Глава 5. Пространственные характеристики фенетической изменчивости в современных популяциях Кавказа.

В главе анализируются данные по максимально полному набору признаков для всей совокупности исследованных этно-территориальных групп Кавказа.

Территориальное распределение частот отдельных признаков, а также размах их вариабельности отражены на прилагаемых картах региона. Таким образом, вся информация максимально визуализирована, что очень важно при значительных ее объемах.

Структура фенофонда современных популяций Кавказа слагается из трех основных одонтологических комплексов.

Первый комплекс включает бугорок Карабелли, вариант 2 med II, форму 3 борозды 1ео, тип узора Y на первом и втором нижнем молярах, краудинг, менее определенно – шестибугорковые первые нижние моляры и трехбугорковые вторые нижние моляры. Эти признаки дифференцируют кавказские популяции по линии восток – запад. Причем, к западному кругу форм относится население Армении, южных и причерноморских зон Грузии, все горное население Большого Кавказа, включая Дагестан. Этот комплекс лежит в основе одонтологического статуса большинства северокавказских групп. Для западного варианта характерны повышенные частоты всех вышеупомянутых признаков. Пониженные их частоты отмечены в выборках с территории Азербайджана, которые и составляют ядро восточного варианта на Кавказе. Три маркера этого комплекса – бугорок Карабелли, вариант 2 med II и тип узора Y коронки второго нижнего моляра образуют цепочку градирующих форм вдоль равнинного коридора, подстилающего Большой Кавказ с юга. Таким образом, вектор восток – запад относится только к закавказским территориям. Причем, по ряду признаков (лирообразная форма борозды 1ео, краудинг, шестибугорковые и с узором Y нижние моляры) он имеет направление, обратное общеевразийскому. Учитывая обе особенности, возможно, стоит изменить используемые названия обоих территориальных вариантов: западного - на переднеазиатский, а восточного – на каспийский, опираясь на наиболее очевидные географические их ориентиры, а также на достаточное совпадение намеченной этим комплексом дифференциации с данными классической антропологии, представленными М.Г. Абдушелишвили (1964). Соответствующие обоим вариантам векторы выраженности признаков этого комплекса ориентированы на юг.

Второе сочетание фенов, устойчивое и имеющее определенную ареальность, образуют признаки редукционного комплекса: редуцированные формы гипоконуса и верхнего латерального резца, а также краудинг. Этот комплекс характерен для горных групп Большого и Малого Кавказа: сванов, рачинцев, мтиулов, хевсур, мохевцев, гудамакарцев, кахов, пшавов, тушин, горцев Дагестана, а также джавахов, месхов и армян, проживающих в зонах Месхетского и Триалетского хребтов. Как показали наши данные по древнему населению Кавказа, это самый молодой в эволюционном смысле комплекс. Анализ межгрупповых корреляций между одонтологическими и соматологическими признаками (обе программы проводились на одних и тех же этно-территориальных группах) показал связь между признаками редукционного комплекса и характеристиками кавкасионского типа, данными М.Г. Абдушелишвили (1964). Кроме того, нами была установлена связь между уровнем редукции гипоконуса и высотой над уровнем моря проживания изученной группы на территории Грузии: коэффициенты корреляции равны для суммы баллов 3+ и 3 +0.664, для балла 3 +0.762. Скорее всего, указанный комплекс представляет адаптивный тип (Алексеева, 1986) и не имеет большого таксономического ранга. Тем не менее, он один из трех основных фенетических комплексов, создающих одонтологический портрет современных кавказских популяций.

Третий территориальный комплекс локализуется в центральной зоне Кавказа и характеризуется пониженными частотами большого набора признаков: лопатообразные верхние резцы, четырехбугорковые первые и вторые нижние моляры, коленчатая складка метаконида, диастема, шестибугорковые первые нижние моляры, лирообразная форма борозды 1ео, вариант 2 med II, совместный ход борозд на энтокониде первого нижнего моляра. Этот набор весьма своеобразен и включает важнейшие дифференцирующие евразийские популяции маркеры и западной, и восточной ориентации. Частоты этих признаков падают в ряде предгорных и равнинных групп Кавказа (лечхумцы, кистины, удины, таты, талыши, некоторые западногрузинские, азербайджанские, абхазские и горные восточногрузинские выборки), но нарастают в радиальных от этой зоны направлениях. В рабочем порядке он был назван «нулевым». Признаки этого комплекса не образуют устойчивых сочетаний по всему их набору, а ареал распространения этого комплекса не очерчен четко в современности, тем не менее, сам этот комплекс совершенно реален. Более того, как показали наши палеоодонтологические данные, он имеет большую древность, эпохальную устойчивость и ту же территориальную приуроченность: его элементы отмечены в восточногрузинской и самтаврской сериях эпохи бронзы, достаточно четко прослеживаются в сериях из Жинвали и Чиатуры античного времени, сохраняются в средневековом населении Жинвали и Шатили.

В современном населении вышеупомянутый комплекс не имеет четкой ареальности, равно как этнической или лингвистической приуроченности. Его надэтнический уровень свидетельствует о его большей древности, нежели история этногенеза разнообразных кавказских групп – его носителей. Этот комплекс невозможно не соотнести со среднеевропейским одонтологическим типом.

Обращает на себя внимание тот факт, что среди современных выборок Кавказа наличие комплекса отмечено у ряда групп, находящихся в той или иной степени географической, лингвистической или этнической изоляции.

Тем не менее, необходимо разграничить выявленный на Кавказе одонтологический комплекс и собственно среднеевропейский тип, поскольку они территориально дизъюнктивны и морфологически не тождественны. Поэтому термин «нулевой одонтологический вариант» предпочтительно сохранить и использовать.

Существование «нулевого» одонтологического комплекса заставляет отказаться от ряда важнейших положений, составивших основу таксономии современных популяций Кавказа (Кочиев, 1979; Гашимова, 1979; Зубов, Халдеева, 1989, 1993; Кашибадзе, 1984, 1988). Полученные в настоящей работе данные определяют фенетический полиморфизм в популяциях Кавказа как превосходящий морфологические границы только одного – южного грацильного типа. Выявленная многовариантность кавказского фенофонда постулирует более широкое понятие – южного одонтологического комплекса.

Тезис о значительной фенетической полиморфности кавказских популяций, превосходящей типовую, ее древности и автохтонности может существенно дополнить знания или даже изменить сложившиеся взгляды на антропологическую историю самого региона и Евразии в целом.