Страдания животных, выращенных на убой

Роси Филип Капло

 

Насилие начинается с малого.

Содержание

 

Об авторе
Введение

Часть 1.
Страдания животных, выращенных на убой

G1.1 - Страдания животных, выращенных на убой
G1.2 - Разведение кур на птицефабриках
G1.3 - Муки тесноты и жестокость кастрации
G1.4 - Ужасы транспортировки на бойню
G1.5 - Казнь на бойне
G1.6 - Ритуальное убийство
G1.7 - Соучастие потребителей мяса в убийстве животных
G1.8 - Потребление мяса и насилие среди людей

Часть 2.
Употребление мяса и первая заповедь

G2.1 - Религиозное обоснование первой заповеди
G2.2 - Отношение к животным в буддизме и христианстве
G2.3 - Умер ли Будда отравившись мясом?
G2.4 - Мясо в качестве подношения
G2.5 - Мясо в рационе японских монахов
G2.6 - Употребления мяса в монастырях Юго-Восточной Азии
G2.7 - Санкционировал ли Будда употребление мяса?
G2.8 - Доктрина ахимсы в Индии
G2.9 - Клевета на животных, чьё мясо употребляется в пищу.
G2.10 - Палийский канон об употреблении мяса
G2.11 - "Фактор семьи" в употреблении мяса
G2.12 - Что же такое вегетарианство
G2.13 - Убийство китов и японский буддизм
G2.14 - Различие между человеком и животным
G2.15 - Поедание животных и "любовь" к ним
G2.16 - Охота и употребление мяса аборигенами
G2.17 - Сравнимо ли убийство растения с убийством животного?
G2.18 - Гитлер - позор на имени вегетарианства

Часть 3.
Приложения

G3.1 - Протеиновый(белковый) вопрос: много шума из ничего
G3.2 - Мясо небезопасно: риски, связанные с употреблением мяса в пищу
G3.3 - Спутники мяса: голод, истощение природных ресурсов и загрязнение окружающей среды
G3.4 - Пища для размышления: что знаменитые личности говорили об употреблении мяса и страданиях животных
G3.5 - Список дополнительной литературы
G3.6 - Книги и ссылки по вегетарианской кулинарии
G3.7 - Примечания

 

 

Об авторе

Роси Филип Капло, основатель и директор Дзэн-центра в Рочестере, Нью Йорк, является автором таких книг, как Три столпа Дзэн, Колесо смерти и Дзэн: восход на Западе. Его первая книга Три столпа Дзэн переведена и издана на десяти языках. В 1953 году Капло оставил свой бизнес в Америке и отправился в Японию с целью практиковать Дзен-буддизм. Спустя пять лет он впервые достиг состояния пробуждения, после чего прошёл восьмилетний курс обучения и медитативной практики. Он был возведён в сан своим учителем Ясутани-роси и получил от него полномочия учить Дхарме. В 1966 году он вернулся в Соединенные Штаты, где и основал Рочестеркий Дзэн-центр. Со времени открытия центра в Рочестере им были основаны Дзэн-центры во многих городах США, Канады, Европы и Латинской Америки. В настоящее время Роси учит в двух своих центрах — в Рочестере и Санта-Фе, Нью Мексико.

 

Введение

Если верить Священному Писанию, то впервые человек согрешил, когда соблазнённый Адам съел яблоко, предложенное ему Евой в Эдемском саду. Вторым же его грехопадением можно смело считать то, что он поддался соблазну убить и съесть своего сородича-животное, — событие, имевшее место в один из ледниковых периодов доисторической эпохи, когда растительная пища — естественная пища человека — исчезла под покровом льда. А может к этому подтолкнули человека гордость и чувство собственной значимости, связанные с убийством огромных млекопитающих, преобладавших на планете, когда человек-охотник вышел на историческую сцену. В любом случае, террор, насилие, кровопролитие и, в конечном итоге, войны — все это выросло из того рокового события. На сегодняшний день в мире существует лишь несколько уголков, где суровые условия окружающей среды вынуждают человека прибегать к убийству своих четвероногих собратьев ради собственного выживания, как это делали наши плотоядные предки. С другой стороны, растительная пища, во всем своем изобилии и разнообразии, легко доступна в большинстве мест. Несмотря на это, покорение мира животных и бессмысленная агрессия в отношении него продолжаются и поныне. Передовой этой жестокой и беспощадной войны являются животноводческие фермы, птицефабрики, скотобойни. Всё это особенно актуально теперь, когда крупный животноводческий бизнес перекочевал в руки транснациональных корпораций. Первая часть этой книги фактически посвящена описанию отчаяния, боли и страдания животных, чья участь — украсить наш с вами стол. Цель её — поближе познакомить читателя со всеми этими страшными реалиями и дать ему возможность убедиться в необходимости не убивать, но защищать всё живое. Участь животных, используемых для лабораторных опытов исследовательских центрах университетов, в военно-промышленном комплексе развитых стран и крупных корпорациях, не менее печальна, нежели судьба мясных пород скота. Хоть этот аспект проблемы и не находится в поле рассмотрения данной книги, все же стоит вкратце его коснуться. Миллионы приматов, кошек, собак, овец, кроликов, свиней, птиц, грызунов и других животных ежедневно подвергаются экспериментам и тестам, которые в лучшем случае можно охарактеризовать как систематическую пытку, а в худшем — как медленную, мучительную и страшную смерть. Известно, что только в 1980 году около семидесяти миллионов животных были "принесены в жертву на алтарь науки". Наиболее частым оправданием такого рода экспериментов является утверждение, что им нет альтернативы в плане получения жизненно важной информации, которая в противном случае могла бы быть получена только путем проведения экспериментов на человеке, а их запрет привел бы к срыву жизненно важных исследований во благо человечества. Многие ученые не согласны с этой точкой зрения. Один из них, доктор Беннетт Дерби, известный в научных кругах невролог, утверждает, что девяносто процентов всех экспериментов над животными носят повторный характер и неадекватны (бессмысленны)^1. Другие исследователи утверждают, что львиная доля этих опытов приносит лишь тривиальные результаты, и в большинстве своем они бесполезны, принимая во внимание межвидовые различия и невозможность их экстраполяции на человека. Данные, полученные таким путем, могли бы быть получены и более гуманным способом, через опыты ин витро (в пробирке) и иные тесты, доступные сегодня, но широко не используемые. На практике многие учёные столь обеспокоены этими бессмысленными опытами над животными, что создали ассоциацию "Учёные за благополучие животных" с целью защитить подопытных животных от избыточной жестокости своих бессердечных коллег. Стоит отметить, однако, что все дебаты о защите животных будут иметь мало смысла, если в них не затрагивать проблему аморальности, неэтичности, безнравственности употребления мяса в пищу. И поскольку я избрал своей задачей рассмотреть этот вопрос в контексте Буддизма, представляется наиболее разумным прежде всего обсудить первую заповедь Буддизма — непричинение вреда живому ("не убий"). Это, в свою очередь, ставит два фундаментальных вопроса. Во-первых: может ли первая заповедь быть истолкована как фактический запрет употребления мяса в пищу? И второй: существуют ли свидетельства в пользу того, что Будда поощрял или санкционировал употребление мяса? И ещё один вопрос, на который необходимо ответить в свете двух первых: правда ли, что Будда умер, отведав свинины, как считают одни исследователи, или отравившись грибами, как утверждают другие? Если принимать на веру Палийский Канон2, который принято считать записанными словами Будды, можно утверждать, что Будда разрешал употребление мяса в пищу, кроме тех случаев, когда есть веские основания подозревать, что животное было забито специально для данного угощения. Вышесказанное, однако, начисто опровергается в Сутрах Махаяны3, которые также принято считать изречёнными Буддой. Поедание плоти представляется в них полностью противоречащим духу и букве первой заповеди, ибо делает едока соучастником убийства животного и, следовательно, прямо противоречит сострадательной заботе обо всём живом, являющейся фундаментальным принципом Буддизма. Путём текстуального исследования первоисточников и иного материала, а также путём логических умозаключений, я поставил себе целью доказать, что слова, касающиеся употребления мяса и приписываемые Палийским Каноном Будде, таковыми в действительности не являются. В свою очередь, утверждения о кончине Будды в результате отравления грибами, а вовсе не свининой, являются истинными. Удивительно, но, как показали мои исследования, буддийские учёные не предпринимали никаких серьёзных попыток разрешить это вопиющее противоречие во взглядах двух буддийских традиций на употребление мяса. Возможно, никто из них не посчитал данный вопрос достаточно весомым и заслуживающим внимания, или, наоборот, тема слишком щекотлива и может быть воспринята кем-то слишком близко к сердцу. Надо сказать, что несколько лет тому назад Артур Уэлей всё же затронул эту тему в своей статье "Стала ли свинина причиной смерти Будды?", где он привел множество цитат из статей других авторов, писавших на эту же тему. Но более фундаментальная постановка вопроса — так всё-таки, санкционировал ли Будда употребление мяса в пищу, или нет? — успешно продолжает ускользать от внимания исследователей, и следов её не встретишь даже в тезисах диссертаций по буддологии. В то же самое время вопрос этот не перестаёт тревожить многих думающих людей. Вот уже который год люди, посещающие мои семинары в Америке и за её пределами, а также мои постоянные ученики терзают меня одним и тем же вопросом: "Запрещает ли буддизм употребление мяса?" За исключением тех редких случаев, когда данный вопрос задаётся лишь с целью сделать себя центром внимания аудитории, ставится он, я убеждён, не из праздного любопытства, а под воздействием неподдельной личной заинтересованности. Одни озабочены собственным потреблением мяса и хотят знать, считает ли буддизм такую практику аморальной. Для других — это поиск оправдания: мол буддизм и мясоедение вполне совместимы. Для третьих — это попытка создать для себя более гуманную диету. Дилемма, стоящая перед всеми этими людьми, нашла свой отклик в письме, написанном мне одной молодой парой: “В буддизме нас привлекает то, что он учит уважению ко всем формам жизни, как человеческой, так и жизни животных. Но так как мы новички, нас ставит в тупик один вопрос: "Чтобы правильно практиковать буддизм, надо ли нам отказаться от мяса?" По этому вопросу, как нам кажется, нет согласия и среди самих буддистов. Мы слышали, что в Японии и Юго-Восточной Азии не только миряне, но даже буддийские монахи и священнослужители употребляют в пищу мясо. Учителя, проповедующие в Соединённых Штатах и других странах Запада, поступают так же. Но здесь, в Рочестере, нам говорят, что Вы и Ваши ученики — вегетарианцы. Так всё-таки, запрещают ли буддийские писания есть мясо? Если да, то по какой причине? Если это не запрещено, то что, позвольте спросить, вынуждает лично Вас быть вегетарианцем? Мы бы и сами охотно стали вегетарианцами, знай мы достоверно о том, что это будет способствовать нашей интеграции в буддизм. Если же это не так, то мы бы, скорее всего, не стали отказываться от мяса, отчасти в силу того, что все наши друзья его едят. Помимо этого у нас есть и ряд опасений, что вегетарианская диета небезупречна с точки зрения здоровья”. Основная часть этой книги как раз и является ответом на все эти вопросы. Повсеместное уничтожение китов, в особенности японцами и русскими, поставило этих гигантов морских глубин на грань полного уничтожения и справедливо вызывает серьёзную озабоченность защитников животных во всём мире. Так, как и в случае с японским китобойным бизнесом, промысловики порой цинично придают своим действиям буддийский подтекст, и эта проблема также будет мною затронута в конце второй части. Я добавил к тексту этой книги пять приложений, чтобы помочь рассеять все те сомнения, которые могут возникнуть у осторожного читателя по поводу безопасности и предпочтительности вегетарианской диеты. Как тот слон, который никогда не ступит на незнакомую почву, прежде не убедившись, что она сможет выдержать его вес, большинство людей не пойдут на отказ от мяса до тех пор, пока не будут полностью уверены, что это не причинит ущерба их здоровью. На практике это означает убеждённость в том, что став вегетарианцами, они смогут потреблять достаточное количество протеина. Стоит только кому-либо сказать, что он не ест мяса, как немедленной реакцией на это будет: "Откуда же ты берёшь протеин?" Ответ Генри Торо на подобный вопрос весьма показателен. Когда один фермер спросил его: "Я слышал, вы не едите мяса. Откуда же вы берёте силы (читай — протеин)?" Торо, указывая на упряжку ретивых коней, тянущих огромную повозку фермера, ответил: "А откуда, по-вашему, они берут свою силу?" Сегодня и вы увидите это из Приложения 1: нет более нужды спорить на эти темы; медицина, вооруженная научным подходом, однозначно заявляет, что по части протеина вегетарианцы ничуть не проигрывают перед теми, кто ест мясо. Приложения 2 и 3 наглядно демонстрируют, какую страшную цену Человечество платит за сомнительное удовольствие поглощения обожжённых трупов животных. Голод, болезни, загрязнение окружающей среды, — вот лишь неполный перечень того, чем мы расплачиваемся, как в индивидуальном плане, так и в масштабе нации. Если бы больше людей знали о длинном списке известных мыслителей и гуманистов прошлого и настоящего, которые исповедовали вегетарианский образ жизни, и могли бы прочесть высказывания этих выдающихся личностей о нравственности отказа от употребления мяса животных в пищу, они бы поняли, что вегетарианство не есть лишь удел чудаков и последователей новомодных тенденций, но во все времена привлекало к себе массы гуманистически и социально активных личностей. Об этом в Приложении 4. Принимая во внимание ширящуюся дискуссию об этических сторонах насилия в отношении животных, связанного с их убийством для употребления в пищу и проведения на них опытов, неудивительно, что современные мыслители-моралисты произвели на свет целый поток литературы, где наряду с такими основополагающими темами, как права животных и обязанности человека, поднимаются также связанные с ними вопросы голода в мире и экологического дисбаланса. Большинство трудов, приведённых в Приложении 5, имеют дело с моральной стороной убийства братьев наших меньших и употребления их в пищу. К сожалению, несколько замечательных книг не вошли в этот список, так как они больше не переиздавались. Во второй части этого Приложения вы можете ознакомиться со списком книг по вегетарианской кулинарии. Его я включил туда неспроста. Мало просто бить в колокол вегетарианства, прибегая лишь к гуманистическим и экологическим доводам. Людям необходимо показать, как на практике начать обходиться без мяса, иными словами, как научиться готовить вкусные и питательные блюда. Миф о том, что вегетарианская еда — это то, что едят зайцы, десятилетиями внедрявшийся в сознание обывателя, разрушить непросто. Рецепты из приведённых мною кулинарных книг были составлены специалистами по питанию, диетологами, которые сами исповедуют вегетарианский образ жизни. Вот почему приготовленные по ним блюда радуют глаз, будут таять у вас во рту и безупречны с точки зрения питательности. В этом сможет убедиться любой, пожелавший их отведать. Древние египтяне в особенности хорошо отдавали себе отчёт в единстве, недвойственности мира людей и животных. Они, как никто другой, знали, что Вселенский Разум не является прерогативой лишь рода человеческого, но также присущ и животным. Вот почему в изваяниях своих богов они зачастую сочетали человеческие формы с формами диких животных. Так, некоторые божества египетского пантеона имеют человеческое тело, тогда как на плечах у них голова птицы, льва или иного животного. В древнем Китае тоже понимали тесную взаимосвязь человека и животных. Китайская скульптура, изображающая буддийского монаха с головой льва, хорошо это иллюстрирует. Животные нам нужны: домашние — как друзья и спутники, дикие — для сохранения столь хрупкого баланса нашей экосистемы. Разрушая дикую природу, мы тем самым разрушаем богатство и разнообразие нашей жизни. Как мудро подметил Генри Торо: "В сохранении дикой природы — сохранение мира". Но животные нужны нам и по иным причинам. Они связывают нас с нашими первоистоками, и если нам удастся когда-нибудь наладить межвидовой обмен информацией, совершенно новая сфера знаний откроется нашему взору. "Изучая человечество, мы далеко не всегда концентрируемся лишь на самом человеке", — отмечал Джон Лилли. Животные, как мы знаем, наделены чувствами и психическими силами куда более острыми, чем у нас с вами, и относись мы уважительно к их уникальности, не глядя на них с высока и не порабощая их, сколь много могли бы они сообщить нам о нашей собственной животной природе, о том загадочном мире, в котором все мы обитаем. Атмосфера таинственного величия царства животных была замечательно передана Генри Бестоном в его эссе Осень, океан и птицы: "Нам требуется иная, более мудрая и, пожалуй, более мистическая концепция животного мира... Мы покровительствуем им в их несовершенстве, в их жалком и беспомощном положении по отношению к нам. И здесь мы глубоко заблуждаемся. Ибо негоже судить о животных, имея мерилом человека. В мире, который куда древнее и совершеннее нашего, обитают они, совершенные и утончённые, наделённые столь развитыми органами чувств, которые мы либо безвозвратно утратили, либо не имели вовсе. Они живут в нём, слушаясь голоса, услышать который нам, людям, не дано. Они — не братья нам и, тем паче, не "братья наши меньшие", они — это иные цивилизации, пленённые вместе с нами сетями времени и бытия, наши "сокамерники" в земной круговерти, исполненной красоты и страдания". Так стоит ли нам продолжать упорствовать в порабощении, угнетении и безжалостном уничтожении наших земных собратьев, делящих с нами судьбу на этой хрупкой планете. Не лишим ли мы себя тем самым драгоценной возможности учиться у них, не усугубим ли мы и без того тяжкое бремя кармы — кармы, которую в один прекрасный день всем нам предстоит искупить в океане крови и слёз. Ибо во что бы мы ни предпочитали верить, чем бы себя ни успокаивали, достоверно одно: закон кармического воздаяния абсолютен, и его никому не обойти.

 

Казнь на бойне

То, что происходит с животными на бойне, ещё более страшно, чем все муки содержания, транспортировки и иные жуткие аспекты животноводства вместе взятые. Процесс весьма красочно описан в книге Эптона Синклера Джунгли, документально повествующей о скотобойнях Чикаго: "В тот же миг по ушам полоснул страшный, леденящий душу визг... за ним другой, ещё более громкий и агонизирующий, ибо однажды отправившись в это путешествие, боров уже никогда не вернётся назад. Тем временем, словно не ведая ни о чём происходящем, люди внизу сновали взад-вперёд, делая свою рутинную работу. Ни визг забиваемых свиней, ни слёзы посетителей не трогали их; одну за другой они подвешивали свиней на крюки и выверенным быстрым движением перерезали им горло. Образовывалась целая вереница агонизирующих, извивающихся животных, визг постепенно сходил на нет вместе с бьющей из горла кровью, потом резал воздух вновь, и в конце концов, туши со всплеском исчезали в огромном чане с кипящей водой....Они не сделали в своей жизни ничего такого, чтобы заслужить подобный конец, и это лишь добавляло унижения к мукам: дело здесь было поставлено так, что их швыряли туда-сюда в хладнокровной, отчуждённой манере, без малейшего намёка на чувство вины, без единой слезинки".^6 Можно спорить, что Джунгли были написаны много лет назад, и стало быть теперь дела обстоят куда гуманнее. Что касается забоя свиней, давайте возьмём свидетельство очевидца — посетителя одной бойни уже в наше время. Этот человек — писатель, сам выросший на ферме и с детства привыкший видеть убийство животных. Так вот по его мнению, боль и ужас, испытываемые свиньями, которых ведут на убой ничуть не изменились со времён Синклера: "Загон сужался, как воронка; погонщики сзади гнали свиней вперёд до тех пор, пока те по одной не взбирались на ползущий конвейер... Они истошно визжали, впервые оказавшись на таком приспособлении, чуя запахи того, что их ожидает впереди. Я не хочу слишком драматизировать всё происходящее, уверен, вы слышали об этом не раз. Хочу лишь заверить, что для меня это был весьма пугающий опыт — видеть их ужас, то бессчётное число, что проходило мимо меня. Должно быть, всё это напоминало мне о том, о чём никто больше не хочет, чтобы ему напоминали, — все эти толпы, марши смерти, массовые убийства и геноциды".^7 Один священник, наблюдавший, как стадо овец гнали на бойню, написал: "Запахи, крики агонии и звук вершащегося внутри убийства были омерзительны... Ягнят резали прямо на глазах у их матерей. Я наблюдал, как животных загоняли к непосредственному месту забоя, где они, уже чувствуя свою судьбу, сходили с ума от страха".^8 Это было написано в 1975 году, семнадцать лет спустя после принятия федерального Акта о гуманном забое скота 1958 года, задачей которого ставилось искоренить излишнюю жестокость на бойнях. Так как же всё таки происходит забой? В двух словах: животное сначала приводят в бессознательное состояние, а затем закалывают; смерть при этом наступает от потери крови. В настоящее время для этих целей используются в основном три метода: оглушение кувалдой или топором, оглушение так называемым "болваночным пистолетом" и электрошок. Когда животные приближаются непосредственно к месту забоя, они чуют, что ожидает их впереди, и начинают упираться. Чтобы заставить их зайти в крохотные загоны, рабочие используют обнажённые электроды или дубины. Итак, в первом случае животному наносится мощный удар кувалдой по голове, который проламывает ему череп и приводит в бессознательное состояние. Если животное большое и сильное, и жертва начинает метаться в агонии, одним ударом дело не заканчивается. Если же несчастное существо, пытаясь спастись, в момент удара дёргает головой, то молот может выбить ему глаз или размозжить нос. В случае с болваночным пистолетом, ствол этого крупного оружия приставляется ко лбу животного, запертого в тесном стойле. Существуют два типа таких пистолетов. Первый с огромной силой выстреливает болванкой из ствола, вызывая контузию животного. Второй выстреливает болванкой, которая, пробив череп, проникает внутрь и затем опять втягивается в пистолет. В образовавшееся отверстие сразу же вонзается и несколько раз проворачивается стальной прут, чтобы разрушить нервные центры в мозге. Наиболее гуманным и наименее болезненным способом оглушить животное перед смертью является, пожалуй, электрошок. Оголённые электроды закреплены на остриях специальной рогатины. Её подносят к голове животного, чуть ниже уха. Электрический разряд пропускается через мозг жертвы, парализуя и оглушая её. Животное затем должно быть спешно заколото и обес-кровлено, ибо через семь минут оно может прийти в себя^9.

Ритуальное убийство

По какой-то злой иронии именно существование различных религиозных обрядов и ритуалов оставило жутковатые лазейки в законах о гуманном обращении с животными при забое. Диетическая догма ортодоксальных евреев и мусульман требует, чтобы животное было "здоровым и подвижным" в момент забоя (вне всякого сомнения с практической целью обезопасить себя от несвежего мяса и мяса больных животных). Ортодоксы же трактуют это положение иначе: животное должно оставаться в сознании до самого момента физической смерти, которая, по нормам ритуала, наступает от единственного удара ножом в яремную вену и трахею. Неизбежная жестокость забоя, осуществляемого по таким правилам, достигает своего апогея в Соединённых Штатах, где необходимо также соблюдать федеральное законодательство на сей счёт. Акт о чистоте пищи и медикаментов 1906 года гласит, что по санитарным соображениям забиваемое животное не может соприкасаться с кровью ранее забитого. Чтобы обеспечить выполнение этой нормы и не отступить от требований кошерности, животное забивается подвешенным на конвейерной цепи вместо того, чтобы лежать на полу бойни. "Вместо того, чтобы оглушёнными рухнуть замертво на пол бойни, животные, забиваемые в США по ритуальным правилам, привязанные за заднюю ногу, поднимаются в воздух и висят так, в полном сознании, вниз головой, на конвейере от двух до пяти минут... Животное, висящее вверх ногами, с вывороченными суставами и зачастую сломанной ногой, неистово извивается от боли и ужаса, так что приходится ловить его за шею или вставлять скобу в ноздри, чтобы позволить палачу лишить его жизни одним ударом ножа, как это предписывают религиозные нормы".^10 Даже среди ортодоксальных раввинов не прекращается спор о том, действительно ли в целях строгого соблюдения религиозных постулатов животные должны пребывать в сознании, когда им перерезают горло.   В некоторых странах, включая Швецию, раввины вняли законодательству, требующему оглушения животного перед забоем, вне зависимости от того, что на сей счёт гласят религиозные нормы (Сингер, с. 163). Повсюду в мире слышатся голоса еврейской общественности, протестующие против этой аморальной, омерзительной практики ритуального убийства животных без предварительного их оглушения. Следует также отметить и то, что даже если введение запрета на ритуальный забой скота в тех формах, как он существует сейчас в США, может повлечь отказ многих ортодоксальных членов еврейской и мусульманской общин от употребления мяса, это никоим образом не заставит их нарушать какие-либо заповеди, ибо ни одна из этих религий не содержит императивной нормы для своих последователей употреблять в пищу мясо.

Мясо в качестве подношения

Любой, кто когда-либо участвовал в такухацу (проповедь Дхармы^22, сопровождаемая сбором подаяний) или неоднократно бывал приглашён на трапезу в дома верующих, хорошо знает, что практически во всех случаях подносящий пищу прекрасно осведомлён, какому блюду тот или иной монах или учитель отдают предпочтение, и именно этим руководствуется при составлении меню. Особенно в случае с приглашением в дом роси^23, хозяйка не преминет заблаговременно осведомиться у его прислужника или иных лиц на предмет вкусов гостя, чтобы удалось порадовать его любимым блюдом или, на худой конец, избежать подношения той пищи, которую он не приемлет по физическим или религиозно-этическим соображениям. Так и во времена Будды, потенциальные спонсоры угощения зачастую советовались с Анандой — его прислужником.^24 Сколько бы раз я ни принимал участие в подобного рода трапезах с моими учителями Харада-роси или Ясутани-роси (ни один из них ни разу не был мною замечен в употреблении мяса), нас никогда не угощали блюдами из мяса или рыбы. В то же самое время, если такухацу осуществлял какой-то другой роси — большой любитель рыбы или мяса — обеденный стол ломился от подобных яств. Тот факт, что хозяин всегда ориентируется на вкусы приглашённого монаха или учителя, мне довелось на практике усвоить во время моего первого же самостоятельного такухацу в Японии. После того, как мы с группой монахов прибыли на поезде в отдалённый городок и весь день занимались тем, что ходили по его улицам, выкрикивая "Хо!" (Дхарма), принимая подаяния деньгами, рисом и овощами, под вечер мы наконец пришли к дому верующего, который взялся угостить нас ужином. Мы пропели сутры за упокой усопших родственников хозяина, а затем были приглашены к столу. Вместо того, чтобы обнаружить на своём столике порции рыбы, яиц, суси^25 и кувшинчики с сакэ и пивом, которые были поданы всем монахам и роси^26, я, к своему немалому удивлению, обнаружил перед собой огромный бифштекс с жареным картофелем, рюмку виски и чашку чёрного кофе. Не будучи до конца уверенным, что эти гастрономические кошмары моего мрачного прошлого не являются чем-то вроде сурового "Дзэнского испытания", и не желая обидеть хозяев, я лихо опрокинул рюмку виски, пару раз откусил от бифштекса и сверху залил всё это чашкой кофе. По прошествии нескольких часов кармические результаты^27 совершённого мною недальновидного поступка не замедлили проявиться: живот не на шутку скрутило. Когда появилась возможность поговорить об этом с роси, я спросил его: “Почему мне не предложили те же блюда, что и остальным?" "Эти наивные провинциалы, — объяснил он мне, — находятся в полной уверенности, что все американцы без ума от бифштекса, виски и кофе. Чтобы выразить своё восхищение твоими усердием в следовании Буддизму, они поднесли тебе напитки и блюда, которые, по их мнению, пришлись бы тебе по вкусу. Не отведав ничего из предложенного, ты без всякого сомнения обидел бы их, не воздав должное их гостеприимству". Это исчерпывающее объяснение положило конец моему недоумению, но никак не моей "американской карме", ибо уже на следующем же такухацу мне опять был предложен знакомый набор из бифштекса, виски и чёрного кофе. Правда, теперь к этому прилагалась рыба. Её я съел целиком, тогда как к бифштексу и напиткам прикоснулся лишь чисто символически. Результат? Очередной приступ боли в желудке. Несомненно пришло время обратиться с этой проблемой в высокие инстанции, что я и сделал, изложив свои беды настоятелю Харада-роси. "Даже будучи в Соединённых Штатах, — жаловался я, — я всегда избегал подобной пищи и напитков, потому что их невозможно переварить. Так почему же теперь, на такухацу, я вновь должен их есть?" "Не ешь ничего, что противоречит твоим убеждениям!" — приказал роси тоном не терпящим возражений. Несомненно, что молва об этом тотчас разнеслась среди покровителей монастыря, и уже на следующем такухацу рыба и рис пришли на смену бифштексу и картофелю фри, а виски и кофе уступили место чаю и сакэ. Всё это я поглотил с превеликим удовольствием, ничуть не отставая при этом от остальных монахов. Рыба представлялась тогда не только лучиком света на фоне скучного монастырского рациона, состоящего из варёного риса три раза в день (лишь в обед сдобренного супом мисо и горсткой овощей), но и своего рода успокоительным фактором для моих тревог о нехватке протеина, этого "великого американского пугала" (см. Приложение 1).

Версия Тхеравады