Социологическая теория до середины XX в.

Подъем Гарвардского университета, Лиги плюща и структурного функционализма

Развитие социологии в Гарварде можно проследить со времени начала работы там Питирима Сорокина в 1930 г. (Johnston, 1995). Когда Сорокин приехал в Гарвард, в нем не было социологического отделения, но к концу года оно было образовано, и Сорокина назначили его главой. Хотя Сорокин был теоретиком социологии и до 1960-х гг. продолжал публиковать свои работы, его творчество на удивление редко вспоминается сегодня. Его теоретические рассуждения не лучшим образом прошли испытание временем. Вероятно, временное значение Сорокина в большой степени заключается в создании им Гарвардского отделения социологии и в приглашении Толкотта Парсонса (который преподавал в Гарварде экономику) в качестве препо­давателя социологии. Парсонс стал наиболее авторитетной фигурой в американской социологии, познакомив американскую публику с европейскими теоретиками и воспитав много студентов, которые сами стали крупными социологами.

[76]

Питирим Сорокин (1889-1968). Сорокин разработал теорию, которая, пожа­луй, превосходит парсоновскую по масштабу и сложности. Наиболее полное ее изложение содержится в четырехтомнике «Социальная и культурная динамика», опубликованном между 1937 и 1941 гг. В данном труде в целях выработки целост­ной теории социальных и культурных изменений Сорокин приводит обширные эмпирических данные. В отличие от ученых, развивавших эволюционные теории социальных изменений, Сорокин разработал теорию циклическую. Он считал, что общества проходят через три различных типа ментальности: чувственную, умозрительную и идеалистическую. Общества, где преобладает чувственный тип, придают основное значение в познании реальности роли чувств; общества, для которых характерно более трансцендентальное и религиозное понимание реаль­ности, — умозрительные; а идеалистические общества представляют собой пере­ходный тип между чувственностью и религиозностью.

Двигатель социальных изменений заключается во внутренней логике каждой системы, т. е. под внутренним давлением система предельно расширяет присущий ей способ мышления. Так, в чувственном обществе в конце концов настолько воз­растает роль ощущений, что оно создает основу для собственной гибели. Чув­ственность достигает своей крайней логической точки, и люди находят спасение в умозрительной системе. Но как только система обретает доминирующее влия­ние, она также тянется к своей конечной точке, в результате чего общество стано­вится излишне религиозным. Следующая фаза — начало развития идеалистической культуры и, наконец, цикл повторяется снова. Сорокин не только тщательно раз­работал теорию социальных изменений, но также привел для ее подтверждения подробные доказательства из области искусства, философии, политики и т. д. Без сомнения, это было впечатляющим творением.

Теория Сорокина не исчерпывается столь кратким обзором, цель которого — позволить читателю ощутить размах его творчества. Трудно объяснить, почему Сорокин впал у социологов в немилость. Возможно, это связано с тем, что любил критиковать Сорокин и о чем он написал книгу «Прихоти и слабости в современ­ной социологии и связанных с ней науках» (1956). Может статься, Сорокин будет заново открыт будущим поколением теоретиков социологии. В настоящее время его творчество остается за пределами господствующей тенденции современной социологической теории.

Толкотт Парсонс (1902-1979). Несмотря на ранние публикации нескольких очерков, главный вклад Парсонса в начале его карьеры состоял во влиянии на ас­пирантов, в будущем ставших заметными теоретиками социологии. Самым извест­ным из них был Роберт Мертон, в 1936 г. получивший степень доктора философии и вскоре ставший главнейшим теоретиком и сердцем развития парсоновского на­правления в Колумбийском университете. В том же году (1936) Кингсли Дэвис получил степень доктора философии и совместно с Уилбертом Муром (получив­шим степень в Гарварде в 1940 г.) написал одну из центральных работ в теории структурного функционализма — важнейшего продукта Парсонса и его последо­вателей. Однако влияние Парсонса не ограничивается периодом 1930-х гг. При­мечательно то, что он до 1960-х гг. курировал аспирантов, имевших затем боль­шое влияние на развитие социологии.

[77]

Важнейшим годом для Парсонса и американской социологической теории был 1937 г. — год опубликования им «Структуры социального действия». Эта книга имела большое значение для американской социологической теории по четырем основным причинам. Во-первых, она представила широкой американской публике основные европейские теории. Немалая часть книги была посвящена Дюркгейму, Ве-беру и Парето. Парсоновская интерпретация их идей на долгие годы сформировала образы этих социологов в американской науке.

Во-вторых, Парсонс почти не уделил внимания Марксу (или Зиммелю [Levine, 1991а]), тогда как отмечал творчество Дюркгейма, Вебера и даже Парето. В резуль­тате марксистская теория продолжала по большей части оставаться вне общепри­нятой социологии.

В-третьих, «Структура социального действия» обосновала социологическое теоретизирование как законную и важную форму социологической деятельности. Теории, появившиеся в Соединенных Штатах после этого, многим обязаны рабо­те Парсонса.

Наконец, Парсонс ратовал за определенные социологические теории, оказав­шие глубокое влияние на социологию. Сначала Парсонса считали, как и он себя сам, теоретиком действия. Как казалось, он фокусировался на активном челове­ке, его мыслях и поступках. Ко времени появления его работы в 1937 г., и особен­но в более позднем творчестве, Парсонс больше выглядел как структурно-функ­циональный теоретик, изучавший крупные социальные и культурные системы. Хотя Парсонс утверждал, что между имевшимися теориями нет противоречия, он приобрел наибольшую известность как структурный функционалист и стал пер­вым представителем именно этой теории, завоевавшей в социологии авторитет и сохранявшей его до 1960-х гг. Сила теории Парсонса и, в целом, структурного фун­кционализма состояла в изображении отношений между крупными социальны­ми структурами и институтами (см. главу 3).

Основное изложение Парсонсом теории структурного функционализма после­довало в начале 1950-х гг. в ряде произведений, из которых наиболее знаменатель­на «Социальная система» (1951 [Barber, 1994]). В этой и других работах Парсонс был склонен концентрироваться на структурах общества и их отношениях. Он считал, что они взаимно поддерживают друг друга и тяготеют к динамическому равновесию. Упор был сделан на том, как между различными элементами общества поддерживается порядок (Wrong, 1994). Изменения виделись упорядоченным про­цессом, и, в конце концов, Парсонс (Parsons, 1966,1971) пришел к неореволюцион­ному взгляду на социальные изменения. Парсонса интересовала не только соци­альная система как таковая, но также ее взаимоотношения с другими системами действия, особенно культурной и личностной системами. Все же основной взгляд Парсонса на межсистемные отношения был, по существу, таким же, как и на отно­шения внутрисистемные, т. е. он считал их свойствами целостность, общность и упо­рядоченность. Другими словами, различные социальные структуры выполняют Но отношению друг к другу определенный набор функций.

Теперь становится ясно, почему Парсонса характеризуют главным образом как структурного функционалиста. По мере роста его славы возрастало и влияние теории структурного функционализма в Соединенных Штатах. Творчество Пар-

[78]

Питирим Александрович Сорокин: биографический очерк

Питирим Сорокин родился в России в глухом селе 21 января 1889 г. (Johnston, 1995). Бран­ней молодостиСорокин был арестован за революционную деятельность и провел четыре месяца в тюрьме. Позже Сорокин поступает в Санкт-Петербургский университет и соче­тает прилежные занятия с преподаванием, а также революционной деятельностью, из-за которой снова на короткое время попадает в тюрьму. Планировалось, что в марте 1917 г. Сорокин защитит диссертацию, однако к тому времени революция в России шла уже полным ходом. Активно выступая за революцию, но не поддерживая большевиков, Сорокин становится членом Временного правительства Керенского. Однако с победой большевиков Сорокин опять оказался в тюрьме, на этот раз в руках советской власти. На­конец, по прямому указанию Ленина Сорокина освободили, ему разрешили вернуться в университет и вновь заняться преподаванием. Сорокин получил докторскую степень в 1922 г. Однако за его работой наблюдала ВЧК. В конце концов, Сорокину позволили уехать из России, и, после краткого пребывания в Чехословакии, с октября 1923 г. он стал жить в Соединенных Штатах.

В Америке Сорокин начал с того, что читал лекции в различных университетах, но за­тем получил место в университете Миннесоты. Вскоре ему присвоили докторскую сте­пень. К тому времени Сорокин уже опубликовал несколько книг в России и продолжал выпускать их в поразительных количествах в Соединенных Штатах. О своей плодовито­сти в Миннесоте Сорокин говорил: «Я знаю, что это превышает то, что средний социолог создает за всю жизнь» (1963, р. 224). Такие книги, как «Социальная мобильность» и «Совре­менные социологические теории», принесли ему известность по всей стране, и к 1929 г. Сорокину было сделано предложение (которое он принял) возглавить социологическое направление в Гарвардском университете. Поскольку социологического отделения в Гар­варде еще не существовало, это место было на экономическом отделении.

Вскоре после начала работы Сорокина в Гарварде было создано социологическое отде­ление, и Сорокина назначили его первым главой. В этой должности Сорокин способство­вал основанию главнейшего социологического отделения Соединенных Штатов. В этот же период Сорокин завершил работу над своим ставшим самым знаменитым произве­дением — «Социальная и культурная динамика» (1937-1941).

Питирима Сорокина описывали как «несносного ребенка и адвоката дьявола американ­ской социологии» (R. Williams, 1980b, p. 100). Наделенный огромным самомнением, Со­рокин, казалось, критиковал всех и вся. В результате он сам и его творчество стали ча­стым предметом критического разбора. Все это ясно из отрывка из письма, которое он написал редактору «Американского социологического журнала»:

Пренебрежительный характер рецензий — для моих книг хороший знак, поскольку существует связь между проклятиями моим книгам... и их последующим успехом. Чем сильнее их ругали (а ваши обозреватели ругали практически все мои книги), тем более значительными и успешными были мои раскритикованные книги) (Sorokin, 1963, р. 229).

сонса образовало сердцевину теории, однако его студенты и последователи также сыграли свою роль в ее развитии и завоевании ее авторитета в Америке.

Хотя Парсонс сделал в истории социологической теории в Соединенных Шта­тах много важного и полезного, его творчество имело и отрицательные послед­ствия. Во-первых, он предложил толкование идей европейских теоретиков, боль­ше отражавшее его собственные теоретические воззрения. Многие американские социологи из-за такой интерпретации с самого начала получили ошибочное пред­ставление о европейских авторитетах. Во-вторых, как уже отмечалось, в начале своей карьеры Парсонс по большей части пренебрегал теорией Маркса, в ре­зультате чего идеи последнего долгие годы оставались на периферии социологии.

[79]

Питирим Александрович Сорокин: биографический очерк (окончание)

Одними из наиболее острых и длительных разногласий у Сорокина были разногласия с Талкоттом Парсонсом. Парсонс был назначен в Гарвард преподавателем социологии, когда Сорокин возглавлял социологическое отделение. Под руководством Сорокина ка­рьера Парсонса в Гарваде прогрессировала очень медленно. Наконец, он проявил себя самым авторитетным социологом в Гарварде и Соединенных Штатах в целом. Конфликт между Сорокиным и Парсонсом усиливался значительной схожестью их теорий. Несмот­ря на их родственный характер, творчество Парсонса привлекало гораздо большую и преданную аудиторию, чем работы Сорокина. С течением времени у Сорокина к творче­ству Парсонса сформировалось довольно любопытное отношение, которое нашло отра­жение в некоторых его книгах. С одной стороны, он склонялся к критике Парсонса за то, что тот заимствовал многие из его лучших идей. С другой стороны, он сильно критиковал теорию самого Парсонса.

Дополнительная напряженность в их отношениях возникала из-за аспирантов. Одним из величайших достижений молодого социологического отделения в Гарварде была способность привлекать одаренных студентов-аспирантов, таких как, например, Ро­берт Мертон. Хотя на студентов оказывали воздействие идеи обоих ученых, влияние Парсонса оказалось более устойчивым, чем Сорокина. Будучи аспирантом, Мертон работал ассистентом Сорокина, но не соглашался с теоретическим направлением, которого придерживался Сорокин. Когда Мертон показал ему свои заметки к диссер­тации, Сорокин ответил: «Как отчетная работа это хорошо. Вы получите около пяти с минусом. Но, с более глубокой и единственно важной точки зрения, я должен сделать несколько достаточно резких критических замечаний по вашей работе» (цит. по: Мег-ton, 1989, р. 293).

Парсонс сменил Сорокина на месте главы социологического отделения и переименовал последнее в Отделение социальных отношений {Department of Social Relations). На этот счет Сорокин сказал следующее:

Таким образом, я не несу ответственности за все происходившее на отделении с мо­мента его слияния с социальной психологией и культурной антропологией ради обра­зования «Отделения социальных отношений» и за погружение социологии в эклектичес­кую массу этих разнообразных дисциплин... Отделение социальных отношений... едва ли выпустило столько же заметных социологов, сколько Отделение социологии... под моим руководством (Sorokin, 1963, р. 251).

В конце концов Сорокин оказался на Гарвардском отделении в изоляции. Ему досталась роль «одинокого исследователя», и ему оставалось только «засовывать под университет­ские двери копии заявления о том, что Парсонс украл его идеи» (Coser, 1977, р. 490). Сорокин умер 11 февраля 1968 г.

В-третьих, его собственная теория по мере развития обнаружила ряд серьезных недостатков. Однако из-за выдающегося положения Парсонса в американской со­циологии критика долго молчала под давлением его авторитета. Лишь много позже о недостатках теории Парсонса и в целом структурного функционализма стали го­ворить открыто.

Но мы забегаем вперед и должны вернуться к началу 30-х гг. XX в. и другим ис­следованиям, проводившимся в Гарварде. В этом смысле нам очень поможет рассмот­рение теории видного социолога Гарвардского отделения — Джорджа Хоманса.

Джордж Хоманс (1910-1989). Состоятельный бостонец Джордж Хоманс по­лучил в 1932 г. в Гарварде степень бакалавра (Homans, 1962; см. также Bell, 1992).

[80]

В результате Великой депрессии он оказался безработным, но, конечно, не без средств к существованию. Осенью 1932 г. психолог Л. Дж. Хендерсон вел курс по теориям Вильфредо Парето, Хоманса пригласили, посещать этот курс, и он при­нял это приглашение (Парсонс также присутствовал на семинарах по Парето.) Описание Хомансом того, почему его так привлекли и захватили воззрения Па­рето, во многом объясняет, почему американская социологическая теория была столь консервативной и столь антимарксистской:

Я увлекся Парето, потому что он объяснил мне то, чему я уже был готов поверить... Кто-то сказал, что большая часть современной социологии представляет собой попытку от­ветить на аргументы революционеров. Как бостонец-республиканец, не отрекшийся от своей сравнительно обеспеченной семьи, в 1930-е гг. я сам чувствовал себя под ударом, прежде всего со стороны марксистов. Я был готов поверить Парето, потому что он дал мне защиту (Homans, 1962, р. 4).

Знакомство Хоманса с теорией Парето привело к появлению книги «Введение в Парето» (написанной в соавторстве с Чарльзом Кертисом), опубликованной в 1934 г. Эта публикация сделала Хоманса социологом, хотя произведения Парето были фактически единственными работами по социологии, которые он к тому времени прочел.

В 1934 г. Хоманс был назначен младшим стипендиатом-исследователем в Гар­варде, участником программы, начатой во избежание проблем, связанных с под­готовкой докторов философии. Фактически Хоманс так никогда и не получил степень доктора философии, даже став одной из самых видных фигур в социо­логии своего времени. Хоманс был младшим стипендиатом-исследователем до 1939 г. и с каждым годом постигал социологическую науку все больше. В 1939 г. Хоманс присоединился к социологическому отделению, однако сотрудничеству помешала война.

К тому времени, когда Хоманс вернулся с войны, в Гарварде Парсонсом было основано Отделение социальных отношений, и Хоманс стал там работать. Хотя Хоманс уважительно относился к некоторым аспектам творчества Парсонса, он сильно критиковал его способ построения теорий. Между ними началась дли­тельная полемика, отразившаяся затем на страницах многих книг и журналов. В целом, Хоманс утверждал, что теория Парсонса является скорее обширной си­стемой интеллектуальных категорий, включающих большинство аспектов со­циального мира. Кроме того, Хоманс считал, что теорию следует строить снизу вверх, на основе тщательных наблюдений социального мира. Теория же Парсон­са брала начало на обобщенном теоретическом уровне и спускалась на уровень эмпирический.

В своем собственном творчестве Хоманс долгое время накапливал большой объем эмпирических наблюдений, но лишь в 1950-е гг. выбрал удовлетворитель­ный теоретический подход к анализу этих данных. Это была теория психологи­ческого бихевиоризма, наилучшим образом выраженная в идеях его коллеги по Гарварду, психолога Б. Ф. Скиннера. На базе этого подхода Хоманс разработал свою теорию обмена. Мы вернемся к рассказу об этом теоретическом направле­нии позже. Здесь важно то, что Гарвард и его главный теоретический продукт —

[81]

структурный функционализм — в конце 30-х гг. XX в. заняли в социологии веду­щее положение, придя на смену Чикагской школе и символическому интеракцио-низму.