Королева сказала: «дай мне эту чашку для приношений. Я буду беречь ее как подарок, а у меня есть другая, сделанная специально для тебя. Ты можешь взять ее».

Нагарьяна сказал: «О'кей!» Другая чаша была золотой, на ней было размещено много драгоценных камней; она была очень ценной. Нагарьяна ничего не сказал. Обычно ни один санньясин не взял бы ее, он сказал бы: «Я не могу прикасаться к золоту». Но Нагарьяна взял ее. Если золото является, на самом деле, просто грязью, то зачем делать какие-то различия? Он взял ее.

Даже королева не считала, что это хорошо. Она думала: «Почему? Он должен был отказаться. Такой великий святой! Почему он принял такую дорогую вещь, живя при этом обнаженным, без всякой одеж­ды, без всякой собственности? Почему он не отверг ее?»

Если бы Нагарьяна отказался от подарка, королева бы настаива­ла, просила, но затем она бы чувствовала себя лучше. Нагарьяна взял чашку и ушел. Один вор увидел его идущим по городу и подумал: "Этот человек не сможет сохранить эту чашку для подаяний, кто-то должен украсть ее или кто-то должен отнять ее у него. При такой обнаженности - как он сможет защитить ее?» Поэтому он пошел следом... вор пошел за Нагарьяной.

Нагарьяна обитал за юродом в старом монастыре, один; мона­стырь был просто развалинами. Он вошел, он слышал за собой шаги, но он не посмотрел назад, потому что подумал: «Он, должно быть, идет за чашкой для подаяний, а не за мной, кто может прийти ко мне? Никто никогда не следовал за мной в эти руины».

Он вошел. Вор стоял за стеной и ждал. Нагарьяна, видя, что он ждет снаружи, выбросил чашку для подаяний через дверь.

Вор не мог понять: «Что это за человек? Нагой, имеет такую ценную вещь и выбрасывает ее». Поэтому он спросил Нагарьяну: «Можно мне войти, сэр? Я хотел бы задать вам вопрос».

Нагарьяна сказал: «Я выбросил чашу просто потому, чтобы вы могли войти - чтобы помочь вам войти, потому что я собирался поспать после обеда. Вы пришли за чашкой, но тогда вы бы не встре­тились со мной. Так входите же».

Вор вошел. Он сказал: «Такая ценная вещь и вы выбросили ее? И вы такой мудрый, что я не могу лгать перед вами - я вор».

Нагарьяна сказал: «Не беспокойтесь, все являются ворами. Про­должайте, не тратьте время на такие бесполезные вещи».

Вор сказал: «Временами, глядя на таких людей, как вы, мой ум очень желает знать, как можно достичь такого состояния. Я вор; это кажется мне невозможным. Но я надеюсь и я молю Бога, чтобы когда-то и я был в состоянии выбросить такую ценную вещь. Научите меня чему-нибудь. Я ходил ко многим мудрецам, а я известный вор, так что все знают меня. Они говорят: 'Сначала оставь свое дело, свою профессию, только после этого ты можешь перейти к медитации'. Но это невозможно, я не могу оставить свою профессию, так что я не могу заниматься медитацией».

Нагарьяна сказал: «Если кто-то говорит, что сначала нужно оста­вить воровство, а потом заниматься медитацией, то он совсем не знает, что такое медитация - потому что как медитация может быть связана с воровством? Между ними нет связи. Так что продолжай делать все, что ты делаешь. Я дам тебе технику; ты можешь практи­ковать ее».

Вор сказал: «Теперь мы, кажется, можем продолжать вместе. Так я могу продолжать заниматься своим делом? Что это за техника? Скажите мне скорее!»

Нагарьяна сказал: «Просто оставайся осознающим. Когда ты захочешь украсть что-нибудь, будь полностью сознательным и осоз­нающим. Когда ты вламываешься в чей-то дом, будь полностью сознательным. Когда ты забираешься в сокровищницу, будь полно­стью осознающим. Когда ты берешь что-либо из сокровищницы, будь полностью осознающим. Делай это осознанно. Что бы ты там ни делал, для меня не имеет значения. И приходи ко мне через пятнадцать дней, но не приходи, если ты не будешь практиковать эту технику. Практикуй ее в течение пятнадцати дней; делай все то, что ты делал, но делай это полностью осознанно».

На третий день вор вернулся и сказал: «Пятнадцать дней слиш­ком долгий срок, а ты слишком хитрый парень. Ты дал мне такую технику, что если я буду полностью осознающим, то я не смогу воровать. Последние три ночи подряд я был во дворце. Я добрался до сокровищницы, я открыл ее, передо мной были ценные вещи, но затем я становился полностью осознающим. И в тот момент, когда я становился полностью осознающим, я становился подобным статуе Будды. Я не мог продолжать дальше; мои руки не двигались, а все богатство казалось бесполезным. Поэтому я возвращался туда снова и снова. Что мне делать? И ты сказал, что прекращение моей деятель­ности не является условием, но твой метод, кажется, заключает в себе какой-то встроенный процесс».

Нагарьяна сказал: «Не приходи ко мне больше. Теперь ты мо­жешь выбирать. Если ты хочешь воровать, забудь про медитацию. Если ты хочешь заниматься медитацией, то забудь про воровство. Ты можешь выбирать».

Вор сказал: «Ты поставил меня перед дилеммой. За эти три дня я узнал, что я живое существо. А когда я возвращался из дворца, не взяв там ничего, я в первый раз почувствовал себя монархом, а не вором. Эти три дня были столь благостны, что я не могу перестать заниматься медитацией. Ты перехитрил меня; теперь посвяти меня и сделай меня своим учеником. Больше нет необходимости пробо­вать, трех дней достаточно».

Что бы ни было объектом вашей деятельности, если вы являетесь осознающим, то это становится медитацией. Используйте отождест­вление осознанно - это станет медитацией. Бессознательное отожде­ствление является величайшим грехом.

Вы все отождествляете себя со многими вещами: «Это мое, это мое...» Вы отождествляете! «Это моя страна, это моя нация, это мой национальный флаг...» Если кто-то выбросит ваш национальный флаг, вы рассвирепеете - что он делает? У вас нет нации, и все нацио­нальные флаги являются мифами. С ними хорошо играть, как игра­ют дети - это игрушки. Но вы можете убивать и можете быть убитым из-за них, а по причине оскорбления национального флага могут создаваться и разрушаться страны. А это всего лишь кусок материи.

Что происходит? Вы отождествляетесь с ним. Это отождествле­ние является бессознательным. Бессознательность является грехом.

Достаточно на сегодня.