Объект одиннадцатый: Невский проспект.

— Слушай, а что ж ты мне врал тогда?
— Чего?
— Что тебе семь лет?
— А сколько?
— Но ты весишь-то на все восемь!

Макс злился. Это стало его постоянным, нормальным, привычным состоянием – с того хмурого похмельного утра, после вискаря на пиво и откровений Киры.

Кира… Он думал о ней. Постоянно. Думал и злился. Потому что не соврал тогда, накануне. Не мог он понять, как можно так с собой обходиться. Да было бы из-за чего!

История с ней приключилась гнусная, что и говорить. Но, в общем-то, обыкновенная. Молодые влюбленные девчонки – такая специальная категория населения, которая просто создана для того, чтобы вляпываться в неприятности. Даже если они с таким умом и характером, как у Киры, и даже если в мамах значится капитан Биктагирова. Даже это не убережет девочку, если она влюбилась в подонка. Что теперь? Жизнь на этом не заканчивается – она лишь преподносит первый урок. Макс и сам, наверное, оставил пару царапин на нежных и трепетных девичьих душах - при том, что никогда не поступал подло. Так выходило просто.

И ту Киру – восемнадцатилетнюю, отчаянно влюбленную, смертельно обиженную, потерявшую на какое-то время смысл жизни – ту Киру он бы пожалел. Как пожалел бы Ляльку или Андрюху – на правах старшего брата, умудренного, обросшего каким-никаким житейским опытом и даже цинизмом. Пожалел бы как мог – обнял бы, по голове погладил, сказал бы что-нибудь банально-утешительное. Ту Киру. Ту несчастную и запутавшуюся девочку.

Эту, нынешнюю Киру Макс отказывался жалеть. Категорически. Эту Киру хотелось встряхнуть - так, чтобы зубы клацнули. Наорать на нее. И даже влепить пару непедагогических подзатыльников. Или ремня всыпать – так, кажется, говорят. Его мать всегда говорила, что по голове бить нельзя, для этого есть попа. Впрочем, Макса вообще ни по чему не били – то ли поводов не давал, то ли родители понимали, что такие меры – признак педагогического бессилия. Видимо, теперь у Макса случилось это самое бессилие. Чем больше он думал о том, что Кира ему рассказала, тем больше понимал – добавить к сказанному ему нечего. Точнее, может добавить только или ремнем, или подзатыльником. Потому что ситуация, при которой умный, красивый и яркий человек разрушает собственную жизнь без сколь-нибудь внятных причин, голове не укладывалось. Никак. Совершенно. Чем больше думал, тем больше злился. Кому-то надо взрослеть, и срочно.

Взрослей, Кира Артуровна, взрослей. Это можешь сделать только ты. И перестань смотреть назад. Впереди до фига чего интересного есть. Но как объяснить это лучше, Макс не знал. Наверное, лучше все-таки не мешать. Пока не мешать. Взросление – процесс интимный. Как бы его не спугнуть.

_____________

- Слушай, Макс, давай Кирюху к себе на работу возьмем, - после разговора Костя положил мобильный на стол. – Такая светлая голова у девчонки. А она там киснет у Козикова.

Макс нахмурился. Костя был единственным источником информации о Кире. Сам Макс каждое утро начинал с внушения самому себе.

Не звони ей. Не паси. Не лезь. Ей надо взрослеть. И должна сама. Все, что мог – ты сделал. Человек должен повзрослеть сам. Понять. Осознать. Почувствовать свою силу. Отряхнуть с ног пыль и труху призраков прошлого. Некоторые вещи невозможно сделать за другого. Хочешь накормить человека – дай ему удочку, а не рыбу.

Он дал. Теперь оставалось только ждать, пока Кира научится рыбачить. И, как и в настоящей рыбалке, дело это требовало терпения.

- Нам своих дармоедов девать некуда, - буркнул Макс мрачно. Но Костю его тон не обманул. Стрельнул ехидным темным глазом, потянулся за маркером.

- Да и то верно. Тем более, Козиков ее не отпустит. Он с нее теперь только что пыль не сдувает.

- Да ладно? – тот факт, что Кира по-прежнему работала в «Артемиде», донельзя изумлял Макса. И желание позвонить и потребовать отчета и объяснений становилось все сильнее. Но – нет. Еще нет. Макс был уверен, что когда Кира переварит новую ситуацию - она даст ему знак. Он понятия не имел, какой, но был уверен, что не пропустит. И еще он должен доверять ей. Верить, что она знает, что делает. Теперь – знает. И что глупостей больше не наделает. Кира не может не повзрослеть и не начать себя вести правильно. Должна. Обязана. – Прямо-таки пыль сдувает?

- Не надышится, - Костя, прикусив кончик языка от усердия, творил очередной «шедевр». – С таким пиететом все. Кира Артуровна то, Кира Артуровна это. Я с Кирой посоветуюсь, я сейчас Кире позвоню. Камышину куда дел – непонятно.

- Влад уволил Оксану?

- Да нет вроде. Но ее не видно, не слышно. Похоже, у Влада теперь новый заместитель. По крайней мере, вексель наш вчера именно Кира Артуровна привозила.

- Кира была здесь?!

- Ага, - безмятежно кивнул Драгин, отставив от себя лист и любуясь творением лап своих.

- Почему ты меня не позвал?!

- Я заглядывал к проектировщикам. Да вы там так душевно с Зеленским собачились, что я решил: грех это – разрушать такую идиллию, - Костя поставил под зайцем размашистую подпись и протянул Максу. – Этот особенно хорошо удался. Дарю.

- Перестань! – Макс ударом ладони отбросил изображение ни в чем неповинного зайца в сторону. – Ты должен был мне сказать, что Кира пришла!

- Зачем это? – Костя невинно округлил глаза. – Она ко мне приходила. Кофе с конфетками напоил, пальчики облобызал. В общем, сам справился. Да ты же говорил, чтобы по векселю я сам вопрос решал, и тебя только по факту поставил. Вот. Ставлю. Вексель уйдет в оплату проекта в Старой Деревне.

Сказать было нечего. Кроме как дураком себя выставить. Ко всему прочему еще и ревность. Кира, что ты там делаешь? Неделю тебе еще даю. Неделю, слышишь? А потом устрою тебе экзамен на аттестат зрелости.

_______________

Жить надо для себя? Отличный совет, Максим. Правильный. И сам ты правильный. И живешь правильно. Но не все так могут.

Вот Кира – не умела. Теперь она совершенно точно понимала, что ей нужен кто-то. Ради кого все. И история с Лексом ничему ее не научила. Прошло время, боль забылась. А желание жить ради кого-то – осталось. Жить кем-то так, чтобы этот кто-то жил тобой. Чтобы быть вместе одним целым.

Кира задумчиво затянулась. Она стала совсем мало курить. Словно на место никотина пришел адреналин. Жизнь ее менялась. Она начала меняться, когда в ее машину на заправке Московской трассы сел зеленоглазый тип в розовой рубашке и промокших кедах. Привычный порядок вещей, привычные мысли и жизненные принципы – все трещало по швам. Прошлое, которое никак не отпускало ее, вдруг взяло – и рассыпалось карточным домиком, оставив под ногами лишь бумажные, искаженные, смешные лики. Образовывалась какая-то новая пустота, которую надо было чем-то заполнить. Или – кем-то. А этот «кто-то» считал, что жить нужно для себя. Он и живет для себя. И его все устраивает. А ей нужно срочно вырулить куда-то в сторону, пока желание жить для него не стало самым важным делом в жизни.

Кира выбросила окурок в урну. Теперь она может себе позволить курить даже в офисе, но все-таки выходит на крыльцо. Великое достижение, что уж там говорить.

___________

Его бы воля, он бы в «Бориске» в ближайшее время не показывался – слишком неоднозначные воспоминания остались от последнего ужина здесь. Но привычка – такая штука, которая часто решает все сама. И как-то так само собой получилось, что с Антоном Головановым они договорились встретиться именно там.

Антон был сокурсником Макса, нашедшим себя на ниве дизайна. Более того – снискавшим себе на этой ниве неплохую известность и заработавшим определенную репутацию. А у Макса остался в квартире угол бесхозный, который никак не ложился в общую картину. Ни по фен-шую, ни по антропологическому дизайну. Никак. Всю голову сломал, и решил, в конце концов, привлечь в помощь профессионала. В конце концов, для Макса дизайн собственной квартиры – всего лишь хобби и блажь.

По хорошему, надо было пригласить Антоху на место действия, но Голованов заупрямился – дескать, времени у него сегодня нет, в такую даль тащиться, давай встретимся в центре, предварительно поговорим, а потом уж, может, в выходной, он подъедет в «Суоменлахти». И тут само собой всплыл «Бориска». А теперь что? Оставалось только ждать.

А потом позвонил Антон - злой и уставший. Его на светофоре «поцеловали» в задний бампер, и вместо ужина в ресторане с однокашником ему светила встреча с аварийными комиссарами. После которой смысла ехать в ресторан уже не было. Макс согласился, выразил дежурное сочувствие и нажал отбой. А заказ-то он уже сделал. Ну, хоть поужинает как человек, а не омлетом.

Он не донес до рта очередной кусок стриплойн-стейка прожарки medium well с соусом Маринара. Зубы рефлекторно щелкнули, но вилка так и замерла в паре сантиметров от губ. А Макс не мог оторвать взгляд от троицы, только что вошедшей в зал вслед за метрдотелем. Двоих из этой троицы он знал. Владислав Юрьевич Козиков и Кира Артуровна Биктагирова. Что за удивительная встреча!

Это была снова другая Кира. Какая-то другая – он чувствовал это. Слава Богу, не такая, как в прошлую встречу здесь. Но все равно – в ней что-то неуловимо изменилось. Строгий темно-синий костюм: узкие брюки со стрелками – как раз для таких ног, как у Киры, длинный пиджак на одну пуговицу, из-под которого выглядывал скромный белый топ. Стильная прямая ассиметрия, минимум макияжа. Все очень строго, достойно, элегантно.

Козиков рядом с ней выглядел каким-то блеклым. И поведение его казалось даже не предупредительным – откровенно заискивающим. Ничего снисходительного и покровительственного, как в прошлый раз. Третьего Макс не знал – мужик как мужик, ничего примечательного. Да и шут с ним!

Кира споткнулась, когда увидела его. Остановилась. Хотя бы кивнет? Нет. Отвернулась, сделала вид, что не узнала, не заметила. И спокойно дала себя увести под локоть к столику. Прошла мимо. Вытерев ножки в очередных шпильках о его белую рубашку. Впервые в жизни о Макса вытерли ноги. Ощущение ему дико не понравилось.

Он уткнулся взглядом в стол. Подышал сквозь зубы. Резко отодвинул тарелку и махнул официанту.

- Ристретто. И счет.

Макс старательно смотрел перед собой. Голову себе запретил поворачивать. Не смотреть в ту сторону! Кофе пил мелкими глотками, не чувствуя вкуса. Принесли счет. Умудрился ошибиться в пин-коде. В голове стояла принудительная тишина.

Он заметил, что она прошла к выходу, именно в тот момент, когда поставил пустую чашечку на блюдце. Вот и славно. Пойдем, Кира Артуровна, покурим. И поговорим. Не нравится мне это гребанное «дежа вю».

___________

- Добрый вечер, Кира Артуровна, - он поразился, как спокойно может звучать его голос, когда так хочется придушить собеседника. Или, как минимум – встряхнуть.

- Привет, Максим.

Эта невозмутимость разом взвинтила градус его негодования, и без того почти кипящего.

- Ничего не хочешь мне сказать?!

Она снова запрокинула голову вверх, выдыхая дым. «Дежа вю» било по всем фронтам.

- Про звезды не надо! – он все-таки повысил голос. – Про Кассиопею я уже в курсе. Давай без астрономии, сразу к делу!

- А что у нас за дело?

Макс даже не думал, что может так завестись. Понял это, когда стало больно в сжатых кулаках. Талант у Киры Артуровны, явный талант. Никто его так не доводил. До не просто белого – ослепительно белоснежного каления.

Нельзя так. Успокоиться. Выдохнуть. И, в конце концов, может быть, он не так все понял?

- У нас дело? Или у вас? Деловой ужин? – Макс остался доволен тем, как прозвучал его голос. Как у разумного человека, каким он всегда себя считал. – Третий – это кто?

- Третий – это наш инвестор, - ровно ответила Кира. – Влад специально пригласил его, чтобы познакомить со мной.

- В качестве кого познакомить? – безумная и нелепая мысль, несмотря на всю свою абсурдность, пронзительно больно и практически буквально ударила в висок. Ну не будущей женой же? Не может быть…

- В качестве партнера по бизнесу, - Кира аккуратно выбросила окурок. И. подумав, полезла в сумочку за следующей сигаретой. – Влад вводит меня в состав соучредителей «Артемиды».

- Охренеть… - фраза вышла грубой, но зато отражала его эмоции. Такое развитие событий было странным. Нелогичным. Подозрительным. А странных и нелогичных вещей Макс не любил. Но, может быть, он сгущает краски и ищет подвох, там, где его нет? Маловероятно, но все же… Прокашлялся. – Что же… Поздравляю. Довольно неожиданно.

- Считаешь - недостойна?

Кольнуло прямо где-то под ребрами. А ведь Макс всегда гордился своим умением подбирать слова и говорить правильно. Научился, без этого в его профессии никак. Сейчас что? Внезапный приступ отупения? Как несвоевременно.

- Нет, наоборот. Более чем достойна, и я в этом не сомневался. Я в наличии мозгов у Козикова сомневался, - Макс усмехнулся, стараясь как-то сгладить впечатление от своих резких слов. Все оказалось не так, как ему привиделось. Деловая встреча. Деловой ужин. - Рад, что ошибся, и мозги у Влада есть, и в достаточном объеме. В конце концов, тебе с ним теперь работать плечом к плечу. Партнер по бизнесу – это не начальник, тут все по-другому.

- Да, работать… - Кира затянулась – глубоко, так, что совсем остро очертились скулы. – Плечом к плечу. И не только работать… плечом к плечу...

Он честно попытался придумать какое-то иное объяснение ее словам. Иное, отличное от того, что острым дятлом сейчас било в висок и кололо глубоко под ребрами. Другого объяснения не нашлось.

- Кира… - ему почему-то стало страшно говорить в полный голос, и ее имя Макс произнес шепотом. – Скажи мне… скажи мне, что я не то подумал…

- А что ты подумал? – еще один раз глубоко, взатяг, до легкой тошноты. – Что я стану с ним спать? Все верно подумал.

- Зачем?! – последний воздух вылетел из легких с этим вопросом. А вдохнуть не получалось. Задержал дыхание. Ждал ответа.

- Воспользовалась твоим советом, - второй окурок полетел в урну. – Спасибо за совет, Макс.

- Каким, на хрен, советом?! – он все-таки заорал. Не только заорал. Схватил за плечи и начал трясти. – Что ты там себе опять напридумывала?!

- Перестань! – она попыталась отцепить его руки от себя. – Не кричи на меня! И не тряси!

Макс резко убрал руки. И понял вдруг, что дышит, будто пять километров на время пробежал. И в боку колет все сильнее.

- Объясняй!

Кира принялась растирать запястья – резкими движениями.

- Ты мне сказал: «Жить надо для себя». Вот я и начала жить для себя.

Макс поднял взгляд вверх и выдохнул Кассиопее, все, что уже накопилась к этому моменту. Тремя словами, два из которых были нецензурными. Кира дернула плечом и упрямо продолжила.

- Влад меня хочет. Я, правда, не знаю, почему – но у него явно по мне крыша едет, - Кира говорила спокойно. Жутко и омерзительно спокойно. – Я после того вечера, когда… когда ты меня увез отсюда… на следующий день заявление об увольнении написала. Не поверишь, что после этого началось, - уголок ее рта пополз вверх. И тут же опустился вниз. – На колени падал, просил, умолял, даже слезу пустил. Люблю, говорит, не могу без тебя… Представь, какой… странный, - Кира невесело усмехнулась. – Сказал, что не может бросить жену и детей, но все, кроме официального статуса его жены, он мне готов предоставить. И так он меня достал, знаешь, этим концертом… Я и брякнула. Про пятьдесят процентов в бизнесе. А он взял – и согласился.

- И что? – его всегда великолепно работающие мозги отказывались обрабатывать информацию, которую выдавала Кира. Напрочь. Это просто не может быть правдой.

- А что – что? – Кира достала еще сигарету. Курить не хотелось. Но руки занять – необходимо. – Ты дал мне отличный совет, Макс. Жить надо для себя. А тут такой шанс. Если уж я была готова сделать это по просьбе… Оксаны… То для себя-то – сам Бог велел. Стану совладелицей агентства недвижимости. Куплю себе новую машину. Разменяю квартиру. Устрою матери личную жизнь. Буду серьезной, уважаемой бизнес-леди. Давно, знаешь ли, пора. Менять что-то в своей жизни.

- Кира… Ты соображаешь, что говоришь?

- Только дурак откажется от такого предложения, - Кира пожала плечами. – Понимаешь… Он реально по мне сходит с ума. Я тебе больше скажу, - сигарета разгорелась ярче. – Ему нравится, когда с ним обращаются… без уважения. Я веду себя с ним как стерва – а он прется. Видимо, он латентный гей – ему нравятся девушки с мальчишескими формами, которые вытирают об него ноги. Может, он вообще любитель кожаных трусов и кляпов в рот – говорят, среди бизнесменов это дело такое… распространенное. Устают всем командовать, хочется посмотреть на обратную сторону медали. Кажется, кого-то из шефов автоспорта за этим делом застукали – его…

- КИРА!

- Не ори на меня!

- Хочу орать и буду орать! – его понесло. - Ты себя слышишь?! Зачем тебе это?! Ты и так прекрасный специалист! Ты способна всего добиться сама, без всяких Козиковых! Уходи к черту из «Артемиды», мы с Костей тебе в два счета работу найдем. Ты просто… - перевел дыхание. - Скажи честно, ты просто дразнишь меня, да?

Не то. Ты говоришь не то. А то, что мне нужно, ты не скажешь.

Кира отрицательно покачала головой.

- Я серьезно. Буду жить для себя. Устраивать свою жизнь. Спасибо за совет… Максим.

Он долго смотрел на нее. То ли ждал чего-то, то ли поверить не мог.

- Дура, - произнес бесцветно. Прикрыл глаза. Сначала еще хотел что-то добавить, а потом лишь плотнее сжал губы. Махнул рукой. И тем же бесцветным голосом, словно все эмоции разом выключились. – Пожалеешь же потом. Ну да свои мозги в чужую голову не вложишь. Удачи, Кира Артуровна. На новом поприще.

Развернулся. Пошел в сторону парковки. Засунув руки в карманы короткого пальто и опустив голову. А она зажала ладонью рот. Чтобы не закричать. Не окликнуть. Вцепилась зубами в мякоть подушечек – чтобы было больно там, в руке. Уходит. Ушел. Сел в машину. Уехал.

А ты думала – что? Он будет каждый раз тебя от твоих тараканов спасать? Нянчиться с тобой будет? Сопли вытирать, жизни учить? И так раз за разом, пока тебе не надоест быть идоткой? Нет. Один раз он тебе руку протянул. А дальше – каждый сам за себя. Он так умеет. А то, что ты не умеешь – твои проблемы.

Она запрокинула лицо к безмолвной свидетельнице завершенного разговора – Кассиопее. Поморгала, сгоняя некстати выступившие слезы. И нервы сдали тоже некстати. Кажется, это из Рождественского - ценимого мамой наравне с Евтушенко.

___________

Дура. Идиотка. Тупая курица. Это же надо было так вывернуть его слова. Подумать только - он ей такой совет дал! А своя голова для чего – прическу носить?! Макс саданул по рулю, и от взревевшего клаксона шарахнулся автомобиль справа.

Макс не мог собрать связно ни одной мысли. Такого состояния отупляющего бешенства он в жизни не испытывал. Каким-то чудом хватило ума понять, что полностью отдаться этому чувству за рулем – опасно. И он заставлял себя сосредоточиться на управлении машиной. Старательно переключал передачи – сейчас, как никогда, радовался, что у него механика. Себе под нос читал показания приборной панели.

Так, едем семьдесят, не нарушаем. Обороты – четыре, надо повышать. Пробег уже под десять, наверное, пора менять масло. Когда он менял масло? Надо посмотреть в сервисной книге. Что ему там залили в последний раз, оригинальную синтетику, кажется? Да, какое, на хрен, масло?!

Вот так ты решила, да? Не повзрослела? Все еще восемнадцать? Ты ведешь себя, как тупая малолетка, Кира, ты в курсе?! Да и хрен с тобой! Твоя жизнь. Иди. Ложись под Козикова.

И тут он просто увидел. Так ярко, словно в лобовом стекле включили кино. Кира – тонкие пальцы и запястья, растрепанные волосы, татуировка на плече. Черные-черные глаза. И этот… рядом с ней. На ней?! Да провались оно все!

Золотисто-бежевое «вольво», подрезав машину в правом ряду, с легким дрифтом вошло в разворот напротив Малой Морской. Вслед донесся возмущенный вопль автомобильного гудка.

В обратную сторону поток был меньше. «Вольво» золотистой стрелой летело сквозь Невский, резко перестраиваясь из ряда в ряд. Молодой мужчина за рулем выполнял все действия автоматически, думая только о том, чтобы успеть. Если они уехали из ресторана – где он будет их искать?!

Придумал тоже: доверить Кире Артуровне такое ответственное дело – взрослеть! Не получается у нее пока. Не справляется самостоятельно. Придется и дальше вести за ручку. Сегодня, завтра, столько, сколько надо. Не бросать же ее одну с не до конца вставшей на место крышей.

__________

То, что он все сделал правильно – Макс понял, когда подъехал к самому входу ресторана. Потому что Кира стояла на том же самом месте. Снова курила. Сейчас он был рад тому, что она курит. Значит, все правильно. Значит, все так, как и должно быть.

Перегнулся, резко открыл пассажирскую дверь.

- Садись.

Вышло негромко. Она стояла метрах в трех от него. В руке дымилась сигарета. Стояла и смотрела. Словно не видела его. Или – не верила. Ему.

- А ну живо в машину! – проревел Макс. Наверное, его было слышно даже внутри ресторана. Плевать. Главное, Кира его услышала.

Его крик словно сбросил с нее оцепенение. Полетел трассирующим снарядом окурок. Она сорвалась с места как спринтер после выстрела стартовым пистолетом. Зацепилась каблуком за поребрик. Снова не вписалась макушкой. В машину она не села – влетела кубарем. Сумочка упала на пол. Макс еще раз перегнулся и хлопнул пассажирской дверью - уже в обратную сторону.

С пробуксовкой колес и со второй передачи золотисто-бежевое «вольво» резко трогается с места. Через минуту машина вылетает на простор Невского. Протестующе пищит бортовой компьютер, помешанный на безопасности.

- Пристегнись, - зеленые глаза не отрываются от дороги.

Девушка на переднем пассажирском сиденье дрожащими пальцами послушно щелкает ремнем безопасности. Больше в салоне золотисто-бежевого «вольво» не произносится ни слова.