Считаете ли вы, что чеченец, еврей

ИЛИ НЕГР МОГУТ БЫТЬ ВАШИМ СОСЕДОМ, ДРУГОМ, СУПРУГОМ? (в % к общему число опрошенных)

 

	Сосед	Друг	Супруг
Рядовые граждане	55,7	52,4	32,7
Политики	8,2	8,2	6,6
Всего	63,9	52,5	39,3

 

Обращает на себя внимание то, что как обычные граждане, так и политики, весьма толерантны в отношении соседей, более избирательны в выборе друзей и довольно осторожны при выборе супруга. Для многонациональной страны, население которой весьма метисизировано, эти данные свидетельствуют об изрядной фрустрированности этнических русских по отношению к иным национальным группам. Последний параметр (выбор супруга) наиболее показателен, так как отражает наиболее глубинные уровни этнического стереотипа. Тот факт, что менее 40% русских толерантны по отношению к иным национальным группам свидетельствует о серьезной опасности этноцентризма. Большая толерантность политиков к национальным группам, скорее всего, не отражает действительное положение вещей, а объясняется их большей осторожностью при ответе на предложенный вопрос и опасения обвинений в национализме.

Респондентам был задан также вопрос о целесообразности фиксации этнической принадлежности в российских паспортах. Эта статья, известная как пятый пункт в анкетах, на протяжении многих лет была источником как явной, так и скрытой дискриминации при приеме на работу, продвижении по службе и т.д. Предложенный Президентом России проект нового законодательства, отменяющего обязательное указание этнической принадлежности, вызвал серьезные политические дебаты. Многие лидеры автономий, русские национал-патриоты и коммунисты резко возразили против законопроекта, считая, что это нарушает права национальных меньшинств — с одной стороны, и дискриминирует доминирующий этнос — с другой. Законопроект одобрили политики демократической ориентации и исполнительная власть.

Полученные нами данные показывают, что как националисты из автономий, так и русские национал-патриоты имеют определенную социальную базу: 59% опрошенных считает, что в паспортах следует оставить графу «Национальность» и лишь 32,7% полагает, что ее следует отменить. Особенно любопытно, что среди наших респондентов — представителей исполнительной власти, которая была инициатором нового законопроекта, — было одинаковое количество сторонников и противников данного решения. Это означает, что сама власть не гомогенна, а ее отдельные представители не поддерживают это решение, проявляя национализм на бытовом уровне.

Наиболее интересными были ответы на открытый вопрос о субъективном восприятии границ России. Если в прежние годы (1994, 1995 гг.) «ностальгические» ответы встречались достаточно часто, то в декабре 1997 г. картина получилась очень пестрой.

Рассмотрим ответы на этот вопрос в двух ракурсах. Вначале сгруппируем их по содержательным основаниям. Так, лишь 18% респондентов связывают свою национальную идентичность с бывшим СССР. Добавим к этому еще 8,2% тех, кто видит связь нынешней России с Российской империей до 1913 г. Этот тип ответов, как ни странно, особенно характерен для политиков. В то же время примерно 40% респондентов воспринимают Россию в ее нынешних границах. Это позволяет сделать вывод, что массовое сознание приспособилось к реальности и адекватно оценивает положение России в мире. Полученные данные опровергают стереотип, имеющий хождение как на Западе, так и среди ряда левых политиков в России, о существовании широкой социальной базы для возвращения к коммунистическим порядкам.

Ответы респондентов по второму показателю — по величине территории, с которой они себя отождествляют субъективно — можно разделить на три группы. Одни респонденты, которых мы назовем «максималистами», или «интеграторами» (36% опрошенных) хотели бы видеть Россию в максимально широких границах. Эти люди (разных политических ориентации, возрастов и пола) ориентированы на традиции СССР и Российской империи. Пять из восьми политиков принадлежат к этой категории. Среди этих респондентов есть и такие, кто живет прошлыми реалиями, но немало и тех, кто связывает будущее России с Европой, считая ее частью «европейского дома».

Вторая группа — «минималисты» (18% от общего числа опрошенных) — считают, что Россия должна оставить себе как можно меньше территории, отказаться от «лишнего». В этой группе ответов встречались и такие: «Россия для меня ограничивается моей семьей». Эта тенденция, несомненно, отражает фрустрированность той части общества, которая потеряла свою старую идентичность и не нашла новой. С одной стороны, эти люди придерживаются позиций, противоположных имперским, но с другой стороны, — они чаще, чем представители двух других групп, проявляют этноцентризм, поскольку ограничивают свой образ России только этническими русскими, исключая «иностранные государства», «соседей», «Прибалтику», «Чечню», «бывшие союзные республики».

Третья группа — «реалисты» (36%), чье восприятие России, в отличие от тех, кто определяет свою идентичность в терминах «макси» и «мини», психологически и политически адекватно нынешним ее границам.

Только каждый 10-й из опрошенных затрудняется определить свою национальную идентичность в территориальном смысле.

4.3. Психологическое содержание этнических стереотипов

 

В обыденном сознании сегодняшних россиян (речь в исследовании пойдет только о русских) единый аутостереотип находится в процессе становления, заимствуя многие свои черты из прошлого. Глубинные интервью, взятые в ходе второго исследования, дают представление о психологическом содержании этих стереотипов. Рассмотрим некоторые особенности ауто- и гетеростереотипов у 10 наших респондентов в контексте их личностных и политических характеристик.

1. Сергей, 26 лет, неполное среднее образование, безработный, сторонник Жириновского. Этноцентричен, полагает, что русские превосходят все другие народы. Близкими русским считает итальянцев, далекими — англичан. Основанием для определения близости-отдаленности у него служит «характер».

2. Иван, 12 лет, школьник, политикой не интересуется. Считает, что у России нет врагов и отношение к ней у всех народов нейтральное. «Между всеми странами дружные отношения, потому что они в НАТО вступили».

3. Наташа, 22 года, студентка, политически нейтральна. Симпатии испытывает к славянским народам, отдельным европейским нациям (французам, например). Антипатию вызывают мусульмане и евреи. Считает, что к «России враждебно относятся развитые страны». Какие именно — назвать не смогла.

4. Мария, 25 лет, аспирантка, экономист, политически нейтральна. Считает возможной угрозу России со стороны мусульман-фундаменталистов. Оперирует религиозными, а не этническими аргументами.

5. Виктор, 62 года, инженер, сторонник Явлинского. Считает, что все беды России происходят от распада СССР, с Чечней можно было мирно договориться. Дружественные чувства испытывает к славянским народам, исключая Польшу. Чужими для русских считает румын, венгров, балтийские народы. Из более дальних стран называет Пакистан, Германию, Англию.

6. Георгий, 74 года, пенсионер, образование высшее, коммунист. Близкие для него по национальному признаку — сербы, словаки, по духу — индийцы, французы, финны. Враждебными по отношению к русским считает поляков и англичан, по сравнению с ними американцы ближе русским по характеру. Совсем чужих, так, чтобы был полный антагонизм, — просто нет. Близость или дальность народов объясняет экономической конкуренцией.

7. Лариса, 72 года, среднее образование, коммунистка. На вопрос о врагах ответила, что враги — не те, кто ракетами забрасывает, а те, кто разлагает общество изнутри (те, кто распространяет порнографию). Считает, что русских не любят нигде — ни в Европе, ни в Америке.

8. Татьяна, 51 год, образование высшее, придерживается демократических взглядов. Этнических предубеждений нет. Дружественными считает югославов, славян вообще и особенно украинцев и белорусов. Среди более далеких называет американцев. Мотив — психологический: несходство характеров.

9. Алла, 63 года, образование высшее, политически нейтральна. Дружественными считает болгар и украинцев. «Литовцы, эстонцы, чеченцы всегда были нам чужими». Близкими к русским называет грузин, армян, казахов. Более далекими — туркмены, узбеки. Учитывает при этом не только этнические, но и религиозные характеристики. Но и среди христиан воспринимает католиков как враждебную силу. Полагает, что американцы хотят поработить русских, так же, как этого хотел А. Гитлер.

10. Михаил, 26 лет, студент, политически нейтрален, верующий. Настроен антизападно: американцы вроде друзья, а НАТО на Восток расширяют, японцы вроде друзья, а рыбу нашу ловят, лес вырубают. «Нам проще со славянскими народами». Объясняет это общими чертами характера, традициями. Стал негативно относиться к Америке, после того как она наводнила российские экраны низкопробными фильмами. Считает это признаком явной колонизации.

Рассмотрим вначале особенности аутостереотипов русских. В обыденном сознании респондентов аутостереотип трансформируется вследствие кризиса национального самосознания, вызванного разрушением привычной системы ценностей после распада СССР. Осознанно или бессознательно респонденты черпают многие черты аутостереотипов из прошлого — это прежде всего суждения о принадлежности к великой, многочисленной нации, занимающей позицию сверхдержавы.

Следует отметить превалирование в ауто стереотипах положительных оценок над негативными, что свидетельствует о позитивной идентификации респондентов с собственным этносом. Приведем лишь некоторые из позитивных оценок: доброта, щедрость, миролюбие, простота, прямодушие, духовность. Ответы респондентов на вопросы о своем народе, как правило, сопровождаются эмоциональным подъемом, чувством гордости, некоторые ответы отличаются ироничным контекстом. Аутостереотип большинства респондентов более конкретный, чем гетеростереотипы, в которых имеется порой лишь эмоциональный аспект.

Аутостереотипы старшего и молодого поколений различаются: у молодого поколения более выражен религиозный компонент, они чаще подчеркивают влияние православия на русскую культуру, духовность, государственность; старшее поколение больше внимания уделяет социально-политическим проблемам, оценивая численность русского народа, его положение по сравнению с другими народами бывшего СССР.

Набор негативных аутостереотипов традиционен: бесшабашность, пьянство, безынициативность. К негативным аутостереотипам можно отнести суждения о несправедливом отношении русских к малочисленным народам в рамках бывшего Советского Союза, которое проявлялось в политике русификации. Однако подобные суждения встречаются редко даже у людей старшего возраста.

Гетеростереотипы респондентов выявлены в отношении национальностей, традиционно значимых для русских. Среди славян — это соседние народы (украинцы, белорусы, словаки, чехи, сербы, болгары); все они воспринимаются близкими русским в духовном и культурно-языковом плане. При этом своих бывших соседей по СССР треть респондентов характеризует как «отдаляющихся, но зависимых от сильного соседа», имея в виду экономический аспект взаимоотношений России, Украины, Белоруссии. Респонденты подчеркивают дистанцию от народов прибалтийских стран, татар, евреев, которые отличаются от русских, по их мнению по духу, религиозной принадлежности, национальному характеру и темпераменту. Антагонизма, страха, угрозы со стороны этих народов опрошенные не испытывают. Крайне отрицательно относятся респонденты к мусульманским народам, прежде всего, к чеченцам. Однако сами респонденты признаются, что являются в этом случае жертвами пропаганды средств массовой информации и не рассматривают войну в Чечне как чисто национальный конфликт.

Что касается соотношения различных компонентов в гетеро-стереотипах русских, то закономерно проявляется наибольшее эмоциональное переживание в связи с народами, вызывающими крайне отрицательное отношение (чеченцы, мусульмане). Положительные эмоции по отношению к близким, соседним народам являются более сдержанными. Амбивалентные эмоции проявляют респонденты по отношению к евреям и американцам: образы этих народов мало развернуты, а отношение слабо аргументировано.

Когнитивный компонент установок в отношении своего этноса и других народов серьезно различается: свой этнос представляется менее однородным — некоторые респонденты затруднились составить типичный портрет современного русского; это обстоятельство затрудняет их идентификацию со своим народом: «Русский народ слишком многочисленен и разнолик, чтобы чувствовать, что ты кому-то земляк» (из интервью с Сергеем). В то же время другие народы представляются всем респондентам более монолитными и внутренне солидарными. Повышенное чувство солидарности в противовес разобщенности собственного народа респонденты обнаруживают у чеченцев, народов Кавказа, евреев.

Большинство молодых респондентов и некоторые респонденты старшего поколения продемонстрировали безразличное отношение к своей национальности: «Моя национальность меня никогда ни в чем не защищала» (Михаил); «Сами русские, люди не хотят, чтобы «русский» было громким словом» (Сергей). Люди старшего поколения указывают на ситуативность проявления своей этнической идентичности: «Я чувствую себя русской, когда выезжаю за границу» (Татьяна); «Национальный вопрос актуален для тех русских, которые оказались за границами России, потеряли свой социальный статус и гражданские права» (Лариса).

Метод семантического дифференциала позволил определить дистанцию, которую ощущают респонденты между своей национальностью и другими национальностями. Наиболее далекими из предложенных для оценки национальностей (украинцы, американцы, чеченцы) респонденты считают чеченцев, что согласуется с данными, полученными в ходе глубинных интервью. Показатель дистанции D между понятиями «русский» и «чеченец» колеблется от 11,5 до 16,9. По отношению к украинцам опрашиваемая аудитория разделилась примерно поровну: 6 человек считают, что дистанция между русскими и украинцами минимальна по сравнению с дистанцией между русскими и представителями других национальностей (5,0< D <8,5); по мнению оставшихся 4 человек, дистанция между американцами и русскими меньше, чем между украинцами и русскими (табл. 4.3).

Таблица 4.3

 

ПОКАЗАТЕЛЬ ДИСТАНЦИИ МЕЖДУ ПОНЯТИЯМИ «РУССКИЙ» И «ЧЕЧЕНЕЦ», «РУССКИЙ» И «УКРАИНЕЦ», «РУССКИЙ» И «АМЕРИКАНЕЦ».*

* Рассчитано по: Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. Самара, 1995. С. 191.

 

	«Русский» и «чеченец»	«Русский» и «украинец»	«Русский» и «американец»
Георгий	16,9	5,0	13,2
Лариса	16,5	13,1	10,8
Мария	11,5	8,5	6,4
Татьяна	11,7	8,8	7,6
Михаил	11,4	6,6	9,6
Алла	16,3	6,4	12,4
Наталья	13,7	5,7	7,3
Иван	15,1	14,7	12,3
Сергей	13,6	8,5	9,2
Виктор	11,6	5,1	9,6