Теоретические проблемы нераскрытых преступлений

 

Большинство советских юристов считают, что нет и не может быть преступлений, которые невозможно было бы раскрыть. «По судебным делам, — пишет А. И. Трусов, — любые обстоятельства и факты также в полной мере познаваемы и что не существует таких фактов и обстоятельств, которые мы не в силах были бы раскрыть и установить в той мере, как это необходимо для правильного разрешения каждого дела»13. Столь же категоричен И. Ф. Герасимов: «Любое преступление безусловно можно раскрыть, но во многих случаях это довольно трудная задача». Возражая «инакомыслящим», Н. А. Якубович утверждает, что «нет объективных причин, в силу которых бы оказалось невозможным раскрыть преступление и установить по нему истину. Если есть еще дела, по которым преступления

Изм.

Лист

№ докум.

Подпись

Дата

Лист

СФУ ИКИТ ДП – 230201.65.00.32 -

остаются нераскрытыми, то это происходит главным образом в связи с тем, что в какой-то момент их расследования была упущена такая возможность со стороны органов расследования». Аналогичных взглядов ранее придерживался и В. Д. Арсёньев, когда полагал, что «нет такого преступления, которое нельзя было бы раскрыть. И если все еще встречаются нераскрытые преступления, то это — результат недостатков в организации раскрытия преступления».
Однако, с течением времени тезис о том, что нет преступлений, которые невозможно было бы раскрыть, в глазах ряда ученых перестал выглядеть аксиомой. Сначала сомнения в его правильности высказывались весьма осторожно и сопровождались рядом оговорок, означающих в конечном счете, что можно раскрыть любое преступление, но при наличии некоторых условий, зависящих от следователя. Характерными в этой части являются высказывания А. М. Ларина. «Возможность познания любого преступления, как и всякого иного явления объективного мира, заложена в объективных законах природы и общества. Однако наряду с возможностью раскрыть преступление практически существует и возможность того, что преступление останется нераскрытым, — писал он. — Как претворить возможность раскрыть преступление в действительность? Как устранить возможность тайных и безнаказанных преступлений?» И отвечал на этот вопрос следующим образом: «Теория уголовного процесса и практика расследования позволяют выделить следующие условия, предотвращающие действие указанных отрицательных факторов (уничтожение, исчезновение доказательств, сокрытие преступлений. — Р. Б.) при розыске и обнаружении доказательств:
а) быстрота расследования и внезапность производства следственных действий;
б) осведомленность следователя о действиях и намерениях обвиняемого как при совершении преступления, так и во время расследования;
в) следственная тайна».
Через несколько лет А. К. Гаврилов пришел к тем же выводам с несколько иных позиций. Признавая влияние на возможность раскрытия преступления как субъективных, так и объективных факторов, он подсчитал, что на долю последних выпадает столь незначительное число случаев, «которое не в состоянии существенным образом поколебать общую Закономерность раскрытия всех совершенных преступлений». Такими отрицательными субъективными факторами он считает медлительность в принятии надлежащих мер по первому сигналу о преступлении или вообще отказ от активных действий; ненадлежащую организацию работы следователя;

Изм.

Лист

№ докум.

Подпись

Дата

Лист

СФУ ИКИТ ДП – 230201.65.00.32 -

недостаточно эффективную систему взаимодействия следователя с другими службами органов внутренних дел; несовершенство ведомственного процессуального контроля за деятельностью следователя; несовершенство ряда норм УПК; недостаточную квалификацию следователей.
Таким образом, если А. М. Ларин перечислял условия, при наличии которых любое преступление может быть раскрыто (хотя и допускал возможность, что это может не произойти), причем условия, целиком зависящие от качества следствия, то А. К. Гаврилов привел условия, при отсутствии которых достигается тот же результат, но условия, опять-таки связанные только с качеством следствия, т. е. субъективного характера. Вывод А. К. Гаврилова — реальная возможность того, что преступление останется нераскрытым, полностью, может быть нейтрализована и обращена в свою противоположность усилиями органов расследования.
Но такое полупризнание существования преступлений, которые при определенном стечении обстоятельств остаются нераскрытыми в силу главным образом объективных причин (независимо от того, много ли таких причин или мало и в какой степени удается их преодолеть), не могло остановить развитие иных представлений о возможности раскрытия всех без исключения преступлений.
Базирующаяся на постулате о познаваемости мира принципиальная возможность раскрытия каждого преступления не' всегда превращается в действительность. «Вывод о возможности раскрытия всякого преступления, — пишет Г. М. Резник, — верен применительно к понятию преступления как вида или типа, но он иногда оказывается несостоятельным в отношении конкретного уголовного дела». Он подчеркивает, что неправильно связывать вывод о недостаточности доказательств для категорического суждения по делу во всех случаях с ошибками, допущенными при работе с доказательствами: «Предварительное и судебное следствие по делу могут быть проведены с исчерпывающей полнотой и объективностью и тем не менее не завершиться достоверными выводами. Закон предусмотрел такие ситуации, регламентировав оправдание или прекращение дела при недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления, если исчерпаны все возможности для собирания дополнительных доказательств (ст. ст. 208, 234, 309, 349 УПК). Ответ на вопрос о том, почему невозможно собрать все необходимые доказательства, дает Я, О. Мотовиловкер, указывая, что правило о том, будто нет нераскрываемых преступлений, «не может быть распространено на случаи, когда следы преступления исчезли и тем самым объективно отпала возможность закончить процесс познавательным результатом».

Изм.

Лист

№ докум.

Подпись

Дата

Лист

СФУ ИКИТ ДП – 230201.65.00.32 -

Еще более определенно высказался по этому поводу В. Д. Арсеньев. Исходя из принципиальной возможности раскрытия каждого совершенного преступления, он в то же время отмечал, что сравнительно небольшая часть выявленных преступлений остается нераскрытой. Объяснение этому он находит в том, что «классики марксизма-ленинизма, говоря о принципиальной возможности познания мира и его закономерностей, отнюдь не абсолютизировали такую возможность для каждого конкретного случая».
Мы уже неоднократно высказывали свою точку зрения по рассматриваемому вопросу. Вкратце она заключается в следующем.
Закономерный характер процессов возникновения и обнаружения доказательств обеспечивает принципиальную возможность раскрытия всякого преступления. Однако поскольку всякая объективная закономерность проявляется как тенденция, прокладывая себе путь через случайности, через отступления от общих правил, и учитывая, что наряду с закономерностью возникновения доказательств действует закономерность их исчезновения, следует признать, что в конкретном случае процессы возникновения, существования и обнаружения доказательств могут протекать нетипично. Это означает, что доказательства могут не возникнуть в таком качестве, чтобы быть обнаруженными современными средствами и методами, либо что их количество окажется недостаточным для раскрытия преступления. При этом мы имеем в виду объективнее процессы, не зависящие от качества расследования и субъективных качеств следователя.
В большинстве случаев то, что преступление остается нераскрытым,— следствие недостатков в организации и осуществлении расследования. В этом нельзя не согласиться с А. М. Лариным, А. К. Гавриловым, Н. А. Якубович и другими авторами, придерживающимися подобных взглядов. Наши аргументы относятся к той небольшой части уголовных дел, расследование по которым не увенчалось успехом именно в силу действий объективных: отрицательных факторов. И как бы мало ни было таких дел, пренебречь ими нельзя, «так нельзя и возлагать ответственность за них на следователя. Но А. К. Гаврилов, безусловно, прав, считая, что «с точки зрения практической деятельности нельзя прогнозировать невозможности раскрытия преступления заранее, не проникнув в сущность явления, т. е. не произведя расследования на самом высоком организационном уровне. Для того чтобы признать, что конкретное преступление не может быть раскрыто ввиду уничтожения доказательств (или невозможности их обнаружения), необходимо вначале дать оценку всей совокупности действий, использованию процессуальных средств и полной реализации полномочий субъектов расследования. В противном случае любая трудность могла бы объясняться как объективная

Изм.

Лист

№ докум.

Подпись

Дата

Лист

СФУ ИКИТ ДП – 230201.65.00.32 -

закономерность невозможности получения доказательственной информации» Сказанное относится и к основной массе латентных преступлений. Они остаются необнаруженными не в силу Объективных причин; препятствующих их раскрытию, а потому, что вне поля зрения преимущественно оперативных, но также и следственных аппаратов остаются наличные признаки их совершения.
Изложенные положения, раскрывающие криминалистическое понятие раскрытия преступления, не составляют самостоятельной частной криминалистической теории раскрытия преступления или ее элемента. С нашей точки зрения, Такой теории не существует, ибо закономерности деятельности по раскрытию преступлений — это по существу те закономерности, которые составляют предмет криминалистической науки, и такая теория была бы фактически равнозначна самой криминалистике, взятой в целом. Поэтому предложения о создании указанной теории нам представляются несостоятельными. Логическим продолжение»? подобных предложений служит объявление криминалистики «наукой о раскрытии преступлений», что настойчиво пытается' доказать И. Ф. Пантелеев.