Отрывок из коллективной монографии «Потребление и стабильность общества» (науч.рук. Шавель С.А.)

«За небывало короткий исторический срок сфера личного потребления современной Беларуси претерпела заметные изменения, оценить которые однозначно – «по совокупности» или на основе некоторого индекса – не представляется возможным. Приходится учитывать разные модальности тех или иных перемен, разные векторы сил их вызывающих, а главное – перспективные возможности развития прогрессивных тенденций и элиминирование недостатков, связанных с несбалансированностью структур потребления многих семей, включаемых в систему бюджетных обследований (завышенные по удельному весу расходы на питание и крайне низкие на культуру) или даже «недопотребление» отдельных категорий населения.

К наиболее важным позитивным тенденциям последнего пятнадцатилетия можно отнести: во-первых, преодоление (хотелось бы думать, что окончательное) острого товарного дефицита начало 90-х годов и вызванных им унизительной системы карточного распределения (талонов, купонов), спекуляции, теневого перераспределения и пр.; во-вторых, относительное насыщение товарного рынка, повышения на нем доли пользующихся спросом отечественных товаров, прежде всего продовольствия; в третьих – появления новых форм торговли и новых видов услуг, развития негосударственных форм собственности в этой сфере, приближение мест торговли, соответственно товара, к потребителям; в четвертых – трудное и противоречивое становление рекламного бизнеса, расширения маркетинговых исследований; в пятых – формирование законодательной базы, регулирующей отношения в сфере потребления; в шестых – возникновение первых структур гражданского общества, контролирующих соблюдение правил торговли, прав покупателей, качество товаров и т.д. (общество защиты потребителей), а также адекватность рекламы (общественные комиссии по рекламе) и др.

Уже этот, далеко не полный перечень, говорит о движении в сторону цивилизованных форм и стандартов потребления. Но что наиболее фундаментально и примечательно, так это подвижки в состоянии массового сознания, психологии и покупателей, и продавцов. Совсем недавно покупатель брал то, что есть, про запас, сегодня – ищет то, что нужно и берет в меру. Продавец государственного магазина часто имел основной доход от продаж из-под прилавка, поэтому старался не замечать рядовых покупателей, сейчас – пришло понимание, что доброжелательность, вежливость приносят дополнительный доход, – тем самым успешно решается казавшееся ранее неразрешимой проблема повышения культуры обслуживания.

Постепенно преодолеваются представления о «бесплатности» услуг (коммунальных, бытовых и др.), основанные на порочной практике «перекрестного субсидирования»; вводятся критерии нуждаемости и адресности социальной помощи; пересматривается прежняя система льготирования; уходит в прошлое имитация «коллективности» потребления; пересматривается содержание и направленность общественных фондов потребления. Все это объективно целенаправленно на повышение эффективности тех бюджетных средств, которые выделяются на поддержание уровня потребления малообеспеченных групп населения, на предотвращение бесконтрольного, нецелевого использования этих средств.

Что касается отрицательных моментов современной ситуации в сфере потребления, то они состоят: во-первых, в высокой степени дифференциации населения по доходам, т.е. источникам потребления; во-вторых, несбалансированности структуры потребления многих семей; в третьих – существенных региональных различиях; в четвертых – в существовании бедности и малообеспеченности, определяемой по прожиточному минимуму или минимальному бюджету; в-пятых, в высокой доле импорта и медленном развитии импортозамещения потребительских товаров импортного спроса отечественными. Что касается импорта, то дело доходит до парадоксов. Так, работница на предприятии, выпускающем отечественный стиральный порошок, - который не уступает по качеству и дешевле, - тем не менее покупает иностранный. В интервью она поясняет: «Только потому, что наш плохо упакован и просыпается». Таких примеров много. Скажем, размеры одежды и обуви сейчас указываются иначе, чем прежде. Продавцы говорят, как в Европе. А люди жалуются, что найти по номеру подходящую вещь, даже рубашку невозможно. Выбрать можно только путем многократных примерок. В свое время Минский мотовелозавод отказался выпускать велосипед класса «Турист» с многоступенчатой передачей – решили, что он дорогой, и покупать его не будут. Сегодня же ищут импортные велосипеды, и даже в деревне наш «Дорожный» не находит спроса.

В сфере потребления действуют две взаимосвязанные тенденции, которые и определяют восприятие людьми своего уровня жизни, его отдельных параметров и их оценку в плане возможностей потребления. Первая тенденция отражает ожидания роста количественных показателей материального благосостояния (заработной платы, денежных доходов, натуральных поступлений). Вторая – субъективные оценки доступности значимых социальных благ и услуг.

Определенная согласованность названных выше тенденций формирует основу просоциального потребительского поведения; в то время как их диссонанс чреват асоциальными, вплоть до криминальных, формами…

Социологическую парадигму, которая должна синтезировать все основные подходы, - экономический, антропологический, психологический и др., - можно представить как основывающуюся на следующих положениях. Потребность есть ценностное отношение человека к самому себе, другим людям, обществу и природе, формирующее энергетический принцип и мотивационную сферу личности. Потребление – это процесс воспроизводства человека, как социализированного субъекта, носителя социокультурного кода соответствующего общества и его ценностно-нормативного сознания. В этом смысле правомерно и необходимо рассматривать потребление как «меру усвоения ключевых ценностей современного общества, представлений о себе и окружающей реальности»[1]. Вместе с тем, важно учитывать парадоксальное свойство консуммативной идентичности, вытекающее из одновременного присутствия социального сравнения и контингентности (инаковости). Действительно, человек стремится идентифицировать себя, причислить к той или иной группе через материальный уровень потребления, приобретение, скажем, престижных благ, эксклюзивных вещей, предметов роскоши и пр. Все это имеет значение только в качестве символов дистанции, границ. Еще швейцарский экономист Ж. Сисмонди (1773-1842) отмечал: «Роскошь является источником радости, когда она создает различия»[2]. Это субъективное восприятие дистанции, но именно такие потребительские акты дают объективную характеристику мировоззрения, духовного мира человека, его социальных качеств, в том числе, и гражданской позиции, патриотизма, нравственного уровня. Тот, кто хочет избежать такого оценивания, должен последовать совету стоиков: «Живи незаметно», особенно при сомнительных источниках дохода.

О влиянии потребления на стабильность общества, - причем не отдельной страны, как это случалось в прошлом, а в планетарном масштабе, - можно судить по современному мировому кризису. Одной из его причин аналитики называют «сверхпотребление». Термин этот далеко неоднозначен, особенно на фоне растущего недопотребления во многих странах мира. В свое время известный французский социолог Жан Бодрийяр, высказал крамольную мысль о том, что в современных развитых странах нет изобилия. «Изобилие утрачено и его нельзя восстановить никаким приростом производительности, изобретением новых производительных сил, так как структурный характер изобилия и богатства коренится в социальной организации»[3]. Подлинное изобилие, по мнению автора, было у примитивных народов, веривших в богатство природных ресурсов и их достаточность для удовлетворения потребностей человека. «Богат не тот, у кого много, а тот, кому хватает» - гласит народная мудрость…

С социологической точки зрения сверхпотребление – это возникновение и институциализация «синдрома потребительства», согласно которому жить в долг не стыдно, а наоборот, престижно, поскольку повышается консуммативная идентичность. Такая подмена целей средствами, смыслов – иллюзией обладания, ведет к реификации и другим деформациям ценностного сознания. Богатый человек, писал К. Маркс, «это в то же время человек нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений жизни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необходимость, как нужда»[4]. О том, как спекулянты извратили ипотеку, превратив ее в худшую форму ростовщительства, которое Христос изгонял из Храма, никто и не упоминает. В декларациях мировых лидеров G7 и G20 о преодолении современного кризиса нет слов о необходимости изменения идеологии потребления, освобождении ценностного сознания от соблазнов, мифов и иллюзий потребительства. К сожалению, и критики потребительского общества не доводят свой контрдискурс до требования новой «переоценки ценностей». Рано или поздно такую работу придется все-таки проводить. Современный кризис, безусловно, будет преодолен, однако, предложенные способы оставляют не затронутыми его истоки. В США материальное богатство – важный элемент американской мечты. «Мы верим в силу мечты, - отмечает маркетолог К. Рапай, - и мы никогда не перестанем проповедовать свою философию другим странам мира»[5].

Казалось бы, нам синдром потребительства не грозит, но социологические исследования показывают усиление утилитарных мотивов, рост престижного потребления, подражательности и другим симптомов, характерных для данного феномена. Вместе с тем, нельзя не учитывать, что престижное потребление имеет и положительные стороны, - оно стимулирует инновационный поиск отечественных производителей товаров народного потребления, повышает запросы к качеству услуг и т.д. В конечном счете, многие предметы престижа, высокой моды, входят в жизнь именно таким путем, и становится доступными широким слоям населения…».