Глава восемнадцатая, в которой чуть не плачет железный Самоделкин

 

Самоделкин привёл Карандаша домой, уложил в постель.

Нужно было позвонить по телефону и позвать «скорую помощь», но в доме не было телефона.

Бедному Карандашу совсем стало плохо. Маленький волшебник заболел. У него была высокая температура, но ему казалось, что в доме очень холодно. Он дрожал и стучал зубами от холода.

Самоделкин задвинул шторы на окнах, укрыл Карандаша всеми одеялами, даже подушками. Ничего не помогало!

На улице наступил вечер, а потом и ночь. В доме стало совсем темно и тихо-тихо. Слышно было, как постукивает зубами Карандаш.

Самоделкин решил набрать сухих листьев для печки. Он вышел из дому и стал собирать опавшие листья.

На бульваре никого не было. Все давно ушли спать.

- Глупый Карандаш, - ворчал Самоделкин, бегая по дорожкам. - Не мог нарисовать электрическую плитку! Глупый Карандашка!

Он ворчал просто так. Ему было очень-очень-очень грустно, и, чтобы не заплакать, он притворялся таким сердитым.

А Карандаш лежал в тёмной комнате и бредил. Когда больные бредят, они все говорят неправильно.

- Дважды два - семь, - бормотал Карандаш. - Трижды три - пять, семью семь - девять…

Он потерял сознание. Когда больные теряют сознание, они могут встать и что-нибудь делать, но все неправильно.

Карандаш вылез из-под одеял и подушек, спотыкаясь, подошёл к стенке и начал рисовать, не понимая, что рисует.

- Семью семь - пять… - бормотал Карандаш, рисуя.

Ой, Самоделкин, где же ты? Беги скорей домой! Не давай больному Карандашу рисовать!

Но Самоделкин собрал здоровенную охапку листьев и с трудом нёс её домой. С такой охапкой бежать никак нельзя.

Карандаш нарисовал на стенке страшного пирата с большим кривым ножиком, с двумя пистолетами за поясом и с черным разбойничьим флагом. Этого пирата Карандаш видел однажды на рисунке Вени Кашкина, воинственного мальчика.

Нарисованный пират подмигнул Карандашу со стенки, свернул чёрный разбойничий флаг и спрятал его в кармане штанов.

Но больной художник ничего не заметил. Он рисовал шпиона в сером плаще с поднятым воротником, с чёрной маской на глазах.

Потом Карандаш нарисовал кляксу, похожую на собаку. Все как на рисунке Вени Кашкина!

В дверь, шурша листьями, вошёл Самоделкин. Он бросил охапку на пол и стал укладывать Карандаша в постель.

Больной махал руками, кричал:

- Дважды два - пять! Вене Кашкину дайте мороженое! Дайте мороженое!..

Бедный, бедный Карандаш!..

Самоделкин даже не заметил, как от стенки отошли две тёмные тени, как неслышно скользнули они в приоткрытую дверь на тёмный ночной бульвар. А за ними убежала третья, маленькая тень, похожая на собаку.

Деревья глухо шумели на бульваре. Самоделкин закрыл дверь и затопил печку. Тёплый огонь осветил комнату. Листья в печке потрескивали, пламя прыгало, и свет по стенкам прыгают.

Карандаш уснул.

А Самоделкин сидел у печки и горько-горько вздыхал:

- Бедный Карандаш!..