Глава 38. Что-то лучше, чем ничего

"Я предпочел бы одно дыхание её волос, один поцелуй её губ,

одно прикосновенье её руки, чем вечность без этого"

Из фильма "Город Ангелов"

Эдвард Каллен

 

Я открыл заднюю дверь дома и отступил, чтобы Изабелла смогла войти. Её щеки залились румянцем, носик был ярко красным. Она шмыгала носом, её одежда промокла от барахтания в снегу и она, конечно же, чертовски замерзла. Она задрожала, как только вошла в дом, её тело пыталось снова приспособиться к теплу. Она посмотрела на меня и слегла, улыбнулась, после чего пошла в направлении лестницы, я же захлопнул дверь. Мои братья и их подружки по-прежнему играют снаружи, но, черт возьми, для меня было слишком холодно. Мой член, мать его, замерз, а мои яйца, черт возьми, сплющились. Я люблю снег и всё такое, но только в ограниченном количестве.

Я шел в направлении лестницы, с меня капала грёбаная долбаная вода и растекалась по всему чертовому полу, но я ничего не мог с этим сделать, кроме как раздеться здесь и сейчас. И я, блядь, давно бы это сделал, так как особой стеснительностью не отличался, но я не был до конца уверен, что Эсме бы одобрила то, что я разгуливаю по дому с болтающимся членом, раскачивающимися во все стороны яйцами и так далее.

Изабелла подошла к первой ступеньке и уже собралась подняться по лестнице, когда Эсме вышла из кухни. Она с улыбкой взглянула на меня, прежде чем переключить свое внимание на Изабеллу.

- Изабелла, дорогая, Карлайл хочет видеть тебя в своем кабинете, как только ты сможешь.

Изабелла напряглась, замерев на месте. Она повернула голову, чтобы взглянуть на Эсме, и улыбнулась, но было видно, что улыбка эта вынужденная. Я разглядел в её глазах намек на тревогу.

- Да, мэм, - тихо сказала она. – Спасибо. - Она кратко взглянула на меня с толикой паники во взгляде, прежде чем развернулась и начала подниматься по лестнице. Я повернулся к Эсме, вопросительно изогнув бровь.

- Эй, он же не собирается испортить ей чертово Рождество, не так ли? - спросил я. Эсме улыбнулась и покачала головой.

- Нет, я уверена, что он улучшит его в миллион раз, детка - сказала она. Я немного прищурил глаза.

- Как? - спросил я.

- Почему ты не подождешь и не спросишь у неё? Я уверена, что она расскажет тебе, - заявила она мне и многозначительно улыбнулась. Я закатил глаза, но всё же немного улыбнулся, так как было дьявольски хорошо чувствовать, что Эсме все знает.

- Да, она мне расскажет, - сказал я, покачав головой. - Она не скрывает от меня это дерьмо.

Глаза Эсме несколько расширились, и она скептически посмотрела на меня.

- Не скрывает? - спросила она. Я отрицательно покачал головой, и она кивнула. - Значит, она рассказывала тебе о своей жизни в Финиксе?

Я пожал плечами.

- Ну, говорила. Я подразумеваю, что это точно не самая любимая ее тема, учитывая всё то дерьмо, что творила с ней твоя сумасшедшая грёбаная невестка. Я, черт возьми, зол на твоего мужа из-за всей этой хрени, между прочим. Передай ему, что за это я собираюсь когда-нибудь напинать его грёбаную задницу. Он должен был удушить её сраной подушкой или чем-нибудь другим, когда они еще были детьми.

Эсме расхохоталась.

- Ты же знаешь, что не можешь винить Алека за то, что делала его сестра. И мне хотелось бы увидеть твои попытки избить моего мужа, - сказала она, подталкивая меня локтем. - Он вырубит тебя куда быстрее.

Я усмехнулся.

– Да ладно, я с легкостью сделаю его, если только он будет вести грёбаную борьбу честно. Но, зная его, не удивлюсь, если он будет просто стоять, пока я напихаю ему несколько раз, а потом достанет грёбаный пистолет и пульнет мне прямиком между глаз.

Она вздохнула и покачала головой.

- Он так не поступит, - сказала она. Я закатил глаза.

- Stronzata (херня), ты знаешь, что он, блядь, именно так бы и сделал. Дядя Алек клёвый и всё такое, но его постоянное молчание может быть чертовски пугающим, - сказал я. Когда я был маленьким ребёнком, он обычно использовал свои приемчики, чтобы вытрясти из меня мое дерьмо. Он из тех типов, которые говорят только тогда, когда им нужно сказать что-то важное, а в остальное время он сидит и слушает, поглощая всё, что говорят окружающие и наблюдает за их поведением. Когда ты маленький ребёнок, это пугает, так как ты чувствуешь себя так, будто находишься под каким-то грёбаным микроскопом, а он только и ждет, когда ты напортачишь. Если Алек был дома, я ненавидел оставаться у Эсме, это вызывало у меня долбаные припадки. Иногда мама и папа сдавались и брали меня с собой, но в большинстве случаев отец смотрел на меня с видом "прими это как грёбаный мужчина", и они уходили. А я всё время находился на грани, потому что Алек, ублюдок, и никогда не знаешь, чего от него ожидать. Неудивительно, что в организацию он подался в качестве грёбаного наёмного убийцы.

У меня всегда было ощущение, что мама считает его жутким, потому что, когда он был рядом, она всегда взирала на него с опаской, а он держал с ней дистанцию, как будто, чёрт возьми, знал, что пугает её или по какой-то другой причине. После маминой смерти он стал часто появляться у нас вместе с Эсме, так что по истечению времени я несколько привык к нему. Он, мать его, казался безвредным, и, видимо, у него все же было грёбаное сердце, хотя бы по отношению к Эсме, раз уж она оставалась с ним так долго, и мы неплохо проводили время все вместе… хотя время от времени он всё ещё выколачивает из меня дерьмо.

- Мой муж может быть молчаливым человеком, но он не черствый, - сказала она, глядя на меня. - Он переживает за тебя, ты знаешь это.

Я улыбнулся.

- Я знаю. Но какого хрена он сейчас не здесь? Он нашел занятие получше, чем зависать с нами на Рождество? - спросил я. Она вздохнула.

- Он хотел приехать, но он не знал, как Изабелла отнесется к тому, что он останется в доме, - сказала она. Я удивленно посмотрел на неё, а она слегка улыбнулась. - Он сказал, что знает, раз уж он нервирует тебя, то, безусловно, напугает и робкую девочку Свон, особенно из-за его связи с Джейн. Я полагаю, что это даже хорошо, что он не приехал, учитывая то, что она боялась даже меня.

Я сухо рассмеялся.

- Да, уж Алек бы окончательно испугал её до чертиков. Всё же это любезно с его стороны. Наверное, я не буду гнобить его, когда увижу в следующий раз, в конце концов, он, черт возьми, внимателен к Белле, - сказал я. Глаза Эсме чуть расширились, после его она рассмеялась.

- Белла? - спросила она, и я застонал, закатив глаза.

- Да, Белла. У тебя с этим какие-то грёбаные проблемы? - спросил я. Она продолжала посмеиваться и покачала головой.

- Нет… Просто это напомнило мне о твоей матери, вот и всё, - сказала она. Я прищурил глаза.

- Почему то, что я называю её Беллой, напоминает тебе о моей матери? - спросил я. Она растерянно смотрела на меня прежде, чем в её глазах отразилось нечто похожее на долбаную панику. - Правду, Эсме. Потому что я знаю, блядь, что ты что-то знаешь, а я не люблю людей, которые скрывают от меня какое-либо дерьмо.

Она вздохнула и покачала головой.

- Я не знаю, о чем ты говоришь. Это напомнило мне о твоей матери, потому что она любила это слово – bella.

Мои глаза ещё больше сузились.

- Неужели это имеет такое большое значение, что ты даже не можешь рассказать мне? - спросил я. Она взглянула на меня и пожала плечами.

- Это не мой секрет, - только и сказала она. Закатив глаза, я мотнул головой.

- Ну конечно, - пробормотал я с раздражением. Он вздохнула и, протянув ко мне руку, нежно потерла мою спину.

- Извини, детка, тебе придется спросить это у своего отца. Я не могу выбалтывать его тайны, точно так же, как и свои. Говоря об этом: разве не лицемерно разозлиться на человека, который не затягивает тебя в петлю, в то время, когда ты сам пытаешься вытащить из этой петли своего отца? - спросила она. Я уставился на неё, зная, что она, черт возьми, права, но мне не нравится, что придется спрашивать его.

- Пытаюсь? - спросил я через секунду, когда, наконец, понял, что она имела в виду. - Ты намекаешь, что у меня не получится? Он знает? Христос, он из-за этого дерьма вызвал её к себе в кабинет? - я чувствовал, как во мне назревает небольшая паника, и Эсме, скорее всего, почувствовала это, так как закатила глаза.

- Ой, парень, хватит быть таким параноиком, - сказала она. - Я же уже сказала тебе, что он собирается сделать кое-что хорошее. Расслабься.

Я вздохнул, покачав головой.

- Я пытаюсь расслабиться, но, черт возьми, гораздо проще сказать, чем сделать. Ты вообще представляешь, насколько это сложное дерьмо? Я всё время жду, когда всё это обрушится или взорвется прямо перед нашими грёбаными головами в момент, когда мой отец поймет, что я влюблен в его грёбаную рабы… - Я остановился, даже не в силах договорить это сраное слово. Я услышал хихиканье Эсме и посмотрел на неё, изогнув бровь. - Что-то охеренно забавное? - спросил я.

Она покачала головой.

- Нет, просто было странное чувство дежа-вю. Не обращай на меня внимания, - сказала она. Я взглянул на неё, растерявшись, но она адресовала мне взгляд, говорящий: "даже не думай спрашивать", я пожал плечами, так как знал, что попытаться выпытать у неё хоть что-нибудь окажется лишь пустой тратой времени. Она всегда хранит секреты отца, и заберет их с собой в грёбаную могилу.

- Конечно, - пробормотал я, раздраженный всей этой ситуацией. Эсме улыбнулась и вновь принялась потирать мою спину.

- Оно того стоит, я думаю, что она очаровательная девушка. Вы, ребята, так мило смотритесь вместе, - сказала она.

- Спасибо, - пробормотал я. - Хотя я не совсем уверен, что мой отец будет разделять те же самые чувства. - Она вздохнула.

- Твой отец - сложный человек, ты это знаешь. Просто будет осторожен с ним сейчас, и я уверена, что всё получится, - мягко сказала она. Я вздохнул и кивнул, запустив руку в свои волосы. То, что сказала Эсме, заставило меня чувствовать себя лучше, она поддержала меня, но вся эта ситуация по-прежнему вызывала у меня беспокойство. Повисла небольшая пауза, прежде чем она вздохнула. - Твоя мать была бы счастлива.

Я перевел глаза на нее и кивнул.

- Я думаю, что она бы понравилась маме. Если б ей выпал шанс когда-нибудь познакомиться с ней, - сказал я. Глаза Эсме немного расширились, а на лице появилось удивление, прежде чем к ней вернулось обычное для нее выражение лица. Я подозрительно прищурил глаза. - Это ещё один грёбаный секрет? - поинтересовался я.

Она слегка улыбнулась.

- Я не имею понятия, о чем ты говоришь, - сказала она. Я громко застонал от раздражения.

- Что за дерьмо? Сейчас я собираюсь пойти в душ и переодеться, так что не заходи в мою комнату, если не хочешь увидеть шоу, - проворчал я, поворачиваясь и направляясь к лестнице. Я начал подниматься, но голос Эсме остановил меня на полпути ко второму этажу.

- Эдвард? - сказала она тихо, с состраданием. Я взглянул на неё и увидел, что она улыбается. - Для Элизабет было бы невозможным не полюбить Изабеллу.

Я уставился на неё на какой-то миг, прежде чем кивнул. Вздохнув, я пошел вверх по лестнице. Когда проходил через второй этаж, заметил, что двери отцовского кабинета закрыты, а значит, Изабелла до сих пор была там с ним. Я направился в сторону третьего этажа и, толкнув дверь своей спальни, проскользнул внутрь. Включил свет и закрыл за собой дверь, чтобы сразу же снять с себя грёбаную одежду. Я бросал вещи в корзину, большая их часть упала рядом с ней, но сейчас я не придавал особого значения этому дерьму. Я направился в ванную и открыл воду, шагнув под душ, как только вода нагрелась. Я вымыл голову и постоял немного под струей воды, позволяя ей согреть мое тело, а моя кожа немного порозовела. Наконец, я выключил воду и выбрался из душа, схватив белое полотенце. Я вытерся и обернулся им вокруг талии, выйдя в комнату, я замер, когда обнаружил там Изабеллу, сидящую на краю кровати. Она держала в руке фотографию и напряженно разглядывала её.

- Что у тебя, малыш? – тихо спросил, испытывая любопытство. Она подняла на меня взгляд, и я тут же наморщил лоб, так как заметил следы слёз на её щеках, и красные от рыданий глаза. - С тобой всё в порядке?

Она немного улыбнулась, кивая. И чуть приподняла фотографию в руке.

- Это эээ… Это моя мама, - тихо сказала она, и голос ее надломился. Мои глаза расширились от шока.

- У тебя есть фотография твоей мамы? - спросил я. Она кивнула.

- Твой отец только что дал мне её, - тихо сказа она, поглядывая то на меня, то вниз - на неё. - Он сделал её для меня, когда ездил в Финикс вместе с твоим дядей.

Я в шоке уставился на неё, ошеломленный тем, как это было чертовски великодушно со стороны отца. Я провел рукой по своим мокрым волосам, и меня осенило, что я стою тут, совершенно голый, если не считать грёбаного маленького полотенца, которое едва прикрывало мой член. Я подошел к гардеробу и открыл верхний ящик, чтобы достать пару боксеров.

- Ну, это было ужасно мило с его стороны, - сказал я. Я повернулся обратно к ней и заметил на себе её пристальный взгляд, он был сосредоточен на моей груди. Я прокашлялся через секунду, и её глаза взметнулись к моему лицу. - Ты собираешься наблюдать за тем, как я одеваюсь? - игриво спросил я. Её глаза распахнулись еще шире, и она покраснела, щеки вспыхнули розовым цветом. Я захихикал, качая головой. - Ну тогда закрой свои глазки, tesoro, потому что я планирую снять это полотенце.

Она повернула голову так, чтобы смотреть в другую сторону, но когда отбросил полотенце, я увидел, как она взглянула на меня. Я засмеялся, а она ещё больше залилась краской, когда прикрыла руками лицо и повернулась вокруг так, чтобы оказаться спиной ко мне.

Я покачал головой, посмеиваясь, и швырнул полотенце в сторону корзины для белья. Натянув боксеры, я быстро натянул пару джинсов, застегнул их и подошел к кровати. Сел рядом с Изабеллой, вздохнул и обнял её. Она подпрыгнула от неожиданности, но открыла глаза и прислонилась ко мне.

- Можно мне посмотреть? - спросил я, потянувшись к фотографии, которую она держала. Она инстинктивно вцепилась в неё еще крепче, когда я прикоснулся к ней, и я засмеялся. - Я верну её тебе, Белла.

Она посмотрела на меня и смущенно улыбнулась, разжав пальцы.

– Прости, - пробормотала она, засмущавшись. Я улыбнулся и пожал плечами.

- Ничего страшного, - сказал я, и опустил взгляд вниз на фото.

Это было изображение женщины, совсем тощей и немного хрупкой на вид, с короткими каштановыми волосами. Я сразу же узнал её, поскольку видел в комнате Изабеллы рисунок, который она тогда нарисовала, и легко отметил множество сходных с Изабеллой черт. Она стояла в месте, похожем на пустыню, что имело смысл, учитывая, что Финикс в значительной степени и являлся грёбаной пустыней, а также на заднем фоне виднелся огромный бело-серый дом. Возле дома было ещё одно строение, больше похожее на потрепанный сарай, а за домом - несколько коричневых сооружений и ряды деревьев. Некоторое время я смотрел на это, сморщив лоб: по каким-то причинам сцена казалась мне поразительно знакомой.

Изабелла наклонила голову, чтобы опереться на мое плечо, и вздохнула.

- Сейчас ты видишь мой дом, - сказала она мягко, вытягиваясь и указывая на сарай.

- Это не твой дом. Твой дом - со мной, сказал я решительно, мне не нравилось, что она назвала это долбаное нелепое место домом. - Я не могу поверить, что они действительно заставили вас жить в этом убожестве.

Она пожала плечами.

- Я выжила, - просто сказала она. Я закатил глаза.

- Жизнь намного больше, чем просто выживание, Изабелла, - сказал я. Она легко вздохнула.

- Как что? - спросила она. Я пожал плечами.

- Я знаю. Черт, а как же быть счастливым? - сказал я, не имея понятия, как на это ответить. Она тихонько рассмеялась.

- Счастье – это хорошее здоровье и плохая память, - шутливо сказала она. Мой лоб наморщился, и я взглянул на неё, чтобы увидеть на её губах легкую улыбку. Она смотрела на меня, и её улыбка росла, по мере того, как она поднимала голову с моего плеча. - Альберт Швейцер.

Я наигранно закатил глаза.

- Ты и эти сраные цитаты Швейцера. Клянусь Христом, ты слишком умна и могла бы извлечь из этого выгоду: ну, например, делать за меня грёбаное домашнее задание, - сказал я.

- Я бы так не сказала, - сказала она, смеясь. - Я знаю ровно столько, сколько знаю, ни больше, ни меньше.

Я рассмеялся, качая головой.

- Ну, конечно, bella ragazza. Ты должна больше верить в себя. Как и с твоим рисованием: ты, твою мать, безосновательно сомневаешься в себе, ты талантлива.

- Спасибо, - сказала она тихо и искренне. Я улыбнулся ей и кивнул, пристально глядя на неё, прежде чем наклониться и легко поцеловать в губы, неглубоко проникая языком ей в рот.

- Prego, - сказал я, отстраняясь. Её брови тотчас взметнулись вверх.

- Prego? Разве это не соус для спагетти? - спросила она в замешательстве. Я начался смеяться, качая головой из-за ее серьёзности. Она выглядела так офигенно мило с этой складкой на лбу, с сосредоточенным видом и замешательством на лице.

- Да, это марка соуса. Но по-итальянски это значит "пожалуйста", - сказал я. Она кивнула и улыбнулась, я же вернул свой взгляд к фотографии. - Этот дом выглядит подозрительно знакомым.

- Правда? - спросила она. Я кивнул.

- Да. Наверное, я уже видел его на фотографии или ещё где, - сказал я, пожимая плечами. - Так или иначе, спасибо, что показала ее мне. Нам нужно будет раздобыть тебе рамку для неё.

Я протянул ей фотографию, и она бережно взяла её, мельком взглянув и улыбнувшись.

- Могу я задать тебе вопрос? - спросила она. Я кивнул. - А почему у тебя нет фотографий с твоей мамой?

Я вздохнул и прошелся рукой по волосам.

- У нас есть. Большинство из них на чердаке вместе с вещами мамы, но некоторые есть и здесь. Это просто… просто немного трудно постоянно на них смотреть. После того, как папа вернулся домой спустя год, а Эсме уехала, он прошелся по всему дому и снял каждую фотографию мамы, которые развесила Эсме. Я знаю, что он держит одну в своем столе в кабинете, я как-то раз вошел и застал его за тем, как он смотрит на неё, но остальную часть он запаковал и вывез. У нас, мальчиков, тоже были её фотографии, но мы тоже сняли их. Это, наверное, не имеет для неё никакого значения, но для нас было проще не натыкаться каждый день на её лицо. Думаю, многие бы назвали это бегством или еще как-то, но это было менее болезненно. - Я откопаю одну из них, и тогда ты сможешь увидеть её на днях.

Изабелла улыбнулась.

- Я бы хотела. Держу пари, что она красивая.

Я хихикнул.

- Конечно. Она ведь родила меня, - сказал я игриво. Изабелла слегка толкнула меня, демонстративно закатив глаза, но рассмеялась. - Хорошо, хорошо. Я знаю, что я зазнайка. Но да, она была красива. Однако, я похож на неё. Рыжеватые волосы. Зелёные глаза. В любом случае… хватит об этом.

Мгновение она всматривалась в меня, но кивнула, соглашаясь. Она снова вернулась к фотографии своей матери, а я встал, подошел к шкафу и достал из него рубашку.

- Я должна идти - посмотреть, не нужна ли твоей тёте какая-нибудь помощь, - тихо сказала она. Я натянул рубашку и обернулся, чтобы посмотреть на неё.

- Уверен, ей это понравится, - сказал я. - Хотя ты вовсе не обязана, - Изабелла улыбнулась и поднялась.

- Я знаю, - сказала она, подходя ближе, и остановилась прямо напротив меня. Она улыбнулась шире, от чего моя грудь немного раздулась. Боже, она выглядела настолько дьявольски счастливой, какой я никогда еще ее не видел. Я не могу отрицать, что во мне проснулась грёбаная ревность, потому что это мой отец сделал для неё, но и не могу быть последним мудаком и позволить своим проблемам разрушить её радость. - Увидимся внизу, красавчик.

Она встала на цыпочки и быстро коснулась своими губами моих. Я усмехнулся и покачал головой, когда она развернулась и пошла к двери. Она зашла в свою комнату и положила фотографию на комод, прежде чем выйти и спуститься по лестнице.

Я взял коробку, в которой лежал настоящий подарок для отца, и вышел из комнаты, чтобы спуститься на второй этаж. Я не отдал его ему, когда мы все обменивались подарками, так как знал, что Джасперу будет некомфортно присутствовать при всем этом дерьме, и не хотел омрачать ему Рождество. Остановившись у двери кабинета отца, я кратко постучал, прежде чем открыть ее.

- Ты вообще-то не должен входить в комнату без разрешения, Эдвард, - сразу же сказал отец, закрывая папку, лежавшую перед ним, и посмотрел на меня.

- Почему, ты что-то пытаешь скрыть? Не думал, что у нас тут есть секреты, - сказал я, ухмыляясь и подлавливая на его же херне. Он улыбнулся и закатил глаза, явно забавляясь.

- Думаю, у меня не меньше секретов, чем у тебя сын, - сказал он, после того как разглядывал меня с любопытством и по-прежнему с весельем. Как только его слова прозвучали, я снова запаниковал, но совладал с этим дерьмом, не желая, чтобы он заметил. Он, мать его, проверял меня, я знал это. – Ты собираешься сесть? – сказал он спустя минуту, изогнув бровь. Я пожал плечами и подошел к столу, стараясь справиться со своими нервами. Я поставил коробку на стол, наблюдая за ним. Он взирал на нее с опасением, очевидно, не имея никаких грёбаных догадок о том, что в ней.

- Ой, брось. Ты что действительно думал, что я подарю тебе только гребаный медицинский журнал на Рождество? Я думал, ты лучше меня знаешь, - сказал я, шлепнувшись задницей в кресло напротив него. Он улыбнулся и выглядел при этом весьма довольным. Да, он сразу же просёк, что это была грёбаная контрабанда.

- Я знаю тебя сын, и достаточно хорошо, кстати, - сказал он беспечно, хотя я не мог не почувствовать, что это было сказано не без намеков на что-то потаенное. Христос, Эсме была права, я чертов параноик. Он открыл коробку и был потрясен увиденной M1 Garand, вытащил её и, черт возьми, засиял от радости.

- Отличная вещь, сын, чем заслужил такую? – спросил он, глядя на меня. У меня был внезапный порыв сказать ему, что он заслужил это, потому что был готов принять мои отношения с Изабеллой, нравилось ему это или нет, но вместо этого смолчал и пожал плечами, потому что шансы, что это дерьмо произойдет, были не очень высоки.

- А никто и не говорит, что ты ее заслужил, - сказал я саркастично. Он засмеялся и спросил у меня, где я это взял, а я, как обычно, отшутился. Не было никаких шансов на то, что я сдам своего поставщика, так как знал, что, скорее всего, он их прикроет. Он поблагодарил меня, и в следующее же мгновение стал серьёзным, когда снова поднялась та ерундовая тема с Джейкобом Блэком. Племя Квилетов всё ещё были огорчены тем дерьмом, которое я сотворил на их земле, поэтому я и не ожидал, что отец этому обрадуется, но я терпеть не мог, когда он бросал это дерьмо мне в лицо. Он озвучил тот факт, что, когда я был далеко, у меня не было никаких девушек, так как это была школа для мальчиков, и я не знал, что ему ответить. Да, в то время это была охрененная пытка, потому что тогда секс был действительно всем, что у меня было. И я не стану отрицать, что скучаю по тому дерьму. Я скучаю по своему влажному члену, отдал бы всё за запах женского возбуждения и гладкое чувство теплоты, обволакивающей меня, за то, чтобы слышать шлепки по потной коже, но я не умру без этого. Я нашел кое-что намного лучше, кое-что, что стоит ожиданий.

Поэтому я сказал ему, что выжил, потому что, черт возьми, это так и было. Моя девушка сказала, что я выжил, и я считаю, что она была права. Несмотря ни на что, я, блядь, всегда выживаю. Как и она. Я имел в виду это, когда сказал, что жизнь намного больше, чем выживание, так и есть, и мы достигнем этого вместе.

- Я рад, что ты дома, сын, действительно рад, - сказал он. – И надеюсь, что тебе больше не нужно будет уезжать. – Я улыбнулся, потому что его голос звучал чертовски правдиво, и мне приятно было это слышать.

- Да, я тоже. Хорошо быть дома, - сказал я. Я не собираюсь снова никуда уезжать, если не заберу Изабеллу с собой.

Он кивнул и, улыбаясь, пристально смотрел на меня.

- Хорошо, спасибо за игрушку, - сказал он, держа винтовку. - Мне придется освободить один из ближайших дней в своем графике, чтобы взять тебя пострелять.

Я усмехнулся.

- Ты уверен в этом, пап? - спросил я, изогнув бровь. - И ты отодвинешь свои деловые встречи? Я поверю в это дерьмо только тогда, когда сам увижу.

Он легкомысленно засмеялся.

- Да, я думаю, что всё будет в порядке. И уверен, что смогу найти немного времени для своего младшенького.

Я уставился на него в легкмо замешательстве - казалось, что он серьёзно говорил о том, что хочет провести время со мной. Я, наконец, кивнул.

- Тогда хорошо. Просто дай мне знать, когда, и я буду там, - сказал я.

Он улыбнулся, и хотел уж было что-то сказать, когда позади меня вдруг раздался чей-то кашель. Он посмотрел на дверь через мое плечо, а я повернул голову, и мы увидели Изабеллу. Она выглядела взволнованной, теребила пальцы и смотрела на моего отца.

- Да? - сказал папа через минуту, приподнимая брови.

- Эсме попросила меня сообщить вам, что обед готов, сэр, - тихо сказала она. Папа улыбнулся и кивнул.

- Спасибо, Изабелла, - сказал он теплым голосом. Было странно, что он так чертовски хорошо к ней относился все эти дни. Уже без грёбаного потока ударов, нанесенных моей девушке, и приковывания её к чертовой кровати.

- Prego, сэр, - немного улыбаясь, сказала она. Я усмехнулся, так как это я научил её этому дерьму, и посмотрел в лицо отцу, на котором застыло совершенно потрясенное выражение. Он разглядывал её с удивлением.

- Ого, - сказал он через минуту. Я начал смеяться над ним, а Изабелла старалась сдержать смех. Это было редкой удачей - застать моего отца врасплох, но она успешно справилась с этим.

- Она чертовски сообразительна, да? Ты бы слышал все - то дерьмо, которое она произносит, почерпнув его из Джеопарди. Она как грёбаная губка, которая поглощает в себя всё, что мы пропускаем через неё, - сказал я. - Удивляюсь, как она ещё не начала ругаться, слушая то дерьмо, что говорю я.

Мой отец послал Изабелле усмешку, и я повернул голову, чтобы взглянуть на неё. Её глаза были широко распахнуты, и она покраснела, смущенно улыбаясь. Мой лоб наморщился в замешательстве при виде её реакции, а она перевела взгляд на меня, выглядев при этом так, будто чего-то стесняется.

- О, она уже научилась у тебя брани, сын, - сказал отец. Я взглянул на него с удивлением и увидел, что он всё ещё ухмыляется. - Однажды утром я слышал, как она сказала нецензурное слово.

- Правда? – удивился я. Никогда прежде я не слышал, чтобы она ругалась, и это было глупо, но я почувствовал небольшой укол сраной ревности, что не присутствовал при этом, чего не скажешь о моем отце. Я с улыбкой повернулся к Изабелле. - Что ты сказала?

Она смотрела на меня в ужасе, но ничего не ответила, очевидно, не желая это повторять. Она взяла в рот свою нижнюю губу и нервно покусывала её, поглядывая между мной и моим папой. Я усмехнулся, качая головой. Она выглядела такой грёбано невинной и наивной, стоя здесь и краснея при одном упоминании о грязных словечках, но это не обмануло меня. Моя девушка может быть чёртовым тигром.

- Ну, давай, ты можешь сказать это. Это было "блядь"? Потому что я всё время говорю "блядь". Ублюдок? Дерьмо, может? Или как насчет "черт"? Грёбаный? Мудак? Шлюха? Сука? - её глаза расширились на последнем сказанном мной слове, такая её реакция ошарашила меня. - Ух… ладно, определенно не сука. Член? Хер? Моча? Писька? Киска? - Она в шоке смотрела на меня, её глаза расширились, и она ещё больше залилась краской.

- Я думаю, что это уже слишком, Эдвард, - сказал папа с легким весельем в голосе. Я посмотрел на него и увидел, что он пытается побороть улыбку. Я улыбнулся и пожал плечами, а Изабелла продолжала стоять и глазеть на меня. - Слово не имеет значения, но если ты так настаиваешь, то она сказала "дерьмо".

Я усмехнулся и кивнул.

– Миленько, - сказал я. Мой отец начал смеяться, а я хихикнул. Она просто стояла и смотрела на меня, нервничая и краснея, черт, и покусывая свою нижнюю губу. Я мог видеть, как её зубы впиваются в плоть, и это было очень сексуально, я почувствовал, как мои штаны начинают оттопыриваться на глазах.

Она выглядела такой дьявольски невинной и готовой, и только Бог знает, как я хочу обладать ею. Тот факт, что с этих губ сорвалось грязное слово, завел меня, и я захотел услышать это дерьмо, хотел, чтобы она говорила пошлые словечки мне.

- Я думаю, что нам нужно спуститься на обед, пока у Эсме не начался припадок, - я оглянулся на папу и увидел, что он смотрит на Изабеллу и меня с любопытством. Я кивнул и встал, запуская руку в волосы. Изабелла развернулась и быстро вышла из комнаты, и я слышал её шаги по ступенькам, она практически бежала вниз.

Я вздохнул и вышел из комнаты, отец следовал за мной. Я спустился по лестницу и направился в гостиную, где все уже сидели и ждали. Папа шел позади меня, он легонько похлопал меня по спине.

- Готовы ли мы к еде, сестра? - спросил он, глядя на Эсме. Эсме улыбнулась и кивнула на стол. Эмметт вскочил и практически побежал к столу, так как он всегда был там первым. Остальные следовали за нами, в том числе и Элис с Розали. Они всегда на Рождество ужинали у нас, так как дедушка и бабушка Розали не считали праздники большим событием, а семья Элис всегда устраивает большой ужин в Рождественский вечер.

Я вытащил стул и мотнул на него головой, глядя на Изабеллу. Она легко улыбнулась мне и осторожно села, а я пододвинул его к столу. Обошел стол и сел напротив неё, улыбнувшись ей. Джаспер и Элис сели с ней рядом, Эмметт и Розали - возле меня, а Эсме и папа - на разных концах стола. Мы передавали друг другу по ложке всего, но еды было не так много. Она привыкла, есть с нами за столом, но сейчас она выглядела взволнованной. Я начал есть свою еду, а она размазывала свою по тарелке, в то время как все остальные практически уплетали все, что было у них на тареклах.

Они начали рассказывать истории о каждом прошлом Рождестве, а Изабелла внимательно слушала, как будто она, черт возьми, впитывала всё это. Её глаза горели, а улыбка играла на губах, когда она слушала рассказы Эсме и Карлайла о том времени, когда мы с братьями были детьми, каким я был долбаным привередой, и как много мы дрались по всякому дерьмовому поводу, вроде того, кому достанется последняя сахарная печенюшка. Она смеялась, когда они рассказали о том, как Эмметт упаковал меня в грёбаную праздничную бумагу и ленту, когда мне было шесть лет, и как Джаспер в один год вышел из себя, когда застукал папу за поеданием печенья Санты.

Это было странно, но я окинул взглядом стол, за которым собралась вся моя семья и Изабелла, и впервые за долгое время я, наконец-то, черт возьми, почувствовал себя целостным. Дерьмо, всё это было настолько правильным, будто мы все должны были быть здесь. И она принадлежала этому кругу вместе со мной, вместе со всеми нами, и это какая-то грёбаная ирония судьбы свела нас здесь. И всё было хреново, мы были сломлены, а моя мать мертва, а Изабелла провела свою жизнь в страданиях, когда не должна была, но всё это дерьмо свело сейчас нас вместе. Сейчас, я сижу за столом с людьми, которых я, блядь, люблю больше всего на свете, и слушаю, как счастливо и беззаботно смеется моя девушка. Я знал, что прямо сейчас нахожусь там, где и должен быть, где должны быть все мы. У нас было много дерьма, которое необходимо уладить, куча проблем, с которыми предстоит разобраться. Я должен был выяснить, какого черта мне делать со своей жизнью, и найти способ, чтобы освободить её от невидимых оков, но в тот момент я, черт возьми, знал это. Я знал, что когда-то всё будет хорошо. Так или иначе, мы бы сделали всю ту ерунду, как нам и следовало. Потому что мы, черт возьми, выжили до сих пор, и будем выживать и дальше.

Я не согласен с дерьмом, о котором она говорила: счастье это гораздо больше, чем хорошее здоровье и плохая память. Это было счастье; это были она и я, здесь и сейчас. И трахать Альберта Швейцера, он может поцеловать мою сраную задницу. Счастье было реальным.

Я почувствовал толчок в икроножную мышцу и сморщился, потом взглянул на Изабеллу. Её улыбка стала чуть шире, когда она быстро подняла на меня глаза. Я улыбнулся и очумел от удивления, когда снова почувствовал, что её нога прикасается к моей ноге. Моя девочка, черт возьми, флиртовала со мной под столом.

Изабелла и я сидели в тишине, пока остальные болтали в перерывах между поеданием пищи. Казалось, она прислушивалась к ним, но я видел, как росла её ухмылка, когда она переводила глаза на меня, явно не обращая на них никакого внимания. Я старался выглядеть так, будто очень сосредоточен на себе или на сидящих за столом, но не мог сфокусироваться больше ни на чем, кроме как на ощущении ноги Изабеллы на своей. Она была без обуви и, шевеля пальцами, потирала мою кожу под штаниной, лаская ее. Это было щекотно, так что я должен был бороться с желанием не засмеяться или не испустить грёбаный стон, потому что чувствовал себя хорошо. Мою ногу покалывало, а мой член начал немного пульсировать, требуя к себе долбаного внимания.

Через минуту зазвонил телефон моего отца, и он со стоном разочарования отодвинул кресло и полез в карман. Он вытащил его, посмотрел на экран и, вздохнув, поднос его к уху.

- Говорит Доктор Каллен, - по-деловому твёрдым голосом сказал он. Я знал, чёрт возьми, что его сейчас вызовут на работу. Он вздохнул и дотянулся рукой до переносицы, потирая её. - Вы не можете вызвать кого-нибудь ещё? Прекрасно. Я буду там.

Он захлопнул телефон, после чего посмотрел на Эсме. Она понимающе улыбнулась. Мой отец не должен был работать доктором, он не должен был работать в этой грёбаной больнице, но он делал это, так это была одна из немногих вещей, занимаясь которыми он чувствовал удовлетворение. Я думаю, что он испытывал желание лечить людей, взамен тех, которым он лично нанес вред.

- Ты должен мне завтрашний день, братик. Только ты и я, - сказала Эсме. Спустя минуту папа кивнул, смущенно улыбаясь.

- Я весь твой. Подремлю немного в больнице, так что буду отдохнувшим, - сказал он. - И ты сможешь расположиться в моей комнате сегодня вечером, так как меня не будет дома.

Эсме улыбнулась и поблагодарила моего отца, а я попытался сдержать свою грёбаную ухмылку, потому что был в восторге оттого, что мне вернут мою комнату обратно. Да, я хотел быть хорошим и уступил Эсме место для сна, но я любил свою кровать, и, чёрт возьми, знал, что сегодня вечером смогу без особых проблем затащить свою девушку к себе в кровать, так как ни у кого теперь не было причин прийти на третий этаж и проверить.

Мы закончили обед, и папа извинился перед всеми. Он отправился наверх по лестнице, чтобы собраться на работу, а Эмметт и Джаспер – провожать своих подруг домой. Элис обняла нас всех, а Розали продемонстрировала присущую ей стервозность, но не вела себя чересчур плохо. Он толкнула меня локтем в бок и сказала что-то Изабелле о том, чтобы та непременно использовала её подарок, что заставило её густо покраснеть. Я подозрительно посмотрел на неё, теряясь в догадках, о чем, черт возьми, шла речь, но она проигнорировала меня и начала собирать тарелки со стола и уносить их на кухню. Эсме пошла в гостиную, чтобы позвонить Алеку, а я стал помогать Изабелле, ну насколько мог. Я не был не самым полезным помощником, скорее, я только мешался у неё под ногами.

- Так что тебе подарила Роуз? - тихо спросил я, открывая дверцу посудомоечной машины и вытаскивая стойку. Изабелла принялась кусать свою нижнюю губу, покраснев еще сильнее, но вела себя так, будто она, черт возьми, не слышала моего вопроса. Я вздохнул, гадая, что за хрень она скрывает от меня?

Она резко остановилась, её глаза в шоке распахнулись. Она отчаянно качала головой, а я прищурил глаза.

- Что ты скрываешь от меня?

Она пожала плечами.

- Я имею в виду, это просто… вещь, ничего такого…

Я в замешательстве нахмурился.

- Что ты имеешь в виду? - не понимающе переспросил я. Она вздохнула, пожав плечами.

- Это всего лишь вещь… - повторила она. Я приподнял бровь, и она снова вздохнула. - Я не хочу об этом говорить, - умоляла она. Я вздохнул и провел рукой по своим волосам.

- Хорошо, я просто чертовски любопытный. Не хочешь, не говори. Я не требую этого дерьма, - взорвался я, не имея понятия, что такого важного там было, и меня раздражало, что она скрывает от меня это дерьмо. Она громко вздохнула, будто была раздражена так же, как и я, но продолжила складывать тарелки в посудомоечную машину. Я взглянул на неё и увидел складку, образовавшуюся у неё на