Выход артистов- Иосиф и Фима, Хана

За сценой голос:

Наш город был окружен лесами. Стволы здешних деревьев издавна считались лучшим материалом для корабельных мачт. Именно эти мачты запечатлены на гербе Бобруйска. Отсюда наши предки продавали леса в южные области России. Кроме того, бобруйские евреи шили одежду и головные уборы, торговали пушниной, сельскохозпродукцией и иными товарами – в общем, «крутились».

Фима. ( смотрит вверх). А что делать? Мы всегда крутимся – потому и живы!

Иосиф. Вы, Фима, крутильщик номер один на нашей улице!

Фима. За что?

Иосиф. Кацман, вы мне должны сто рублей ещё с лета. Когда вы, наконец, собираетесь мне их вернуть? Моя Хана мне за них жизни не дает!

Фима. Так, дайте-ка я посмотрю в своей записной книжке… Ага, Гуревич — вычеркнут, Рабинович — вычеркнут, Коган — есть. Вот видите, всё правильно: Когану — сто тысяч рублей. Всё в порядке, не беспокойтесь.

Иоси ф. ДА, но когда же я получу свой долг?

Фима. Не волнуйтесь, всему свой черёд.

Иосиф. И долго же мне еще ждать своих денег?!

Фима. Так, обождите секундочку… я еще раз гляну: Гуревич — вычеркнут, Рабинович — вычеркнут, Коган — есть. Вот видите, вы — есть. Все правильно! Смотрите: у меня так и записано: Когану — сто рублей! Чего же вы горячитесь?

Иосиф. Да плевать я хотел на ваши записи, Фима Кацман! Гоните деньги!

Фима. Знаете, что я вам скажу, Иосиф? Если вы будете мне грубить, я ведь вас тоже вычеркну! (ха-ха)

Иосиф. Я давно догадывался, что это, наверное, из-за вашего прапрадеда бобруйских евреев еще при Польшетрибунал приговорил к «инфамии» (потере гражданской чести) и штрафу (40 злотых) за неуплату почтовых взносов?

Фима. Сейчас проверю! (смотрит в блокнот)!

Иосиф. Что проверите? Должны ли мы до сих пор полякам деньги? Фима, три века прошло с тех пор?

Фима. Ну, вам же будет приятнее думать, что я вам должен кроме ста тысяч белорусских рублей, еще и 40 злотых.

Иосиф.!!!! Фима, сколько будет дважды два?

Фима. Смотря как считать: мы-таки покупаем или продаем?

Иосиф. (в сторону) Хана, если тебя это успокоит, то Фима нам вернет долг с процентами!

Фима. Проценты в злотых, мадам!

(выход Ханы)

Хана. Фима, скажи этому Кацману, что я беру только шейкелями!

Иосиф. Хана, мы меняем страну? Мы что уже не любим Родину?

Хана. Конечно, любим! От всей души.

Фима. А вы готовы отдать за неё жизнь?

Хана. То есть?

Фима. Ну, умереть за неё вы готовы?

Хана. Вы меня, конечно, извините, но кто же тогда будет любить Родину? А вы Фима, если дело так дальше пойдет, то вам придется выучить песню «Мурка», чтобы петь ее в долговой яме

Фима. «Мурка» вполне приличная песня и наш Лазарь Вайсбе́йн, пел ее на эстраде под именем Лени Утесова

Песня 3 – «Мурка» вариант текста Утесова. Выходят остальные артисты и звучит песня с хореографией

Сцена 4

Выход артистов- Хана и Иосиф

За сценой голос: Если вы не были в Бобруйске и в вашем представлении наши евреи – это поголовные брюнеты, то вы горячо ошибаетесь. Почитайте Эфраима СевЕлу. Он там так и написал. «Вот уж кого-кого, а рыжих у нас было полным-полно. Всех оттенков, от бледно-желтого до медного, а веснушками были усеяны лица так густо, будто их мухи засидели. Какие это были веснушки! Сейчас вы таких не найдете… И крупные и маленькие, как маковое зерно. И густые и редкие. У многих они были даже на носу и на ушах.

Хана. А еще «у всех, за исключением пришлых, на нашей улице были светлые глаза. Серые, голубые, даже зеленые, даже с рыжинкой, как спелый крыжовник. Но боже упаси, чтоб коричневые или черные! Тогда сразу ясно – не наш человек». (рассматривала Иосифа)

Иосиф. Ну, не карие глаза у меня – рыжие!

Хана. Я имею тебе кое-что сказать…Боюсь, Еся, ты не наш!!!

Иосиф. Ханочка, я наш!

Хана. Ой, Еся! Твой карий цвет почти черный, а рыжий это у Хаима

Иосиф. Нет, посмотри повнимательнее, здесь плохое освещение.

Хана. Моя мама всегда за тебя говорила, что в нашем доме живет инородное тело…

Иосиф. Это мое тело инородное? Ты посмотри на свою тазобедренную композицию! Ее явно не бобруйский дизайнер проектировал

Хана. Шо ты хочешь от моей жизни? Уже сиди и не спрашивай вопросы…

Иосиф. Значит я должен молчать за твои оскорбления, а тебе можно брать мои нервы

Хана. Еся, ты может много зарабатывашь, чтобы так себя вести?

Иосиф. Дорогая, как ты можешь?! Я же так тебя холил и лелеял!

Хана. Лучше бы ты меня так камасутрил!

Иосиф. Ах, вот так? А ты даже готовить не умеешь! У тебя несчастные почему котлеты разного размера?

Хана. ДА, потому что я даже в еде предоставляю тебе массу разнообразия! Еще аргументы будут?

Иосиф. Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь!

Хана. А ведь когда жениться хотел обещал через год купить кольцо с янтарем. А потом каракулевую шубу, а потом...

Иосиф. Я от своих слов не отказываюсь, просто пока в стране кризис. Никто костюмы шить не хочет! А как только закончится, так сразу и куплю кольцо, потом шубу, наверное…

Хана. Слушай, Еся, купи хотя бы стакан содовой — радость запить. И если бы я не торговала бубликами по воскресеньям, то на что бы мы вообще жили?

Песня 4 – «Бублички, купите бублички!»