Служанка пролепетала нечто утвердительное.

— К ужину мы переоденемся самостоятельно, — продолжала я морозить несчастную. — И очень надеюсь, что слуга, долженствующий нас к нему сопроводить, явится вовремя. Мы с княжной Брошкешевич любим пунктуальность.

Бах! Это слово было финальным аккордом. Ошарашенная служанка вывалилась за дверь, а я повернулась к водянице.

— Не дергайся! Времени мало.

— Что ты задумала?

— Ответную любезность. Ты надо мной сегодня много колдовала, теперь и мне позволь.

— Это же не стихийная магия! — испуганно вскрикнула Агнешка, когда я начала плести морок.

— Именно поэтому она у меня все еще есть. Не бойся, ни один из здешних грандов, я уж не говорю о простых мэтрах, наш обман не раскроет.

Хорошо рассмотреть свой морок я не могла, но очень уж четко представлялось мне, как должна выглядеть ляшская водяница по завершении волшбы, поэтому наводила я его вдохновенно. Агнешка была настолько хороша собой, что никаких изменений в ее внешность вносить не требовалось. Я занималась только платьем. Пустила по плечам и подолу серебристый позумент, чуть изменила цвет ткани — с серого на серовато-голубой. От смены тона глаза водяницы засияли, как яркие звезды. И мантилья ее стала из серебряного кружева, и туфельки украсились драгоценными пряжками. Княжна ошарашенно глядела на подол своего, еще полчаса назад бывшего скромным, платья, поднимала руки, чтобы рассмотреть кружевные манжеты, доходящие до кончиков пальцев. Потом ее лицо озарила улыбка.

— Спасибо, Лутеция…

Как я могла забыть народную мудрость, что встречают по одежке? Вот теперь никто из дома Акватико не скажет, что юная водяница приживалкой к ним пришла. Вот так-то! Знай наших!

— Не за что, — легко ответила я. — Обращайся, если что.

В этот ночной час главный кордобский храм Источника был почти пуст. Большая часть служителей спала, лишь один из них стоял на страже перед мерцающей завесой, прикрывающей вход к порталу. Служитель был дипломированным элорийским магом, мэтром земли. Он стоял, прислонившись к резной мраморной колонне, и мечтал о том сладком миге, когда явится его сменщик и можно будет, наконец, вытянуться на удобной лежанке. Звук неторопливых шагов по мраморному полу раздался подобно грому небесному. Мэтр обернулся на звук, развевая подол янтарной мантии.

— Кто здесь? Храм закрыт и возобновит свою работу с рассветом.

— Я информирован о часах работы, но дело мое не терпит отлагательств. — Из тьмы выступила огромная фигура посетителя. — Доброй вам ноченьки! Меня зовут дон Хуан, и я извиняюсь за неудобства, которые причинил своим визитом.

Громила неловко поклонился, снимая шляпу, которая размерами соперничала с колесом телеги.

— Имею честь разговаривать с мэтром Тодо? Мне рекомендовали вас как человека, который может мне помочь.

В огромной ручище, как по волшебству, появился увесистый кошель.

Хитрые глазки мага земли загорелись вожделением.

— Кто? Кто меня вам рекомендовал?

Дон Хуан склонился к самому уху стража и прошептал заветные слова. Через несколько минут кошель перекочевал в складки янтарной мантии.

— Еще столько же вы получите после моего возвращения, — ворковал дон Хуан, тесня мага к арке портала.

— Так, говорите, обратно ждать вас на рассвете?

— Именно так я и планирую.

— В Романию и обратно?

— Именно. И надеюсь, причины моего поведения вас не интересуют.

Мэтр Тодо размышлял в этот момент вовсе не об этом, а о том, что он скажет сменщику, делиться с которым вовсе не хотелось. Борьба между жадностью и честностью завершилась поражением последней, и маг по-деловому вопросил:

— Только вас или еще кого-то?

— У меня при себе только пара почтовых голубей. Это важно?

— Да, придется немного перенастроить пентаграмму. Переброска живых существ…

— Приятно иметь дело с мастером! — Еще две монетки поменяли владельца. — Видимо, о том, что мне хотелось бы сохранить события сегодняшней ночи в тайне, я могу даже не упоминать?

Мэтр Тодо кивнул.

— Я обязан открыть двери храма с первыми лучами солнца. Вы должны успеть до рассвета.