Просвечивают пятна узких лис. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Просвечивают пятна узких лис.



КОНЕЦ ЭОНА И было так. Октябрьский ветер гнулСтоясеневый лес, и время хмурил.Но я любил его шальной разгул,В котором крылось обещанье бури. Я помню листьев ржавину и медь,Их шелест, - словно ропот душ опавших.И мне хватало жалости жалетьВсех отшумевших, выцветших, неставших. Но время – престарелый звездочёт –Мне так неукоснительно твердило,Что остаётся здесь наперечётТого, что раньше полным миром было. Пустое «здесь» и полное «тогда» -Как голова – и череп белолобый.А между – лихолетий череда,Подмен, ошибок, глупости и злобы. И точно – я как будто бы во сне,Как будто полнота еще на месте.Но с кем мы в полнолунье, по весне,Сердца и шпаги, как бывало, скрестим? А ветер всё жесточе гнул свое,Когда с окрестных крыш унылой ширьюПод дробь дождя сорвалось вороньё,Ведя канон грядущему безмирью. Здесь всё спасти могла виолончель,Всю эту хмурь вобрав, очеловечив…Из ближней церкви огоньки свечейМоргали - словно очи, а не свечи. Последний бури вздох – и сметеныВсе вещи - те, что были здесь остатком,Таились за покровом пелены,И осторожно прятались в распадках. А дождь – он был, он был слезами их.Что ж плакал Бог? О чем здесь плакать было?... …Я вспомнил всё. Я присмирел и стих.Я жил – тогда. Безмирье – наступило. СТРАСТНАЯ ПЯТНИЦА Ты помнишь этот вечер обветшалый.Ты помнишь, как крошилась береста.В подробности любой, в детали малойНам виделась агония Христа. От зрячих звезд не в силах заслониться,Мы кутались в лохмотья наготы,Но слышали, как вынос плащаницыРазносит в прах надмирные мосты. Как попусту, как рабски-неумелоМы друг от друга прятали глаза.Но казнь -- была. Насилу свечерело,И ртутью заструились образа. И полночью вселенской катастрофыЯ осознал, сквозь каиновый смех,Что делали мы в полдень у ГолгофыИ почему на детях наших грех. Так разгоралось Всенощное Бденье,Дотла сжигая повседневный сон......Ты поняла, к чему тогда мгновеньяО вечности нам пели в унисон.

ТЕЛО АНГЕЛА


Эта ночь на фонемы дробит имена.
В прорезь ветра по капле стекает Луна.
Если есть еще взгляд - причастись этой млеющей лавы.
Знай, пространство сегодня - не полость, но плоть:
Тело ангела бросил на звезды Господь,
Крылья выбили дробь - начинается время облавы.

Я - фальшивка, я выкормлен снами менад,
Но в прицеле декартовых координат
Я на равных с любою живущей и дышащей тварью.
Так вноси меня в список, бессмертный солдат,
Прободи мою тень дробной россыпью дат, -
Я вселюсь в календарь, чтоб окрасить его киноварью.

Я начну свою жизнь в разнарядье недель, -
Хлынет в мозг января одуряющий хмель,
Я из танца метелей сотку себе сотни обличий.
Я - отныне хозяин полярных балов,
И Луна серебром заплевала крыло,
И картонные птицы так цокают, свищут, и кычат.

И в пространстве метелью написанных книг
Я теряю свой взгляд, забываю язык.
Я горю в перламутровом плеске свихнувшихся бризов.
Все еще не спектакль, но давно уже - речь,
Пляшет окнами флейт шумовая картечь,
Скоро прянет спектакль, но пока еще только реприза.

Тело ангела, ломкий надмирный сустав,
Тело ангела рвется в лохмотья костра,
Время стаяло враз, алым воском забрызгало пальцы.
И уже - ничего, только траурный лед
Начинает вершить стервенелый разлет.
Кто волокна судеб намотал на прозрачные пяльцы?

Тишина, только мерный суставчатый хрип,
Только космос плывет на охвостии рыб,
Только ось мировая скрипит, как простуженный стилос.
И не надо глядеть в безвоздушный пролог,
И на палубу мчаться, не чувствуя ног,
И расспрашивать юнгу, чего, мол, еще там открылось?...

*** Ты вновь стучишь в мой дом. Твой плащ из остролиста.И папоротник вновь цветком в руке горит.И музыкою сфер твое поет монисто --Монисто девяти подкупольных орбит. Я вспарываю ночь клинком внезапным света,И, сглатывая сглаз, что бъет из вен ее,Я знаю: предстоит бессрочная вендетта,Но здесь в поддержку мне присутствие твое. Я встраиваю взгляд в твой ракурс, в твой бесчинный.Я впаян, как в янтарь, в твой цепкий кругозор.И странно ли, что все сместились величины,Презрев конвой констант до некоторых пор? О, как же шебуршит, юродствует и стонетВо мне седая кровь карбоновых стрекоз!Во мне хохочет смерч, взрывается плутоний,И каждый лейкоцит -- соцветье вешних гроз. Нет, нас едва ль сочтешь на счетах ЗодиакаИ включишь в хоровод Извечных Половин!И я не жду от звезд ни оклика, ни знака --Галактика в моей вращается крови! Роняет звезды твердь, как папоротник -- семя.Властительно и зло швыряет оземь их.И памятует плоть земли, что в оно время

С небес, лишенных звезд, се, грядет к ней Жених.

***

Я иду за Тобой, я иду за Тобой,

Пусть без веры, и даже с пустой похвальбой,

Пусть на зов, - я, лишившийся слуха,

C тёмным ветром по озыби духа.

Тёмный ветер кроит мне пространство чуть вкось.

Я боюсь налететь на небесную ось.

Я боюсь в сквозняках заблудиться…

Ляг мне на руку, мёртвая птица.

На темнеющем ветре закаты светлы,

В темноте так тревожно мерцают костры…

…Обноситься в ветрах, истрепаться,

Оборваться с дождём, но остаться.

Но остаться в суглинках, дождях, да в огнях,

В долгих песнях предзимних и медленных прях…

Может, скажет мне кто – «Бог с тобою»,

А что дальше – я скрою, я скрою…

***

Есть время чёрное, когда и правда зла.
Когда не хочется ни смысла, ни числа
Носить под сердцем нам. Когда заря багряна,
И вышедший в рассвет на стогны града рано
Вдруг внидет в хоровод разнузданных теней,
Где тень, чем бодрственней, тем только пуще злей...

Избави нас, Господь, от всякой правды ада.
Зачем она нужна? К чему оно нам надо?
Летейская вода! Пои земную ось,
И очищая нас, беги просторы сквозь.

***

…Я в будущем увидел
Чудовище, чей склад и очертанье
Сплелись из линий этой вот судьбы.
Меня поймите правильно, - не то чтоб
Я превратился в чудище, не то чтоб
Меня в грядущем ждало много бед.
Нет, самый смысл видения так жуток,
Из книги этой выводы такие
Возможно сделать, что потом читать
Другого не захочется читавшим.
А главное – деталей я не вижу.
Чернильный спрут с тоскливыми глазами,
Чей голос вой ноябрьских ветров
За целое столетье перекроет, -
Вот всё, что внятно взгляду моему.

Оно пройдет – и дальше жить я стану…

***

Я и сам не пойму, отчего грущу.
То ли время кажется мне косматым,
Как медвежий мех, то ли мокры скаты
Крыш, а, кроме того, ищу,
-

Да, ищу затерянное письмо,
Птичий след на воде, и другие вещи,
Те, что вряд ли туманных отметин резче,
Те, которых не можно обвить тесьмой,

А затем сложить в безразмерный стол,
Поглотивший столько уже собою,
Что поди теперь разберись с судьбою
В этой кипе вымаранных листов.

Что порядка нет у меня ни в чем,
Что страницу с другой не сведешь страницей,
Это знает любая шальная птица,
Промелькнувшая молнией за плечом.

А когда на зеркале талых вод

Отыщу я след от её полёта, -

То собьюсь, обрадуюсь отчего-то,

Как всегда, не ведая отчего…

ШУБЕРТ. ПО МОТИВАМ

1. Всё тот же закат всё в том же окне,Как десять годов назад.Кленовая дрожь передастся мне –Я знаю, что виноват.А в чем, почему, - да велик ли прокДоискиваться причин?Лишь ты, старый клен, всё поведать бы мог,Но нет, старина, молчи. Закат, закат… В нем омой листву.Он свеж, он недолог, ноЕго усталому волшебствуВернуться опять дано.И год пройдет, или миллион,Но под вечерний гобой,Всё так же мы будем, мой добрый кленШептаться о прошлом с тобой.

2. Луна сегодня опять полна.На пустотелом хвощеИграет Пан, и вновь патинаЛуны на лицах вещей.Мне странно, мне больно, я чей-то смех,Но чей – пойми, разбери?Лисица звездная нежит мехУ самой райской двери. Ах, этот рай, он не про меня,А может быть, он ничей?Апостол Петр, на исходе дняСыграй на лунном луче.Я вижу тонкие лица птиц,Когда смотрюсь в зеркала.Ведь та, кто следит за мной из-под ресниц,Кто знает дорогу в Столицу СтолицМеня в зазеркалье звала.


3. В ЗАЗЕРКАЛЬЕ Я не хочу сойти с твоих оленьих троп.Я бережно рукой воды твоей касаюсь.О да, здесь твой апрель, здесь всех загадок завязь,Здесь не видать небес из-за воздушных строп. Хотя бы взгляд мне брось! Хоть краешек ресницы,Молю, заметить дай – и я рассыплюсь в свет.Ты только что была? Тебя отвека нет?Твое ли мне лицо мелькало в этих лицах? Боишься ли меня? Я сам боюсь в ответ.Но зрячая листва следит неутомимоМой каждый долгий шаг, твой самый легкий след. Мы заперты внутри беззвучной пантомимы,Но здесь нам не сойтись, - пустой кордебалет! -И даже не шепнешь, что жизнь проходит мимо…

БУКОЛИЧЕСКОЕ

1.

В сиреневом роздыхе - стрепет цикад,
И на косяках - паутинные поросли.
То - август, и грома далекий раскат
Затих в полнозвучии спелого колоса.
Похоже, твоя затяжная волшба
Поставила нас где-то около времени.
Околица, зной, полосатый шлагбаум
Закрытым пребудет до ночи, до темени.

Нет, не Подмосковье, но Лаций округ.
В потемках - пенат шаловливые гомоны.
В клепсидре водица отбилась от рук,
И летосчисление, значит, поломано.

На стенах - страшилка прадедовских лат,
Вся в ржавых потеках, зазорах и вмятинах.
А, впрочем, не страшно... И Понтий Пилат
Еще не родился оформить Распятие. 2.

Во влажных всплесках иволожьих трелей,
Во всхлипах обомшелого колодца
Мы встретили с тобой конец апреля.
Когда еще такое доведется?

На скрепах ветра держатся лениво
Огромные, седые створы неба.
Мы тихо разворачиваем нивы
К тугим и гибким паволокам хлеба.

А мне - вольно же заносить в тетрадку
Обиняки, притворы, пересуды
И расставлять вдоль окон, по порядку,
Вином и светом полные сосуды.

Земля горчит, сверчки смеются скопом,
Все истины давно уже расхожи.
Как ни шалей над новым гороскопом,
А будет все иначе, непохоже.

Да, не ерошь воздушные затоны
В полночный час, и ряски звезд не трогай,
Коль за окном, под наговор Латоны,
Неслышно распускается дорога.

***

А величавый гнет всех девяти небес
Нам вновь переносить, как и во время оно,
Когда еще тела имели суть и вес,
И корабли текли по пустоши соленой.
Колхидское руно нам бередило сны.
Гиперборейский лот души еще не тронул,
И в золотых лучах подветренной весны
Дарило отдыхом земли тугое лоно.

***

...Я горло амфоры, - той, греческой, той, вечной,
Хочу ладонью сжать - и ощутить, как время
Пульсирует в глубинах древних глин.

А ты мне расскажи о зыби млечной,
А ты с меня сними чужое бремя.
Еще увижу я дельфиньих спин

Взметнувшиеся над водою арки,
И скалы неприступные Колхиды,
И ночь античную, где хор цикад, и ход

Задумчивых светил, что снова ярки,
И вспомню клитемнестровой обиды
Эсхиловый, эксодовый исход.

***


...А в воздухе в то лето пахло тмином,
Далекой гарью, изредка - дождями,
А так - простое пасмурное небо,
Не хмурое, не радостное - небо,
Смотрело мне в лицо, когда я взглядом
Верхушки сосен вымерить пытался.

Я рад, что нынче - непогода снова.
Я рад, что нынче - снова лихолетье.
Лет два десятка с рук стряхнув, я стану
У той развилки, где сосна паденьем
Мне верную дорогу преградила.

Она была величественна даже
В посмертии своём - рельеф глубокий
Коры, и хвои запах неподъёмный,
И стройный ствол. И чтоб не потревожить
Её покой, другой тропой пошёл я,
И бредил вслух, и птичьи песнопенья
Мерещились мне вспышками цветными.
Я миновал болото, не заметив,
И вышел к заколдованной дуброве,
Где два десятка лет пустил на ветер...

И образ стал свободен от эскиза,

Как грифелем, пройдясь по лету летом…

*** Нет, я почти уже не помню
Тех вечеров прозрачно-горьких,
С их непременной синевою,
И лесом, где когда-то волки
Водились, а теперь на хвою
Когтистая не ступит лапа,
Ну разве только лапа кошки
В леса сбежавшей понарошку,
Пока не станет дождик крапать… Как жаль, что в жизни есть этапы,
Периоды… Хоть вейся мошкой,
Хоть притворяйся крупной сошкой,
А выйдешь всё равно растяпа…
И я уже не я – нас двое,
Скликаться нам не вижу толка.
А он тропинкою кривою
Идет там где закат и елки,
А на ботинках – глины комья.

***

Из серого простого кирпича



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-11; просмотров: 119; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 34.207.178.236 (0.019 с.)