. А ты… пешком… Бедолага ты у меня.

- Я у тебя идиотка, - мягко усмехнулась она. – Но я над собой работаю. Я пару лет назад решила проверить и попробовать, как оно.

- Ну? – ревновать было глупо, но он именно ревновал. Глупо и непоследовательно ревновал.

- Противно было, - поморщилась Кира. – Противно – и все.

- А со мной не противно?

- Дурачок, - она дунула ему прямо в нос, заставив поморщиться. И снова замурлыкала: - Макс МАлыш – это секс-машина…

- Да-да, это я. У секс-машины остался последний вопрос.

- Неужели последний? И мы, наконец-то, займемся сексом?

- Совершенно необузданная и ненасытная женщина, - демонстративно вздохнул Макс.

- Жалуешься?

- Офигеваю от собственного везения, - улыбнулся Макс. – Я вот думаю, что пора внести разнообразие. А то, что это все одно и то же: я сверху, ты снизу.

- Неа, - Кира лениво покачала головой. – Даже не мечтай. Прыгать на тебе я просто не в состоянии. Не сейчас.

- А как же утренняя зарядка?

- Можно, я свой комплекс упражнений сделаю в исходном положении «лежа на спине»?

- Нельзя! – он ловко повернул ее спиной к себе. - На спине ты уже лежала. Теперь полежи на боку.

Кира хотела что-то возразить, но не успела. Вместо этого с губ ее сорвался томный выдох пополам со стоном. Она так и дышала все это время. Под каждое его движение выдыхала жарко, шумно. Словно дышала его движениями, их наслаждением. А он, приподнявшись на локте, целовал ее затылок, плечо, шею и самое вкусное - место, где одно переходит в другое. И смотрел – насмотреться не мог. На нее – такую разверстую всю: приоткрытые в сбитом дыхании губы, дерзко торчащие вверх маленькие аккуратные груди, распахнутые бедра. Ему даже видно то место, где он сам входит в нее. Видно собственную руку, которая придерживает Кирино бедро, закинутое на его. Все видно так ярко, откровенно, бесстыдно. Невозможно прекрасно. Как она доверчиво и без остатка открывается и отдается ему. В голове гудит стремительный ток крови, в груди становится тесно, словно там бьется надрывно не только его сердце – но и ее тоже. В такт этим хриплым выдохам под каждое его движение.

Левая его рука смещается с бедра туда, между. Правая накрывает грудь. И ее руки тоже приходят в движение – перехватывают его запястья. Чтобы не вздумал убрать. Чтобы гладил и ласкал дальше. Держит его. Приказывает. Просит. Умоляет.

В момент оргазма ее пальцы сжимаются так сильно, что потом у него останутся синяки – на тыльной стороне запястья, где кожа тонка и виден голубой разлив вен. Но она не будет за это извиняться, а он – сожалеть.

___________

Первым заговорил он. Отведя влажную прядь, на ухо:

- Кира МАлыш – это секс-машина… Это секс-машина – таки вам говорят…

- Бессовестный плагиат! – рассмеялась она.

Ответом ей стало громкое урчание живота любимого мужчины.

- Однако, пора завтракать, – ответно рассмеялся и Макс. – Пока мы не свалились в голодный обморок от активных физических упражнений на пустой желудок.

- Очень удобно падать в обморок, лежа в кровати.

- И все-таки я настаиваю на том, что надо поесть, - Макс сел на кровати. – Сейчас в душ схожу – и будет завтрак.

- Нет уж! – Кира села рядом, подтянув зачем-то простынь к груди. – Я иду первая в душ. А потом буду готовить завтрак!

- Ого… - Макс округлил глаза.

- Да-да, - Кира похлопала его по плечу. – Можешь сделать заказ.

- Офигеть… - и, скороговоркой: - Хочу овсянку с черникой.

- Вот как? Значит, пан МАлыш желает на завтрак овсянку с черникой. А ингредиенты есть?

- Есть, - довольно кивнул Макс. – Хлопья в шкафу внизу, слева от плиты. Черника в морозилке. Молоко в холодильнике.

- Отлично. Я пошла, - простынь легла в сторону, а Кира, нагая, одетая только в татуировку, пару серебряных сережек, одно серебряное кольцо и много солнечных лучей, отправилась к арочному проему, отделяющему спальню от остального пространства квартиры. На половине дороги остановилась, оглянулась через плечо.

- Нет, вы посмотрите на него! Пялится, бессовестный!

- Ага, - улыбка Макса по яркости могла соперничать с солнечным светом. – Пялюсь, - подпер для удобства щеку рукой. – Как не пялиться, когда такая красота?

Кира фыркнула, гордо вздернула подбородок и пошла дальше, совершенно бесстыже вертя задом.

___________________

Когда Макс вышел из ванной, по всей квартире гремел рок. Кира Артуровна в серой короткой футболке и серых с черными буквами скромных трусиках пританцовывала у плиты, прихлебывая что-то из кружки. Приподняла крышку у кастрюли, помешала ложкой, и снова закрыла. Его она заметила, только когда Макс прижался сзади.

- Ой, - Кира нащупала рукой пульт и убавила громкость отличных шведских колонок. – Извини. Громко?

- Сейчас нормально.

- Скоро все будет готово, - Кира снова потянулась к плите. А Макс совершенно неприлично заржал: он разобрал надпись на ее трусах. Через всю попу красовалось черными буквами «Вдуй мне!».

- Кира, у тебя все белье такое?

- Что – не нравится? – она обернулась. – Перед оцени.

Там значилось: «Полапай нас!». Макс ухмыльнулся. Ну как тут отказать? Но в этот момент что-то пропищало, и он вздрогнул от неожиданности.

- Что это?!

- Таймер, - пожала плечами Кира. – Каша готова. Сейчас чернику достану.

- Таймер? - Макс нахмурился. – У этой плиты есть таймер?

Кира несколько секунд смотрела на него, а потом расхохоталась.

- Скажи честно, что ты на ней готовил?

- Омлет. И пельмени варил.

- Бедная, бедная девочка… - Кира погладила темную стеклокерамическую поверхность. – Ну, ничего, я тебя спасу от этого ужасного человека!

- Девочка?! Бедная девочка? Это ты про плиту?

- Ну, у тебя же есть свои собственные девочки, - невозмутимо ответила Кира. – И у меня будут свои девочки. А вот и вторая. Ты туда хотя бы заглядывал? – Кира кивнула в сторону матово блестящего никелем духового шкафа.

- Заглядывал.

- Включал?

- Эээ… Нет, - сознался Макс.

- Зачем тебе такая навороченная духовка, если ты ею не пользуешься?

- Для тебя старался! – быстро нашелся с ответом Макс.

- Да? – она уперла руки в бедра. – А что же ты со мной не посоветовался, дорогой, когда духовку покупал?

- По-моему, с тебя хватило выбора дивана, - снова шустро сориентировался Макс. – Я пожалел тебя, дорогая.

Тут уж Кира не нашлась с ответом и капитулировала в морозилку – за черникой. Когда она наклонилась, Макс залюбовался ее попой, обтянутой трусами с провокационной надписью. И решил, что не пойдет одеваться. Не хотелось терять ни минуты чудесного зрелища – Кира Артуровна в этих одежках с хулиганскими надписями, хлопочущая на его кухне. На их кухне. Словом, завораживающая картина, и поэтому он будет завтракать в полотенце. Не голый же?

Они ели овсянку с черникой и болтали обо всем подряд – погода, вид за окном, играющая фоном музыка. При этом под столом он гладил своей стопой ее. А когда прекращал – тогда она принималась гладить своей ногой его.

Потом Кира отнесла тарелки в раковину, принялась наливать из кофеварки кофе. Макс сидел, привалившись к стене, лениво думая, что он обнаглел в край и ведет себя ну уж не как гостеприимный хозяин. Хотя какого черта – хозяин? Вон хозяйка имеется: пританцовывает на кофейно-бежевой плитке и выглядит так, словно была тут всегда – в этой «полапай-нас» футболке и «вдуй-мне» трусах.

Когда Макс уже совсем было решил оторвать свою прикрытую полотенцем задницу от стула и достать из холодильника масло и сыр, а из шкафчика - печенье, зазвонил телефон. Кирин телефон. Она обернулась от кофеварки, поставила кружку на стол. Но он уже поднес ее телефон к уху.

- Доброе утро, Раиса Андреевна. Да, Кира у меня. Все в порядке. Накормила меня завтраком, сейчас моет посуду. Невероятно хозяйственная она у вас. А, ну да, - рассмеялся. - Теперь уже у меня. Ага, хорошо, понял. Сейчас спрошу, - он прижал телефон к плечу. – Кирюша, твоя мама спрашивает, во сколько мы к ней в гости приедем?

Кира смотрела на него без улыбки. Потом сделала какой-то неопределенный жест рукой, который Макс интерпретировал как: «Решай сам» и снова отвернулась к кофеварке. Ну, сам – так сам.

- К четырем нормально будет? А то у нас еще есть кое-какие дела. Ну, все, договорились. К четырем будем.

Кира поставила на стол две чашки с кофе. Села напротив и принялась молча пить кофе. Молчала и улыбалась. И ему тоже хотелось немножко помолчать и улыбаться ей поверх чашки с кофе. Но тут снова зазвонил телефон. На этот раз – его.

Они посмотрели на аппарат оба. И офигели тоже оба. Но схватить первой успела Кира.

- Как это понимать?! – Кира обличающее повернула телефон к Максу. На экране было фото блондинки с крупными губами и подпись «Яна-минет».

- Вот черт! – он попытался взять трезвонящий телефон, но Кира быстро убрала руку.

- Что, пришло время утреннего минета?! Мне уйти?

- Кира! Я с ней виделся последний раз полгода назад, в марте.

- Тогда какого х*ра она тебе звонит?!

- Не знаю!

- Ладно, - она вдруг выдохнула и сказала гораздо тише. – Сейчас узнаем. – И, уже в телефон: - Да? Совершенно верно, это телефона Максима. Нет, он не может подойти. Он принимает душ. Что-то передать? Кто я? – Кира поднесла к губам кружку и отхлебнула кофе. – Я - его невеста. Еще есть вопросы? Странно, - пожала плечами и положила телефон на стол. – Бросили трубку.

- Да? - неопределенно ответил Макс, уткнувшись в кружку. Вот Яночка, вот же дрянь. И что ей вспомнилось спустя полгода? В самый неподходящий момент? И сам он хорош!

- А скажи мне, милый, неужели у тебя все девочки так записаны в телефоне? «Яна-минет»? «Лиза-анал»? «Кира-не дам»?

- Перестань! Не там никакого «Лиза-анал»! Можешь сама посмотреть! Кира Артуровна Биктагирова есть!

- Какого хрена ты не удалил ее номер, если вы расстались? И неужели все то время, пока вы были вместе, она у тебя в телефоне так и значилась?!

- Нет. Это я потом переименовал контакт, - Макс не помнил, когда ему было в последнее время так неловко.

- На всякий случай, - язвительно кивнула Кира. – Зачем удалять? Запасной аэродром.

- Да я сейчас удалю!

- Я сама удалю все, что мне не понравится! – ханский темперамент показывал себя во всей красе. А потом Кира покачала головой. – Нет, это надо придумать! Яна-минет. Неужели так хороша в этом деле, что забыть не мог?

- Да не особо… - а потом вдруг, неожиданно для себя, сказал другое: - Хотя, если честно, да. Очень хороша. Качественно и с душой к делу подходила.

- Ах, вот кааак…

Макс понял, что сейчас что-то будет. Только вот с каким знаком? Но от следующей фразы все равно опешил.

- Я тоже хочу у тебя отсосать.

У него мгновенно окаменело лицо. Глаза стали холодные. Видно, как сжалась челюсть. Слова произнес, почти не разжимая губ. Бесцветным голосом.

- А я этого не хочу.

Да что же она творит?! К чему это все? Нелепый звонок, случайный, ничего не значащий для него – это очевидно. А она тут же готова сорваться в прошлое, которое тоже не должно уже ничего значить. И испортить их первое настоящее такое чудесное утро. Нельзя. Неправильно. И ее любимый этого просто не заслужил.

- Да, ты прав. Я тоже этого не хочу, - Кира резко подвинулась вместе с табуретом к нему, так, что Максу пришлось шире развести колени, чтобы дать ей место. – Я другое хочу сделать.

- Что? – его лицо немного расслабилось, но напряжение еще читалось.

- Не бойся… это не страшно… - ее губы так близко, пахнут кофе и черникой. – Я всего лишь немножко поглажу тебя. Пальцами.

Только тут Макс сообразил, что полотенца его лишили. И через секунду - действительно. Пальцами. Самыми кончиками. Он шумно выдохнул.

- Тшшш… - теперь она шептала ему на ухо. – Не бойся. Это приятно. Я немножко поглажу тебя. Здесь. И здесь. А вот здесь приятнее всего, да?

- Да… - выдохнул он. У него час назад бы потрясающий секс. А сейчас, под ее пальцами, ощущение такое, что два года на сухом пайке. Ломит там все, и хочется гораздо большего, чем эти легкие прикосновения.

- Сильнее можно? – это нарочито невинные интонации добивали его. Едва смог кивнуть. И охнуть, когда ее ладонь сжалась. Потом двинулась вверх. И вниз. А он затылком прижался к стене. – Я еще немного так… и вот здесь… хорошо?

Ни кивать, ни издавать связные слова он был уже не в состоянии. Промычал что-то, не открывая глаз. И бедрами вверх. Все, что смог.

- Вот и умница, - продолжала мурлыкать она. – Тебе нравится. И мне нравится. И… ооо… оказывается, ты умеешь быть влажным и без меня, - ее пальцы медленно и нежно размазывали выступившие капли по гладкой горячей коже. – А знаешь, что мы сделаем дальше?

- Что? – невероятно, но он смог выдохнуть это слово.

- А дальше я… - ее ладонь снова принялась ритмично двигаться. – Дальше я встану на колени перед тобой и сделаю все то же самое – но губами. Языком. Ртом. Сначала потихоньку, а потом, когда ты перестанешь бояться и привыкнешь – сильно. Так, как сейчас рукой. Хорошо? Позволишь?

В ответ он смог только простонать ее имя. Она расценила это как согласие. Скрипнул по плитке отодвинутый табурет. Она опустилась на колени. И реализовала все свои и его фантазии.

Незадолго до финала Макс попробовал проявить джентльменство. Сжал ее плечо, выдохнул что-то смутно. Но Кира не отреагировала. А он хотел, что она разделила его наслаждение. И почему-то был уверен, что и она хочет того же. И потому не стал больше париться по этому поводу, а отдался ей окончательно. И отдал ей все.

____________

- Кирюш… - его пальцы запутались в темных волосах. Она по-прежнему на полу, щекой прижимается к его бедру. – Ты… как?

- А ты как? – она подняла лицо. Легко прикоснулась губами к родинке. – Не страшно было?

- Тролль… - он улыбнулся умиротворенно. – Мой любимый тролль. Кирюш, пойдем в постель, а?

- Мы практически только что оттуда.

- Ну и что? Я даже сидеть не могу толком – сейчас свалюсь с табурета, - он протянул ей руку. – Пойдем. Полежим часик в постели. Пообнимаемся. И я буду тебе рассказывать, как я тебя люблю.

- Ладно, - Кира аккуратно вернула полотенце в исходное положение. Встала на ноги, и он вслед за ней. Прижалась. – Только можно, когда ты будешь рассказывать, как любишь меня, ты засунешь руку мне в трусы?

- Это обязательно, - улыбнулся Макс. - Какое же это признание в любви, если рука не в трусах?

___________

- Кир, такое подойдет? – Макс держал в руках бутылку вина.

- А? Чего? - Кира оторвалась от сосредоточенного изучения сроков годности на торте. – Ага, нормально. Годится.

- Кира… - он потянул ее за рукав.

- Да? - она поставила упаковку с тортом в корзину, в компанию к бутылке вина.

- Поцелуй меня.

- Вот прямо здесь, в секции кондитерских изделий?

- А что такого?

- Ничего, - она пожала плечами. Легко коснулась щеки губами. – Все? Можем идти на кассу?

- Нет. Поцелуй по-настоящему.

- По-настоящему? – ее глаза искрились смехом, но губы она упрямо поджимала. – А минет тебе не сделать прямо тут? По-настоящему?

- Нет, минет дома. А сейчас – поцелуй. В губы.

- Малыш сегодня шалит, - хмыкнула Кира. – Ладно, как скажешь.

Приподнялась и поцеловала в губы. Без языка, но крепко, по-настоящему, не стесняясь.

- Теперь доволен?

- Угу, - Макс поднял корзинку. – Пошли на кассу.

Раньше он этого не понимал. Более того, его это бесило. Вся эти нежности на публике. Так хочется полизаться – занимайтесь этим дома. Когда Яна пыталась его обнять или поцеловать в общественном месте – его это безумно раздражало.

А сейчас вдруг понял – зачем. Затем, что хочется. Просто хочется, чтобы тебя поцеловали. А чтобы другие косились неодобрительно. Или завистливо. И чтобы все знали – это его девушка. А он – ее. Вот. Знайте все.

И когда, расплачиваясь на кассе, он почувствовал, как Кирина ладонь легла ему на поясницу, под футболку – расплылся в совершенно идиотской улыбке. Некстати, не место для этой ласки, совершенно – и от того особенно приятно. Кассирша приняла улыбку на свой счет, а Макс не стал ее разубеждать. Забрал пакет, другой рукой сжал твердую узкую ладошку – и они пошли.

- Слушай, а давай завтра купим кольца.

- Какие кольца? Что, на твоей «вольво» уже поршневые износились?

- Кира, иногда тебя хочется шлепнуть!

- Это непедагогично! – она ловко увернулась. – Не понимаю, к чему такая спешка. Времени еще много. Мы даже… с датой определились. Зачем нам сейчас кольца?

- Нет, погоди, - он остановился, не дойдя до дверей супермаркета. – Скажи мне, что делает двух людей парой? То, что так скажет какая-то чужая нам тетя в ЗАГСе? Штамп в паспорте? Или это решаем мы – что мы друг для друга?

- Ну… - ее голос прозвучал нерешительно. – Наверное, мы сами. Решаем.

- Ну вот! А мы же решили? Решили. Давай купим кольца и будем их носить. Кто нам указ, кроме нас самих?

- Чудной ты все-таки, пан архитектор, - Кира улыбалась. Но, несмотря на иронию в голосе и глазах, Макс бы уверен, что ей нравится его идея. – Ладно, давай купим кольца.

___________

Пока золотистое «вольво», не торопясь, катило сквозь город в сторону Приморского, сидящая в машине девушка с удовольствием слушала импровизированную лекцию по достопримечательностям родного города в исполнении любимого мужчины. И город раскрывался иначе. И по-другому светило сквозь облака тусклое питерское солнце. А когда они проезжали мимо Дворцовой, ей вдруг показалась, что ангел на вершине колонны помахал ей рукой – другой, без креста.

___________

- Нравится?

- Симпатично, - Кира любовалась простым кольцом из переплетений золота и платины. – Но надо еще посмотреть.

- Тебе нравится кольцо? – переспросил Макс с нажимом.

- Да. Вполне.

- Девушка, - он обернулся к сотруднице за прилавком. Положил на витрину руку. – Такое же мужское кольцо в пару к этому есть?

Та наметанным глазом прикинула размер и кивнула.

- Вот, пожалуйста.

Предложенное кольцо идеально подошло безымянному пальцу. Макс протянул девушке банковскую карту.

- Мы берем. Оформляйте.

- Эй! Я же сказала, что надо еще посмотреть!

- Кира, это десятый ювелирный салон. Сколько можно смотреть?

- А сто диванов посмотреть и ничего не купить – это можно?

- Так, - вздохнул. – Я все понял. Твое ханство, ну и злопамятная же ты. Вы оформляйте, оформляйте, - кивнул сотруднице салона. - А я пока уговорю свою невесту окончательно.

Не то, чтобы целующиеся парочки в ювелирном салоне были явлением невозможным. Но все-таки - редким. И поэтому сотрудница салона немного полюбовалась, и только потом приступила к своим непосредственным обязанностям.

_______________

Вечером того же дня, у окна с видом на Финский, среди россыпи разнокалиберных подушек, на виду у выглянувших по такому случаю из-за облаков звезд они обменялись клятвами и надели на безымянные пальцы друг другу обручальные кольца. И больше их не снимали.