IX. О героике слов и предложений

Прежде я подбирал слова и предложения по принципу их легкости и доступности: чтобы слова были предельно ясны и доступны детям (например, парта, солнце, гриб) и предложения тоже были четки и понятны (Дети играют во дворе. Гига пошёл гулять в сад Папа принёс дочке подарок). Слова и предложения подобного рода, конечно, не будут задерживать детей на выяснении их содержания - «А что это значит?», - и потому, думал я, они более всего подходят к обучению способу анализа слов и предложений... Однако зачем давать детям на уроке родного языка, т. е. на уроке воспитания гражданственности и личности, такой сугубо методический материал? Способ анализа слов и предложений дети могут усвоить и на материале, который по своему содержанию остается простым и доступным, а по смыслу содержит условие для созидания личности. Не назвать ли такой подход к подбору материала для упражнений по родному языку «принципом героики слов и предложений»? Я не говорю, что слова и предложения нужно подбирать только по этому принципу, но он обогатит содержание упражнений, внесет в них разнообразие, придаст им воспитывающую направленность.

Сегодня с помощью фишек я «написал» на доске предложение: Прометей похитил огонь.

- «Прочтите» это предложение все вместе!

Дети «прочли» его хором.

- Кто такой Прометей? - спросил меня Ника. По-видимому, возникновение таких вопросов и пугает методистов, предпочитающих дать ученикам для анализа предложение: Дедушка разжёг огонь, а не Прометей похитил огонь. Но зря: появление таких вопросов даже хорошо. Я сказал детям:

- Запомните это имя - Прометей! Придете домой, попросите старших рассказать вам легенду о Прометее! А теперь скажите: сколько слов в этом предложении?

Мифологическое, сказать точнее, героическое содержание предложения ничуть не помешало его словесному анализу, перестановке в нем слов и наблюдению за тем, какая последовательность слов лучше. Для усвоения способа звукового анализа дал детям слово гражданин. Вычленять последовательность звуков в этом слове и записывать их кружочками оказалось ничуть не сложнее, чем проводить ту же операцию, допустим, с таким знакомым словом, как бабушка.

Я наметил предложения и слова, на основе которых буду упражнять своих шестилеток в усвоении обобщенных способов записи слов и предложений.

Слова: Родина, человек, герой, воля, труд, строительство, стремление, борьба, обязанность, чуткость, сердечный, вежливый, честный и др.

Предложения: Ты родился человеком. Спеши творить добро. Доставь людям радость. Труд облагораживает человека. Берег честь смолоду.

Ни в одном случае я не стану разъяснять детям знамени слов и содержание предложений. При необходимости буду направлять их к родителям - пусть расспросят их, что значат понятия «честность», «обязанность» или выражение «Ты родился! человеком».

Что может принести детям такое содержание слов и предложений? Разумеется, оно не помешает усвоению способов записи слов и предложений, но, может быть, когда-нибудь поможет, тому, чтобы сегодняшние дети мыслили героически. Таким образом, запишу для себя заповедь:

Смысловое содержание языковых упражнений следует подбирать не только с той позиции, чтобы ребенок усваивал сегодня тот или иной способ речевой деятельности, но и с той, чтобы оно в ближайшем или отдаленном будущем стало одной из основ рождения в нем личности.

XI. «Кого послать в гости»

На перемене к нам пришли ребята из третьего класса, принесли три красочно оформленных пригласительных билета.

- У нас сегодня музыкальный утренник, приглашаем троих! из вашего класса. Извините, что не можем пригласить всех, утренник проводим в классе, и всем места не хватит!

Это первое приглашение, которое получили мои шестилетки.

- Спасибо! - сказал я третьеклассникам.- Мы пошлем наших представителей.

Они ушли, а мои навострили уши.

- Какой праздник? Кого пошлете?

Я, конечно, никого не пошлю. Лучше предложу детям, чтобы сами выбрали своих представителей. Когда начался урок, я показал всем красочные пригласительные билеты, прочел их содержание. Утренник начнется через 10 минут.

Я знаю, как бывает порой в таких случаях. Педагог оглядывает класс: «Кого послать?» Некоторые дети молчат, но с волнением, умоляюще смотрят ему в глаза: «Выберите меня, пожалуйста! Я хороший! Вот как я смирно сижу и смотрю на вас!»; Они по опыту знают, что те, которые упрашивают, не могут заслужить снисхождения педагога. Другие не могут сдержать своего желания быть выбранным. Они просят, умоляют: «Меня! Меня! Пошлите меня! Я еще не бывал в гостях! Вы еще ни разу не выбирали меня!» Педагог хмурится: «Не кричи! Я знаю, кого послать! Пошлю того, кто хорошо учится, не шалит, слушается!» Он выбирает своих представителей и поручает им стать представителями класса, дает наставления, как вести себя.

Кто эти трое, выбранные им в качестве представителей класса? Чаще всего это те, кто угодил ему в чем-то, его любимцы. Они знают, чувствуют это и гордятся этим. А гордятся

потому, что в этом возрасте авторитет педагога среди детей - наивысший. Они, конечно, не знают эту психологию. Но педагог же знает, что он своим авторитетом способен заглушить желания, стремления детей, заглушить справедливость в том попирании, в каком представляют ее дети. Сегодня он - авторитет, но, может быть, вовсе не потому, что он это заслужил именно характером своих общений с детьми и отношений к ним, а потому, что он - их первый учитель. И дети еще до прихода в школу слышали о нем. Они принимают его авторитет слепо, по-разному, в зависимости от того, как о нем говорили в семье.

Но следует ли педагогу пользоваться (я не говорю «злоупотреблять») своим авторитетом, чтобы самовольно решать те жизненные вопросы, которые нужно решать по-другому? Почему он сам должен выбирать представителей детского коллектива? Не затем ли, чтобы этим косвенным путем воспитывать в детях послушание: «Помните, если кто не будет хорошо учиться, не будет меня слушаться, хорошо вести себя, рассердит меня, я не пошлю его на утренник!» (Ну конечно, дело касается не только приглашений на утренники.) А выбранные будут гордиться; но так как желания многих не были удовлетворены, то возникает специфическое, детское представление о справедливости и несправедливости: «Учитель выбирает того, кого он хочет, он не любит меня!» Для выбранного все справедливо: «А почему бы и нет?», а для невыбранного действие педагога несправедливо: «Почему не меня?»

Что хорошего может получиться из такой педагогики? Ровным счетом ничего. Может быть, этим укрепится императивная власть педагога над детьми? Но ведь настанет время, когда на смену авторитету педагога придет авторитет коллектива! Что же тогда делать? В памяти детей останутся воспоминания о несправедливости педагога, останется чувство ущемленности собственных притязаний. Какой же труд должны потратить педагоги, пришедшие к детям на второй ступени обучения на смену учителю начальных классов, чтобы скрепить коллектив, сделать авторитет коллектива действительно благотворным для развития личности каждого и еще завоевать и сохранить свой авторитет! Думает ли об этом первый учитель детей, который пользуется своим авторитетом императивными способами, подменяет своими решениями решения коллектива?

Такие императивность и самовольность педагога мне кажутся непедагогичными. Нет, я не буду навязывать им своего выбора, а предложу детям самим назвать того, кому пойти.

- Дети,- говорю я, - нам надо послать троих из вас! Потом они расскажут нам обо всем, что видели, что слышали, что понравилось. Видимо, надо послать того, кто может быть сдержанным, может давать умные ответы, если его спросят о чем-нибудь. Подумайте, кого бы вы послали на праздник третьеклассников.

Минутная пауза.

Теперь моя задача заключается в том, чтобы поддержать и оправдать кандидатуру любого ребенка. Я не устрою обсуждения, не буду ставить вопрос на голосование: кто - за, кто против. Отклонение кандидатуры может оказаться жестокой мерой наказания для названного ребенка, а он в этот момент ни чем не провинился. Тут вступит в силу мой авторитет, опирающийся на предполагаемую поддержку детей, и выборы этим закончатся.

- Подумали? Скажите, кого послать!

Саша. Я бы послал Эку. Она всегда сдержанная, умная! добрая. Никому не мешает. И там тоже не будет никому мешать!

- Я согласен с тобой, Саша. Выходи, Эка! Видишь, кaк товарищи доверяют тебе!

Виктор. А я послал бы Котэ. Он очень любит музыку, а ведь музыкальный утренник!

- Ты, конечно, прав, Виктор! И кроме того, пусть это будет испытанием для Котэ - быть сдержанным и внимательным. Выходи, Котэ!

Магда. Я бы послала Нато! Вдруг предложат что-то спеть! или прочитать стихотворение? А Нато так хорошо читает стихи!

- Спасибо, Магда! Нато тоже заслуживает быть вашим представителем у третьеклассников. А теперь скажите, как им там себя вести?

- Надо поздороваться со всеми, сказать: «Здравствуйте!»'

- Поблагодарить за то, что пригласили!

- Не шуметь, не разговаривать во время концерта! Слушать внимательно, чтобы потом рассказать нам обо всем!

- Если попросят спеть или прочесть стихотворение, не кривляться!

- Если там что-либо не понравится, не надо говорить и обижать!

Я даю нашим представителям пригласительные билеты.

- Вы внимательно слушали, что вам советовали товарищи? Надо оправдать их доверие! Идите и не опаздывайте!..

Такого подхода к выбору кандидатуры - на кого что возложить, кому что поручить (даже кому поручить на уроке прочесть вслух рассказ или стихотворение из книги, выйти к доске для решения задачи, обсудить понравившееся сочинение) - я буду придерживаться во всех подобных случаях.

XII. Секретные совещания

- Мальчики, встаньте, пожалуйста, все!

Мальчики встают

- Сегодня вы должны пораньше спуститься в столовую обедать, и, как только кончите, сразу поднимитесь ко мне. У нас будет с вами секретная беседа! Поняли? Садитесь!|

- О чем? Какой секрет? - поинтересовались девочки.

- Об этом секрете я буду говорить только с мальчиками!

Вы о нем не должны знать, и больше не спрашивайте. Все равно не скажу!..

О чем же я решил посекретничать с мальчиками?

Об отношении к девочкам.

До сих пор после каждого звонка на урок или с урока я го-0орил мальчикам: «Помните, что вы - мужчины!», напоминая им о том, что всегда нужно пропускать девочек вперед, нельзя толкать их. Я строго следил за тем, чтобы мальчики не обижали девочек. За прошедшие три месяца жизни в школе, думаю, мальчики привыкли к тому, что обижать девочек нельзя и что я этого никому не прощу. Но мне кажется, что оставаться на этом уровне регулирования отношений между мальчиками и девочками нельзя. Как быть дальше? Каждый раз говорить тому или иному мальчику: «Помоги снять пальто Элле! Подай пальто Нии!» или же завести в классе обычай оказывать услуги девочкам? Я вижу, что некоторым мальчикам не нравится помогать девочкам.

- Подай, пожалуйста, пальто Ии! - говорю я Георгию. Георгий не двигается с места.

Повторяю: «Подай пальто девочке!» А он: «Пусть сама возьмет!»

- Конечно, она может надеть пальто сама, но будет лучше, если ты ей поможешь!

Он: «Не помогу! Пусть сама!»...

Елена упала в коридоре и заплакала.

- Помоги ей подняться! - говорю я Дито.

Дито еле передвигает ноги, подходит к плачущей девочке и говорит ей без сопереживания:

- Встань! Чего хнычешь? Посылаю Зурико:

- Помоги девочке встать, успокой ее!

Зурико тоже не спеша подходит к Елене, грубо хватает ее под мышки.

- Ну, встань в конце концов! - говорит.

Видимо, девочке неудобно встать при такой помощи. Зурико отпускает обе руки, она опять падает на пол и плачет еще громче. А он возвращается ко мне, и обвиняет ее:

- Я помогаю, говорю: «Встань!», а она не хочет и все плачет!

Наконец к Елене подбежал, сам, без моего поручения, Саша, встал на колени, погладил рукой по волосам и сказал что-то хорошее. Девочка умолкла. Саша протянул обе руки, она подала ему свои и встала. Саша помог ей даже вытереть слезы.

Я хочу, чтобы все мои мальчики научились быть чуткими, хочу, чтобы у каждого из них появилось чувство заботливости по отношению к своим одноклассницам. И сегодня решил завести секретный разговор, чтобы направить их на этот путь.

Почему именно секретный разговор? Есть у меня несколько соображений по этому поводу.

Во-первых, девочкам незачем знать, какие я дам наставления мальчикам. А то возможны такие их реплики: «Велели теш! подавать девочкам пальто? А ну-ка, подавай быстрее!» И добру! заботу мальчиков они превратят в навязчивую обязанность! Тогда эта заботливость потеряет свою эстетику обслуживания и моральную основу. Если девочки не будут знать о содержании нашей беседы, то всякую заботу своих мальчиков будут принимать с чувством благодарности.

Во-вторых, при закрытых дверях я смогу поговорить с мальчиками более откровенно, разъяснить им, что такое мужское! достоинство. Секретность этого разговора заставит моих мальчиков иначе взглянуть на самих себя: с ними серьезно разговаривают, им доверяют, значит, они стали взрослее!

В-третьих, дети любят иметь какие-нибудь свои секреты! Такая форма общения стимулирует их деятельность. «Это наш секрет!» означает: «Это очень важно!» Кроме того, засекреченность - одна из красивейших черт детской игры. Дети секретничают. О чем? Они засекречивают то, что, может быть, известно! всему миру. И дело вовсе не в том, каково содержание секрета, а в том, что есть секрет. Мои мальчики хотят иметь секреты, а я хочу, чтобы они проявляли мужскую заботливость к девочкам. Вот и совпадают линии наших стремлений: я дам им засекреченные задания, а они пусть выполняют их. Когда мальчики зашли в класс, я закрыл дверь, посадил их поближе к себе и начал говорить с ними вполголоса, серьезно и решительно:

- Я хочу создать в классе общество настоящих мужчин. Кто из вас хочет стать настоящим мужчиной, пусть поднимет руку!

Мальчики удивлены. Первым руку поднял Саша, затем все.

- Значит, каждый из вас хочет стать настоящим мужчиной? - и минуту пристально и испытующе всматриваюсь в глаза, каждого. Я не задал им вопрос: «А знаете ли вы, каким должен быть настоящий мужчина?» Мои мальчики, конечно, еще не знают этого, и ответы на него могут только запутать нас. Я собрал их не затем, чтобы совещаться, а чтобы поставить условия и потребовать их выполнения. А посовещаться мы успеем на наших'' последующих собраниях, на которых, по всей вероятности, придется обсуждать то или иное нарушение правил поведения мальчиков или же планировать радостные сюрпризы нашим девочкам, мамам, бабушкам, сестренкам. Тогда мы поговорим еще и о том, можно ли назвать настоящим мужчиной взрослого человека, который грубит женщине, обижает ее, не помогает, не заботится. Пусть поймут дети, что воспитывать в себе настоящего мужчину нужно с детства.

- Если вы хотите быть членом общества настоящих мужчин, то с сегодняшнего дня должны соблюдать правила нашего общества. Согласны на это?

- Да! - отвечают мальчики вполголоса.

- Тогда я скажу вам сегодня только о двух правилах. Первое: быть внимательным, чутким и заботливым к каждой девочке!

- Повторите, пожалуйста, это правило вполголоса! Дети повторяют.

- Второе: помогать девочкам снимать и надевать пальто! Повторите это правило тоже!

А потом я предложил мальчикам поупражняться, как подавать девочкам пальто.

- Вот висят пальто девочек. Вы подходите к гардеробу - не

толкаясь, не спеша.

И я демонстрирую, как подходить к гардеробу, как снимать пальто с вешалки.

- Берите пальто... Подходите к девочке... и держите его так, чтобы девочке было удобно просунуть в рукава руки!.. Ясно? Саша, покажи, пожалуйста, как ты это сделаешь.

Саша с удовольствием показывает.

- Георгий, Дито, Зурико, теперь вы втроем подойдите к вешалке и сделайте то же самое!

Саша и я поправляем их, объясняем, как держать пальто, как быть осторожными.

- Теперь все вместе подойдите к гардеробу так, чтобы не толкаться, не мешать друг другу и, главное, не ронять пальто, не путать их!

Эту процедуру мальчики проделали несколько раз и в конце концов научились выполнять ее аккуратно и спокойно.

- Садитесь!

И мы опять сели близко друг к другу. Там уже стучат наши девочки: «Откройте дверь!»

- Настоящий мужчина не выдает тайн! - говорю я.- Посчитайте, сколько нас в классе!

Посчитали. Вместе со мной - 22.

- Двадцать третий не должен знать о нашей тайне! Пауза. Мы смотрим друг на друга как заговорщики, замышляющие что-то очень важное и серьезное.

Девочкам не терпится:

- Откройте! Пустите нас! Я открываю дверь.

- О чем вы говорили? - пристают они с расспросами. Мы держимся серьезно. Не выдаем нашу тайну.

- Ни о чем!

Когда после уроков пришло время подавать девочкам пальто, все мальчики выразили единодушное стремление стать настоящими мужчинами. Но было обидно смотреть, что некоторые Девочки не понимают, что происходит, и не знают, как поступить.

«Ничего, девочки, скоро я проведу такое же секретное совещание с вами! Ведь и вы должны знать, как проявлять заботливость к мальчикам, как ценить их мужское внимание по отношению к вам!»

XII. День рождения

Чтобы доставить ребенку радость, совсем не обязательно дарить ему горы шоколада, сотни игрушек, целовать бессчетное количество раз, постоянно говорить множество ласковых слов. Ему! очень мало нужно, чтобы пережить настоящую радость, почувствовать себя счастливым. Подарите ему час игры с ним, и он будет счастлив; дайте ему простой карандаш и бумагу, и вы увидите радость на его лице; придите домой пораньше, и вы увидите, как затрясется дом от его радостных прыжков; расскажите ему на ночь сказку, и он заснет как самый счастливый человек в мире. Будьте постоянными в своих нежных и заботливых чувствах к ребенку, и, уверяю вас, он все время будет чувствовать себя счастливым, что станет неисчерпаемым источником его каждодневных радостей. А если раз в год - в день его рождения - сделаете так, чтобы он почувствовал свое взросление, познал возвышение своей личности среди дорогих ему людей, то его радостям не будет конца.

Эти мысли о семейной педагогике возникли у меня в связи с праздниками, которые мы устраиваем в классе в день рождения каждого ребенка.

Сегодня мы праздновали день рождения Марики. Утром, обменявшись с детьми приветствиями, я торжественно объявил:

- Хочу порадовать вас. Сегодня у нашей Марики день рождения!

Дети радостно аплодируют.

- Что бы вы хотели ей пожелать? Сандро. Марика, будь всегда доброй девочкой!

Тамрико. Люби свою Родину!

Дито. Уважай своих родителей. Радуй их своими успехами в учении!

Виктор. Марика, помнишь, как я обидел тебя? Больше не буду!

Тека. Я хочу, чтобы ты прославилась своими знаниями!

Гоча. Будь храброй девочкой!

Эка. Пиши более красивыми буквами!

Магда. Если окажешься среди иностранцев, поступай так, чтобы полюбили тебя и нашу Родину!

Ника. Научись хорошо говорить по-русски!

Лали. Я желаю тебе, чтобы ты никогда не болела и не про-| пускала уроки!

Ираклий. Я хочу, чтобы ты всегда первая решала самые/ сложные задачи, которые дает нам Шалва Александрович.

Добрые пожелания высказали все. Марика в это время стоит у доски, улыбается, кивает головой, шепчет: «Спасибо!» Глаза у нее светятся от радости.

- Дети,- говорю я.- От вашего имени я хочу поздравить Марику и подарить ей эту книжку сказок! Вот какую надпись я сделал на ней: «Дорогая наша Марика! Поздравляем тебя с днем рождения! Мы все очень любим тебя! Ты добрая девочка! Твои товарищи по классу».

Передаю книгу Марике, дети аплодируют, девочка сияет.

- А вот какие задания я приготовил в честь Марики!

И раскрываю занавес на доске. Среди упражнений по родному языку я предлагаю детям кроссворд, в столбике которого при вписывании в него начальных букв слов получается имя «Марика». Дети быстро решают кроссворд, и я даю знак, чтобы они хором сказали мне свой ответ.

- Марика! - гудит в классе.

Все остальные задания, уже обычные, тоже выполняются в честь Марики.

На перемене мы ведем ее к стенду. Он представляет собой деревянную доску шириной в два и высотой в полтора метра. На нем наклеены фотографии всех детей, когда им еще не было одного года. Они смешные, забавные, и дети любуются ими. Эти фотографии занимают верхнюю часть стенда, а нижняя часть имеет особое назначение. В день рождения ребенка мы ведем его к этому стенду, ставим напротив и отмечаем его рост, пишем дату и приклеиваем новую фотографию, которую приносят родители. На стенде уже отмечены дни рождения Елены, Теки (сентябрь), Дито, Вовы, Ираклия, Нато, Виктора (октябрь), Магды, Эллы (ноябрь). Теперь будем отмечать рост Марики, поставим дату и наклеем фотокарточку. Эта церемония совершается при общем веселье. Мы еще три раза поставим отметку на стенде и понаблюдаем, как выросла Марика, как выросли все остальные дети.

На уроке математики опять решаются самые сложные задачи в честь Марики.

На уроке рисования каждый рисует для Марики. У нас уже готова красочная обложка, в нее дети вкладывают свои рисунки, на которых есть надписи и пожелания (пишут те, кто уже выучили все буквы). Под аплодисменты вручаем Марике этот подарок.

На последнем уроке проводим импровизированный концерт, устроенный в честь Марики: кто читает стишок, кто танцует, кто поет.

А девочку к концу дня не узнать. Она стала какой-то другой - застенчивой, серьезной. Она вся - счастье и благодарность.

День заканчивается. Каждый подходит к Марике, еще раз улыбается ей, прощается, говорит что-то хорошее. Она спешит домой, чтобы поделиться своим счастьем со всеми родными.

Так мы праздновали день рождения Марики.

Так я собирался отпраздновать на днях день рождения сына «властной мамы». В тот день он пришел в класс особо нарядный и привлек внимание всех.

- Это заграничные ботинки! А этот костюм тоже заграничный! Сегодня вечером к нам домой придет много гостей! Я лучу подарки!

Так начал он хвастаться еще до начала уроков и не дал мне возможности порадовать детей днем его рождения.

А дети и не высказали особой радости.

- Что пожелаете ему? И дети пожелали:

- Пусть не будет хвастуном!

- Пусть научится вести себя с девочками!

- Я желаю ему, чтобы он стал умным!

- Если он научится быть вежливым, то мы его полюби

- Он крикун! И еще умеет сваливать свою вину на других

- Я желаю ему, чтобы он отучился лгать!

Мне пришлось прекратить эти пожелания, так как я видел что мальчик опустил голову и собрался плакать.

- Дети, я знаю, у него доброе сердце, он всех вас любит) Давайте поздравим его с днем рождения!

Дети зааплодировали. Я подарил книгу.

Собрался раскрыть занавес на доске и подарить ему вес школьный день со всей партитурой, в надежде, что подлечу царапинки на его душе, которые только что нанесли ему дети. И когда я уподобился хирургу с тонкими инструментами руках и наклонился над «раскрытым сердцем», раздался отнюдь не осторожный стук в дверь, она самовольно приоткрылась «властная мама» велела мне выйти на минутку из класса.

- Закройте дверь, сейчас урок! - сказал я.

- Только на минутку. Чего вы боитесь?

И чтобы избежать неприглядной сцены, которая могла разыграться перед детьми, я был вынужден выйти в коридор

- Здесь торт, всем хватит, конфеты, пирожные, сорок бутылок лимонада! Вы же знаете, сегодня день рождения моего сына! Пусть празднуют дети! И Вы тоже будьте ласковы к нему!

- Ничего не нужно! Возьмите все это обратно! - говорю я строго.

А она: «Не бойтесь, все это из домашней кухни, надежное!»

- Все равно, у нас свои обычаи, как праздновать дни рождения! Обходимся без этого!

А она: «Напрасно! Дети любят сладкое, они будут рады. Вы же стремитесь доставить им радость? Вот и радость для всех Ваших ребятишек!»

Зазвенел звонок, и дети вышли из класса. «Властная мама; тут же предложила им сладости. Я не рискнул углубить конфликт" с «властной мамой» перед детьми. А дети съели торт, шоколад пирожные и заодно «съели» день рождения сына «властной мамы», ничуть не изменив своего отношения к нему и своего представления о нем.

Я все думаю над этим эпизодом. Как мне надо было посту пить тогда в коридоре? Возможно, я должен был быть резким, решительным, грубым? Может быть, мне надо было запретить детям брать сладости? Но теперь важно не это, а то, как мне дальше формировать характер ребенка.

II Личность и цвет чернил

Раньше я не задумывался над тем, каким цветом чернил править письменные работы и детей. Красными так красными! Какая разница? Но на днях Лела заставила меня взглянуть на цвет чернил как на проблему воспитания: она раскрыла свою тетрадь математики, которую я только что вернул ей, и заплакала.

- В чем дело, Лела? - заволновался я.

Урок прерван. Лела плачет, слезы капают на раскрытую тетрадь и размазывают красные черточки под допущенными девочкой ошибками.

- Я не могу учить математику!.. Не могу решать примеры!.. Что мне делать?.. Я все время ошибаюсь!.. У меня в тетради только красные линии!..

Я, конечно, успокоил девочку, ободрил ее. Но передо мной возникла проблема о возможной связи между цветом чернил и воспитанием личности ребенка. Уточню эту проблему. Дело касается того, что красные чернила для педагога - это способ ориентации ребенка на допущенные им в письменной работе ошибки. Я вспомнил свои школьные годы, с каким волнением раскрывал я возвращенную мне учителем тетрадь. Красные линии в ней никогда не приносили мне радости. «Плохо! Ошибка! Как тебе не стыдно!» - как бы говорила мне голосом моего педагога каждая красная черточка. Ошибки, отмеченные учителем в моей работе, всегда пугали меня, я был не прочь выбросить тетрадь или вырвать из нее зловещую страницу, заполненную этими, как мне казалось, бранящими меня знаками педагога. Порой я получал тетрадь, которая была не просто испещрена красными черточками и галочками, но вдоль каждой строки были проведены волнистые линии.

Но какой я тогда ученик, если буду выполнять задания только без ошибок? Смотрел я на эти тревожные сигналы - «Плохо! Ошибка! Как тебе не стыдно!»- и злился сам на себя, что не смог избежать ошибок, порой весьма досадных. Злился и на педагога, так любившего эти красные черточки. «Стой! Пока не исправишь ошибки, не пойдешь дальше!» - говорили мне красные искривленные линии, а мне так хотелось идти Дальше! Пусть ошибки, но не задерживайте меня! Ах вы, красные чернила, как было бы хорошо, если бы вас вообще не было, если бы еще сто лет ученые ломали себе голову, чтобы изобрести вас!

Как эти красные черточки в тетради портили мне настроение, как они порой доводили меня до слез! Неужели все учителя сговорились между собой охотиться за моими ошибками? Тогда Можно предвидеть, как я «баловал» их: ежедневно в своих рабочих и контрольных тетрадях допускал множество ошибок! Мне казалось еще, что учителя наловчились немедленно обнаруживать! ошибки в моих письменных работах и что они ничего другого! в них не замечали. Ведь не зря говорят: «исправлять» письменные работы. Хотя слово «исправлять» суть этого процесса отражает неточно, было бы лучше сказать - «находить ошибки»! так как они в моих письменных работах ничего не исправляли.

Эти красные черточки в моей тетради я еще принимал тогда как щелчки, которыми «награждал» меня мой учитель, заботившийся о моем будущем. Но какими бы благими намерениями! ни руководствовался он, эти красные черточки в тетради меня крайне огорчали. Огорчали потому, что мне очень хотелось видеть в тетради не знаки педагогической раздраженности из-за моей неспособности справиться с работой, не допустив ни одной ошибки, а знаки педагогической доброжелательности, чуткости, ласки. У Красные черточки ориентировали меня на мои неудачи, а я жаждал увидеть и узнать, что же нравится учителю в моем продвижении вперед.

Прошли годы, и теперь, когда я сам стал педагогом, забыл! обо всем этом, забыл, что я тоже был учеником и мучился из-за красных чернил, я стал этими же чернилами усердно подчеркивать ошибки в тетрадях моих учеников. Буква написана неровно, криво - красная черточка под ней, предложение написано неправильно - кривая вдоль всей линии. И, конечно, заодно и нервничаю, переживаю: столько невнимательности, рассеянности, незнания, неумения! А на днях Лела напомнила мне, что я тоже; когда-то был учеником, и наглядно показала, что ее отношение к красным чернилам педагога ничем не отличается от моего в детстве. Этими же самыми черточками, галочками, линиями я заставляю их нервничать, переживать, плакать. А ведь я хочу, чтобы все было именно наоборот!

Надо поблагодарить девочку, натолкнувшую меня на мысль, которая, может быть, станет моей заповедью:

Если я хочу усовершенствовать свою методику воспитания на началах гуманности, то не должен забывать, что сам был когда-то учеником, и должен добиваться того, чтобы моих сегодняшних воспитанников не мучали те же переживания, что мучали меня когда-то.

Так в процессе воспитания личности ребенка встала передо мной проблема цвета чернил.

Что больше поможет ребенку: частое указание на допущенные им ошибки или указание на достигнутые успехи? На чем лучше заострять внимание ученика: на том, как не надо делать, или на том, как надо делать? Что больше будет способствовать? его развитию: горечь неудачи или радость успеха? И если объединить все эти вопросы в одну проблему, то она обретет следующее содержание: может быть, стоит поменять красные чернила, превращающиеся в неисчерпаемое количество замечаний - «Плохо! Ошибка! Как тебе не стыдно!», на зеленые, которые могут превратиться в неисчерпаемое количество поощрений - «Хорошо! Рад за тебя! Так держать! Молодец!»?

Разумеется, нельзя решать эту проблему односторонне. За цветом чернил стоят педагогические позиции, и выбор одной из них или поиск другой требует серьезного обдумывания. История с Лелой заставила меня сменить цвет чернил в тетрадях детей. Теперь на столе у меня лежат две авторучки - с красными и зелеными чернилами. Проверяя письменные работы детей, зелеными чернилами подчеркиваю и обвожу в них все, что мне нравится, что я считаю успехом. Условные зеленые знаки - это сигналы моего доброжелательного отношения к стараниям и успехам ребенка. Я заметил, что после каждой проверки письменных работ детей, если писал ручкой с зелеными чернилами, у меня поднимается настроение, извлекаю больше информации о том, чему они научились, на что они уже способны. Я заметил также, что условные знаки - черточки, линии, рамки, кружочки--у меня получаются более аккуратными, когда их пишу зелеными чернилами, чем получались они, когда писал их красными. Видимо, радость красивее, чем раздражительность, и всякие обозначения, сделанные чернилами, которым предписано нести детям мою доброжелательность, тоже получаются красивыми.

А как же с ошибками?

Ошибки, которые допускают дети в своих письменных работах, я решил рассматривать в первую очередь как результат методического несовершенства обучения и потому приписываю их самому себе и выписываю красными чернилами в отдельную тетрадь. Ошибки, которые можно отнести к невнимательности, рассеянности, то есть механические ошибки, я группирую в одну категорию. Если обнаруживаю, что их допущено много, то предпочитаю упражнять детей не в исправлении этих механических ошибок, а в развитии внимательности и сосредоточенности. Более серьезные ошибки, связанные с неумением, незнанием, непониманием, отношу к другой категории. Учитывая ошибки второй категории, придумываю новые упражнения, письменные задания или заново возвращаюсь к объяснению учебного материала. Придерживаюсь принципа: включать исправление ошибок в сам процесс усвоения нового материала, в выполнение новых заданий. Если есть возможность исправлять ошибки, двигаясь вперед в изучении материала, то нет смысла тратить время на такой скучный для детей процесс, как так называемое исправление ошибок. Вот и получается, что на моих уроках исчезает этот традиционный компонент, но успехи моих детей от этого ничуть не хуже.

Оценку детьми этого новшества я узнал сегодня, когда та же Лела, получив от меня свою тетрадь по математике, вдруг радостно воскликнула:

- Решила, решила, вот сколько я решила! Люблю, математику!

II. О «мелких» случаях

Утро. Звонка на урок еще не было. Я записываю на доске упражнения. Группа девочек и мальчиков подбегает ко мне: «Илико плачет!» Илико - сдержанный мальчик. И если он плачет, значит, случилось что-то серьезное.

- Почему плачет?

Илико стоит у гардероба, лицом в угол.

- Потому что Сандро обидел его!

- Илико постригли, а Сандро его обзывает!

Надо принять меры. Но какие?

Можно подозвать к себе Сандро и во всеуслышание строго сказать, что он плохо поступил, и потребовать извиниться перед Илико. Это один вариант.

Можно сказать девочкам, которые подбежали ко мне, чтобы они пристыдили, осудили Сандро за такое недружелюбное поведение. Это второй вариант.

Можно подозвать Илико к себе, посмотреть, как его постригли, и похвалить: «Ты стал красивее, выглядишь, как настоящий мужчина. Я тоже любил в детстве так стричься!» При этом не напоминать, что его кто-то обзывал. Это третий вариант.

Могут быть и другие варианты.

Какой из них мне выбрать?

Если я стану осуждать Сандро, то этим унижу мальчика в глазах его товарищей по классу. А вдруг он вовсе не хотел обидеть Илико? Конечно, обзывать нельзя, но детям не так легко научиться управлять своими эмоциями, научиться быть тактичными, внимательными друг к другу.

Если поручить девочкам осудить и пристыдить Сандро, то они так «пристыдят» его, что потом уже Сандро будет жаловаться на девочек. И тогда появится новая задача с двумя неизвестными, решить которую станет сложнее.

Если же, разряжая обстановку, положусь только на свой авторитет («Ты стал красивее!»), возможно, другие не поддержат меня (не зная, что меня нужно поддержать).

Важно восстановить ущемленное самолюбие Илико, и поэтому необходимо, чтобы дети поддержали меня. А если случится так, то и Сандро, само собою, будет осужден. Но чтобы заставить Сандро задуматься о своем поведении, чтобы предотвратить подобные его поступки в будущем, я должен поговорить с ним серьезно, с глазу на глаз

Я продолжаю записывать на доске упражнения и шепчу стоящим около меня малышам:

- Я позову сейчас Илико к себе, кое-что скажу ему, а вы поддержите меня. Хорошо?

И зову мальчика:

Илико, принеси, пожалуйста, большую линейку! Илико вытирает слезы и несет линейку.

Сандро стоит поодаль. Он знает, что дети пожаловались мне, и наблюдает, что будет дальше.

- Ты что, постригся? - радостно удивляюсь я. - Покажи, как тебя постригли!

Илико не спеша снимает шапку.

- Повернись! Наверное, хороший парикмахер попался! Хорошо постриг! В детстве я тоже любил стричь волосы вот так, очень коротко, но тогда стригли не так хорошо, как сейчас. Надо мной ребята смеялись, какими только словами ни дразнили. Но я не обращал на это внимания. А через две-три недели у меня уже были кудри на голове... Знаешь, так ты мне больше нравишься, выглядишь, как настоящий мужчина! Не так ли, ребята?

И тут девочки и мальчики единодушно поддержали меня, даже те, кто только что вошли в класс и ничего не знали о происшедшем.

Элла. Мне нравится Илико таким!

Гига. Я тоже хочу так постричься!

Ия. Конечно, хорошо! Отчего ты стесняешься снять шапку?

- Ребята, смотрите, какие я готовлю для вас задания! - специально отвлекаю всех от разговоров по поводу стрижки Илико.

А на уроке, когда дети нашептывали мне свои решения, я подошел к Сандро и шепнул на ухо: «Задачу эту ты решил правильно, но вот с Илико поступил некрасиво! Если хочешь стать настоящим мужчиной, то на перемене подойти к нему и скажи: «Извини, Илико. Я не хотел тебя обидеть!» Я буду наблюдать, как ты это сделаешь!»

Спустя некоторое время я подошел к Илико и тоже шепнул ему: «Если к тебе подойдет Сандро с извинениями, то, пожалуйста, прости его и скажи, что уже все забыл. Хорошо?»

Они так и поступ<