Психологические особенности коммуникативной подструктуры судебной деятельности

В данной подструктуре отражаются коммуникативные процессы, которые имеют место в ходе судебного разбирательства дел, а также межличностные коммуникативные отношения, складывающиеся между судьями, работниками того или иного судебного органа.

Если говорить о первой стороне, составляющей содержание коммуникативной подструктуры в деятельности судьи, то одно из приоритетных мест в этом принадлежит, безусловно, судебному допросу, который является предметом подробного рассмотрения во многих специально посвященных ему работах. Ввиду ограниченного объема учебника кратко остановимся лишь на менее освещенных в литературе социально-психологических особенностях судебного допроса как особой разновидности профессионального общения, протекающего в строго процессуальном режиме.

Для коммуникативной ситуации допроса в суде помимо его открытости характерно иное пространственное расположение всех участвующих в нем: как самого допрашиваемого лица, так и тех, кто задает ему вопросы. Кроме того, по сравнению с допросом в ходе предварительного следствия допрос в суде имеет подчеркнуто более ритуализированную форму с предоставлением права председательствующему отклонять любые вопросы, которые, по его мнению, не имеют отношения к делу, что не может не оказывать определенного психологического воздействия и прежде всего на допрашиваемых лиц.

При рассмотрении уголовных дел основная масса свидетелей, потерпевших, а также подсудимые допрашиваются, как правило, после того, как они уже ранее давали показания в ходе предварительного следствия. Поэтому нередко, как отмечается в литературе, они воспроизводят не только информацию, воспринятую и запомнившуюся им в связи с какими-то событиями по делу, но и то, что они ранее показывали следователю.

Как показали специально проведенные эксперименты, «влияние ретроактивного торможения на ответ тем сильнее, чем большее число элементов было заучено после подлежащего воспроизведению элемента и чем более сложной и сходной с воспроизводимой была последующая деятельность».

Председательствующему, ведущему допрос в суде свидетелей, необходимо иметь в виду данную закономерность особенно в тех случаях, когда видно, насколько свидетель «привязан» к своим прежним показаниям, данным во время предварительного следствия, как часто он использует фразеологию, несвойственную его образовательному, культурному, интеллектуальному уровню развития.

Кроме того, нельзя не учитывать и того, что в допросе того или иного свидетеля, потерпевшего и т.д. в суде принимают участие различные участники процесса. И хотя каждый из них декларирует единственную цель, которую он преследует, — установление истины, тем не менее в тактико-психологическом плане участники допроса нередко действуют по-разному, не скрывая при этом своего заинтересованного отношения к тому, что говорит допрашиваемый, к его личности. Последнее особенно наглядно проявляется в эмоциональной окрашенности вопросов, в различного рода репликах, заявляемых ходатайствах.

Своеобразная атмосфера повышенного, обостренного внимания к личности допрашиваемого, к тому, что и как он говорит, осознание опосредованного влияния его показаний на окончательные выводы суда подсознательно довлеют над ним. И в этом отношении можно говорить о психологическом воздействии на допрашиваемых не только поведения отдельных участников процесса, но и самой процедуры судебного следствия, что не может не вызывать у них состояния психической напряженности, некоторой заторможенности психических процессов (мышления, памяти), речевого поведения, особенно в начале судебного следствия, пока не завершится процесс адаптации к обстановке в зале суда.

Отрицательное психологическое воздействие на познавательные процессы, особенно в начале судебного заседания, может оказывать пространственная организация помещения, в котором приходится находиться участникам судебного процесса. Поэтому, готовя судебное заседание, особенно в неприспособленных для этого помещениях, следует заранее продумать расположение будущих участников процессуального общения, чтобы их визуальные контакты отрицательно не влияли на процесс получения показаний от допрашиваемых лиц. В специально оборудованных залах суда такая обстановка постоянно поддерживается особым расположением соответствующей мебели, мест для будущих участников процесса, аудитории. И даже когда свидетель проходит в зал суда, объективно должны быть созданы условия, исключающие прямое визуальное воздействие на него заинтересованных лиц.

Обстановка в зале, пространственное расположение в нем участников судебного процесса, тональность, доброжелательность обращения к допрашиваемым лицам членов суда должны помочь им в короткое время адаптироваться к новым, необычным для них условиям, исключающим посторонние раздражители, прямое визуальное воздействие иных лиц, кроме состава суда, пока судом не будет предоставлено право прокурору, подсудимому, его защитнику задавать вопросы свидетелю (потерпевшему).

В ситуации судебного допроса с психологической точки зрения значительно возрастает роль публичного разъяснения свидетелю его процессуальных прав и обязанностей. Сама процедура разъяснения должна помочь свидетелю сформировать у него установку говорить правду. Обращение председательствующего по делу к лицу, вызванному в зал судебного заседания в качестве свидетеля, должно подчеркивать сугубо процессуальный характер отношений, исключающий влияние каких-либо прежних его ролевых позиций на поведение в суде. Тональность, расстановка пауз и ударений в обращении к свидетелю должны показывать всем присутствующим серьезность происходящего и подчеркивать ответственность лица за уклонение от выполнения им своих процессуальных обязанностей.

Допрос ведется в спокойной, сдержанной манере. Не следует перебивать допрашиваемого, если он говорит по существу дела, сразу же выражать ему недоверие, проявлять необоснованную подозрительность.

Задавая вопросы следует учитывать интеллект, особенности мышления, характер допрашиваемого. Вопросы не должны быть громоздкими, содержащими такой объем информации, который оставляет допрашиваемому возможность отвечать только «да» или «нет». Во время допроса, когда решается судьба человека, недопустимы снижен но разговорные формы обращения к участникам процесса, шутливый тон и т. п.

Во время допроса подсудимого в манере постановки ему вопросов, в тональности, с которой они произносятся, не должны проявляться преждевременная оценка доказательств, предвзятое, заранее сложившееся мнение по делу. В высшей степени внимательно следует относиться к изменениям показаний допрашиваемым, тщательно выясняя мотивы такого поведения. Далеко не всегда можно рассматривать всякое изменение показаний только как попытку ввести в заблуждение суд.

Повышенное внушающее воздействие на психику допрашиваемого может оказывать так называемый перекрестный допрос, в котором принимают участие судьи, обвинители, защитники и другие лица. Как писал в свое время видный дореволюционный судебный деятель П.С. Пороховщиков, перекрестный допрос «для людей честных и умелых» является средством, с помощью которого удается «раскрыть то, что без него осталось бы недоступным для суда». Но в то же время перекрестный допрос является таким средством воздействия на психику, сознание допрашиваемого, которое может «заставить человека отречься от всего, что он знает».

Во время перекрестного допроса необходимо следить за тем, чтобы вопросы не дезорганизовывали психические процессы допрашиваемого, не сбивали ход его мыслей, не вызывали состояние неоправданной напряженности, а напротив — помогали бы ему наиболее полно вспомнить обстоятельства дела и точнее с помощью привычных для него речевых оборотов передать суду интересующие сведения.

Поэтому не рекомендуется задавать вопросы об обстоятельствах, не имеющих отношения к делу, иной раз самоочевидных, бесспорно установленных, а порой просто имеющих двусмысленный характер, сбивающих допрашиваемого, как говорится, с толку.

В психологическом отношении речь, обращенная к судебной аудитории, к участникам процесса, должна строиться таким образом, чтобы ее содержание легко воспринималась всеми присутствующими, несмотря на их различное умственное развитие, тот или иной ритм мыслительной деятельности, чтобы содержание речи проходило, как образно говорил известный судебный деятель А.Ф. Кони, сквозь «призму их творческого воображения».

С этой точки зрения трудно что-либо добавить к тому, что было много лет назад рекомендовано другим видным судебным деятелем П. С. Пороховщиковым. − В чем заключается ближайшая, непосредственная цель всякой судебной речи? − спрашивал он. И отвечал: − В том, чтобы ее поняли те, кому она обращена. Каждое слово оратора должно быть понимаемо слушателями совершенно так, как понимает он... Мало сказать: нужна ясная речь; на суде нужна необыкновенная, исключительная ясность.

Слушатели должны понимать ее без усилий. И здесь судебный оратор должен рассчитывать не только на ум, проницательность тех, к кому он обращается, но и на их воображение, наглядно-образное мышление. Как замечает в этой связи А. Ф. Кони, «человек редко мыслит логическими посылками. Всякое живое мышление, обращенное не на отвлеченные предметы, определяемые с математической точностью, как, например, время или пространство, непременно рисует себе образы, от которых отправляется мысль или воображение или к которым они стремятся. Жизнь постоянно показывает, как последовательность ума уничтожается или видоизменяется под влиянием голоса сердца. Вот почему искусство речи на суде заключает в себе умение мыслить, а, следовательно, и говорить образами».

Другой известный английский юрист Р. Гаррис, отмечая роль образного мышления в восприятии речи судебного оратора, в 1910 г. писал: «люди не столько слушают большую речь, сколько видят и чувствуют ее. Вследствие этого слова, не вызывающие образов, утомляют их». Важную роль в активизации образного мышления участников процесса во время судебных прений играют настроение, эмоциональное состояние, переживания, которые вызываются у присутствующих словами и поведением ораторов. Вот почему судебная речь должна содержать не только правовую оценку содеянного, но и его нравственную характеристику, соответствующую мировоззрению, социальным ценностям современного общества.

Кроме того, сильное воздействие на эмоциональное состояние судебной аудитории во время прений оказывает не только содержание речей, но и сопровождающие их интонация, тональность, в которой произносятся те или иные слова, уместность и своевременность всех этих невербальных, в том числе и жестово-мимических, средств коммуникации. В этом смысле очень точно подмечено П.С. Пороховщиковым, что «истинно художественная речь состоит в совершенной гармонии душевного состояния оратора с внешним выражением этого состояния; в уме и в сердце говорящего есть известные мысли, известные чувства; если они передаются точно и притом не только в словах, но во всей внешности говорящего, его голосе и движениях, он говорит как оратор!»

Для того чтобы речь воспринималась сидящими в зале судебного заседания, она должна быть краткой, чтобы в ней не было ничего лишнего. «Истинное красноречие, — писал в XVIII в. известный французский мыслитель Ф. Ларошфуко, — состоит в том, чтобы сказать все что нужно, но не более того».

Отличительной особенностью речи участников процесса, и в первую очередь представителей обвинения и защиты, является полемически доказательственный характер изложения ими исследуемых обстоятельств, побуждающий ораторов прибегать к анализу доказательств, опровергать противоположную точку зрения, если она противоречит их собственным убеждениям. И здесь, в частности при произнесении обвинительной речи, в какой-то мере по аналогии с предъявлением во время допроса доказательств, изобличающих лжесвидетеля, рекомендуется не начинать анализ с наиболее ярких доказательств. Впечатление усилится, советует П. С. Пороховщиков, если сначала будут приведены не столь весомые, хотя все же и верные, убедительные, а в заключение − решительные доводы. «Если улики сильны, следует приводить их порознь, подробно развивая каждую в отдельности; если они слабы, следует собрать их в одну горсть».

Выступающему в суде оратору, чтобы содержание его речи было воспринято всеми присутствующими в зале судебного заседания, необходимо привлечь внимание к ней. Говорить следует достаточно громко, внятно, отчетливо, немонотонно, выразительно и вместе с тем просто, чтобы сказанное было слышно и понятно всем присутствующим в зале суда. В речи должна чувствоваться уверенность, убежденность, нравственная сила оратора. «Не должно быть учительского тона, противного и ненужного — взрослым, скучного — молодежи».

Существуют различные приемы привлечения внимания слушателей. Вот некоторые из этих приемов, которые рекомендуют использовать такие признанные в прошлом ораторы, как А. Ф. Кони, П. С. Пороховщиков.

Получив слово, не торопитесь начинать говорить, не кашляйте, не расстегивайтесь (хочется добавить: не держите руки в карманах, если не хотите выглядеть дурно воспитанным человеком). Поднявшись со стула, помолчите несколько секунд, сделайте небольшую паузу, а затем приступайте к речи. Помните: ваши первые слова должны привлечь внимание к вам.

Если почувствовали, что вам трудно говорить, начните с нескольких общих, незначительных слов, чтобы придать своей речи естественный тон, а затем уже, избегая общей фразеологии, переходите к изложению сути дела.

Если вступление все же необходимо, постарайтесь, чтобы оно было как можно короче и проще. Избегайте привычных для таких случаев речевых оборотов и штампов об исключительной важности дела и т. п.

Обращаясь к присутствующим, оторвите взгляд от своих бумаг на столе, посмотрите в зал (на судей, своего оппонента, с которым собираетесь полемизировать, и т.д.), задержите свой краткий взор на ком-либо из аудитории как будто обращаетесь именно к нему (так называемый визуальный контакт, о значении которого говорилось выше).

Держитесь естественно, но с достоинством, без ненужного позерства, говорите без нарочитой риторики, фальшивого пафоса. С таким же достоинством и уважением относитесь к другим участникам процесса. Не допускайте снижен но разговорных форм языка. Не употребляйте различного рода цитаты, редко встречающиеся и малопонятные публике выражения. В данной ситуации в контексте с исследуемыми, обычно весьма будничными обстоятельствами дела такие ссылки чаще всего выглядят неуместными и скорее будут свидетельствовать о стремлении оратора, воспользовавшись случаем, блеснуть красноречием, эрудицией, что ни в коей мере не вызовет к нему симпатии у присутствующих, а самое главное − не увеличит среди них числа сторонников его взглядов.

Жестово-мимические реакции выступающего должны соответствовать содержанию речи, смыслу и значению сказанных им фраз, тональности речи. Как пишет А. Ф. Кони, слишком частые, однообразные, суетливые, резкие движения рук неприятны, надоедают, раздражают слушателей.

Содержание речи следует излагать последовательно, с опорой на доказательства. Каждая новая мысль должна вытекать из предыдущей, чтобы переход от одного обстоятельства к другому был естественным и логичным. Чтобы поддерживать внимание аудитории на должном уровне, иногда бывает полезно делать краткие отступления, не уводящие слушателей далеко в сторону от главной мысли.

В конце речи целесообразно подвести итог сказанному, дать окончательную правовую оценку изложенным фактам, которая позволяет обратиться к суду принять то или иное решение по делу, основанное на нормах права, учитывающее смягчающие (отягчающие) обстоятельства, особенности личности того, чья судьба решается в суде.

Разумеется, сказанное выше − только небольшая часть рекомендаций психологического характера, известных опытным судебным ораторам. Много интересных наблюдений, полезных советов содержится и в других работах А. Ф. Кони, П. С. Пороховщикова, Л. Е. Владимирова, современных авторов. Большую пользу может оказать ознакомление с речами известных отечественных и зарубежных юристов.

Своеобразной разновидностью судебной речи является последнее слово подсудимого, которое предоставляется ему после окончания судебных прений сторон. Регламентируя порядок произнесения речи подсудимым, законодатель предусмотрел целый ряд процессуальных гарантий, максимально обеспечивающих ему его право высказать суду все, что он считает нужным, перед тем как суд удалится в совещательную комнату для постановления приговора. Все эти процессуальные гарантии (запрещение ограничивать продолжительность последнего слова подсудимого, задавать ему вопросы во время его выступления, возобновление следствия в случае сообщения подсудимым в своем последнем слове новых обстоятельств, имеющих существенное значение для дела) учитывают состояние психической напряженности человека перед вынесением приговора, что, безусловно, негативным образом влияет на качество его мыслительной деятельности, на его сосредоточенность, внимание, которые необходимы ему в этот момент для того, чтобы наиболее точно сформулировать свою мысль в этот весьма ответственный для него период жизни. Речь подсудимого, даже несмотря на то, что он мог к ней заранее готовиться, может быть далека от грамматических и стилистических норм языка, поскольку отражает его эмоционально напряженное состояние, и с этим следует считаться.

Психологическое значение последнего слова подсудимого состоит в том, чтобы суд ушел в совещательную комнату под самым последним, непосредственным впечатлением от его доводов, отношения к содеянному, проявленного раскаяния.