О количестве книг аристотеля и о том, что необходимо для усвоения философии

Поскольку первым предметом знания, общим для всякого философского знания, являются субстанция, количество и качество и поскольку первая субстанция, то есть чувственно воспринимаемое, в свою очередь познается через познание ее первых атрибутов, то чув­ство воспринимает ее не непосредственно, а через по­средство количества и качества. Кто лишен знания ко­личества и качества, тот лишен и знания субстанции. Прочное, подлинное, полное знание в философии есть знание субстанции. Вторые субстанции таковы, что знание их непреходяще благодаря тому, что в данном случае предмет познания устойчив и неизменчив. Путь к ним мы прокладываем через познание первой суб­станции...

Наука, изучающая количество, состоит из двух ис­кусств. Первым из них является наука о числе, кото­рая исследует простое количество... Другая наука — это наука гармонии, которая заключается в установ­лении отношения и в присоединении одного числа к другому, в различении соразмерного и несоразмерного. Здесь изучается количество, рассматриваемое со сто­роны отношения одной его части к другой.

Наука, изучающая качество, также состоит из двух искусств. Первым из них является наука об устойчи­вом качестве — это наука об измерении площадей, на­зываемая геометрией. Другое искусство — это наука о строении и движении Вселенной и о периодах дви­жения тел мира, которые не возникают и не уничто­жаются (пока творец этих тел при желании не уничто­жит их в одно мгновение так же, как он создал их из ничего)... Именно это искусство называется звездосло-вием...

Кто не усвоил этих четырех наук, имеющих особое название — математических, или пропедевтических, наук, каковыми являются наука о числе, наука об из­мерении площадей, звездословие и гармония, у того нет знания количества и качества, тот не обладает зна­нием субстанции, которая может быть постигнута лишь благодаря знанию о том и другом. А у кого нет знания о количестве, качестве и субстанции, у того, стало быть, нет знания философии. Поэтому, кто желает знать философию, тому следует предварительно озна­комиться с книгами по математическим наукам... с книгами по логике... затем — с книгами о природных вещах... далее — с книгами по метафизике, потом — с книгами о нравственных качествах и о том, как душа должна руководствоваться похвальными нача­лами, и, наконец, с книгами по остальным наукам, ко­торые мы здесь не упомянули, но которые состоят из уже перечисленных нами наук...

О ПЕРВОЙ ФИЛОСОФИИ

Из человеческих искусств самым возвышенным и благородным является искусство философии, каковое определяется как познание истинной природы вещей в меру человеческой способности. Ибо та цель, которую философ преследует в своей науке, заключается в по­стижении истины, а та, которую он преследует в своих действиях, — в согласовании собственных поступков с истиной: действие наше не бесконечно, ибо мы оста­навливаемся и наше действие прекращается, когда мы добираемся до истины.

Искомую истину мы познаем, только находя при­чину. Причиной же познания любой вещи и его устой­чивости является истина, ибо все, что обладает бытием, обладает и истинностью. Истина необходимо познавае­ма; следовательно, и вещи, обладающие бытием, позна­ваемы.

Самой же благородной и возвышенной философией является первая философия, то есть наука о первой истине, представляющей собой причину всякой исти­ны... Наука о причине выше науки о следствиях...

А всякая причина есть либо элемент ', либо форма, либо действующее начало (то, откуда начинается дви­жение), либо завершение (то, ради чего возникла вещь).

Дабы познать что-либо, следует ответить на четыре вопроса, как мы определили это в других наших фило­софских рассуждениях: есть ли это? что это? каково это? почему это?..

Отдавая людям должное, мы не можем упрекать тех, кто принес нам небольшую, незначительную поль­зу... Упрекать в этом нельзя особенно потому, что и для нас, и для предшествовавших нам видных ино­язычных философов ясно, что ни одному из людей еще не удавалось надлежащим образом постичь истину собственными силами, а каждый из них либо вообще не обретал ни единой доли истины, либо из того, что достойно быть названо истиной, обретал лишь самую малую толику. Однако если собрать все эти крупицы, добытые каждым, кто добивался истины, то в итоге получится нечто весьма внушительное по своему объ­ему...

Нам не следует стыдиться одобрения и обретения истины, откуда бы она ни исходила, пусть даже от да­леких от нас племен и от народов несопредельных с нами стран... Однако у нас есть полное основание воз­держаться от сложных пространных рассуждений вследствие запутанности ряда сложных вопросов, так как мы остерегаемся ложного истолкования со стороны многих, которые в наше время принимают вид рассу­дительных людей и которым вместе с тем истина весьма чужда, хотя подобные люди и возложили на себя незаслуженно венцы истины. Мы остерегаемся их потому, что по природе своей они слишком ограничен­ные люди, чтобы идти к истине, и знания их слишком малы, чтобы они заслужили славу людей, чье мнение принимается на веру, поскольку они усердствуют больше всего в достижении общих для всех, и в том числе для себя, выгод. Мы остерегаемся их потому, что грязная зависть, гнездящаяся в их скотских душах, заслоняет своим непроницаемым покрывалом от их рас­судка свет истины. Мы остерегаемся их потому, что

они считают, себя обладателями человеческих доброде­телей, приобрести которые они не удосужились и от которых они до сих пор еще весьма и весьма далеки, будучи дерзкими и придирчивыми противниками, обе­регающими свои поддельные троны, кои они воздви­гали себе без всякого на то права. Мы остерегаемся их, наконец, потому, что они притязают на главенство и торгуют верой, будучи сами врагами веры, ибо, кто торгует чем-нибудь, тот его продает, а кто продает какую-нибудь вещь, тот уже лишается ее, так что тот, кто торгует верой, лишается ее, и воистину нет веры у того, кто противится приобретению знания об истин­ной природе вещей и кто называет приобретение та­кого знания неверием...

Человеческое познание бывает двух видов. Первый вид познания ближе к нам, но дальше от сущности. Это — познание посредством чувств... Оно непостоянно в силу недолговечности, текучести и постоянной из­менчивости (благодаря тому или иному виду движе­ния) того, к чему мы обращаемся, а также в силу того, что и количество в нем колеблется, становясь большим или меньшим, равным или неравным, и качество изме­няется, становясь подобным или неподобным, более сильным или более слабым. Этот предмет знания по­стоянно исчезает и беспрерывно меняется, и именно его форма утверждается в силе представления, которая передает эту форму памяти... Все чувственно восприни­маемое всегда обладает материей, ибо оно всегда есть тело и находится в теле.

Другой вид познания ближе к сущности и дальше от нас. Это — разумное познание-Единичные, материальные вещи поддаются чувст­венному восприятию. Что же касается родов и видов, то они не поддаются чувственному восприятию и не могут служить предметом чувственного познания, но они поддаются восприятию той из сил совершенной, то есть человеческой, души, которая называется челове­ческим разумом...

Всякий, кто изучает ту или иную науку, должен прежде всего исследовать то, что служит причиной предметов, исследуемых данной наукой. Если мы

исследуем причину природных вещей, то мы обнаружи­ваем ее, как уже говорилось нами, в первых началах природы, служащих причиной всякого движения. При­родным, стало быть, является все то, что находится в движении. Таким образом, физика есть наука обо всем том, что находится в движении, а то, что относится к области метафизики, не является, следовательно, дви­жущимся, ибо вещь, как мы это скоро выясним, не мо­жет быть причиной собственного существования; по­этому ни причина движения не может быть движением, ни причина движущегося — чем-то движущимся...