О злоупотреблении властью и о ее склонности к вырождению

 

 

Как частная воля непрестанно действует против общей, так и

Правительство постоянно направляет свои усилия против суверенитета. Чем

больше эти усилия, тем больше портится государственное устройство; а так как

здесь нет другой воли правительственного корпуса, которая, противостоя воле

государя, уравновешивала бы ее, то рано или поздно должно случиться, что

государь подавляет в конце концов суверен и разрывает общественный договор.

В этом и заключается исконный и непременный порок, который с самого рождения

Политического организма беспрестанно стремится его разрушить, подобно тому

как старость и смерть разрушают в конце концов тело человека.

Есть два общих пути, по которым всякое Правительство может

перерождаться, именно: когда оно сосредоточивается или когда Государство

распадается.

Правительство сосредоточивается, когда число его членов уменьшается, т.

е. когда оно превращается из демократии в аристократию и из аристократии в

монархию. Такая склонность заложена в нем от природы*. Если бы оно

обращалось вспять, т. е. шло от меньшего числа членов к большему, то можно

было бы сказать, что оно ослабляется, но такое обратное движение невозможно.

____________

* Медленное образование и развитие Венецианской Республики на ее

лагунах являют примечательный пример такой последовательности; и весьма

удивительно, что по прошествии двенадцати веков венецианцы, по-видимому,

находятся только на второй ступени, которая началась при Serrar di Consiglio

("Закрытие Совета" (итал.) (134) в 1198 г. Что до герцогов, которые у них

некогда были и которыми их попрекают, то, что бы ни гласило Squittinio della

liberta veneta ("Голос о свободе Венеции" (итал.)(135), доказано, что они

вовсе не были их государями.

Мне не преминут привести в качестве возражения Римскую Республику,

которая, скажут, развивалась совершенно противоположным путем, переходя от

монархии к аристократии и от аристократии к демократии. Я весьма далек от

того, чтобы об этом думать таким образом.

Первые установления Ромула (136) были смешанным Правлением, которое

быстро выродилось в деспотизм. В силу особых причин Государство погибло

преждевременно, как умирает младенец до того, как достигнет зрелого

возраста. Изгнание Тарквиниев явилось подлинной эпохою рождения Республики.

Но она не приняла вначале постоянной формы, потому что была сделана лишь

половина дела, так как не был уничтожен патрициат. Ибо поскольку при этом

наследственная аристократия, которая является наихудшим из видов управления,

основанных на законе, продолжая сталкиваться с демократией, этой формой

Правления, неустойчивой и колеблющейся, не была упрочена, как это доказывал

Макиавелли (137) с появлением Трибуната: только тогда появились настоящее

Правительство и подлинная демократия. В самом деле, тогда народ не был

только сувереном, но также магистратом и судьею. Сенат был лишь подчиненною

палатою, предназначенной ограничивать и концентрировать Власть: а сами

Консулы, хотя и патриции, хотя и первые магистраты, хотя и военачальники с

неограниченной властью на войне, были в Риме лишь выборными главами народа.

С тех пор Правление следует своей естественной склонности и явно

тяготеет к аристократии. Поскольку патрициат уничтожался как бы сам собою,

аристократия находилась уже не в корпорации патрициев, как это имеет место в

Венеции и Генуе, а среди членов Сената, состоящего из патрициев и плебеев, и

даже в корпорации Трибунов, когда они начали присваивать себе действенную

власть. Ибо названия не изменяют сути вещей и если у народа появляются

начальники, которые правят за него, то, как бы они не именовались, это

всегда аристократия.

Злоупотребление властью при аристократическом правлении породило

гражданские войны и триумвират. Сулла, Юлий Цезарь, Август (138) в

действительности стали монархами, и, наконец, при деспотизме Тиберия (139),

Государство распалось. Следовательно, история Рима отнюдь не опровергает

выдвинутое мною положение - она его подтверждает.

 

 

В самом деле. Правление изменяет форму только тогда, когда износившиеся

пружины делают его столь слабым, что оно не может сохранить свою прежнюю.

Так что, если бы оно продолжало еще ослабляться, расширяясь, то его сила

стала бы совершенно ничтожной, и оно просуществовало бы еще меньший срок.

Следовательно, необходимо возвращаться назад и заводить пружины по мере

того, как они ослабевают; иначе поддерживаемое ими Государство разрушится.

Распад Государства может произойти двумя путями.

Во-первых, когда государь больше не управляет Государством сообразно с

законами и когда он узурпирует верховную власть. Тогда происходят

примечательные изменения: не Правительство, а Государство сжимается; я хочу

сказать, что большое Государство распадается и в нем образуется другое

Государство, состоящее только из членов Правительства и являющееся по

отношению к остальному народу лишь его господином и тираном. Так что в ту

минуту, когда правительство узурпирует суверенитет, общественное соглашение

разорвано, и все простые граждане, по праву возвращаясь к своей естественной

свободе, принуждены, а не обязаны повиноваться.

То же происходит и тогда, когда члены Правительства в отдельности

присваивают себе власть, которую они должны осуществлять лишь сообща: это не

меньшее нарушение законов и порождает еще большую смуту в Государстве: тогда

получается, так сказать, столько же государей, сколько магистратов; и

Государство, не менее разделенное, чем правление, погибает или изменяет свою

форму.

Когда Государство распадается, то злоупотребление Властью, какова бы

она не была, получает общее название анархии. В частности, демократия

вырождается в охлократию (140), аристократия - в олигархию (141). Я бы

добавил, что монархия вырождается в тиранию, но это последнее слово имеет

два смысла и требует пояснения.

В обычном смысле слова, тиран - это король, который правит с помощью

насилия, не считаясь со справедливостью и законами. В точном смысле слова

тиран - это частное лицо, которое присваивает себе королевскую власть, не

имея на то права. Именно так понимали слово тиран греки; они так называли и

хороших и дурных государей, если их власть не имела законного основания*.

Таким образом, тиран и узурпатор суть два слова совершенно синонимичные.

___________

* Omnes enim et habentur et dicuntur tyranni, qui potestate utuntur

perpetua in ea civitate quae libertate usa est" Corn. Nep. In miltiad. ("Все

те считались и назывались тиранами, кто пользовался постоянной властью в

государстве, наслаждавшемся свободой". - Корнелий Непот. Мильтиад (лат.)

(142). Правда, Аристотель (Eth. Nicom. Lib. VIII, c. Х (Ником[ахова]

эт[ика], кн. VIII. гл. X.)) видит отличие тирана от короля в том, что

первый правит для своей личной пользы, а второй лишь для пользы своих

подданных, но обычно все греческие авторы употребляли слово тиран в ином

смысле, как это видно, в особенности, из Ксенофонтова Гиерона (143), кроме

того, если следовать за Аристотелем, оказалось бы, что никогда еще с

сотворения мира не существовало ни одного короля.

 

 

Чтобы дать различные наименования различным вещам, я именую тираном

узурпатора королевской власти, деспотом - узурпатора власти верховной. Тиран

- это тот, кто противу законов провозглашает себя правителем, действующим

согласно законам; деспот - тот, кто ставит себя выше самих законов. Таким

образом, тиран может не быть деспотом, но деспот - всегда тиран.

 

 

Глава XI