Американский папа укладывает свою дочку спать

Дочь: Папа, я вот всё никак не пойму, а зачем мы напали на Ирак?
Папа: Потому что у них было оружие массового поражения, дорогая, – ОМП.
Дочь: Но ведь инспекторы не нашли никакого ОМП.
Папа: Это потому, что иракцы его хорошо спрятали.
Дочь: И поэтому мы на них напали?
Папа: Да. Вторжения всегда работают лучше, чем инспекции.
Дочь: Но после вторжения мы ведь всё равно не нашли никакого ОМП.
Папа: Это всё потому, что оно очень хорошо спрятано. Не беспокойся, мы что-нибудь найдем, возможно, прямо к выборам.
Дочь: А зачем Ираку всё это оружие?
Папа: Чтобы применять в войне, глупенькая.
Дочь: Тогда не понимаю – если у них есть такое оружие, и они хотели использовать его в войне с нами, почему они его не применили, когда мы сами на них напали?
Папа: Ну… очевидно, они не хотели, чтобы кто-нибудь узнал, что у них есть такое оружие.
Дочь: Поэтому они предпочли погибать тысячами, вместо того, чтобы защищаться?
Папа: Выходит, так.
Дочь: Но это же глупо – умирать, имея такое оружие, а не использовать его против нас.
Папа: Это другая культура, дочка, их невозможно понять.
Дочь: Не знаю, как ты, а я не верю, что у них было это оружие, про которое наше правительство говорит, что оно есть.
Папа: Знаешь, на самом деле это не важно, есть ли у них оружие или нет. У нас была и другая хорошая причина, чтобы напасть на них.
Дочь: Какая?
Папа: Даже если у них и не было оружия, Саддам Хусейн был жестоким диктатором, а это весьма подходящая причина для вторжения в чужую страну.
Дочь: А почему жестокий диктатор – это повод вторгнуться в страну?
Папа: Ну, хотя бы потому, что он угнетал свой народ.
Дочь: Примерно так, как это делается в Китае?
Папа: Не сравнивай, пожалуйста, Китай с Ираком. Китай – наш хороший экономический партнер.
Дочь: Но там миллионы людей трудятся за рабскую зарплату.
Папа: Но корпорации США от этого богатеют еще больше, а это хорошо.
Дочь: Значит, если страна позволяет эксплуатировать свой народ ради прибылей американских корпораций, то это хорошая страна, даже если этот народ и угнетают?
Папа: Правильно, дочка.
Дочь: А почему угнетали народ в Ираке?
Папа: В основном, за политические преступления, вроде критики правительства. В Ираке людей, которые критиковали правительство, отправляли в тюрьму.
Дочь: А разве в Китае происходит не то же самое?
Папа: Я же тебе говорил – в Китае всё по-другому.
Дочь: А в чем разница между Китаем и Ираком?
Папа: Ну, в Ираке, например, правила партия Баас, а в Китае – коммунисты.
Дочь: Ты же раньше говорил, что коммунисты плохие.
Папа: Нет, это кубинские коммунисты плохие.
Дочь: А почему они плохие?
Папа: Потому, что там сажают в тюрьму людей, которые критикуют правительство.
Дочь: Как в Ираке?
Папа: Точно.
Дочь: И как в Китае?
Папа: Я же говорил: Китай – наш партнер, а Куба – нет.
Дочь: А почему Куба не стала нашим партнером?
Папа: Ну, в начале 60-х наше правительство приняло законы, по которым американцам нельзя было торговать с кубинцами до тех пор, пока те не перестанут быть коммунистами и не станут капиталистами, как мы.
Дочь: Но если мы отменим эти законы и откроем торговлю с Кубой, разве это не поможет кубинцам стать капиталистами?
Папа: Дело еще в том, дочка, что у них на Кубе нет свободы слова и нарушаются права человека.
Дочь: Как в Китае?
Папа: Я же просил – не говори гадостей про Китай. И вообще, Фидель Кастро, как и Саддам Хусейн, пришел к власти на Кубе путем военного переворота, так что он – незаконный правитель.
Дочь: А что такое военный переворот?
Папа: Это когда повстанцы или военные генералы силой отнимают власть у правительства, вместо того, чтобы провести свободные выборы, как это делаем мы.
Дочь: А разве правительство Пакистана пришло к власти не путем военного переворота?
Папа: Ну... да. Но Пакистан – наш друг.
Дочь: А почему мы дружим с Пакистаном, раз его правительство незаконное?
Папа: Я не говорил, что Первез Мушарафф незаконный президент Пакистана.
Дочь: Ты же только что сказал, что тот, кто пришел к власти, отняв ее силой у законного правительства – незаконный правитель.
Папа: Это только Фидель Кастро и Саддам Хуссейн. Первез же Мушарафф – наш друг, он помогал нам во время вторжения в Афганистан.
Дочь: А за что мы напали на Афганистан?
Папа: За то, что они нам сделали 11-го сентября.
Дочь: А что они сделали 11-го сентября?
Папа: 11-го сентября 19 человек, из которых 15 были из Саудовской Аравии, угнали четыре самолета и направили три из них на здания, убив при этом 3000 американцев.
Дочь: А при чем здесь Афганистан?
Папа: В Афганистане эти люди тренировались при диктатуре Талибана.
Дочь: А Талибаны – это те самые плохие бородатые дядьки, которые отрубают людям руки и головы?
Папа: Да, это они и есть. И не только отрубают руки и головы, но еще и женщин угнетают.
Дочь: А разве это не им в 2001 году Буш дал 43 миллиона?
Папа: Да, но это было просто вознаграждение за успешную борьбу с наркотиками. Талибы очень нам помогли, не дав афганцам выращивать опиумный мак.
Дочь: А как им это удалось?
Папа: Просто. Тем, кого ловили на выращивании мака, отрубали руки и головы.
Дочь: То есть, отрубать руки и головы за выращивание мака – хорошо, а за что-то другое – плохо?
Папа: Ну, да.
Дочь: А в Саудовской Аравии, разве не рубят руки и головы?
Папа: Рубят, но это совсем другое дело. В Афганистане царил суровый патриархат, там угнетали женщин и заставляли их всегда появляться на людях только в чадре, а нарушивших этот закон побивали камнями.
Дочь: Но в Саудовской Аравии женщин тоже заставляют ходить в чадре.
Папа: Нет, там женщины просто носят традиционную исламскую одежду.
Дочь: А в чем разница?
Папа: Традиционный исламский костюм, который носят женщины в Саудовской Аравии – это скромная, но стильная одежда, которая закрывает всё тело, кроме глаз и пальцев.
Дочь: Но ведь чадра тоже закрывает всё тело. Похоже на разные названия одного и того же…
Папа: Нет, чадра – это злое порождение патриархата. Ну ладно, нечего сравнивать Афганцев и наших друзей из Саудовской Аравии.
Дочь: Но ты, вроде, говорил, что 15 из 19 террористов 11 сентября были из Саудовской Аравии.
Папа: Да, но обучались-то они в Афганистане.
Дочь: А кто их учил?
Папа: Усама бен Ладен.
Дочь: А он что, афганец?
Папа: Нет, вообще-то он из Саудовской Аравии. Но он очень плохой человек.
Дочь: А он, кажется, был когда-то нашим другом.
Папа: Только когда мы помогали моджахедам выгнать Советы из Афганистана, в 80-х годах.
Дочь: А Советы – это та самая империя зла, про которую говорил Рональд Рейган?
Папа: Она самая. Но Советов больше нет. Советский Союз распался где-то в 90-х и теперь у них есть выборы и капитализм, как у нас. Теперь мы их называем Русскими.
Дочь: А Русские наши друзья?
Папа: Нет. Они были нашими друзьями всего несколько лет, после того, как перестали быть Советами. Но когда они отказались поддержать наше вторжение в Ирак, мы на них рассердились. Мы также рассердились на французов и немцев, потому что они тоже не помогли нам воевать.
Дочь: Так французы и немцы тоже плохие?
Папа: Не совсем плохие, но достаточно для того, чтобы переименовать французскую картошку и тосты в «свободные».
Дочь: А мы всегда переименовываем еду, когда какая-нибудь страна не делает того, чего мы хотим?
Папа: Нет, так мы поступаем только с друзьями. На врагов мы нападаем.
Дочь: Но Ирак же был нашим другом в 80-х.
Папа: Ну, какое-то время был.
Дочь: А Саддам Хуссейн тогда уже правил Ираком?
Папа: Да, но тогда он воевал с Ираном и поэтому временно был нашим другом.
Дочь: А почему война с Ираном делала его нашим другом?
Папа: Потому что Иран тогда был нашим врагом.
Дочь: Это тогда Ирак травил курдов газом, как и мы когда-то уничтожали индейцев?
Папа: Не говори так, дочка! Во-первых, мы убивали индейцев вынужденно, потому, что они мешали нам осваивать новые территории. А, во-вторых, поскольку Ирак тогда воевал с Ираном, мы закрывали глаза на его газовые атаки, чтобы он понял, что мы его друзья.
Дочь: То есть, тот, кто воюет с нашими врагами, автоматически становится нашим другом?
Папа: В основном, да.
Дочь: А тот, кто воюет с нашими друзьями – наш враг?
Папа: Обычно, да. Но если мы можем заработать на продаже оружия обеим воюющим сторонам, тем лучше для нас.
Дочь: Но ведь на войне гибнут люди.
Папа: Зато такая война полезна для экономики, а значит, и для Америки. И потом, раз Бог на нашей стороне, то любой, кто против нас – безбожный антиамериканский коммунист. Теперь понимаешь, почему мы напали на Ирак?
Дочь: Думаю, да. Потому что так хотел Бог, правильно?
Папа: Да.
Дочь: А как мы узнали, что Бог хотел, чтобы мы напали на Ирак?
Папа: Ну, видишь ли, на долларовой купюре, ведь, написано, что мы верим в Бога, поэтому он нам помогает. Бог лично разговаривает с Джорджем Бушем и говорит ему, что делать.
Дочь: То есть, получается, что мы напали на Ирак потому, что Джордж Буш слышит голоса у себя в голове, как он сам утверждает?
Папа. Можно сказать и так.
Дочь: Но у Буша, ведь, низкий коэффициент интеллекта.
Папа: Хоть и низкий, но, тем не менее, голоса он слышать может.
Дочь: Значит, он услышал голос Бога и начал войну против Ирака?
Папа: Наконец-то ты поняла, как устроен мир. А теперь закрывай глаза и засыпай.

Святой и проститутка

Святой и проститутка жили напротив друг друга. Оба они умерли в один день. Душа проститутки, однако, попала на небеса, а душу святого привели в ад. Посланцы, которые пришли их проводить, были очень озадачены. Они всё время спрашивали друг друга:
— Почему мы ведем ее в рай, а его в ад? Неужели случилась какая-то ошибка?

Самый мудрый из них сказал:
— Он пытался быть святым, а сам завидовал проститутке. Он всё время думал о вечеринках и удовольствиях, которые происходили в ее доме. Отголоски музыки, доносившиеся до его дома, волновали его до глубины души. Ни один поклонник проститутки, сидя рядом с нею, не был так тронут, как он, слушая звуки, доносящиеся из ее жилища, звуки колокольчиков, которые она носила на щиколотках. Всё его внимание постоянно было сосредоточено на ее доме. Даже поклоняясь Богу, ушами он был обращен к звукам, доносящимся из ее дома.
— А проститутка? – спросили посланцы.
— Она всегда гадала: что за неведомое блаженство испытывает святой? Каждый раз, видя, как он несет цветы для утреннего поклонения, она думала: «Когда же я буду достойной того, чтобы принести в храм цветы поклонения? Я так нечиста, что не могу даже набраться храбрости войти в храм». Она часто бывала зачарована запахом благовоний, сиянием светильников, звуками поклонения и некоей медитации, в которую никогда не мог войти святой.

В душе проститутка всегда жаждала жизни святого, а святой жаждал удовольствий проститутки.

Беседа автомобилей

К обыкновенному с виду кроссоверу, стоящему в стороне от оживленного шоссе, и находящемуся, по-видимому, в раздумьях, подъехала яркая красная дамская машина.

— Привет! А ты скромняга! Случайно видела тебя на испытательной трассе. По-моему, тебе пора на следующий уровень.
— Спасибо за комплимент. Но я еще вижу в себе много недостатков и до следующего конструкторского совета попытаюсь исправить их. Да и нет предела совершенству. Можно развить некоторые аспекты. Если это мне удастся, то у меня увеличатся шансы перейти на следующий уровень.
— Не парься! Ты и так уже многое умеешь. Вон посмотри на других. У большинства только наружность ярче, но это понты. Ведь конструкторы будут оценивать поведение на испытательной трассе.
— Сравнить себя с другими говоришь? Мне это не надо. Я буду работать над собой. Каждому свое.
— А мне что делать? По-моему я и так красива.
— Очень красива, — кроссовер с восхищением посмотрел на сияющую, яркую машину, а потом добавил: — теперь тебе пора обратить внимание на свое внутреннее содержание.

Юрий Попович

Принц и Белый Конь

– Ой, а Вы кто? – удивилась Анна, увидев в дверях мужчину лет тридцати, невзрачного вида, в поношенном плаще, грязной вязаной шапочке и со щетиной на лице.
– Здравствуй, Анна! Я – твой Принц на Белом Коне! – с подкупающе искренним взглядом сказал мужчина, и от него пахнуло перегаром.
– А где конь? – усмехнулась Анна.
– В лифте стоит – караулит, чтобы не уехал, – всё так же искренне ответил Принц, – Анна, собирайтесь, мы прямо сейчас едем ко мне во дворец.
– А почему я должна с Вами куда-то ехать? – сдержанно спросила Анна.
– Так ты же меня всю жизнь ждала! Чтобы я приехал и забрал тебя.
– Вы себя с кем-то путаете! – Анна попыталась закрыть дверь, но Принц успел подставить ногу.
– Анна, только без глупостей! У меня нет времени на все эти шуры-муры! Одевайтесь, поехали.
– Да пошел ты! – Анна смогла закрыть дверь.
– Дура набитая! – Принц стукнул по двери кулаком, – зачем мечтала-то тогда?
Не дождавшись ответа, Принц повернулся и зашел в лифт.

– Грубо ты с ней! – сказал Белый Конь.
– Я хотел по-хорошему, а она видишь, как! – с досадой процедил Принц.
– А я бы тебе даже открывать не стал – весь зачуханый и небритый, – Белый Конь сплюнул на пол.
– Надоело всё! Каждый день эти дурочки с жидкими косичками и прыщами и к каждой еще нужно подход найти! А я уже иссяк, понимаешь, иссяк! Это еще года три назад я сострить и обаять мог, а сейчас… – Принц устало махнул рукой.
– Завязывать пора, хозяин – сказал Белый Конь и затушил окурок о стену лифта.
– Да ты что?! Их еще вон сколько, а нас с тобой только двое. Если мы завяжем, кто будет этим заниматься?
– Ладно, хозяин, замяли! Деньги-то на автобус у тебя есть?
– У меня-то есть, а ты как?
– А я опять сделаю вид, что случайно зашел в автобус.

Принц, сутулясь, вышел из подъезда. За ним, хромая, шел его Белый Конь.

Королевский астролог

Один прославленный астролог упал в колодец, потому что ночью изучал звезды. Он шел по дороге и, смотря на небо, забыл, что рядом был колодец, и свалился в него. Звук его падения и его крик привлек старую женщину, жившую в хижине неподалеку. Она выскочила наружу и помогла ему выбраться из колодца.

Астролог был очень счастлив и сказал ей:
— Ты спасла мне жизнь! Ты знаешь, кто я такой? Я — королевский астролог. Мой заработок очень велик, даже короли месяцами ждут, чтобы посоветоваться со мной. Но для тебя я предскажу твое будущее без очереди. Приходи завтра утром ко мне домой, и я не возьму никакой платы.

Старая женщина рассмеялась и сказала:
— Послушай, забудь об этом. Ты не видишь даже того, что у тебя под ногами. Как можешь ты видеть мое будущее?

Чашки кофе

Группа выпускников престижного вуза, успешных, сделавших замечательную карьеру, пришла в гости к своему старому профессору. Во время визита разговор зашел о работе: выпускники жаловались на многочисленные трудности и жизненные проблемы.

Предложив своим гостям кофе, профессор пошел на кухню и вернулся с кофейником и подносом, уставленным самыми разными чашками: фарфоровыми, стеклянными, пластиковыми, хрустальными. Одни были простые, другие дорогие.

Когда выпускники разобрали чашки, профессор сказал:

— Обратите внимание, что все красивые чашки разобрали, тогда как простые и дешевые остались. И хотя это нормально для вас — хотеть только лучшее для себя, но это и есть источник ваших проблем и стрессов. Поймите, что чашка сама по себе не делает кофе лучше. Чаще всего она просто дороже, но иногда даже скрывает то, что мы пьем. В действительности, всё, что вы хотели, было просто кофе, а не чашка. Но вы сознательно выбрали лучшие чашки, а затем разглядывали, кому какая чашка досталась.

А теперь подумайте: жизнь — это кофе, а работа, деньги, положение, общество — это чашки. Это всего лишь инструменты для поддержания и содержания жизни. То, какую чашку мы имеем, не определяет и не меняет качества нашей жизни. Иногда, концентрируясь только на чашке, мы забываем насладиться вкусом самого кофе.

Наиболее счастливые люди — это не те, которые имеют всё лучшее, но те, которые извлекают всё лучшее из того, что имеют.

Два волка

Когда-то давно старик открыл своему внуку одну жизненную истину:

— В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло: зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь. Другой волк представляет добро: мир, любовь, надежду, истину, доброту и верность.

Внук, тронутый до глубины души словами деда, задумался, а потом спросил:

— А какой волк в конце побеждает?

Старик улыбнулся и ответил:

— Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

Гвозди

Жил-был один очень вспыльчивый и несдержанный молодой человек. И вот однажды его отец дал ему мешочек с гвоздями и наказал каждый раз, когда он не сдержит своего гнева, вбить один гвоздь в столб забора.

В первый день в столбе было несколько десятков гвоздей. На другой неделе он научился сдерживать свой гнев, и с каждым днём число забиваемых в столб гвоздей стало уменьшаться. Юноша понял, что легче контролировать свой темперамент, чем вбивать гвозди.

Наконец пришел день, когда он ни разу не потерял самообладания. Он рассказал об этом своему отцу и тот сказал, что на сей раз каждый день, когда сыну удастся сдержаться, он может вытащить из столба по одному гвоздю.

Шло время, и пришел день, когда он мог сообщить отцу о том, что в столбе не осталось ни одного гвоздя. Тогда отец взял сына за руку и подвел к забору:

— Ты неплохо справился, но ты видишь, сколько в столбе дыр? Он уже никогда не будет таким как прежде. Когда говоришь человеку что-нибудь злое, у него остается такой же шрам, как и эти дыры. И неважно, сколько раз после этого ты извинишься — шрам останется.

Стекло

— Учитель, я не понимаю: приходишь к бедняку — он приветлив и помогает, как может. Приходишь к богачу — он никого не видит. Неужели это только из-за денег?

— Выгляни в окно. Что ты видишь?

— Женщину с ребенком, повозку, едущую на базар…

— Хорошо. А теперь посмотри в зеркало. Что ты там видишь?

— Ну, что я могу там видеть? Только себя самого.

— Так вот: окно из стекла и зеркало из стекла. Стоит только добавить немного серебра — и уже видишь только себя.

Хрупкие подарки

Как-то в одно селение пришел и остался там жить старый мудрый человек. Он любил детей и проводил с ними много времени. Ещё он любил делать им подарки, но дарил только хрупкие вещи. Как ни старались дети быть аккуратными, их новые игрушки часто ломались. Дети расстраивались и горько плакали. Проходило какое-то время, мудрец снова дарил им игрушки, но еще более хрупкие.

Однажды родители не выдержали и пришли к нему:
— Ты мудр и желаешь нашим детям только добра. Но зачем ты делаешь им такие подарки? Они стараются, как могут, но игрушки всё равно ломаются, и дети плачут. А ведь игрушки так прекрасны, что не играть с ними невозможно.
— Пройдет совсем немного лет, — улыбнулся старец, — и кто-то подарит им свое сердце. Может быть, это научит их обращаться с таким бесценным даром хоть немного аккуратней?

Марина Широчкина