Синцова перевязывает комкора.

КОМКОР. Когда голову бинтуют – это благородно, а шею… Как будто ангину подхватил.

СИНЦОВА. Полсантиметра влево… Даже меньше… и осколок попал бы в сонную артерию.

КОМКОР. И что, уснул бы сразу?

СИНЦОВА. Вы как мальчишка!

КОМКОР. Пацан.

СИНЦОВА. Да, пацан! Всюду лезете, как…

КОМКОР. Лейтенант, как вы разговариваете со старшим по званию? Я даже не заметил, когда вы успели так распуститься.

СИНЦОВА. Имею право.

КОМКОР. Что-о?

СИНЦОВА. Имею право.

КОМКОР. Вы думаете, что если вас прислал ко мне Представитель Ставки, то…

СИНЦОВА. При чем тут Представитель Ставки?! Он давным-давно, когда меня награждали в Кремле, сказал, что выполнит любую мою просьбу. Я и попросила, чтобы меня направили к вам… Он меня вызвал и спрашивает: «Ты что, с ума сошла?» Я говорю «Сошла и давно». «Иди, – говорит, – лечись». Тогда я ему рассказала все, он поцеловал мне руку и приказал отправить к вам. Тогда в штабе фронта чуть с ума не посходили. Ну, я-то могла сойти за больную, а маршал Советского Союза никак.

КОМКОР. И что вы такое ему рассказали?

Пауза.

СИНЦОВА. У меня подруга замужняя… Так у нее, когда накипит вот здесь… она заставляла мужа купить бутылку шампанского. «Вот сяду, напьюсь и все скажу!»

КОМКОР. И все говорит?

СИНЦОВА. Нет. Какая женщина может все сказать… Но вот я сейчас…

Входит ЖИГУНОВ.

ЖИГУНОВ. Разрешите?

КОМКОР. Заходи, Иван Данилович, заходи… Как там гансе паштете?

ЖИГУНОВ. Поутихли. Думаю, до утра передышка будет.

КОМКОР. Что соседи…

ЖИГУНОВ. Милиционеры возле Мереи постреливают… еще, но редко… Кутепов погиб. (Положил перед КОМКОРОМ планшетку и кортик. Нервно.) Три раза водил бойцов в контратаку. Лично танк гранатой подбил. А погиб от шальной пули при входе в блиндаж…

КОМКОР. Значит, одну фляжку коньяка сэкономили…

ЖИГУНОВ. Знаешь, как его звали?

КОМКОР. Кого?

ЖИГУНОВ. Кутепова?

КОМКОР. Ну?

ЖИГУНОВ. Самурай. На Халкин-Голе в рукопашной пятерых японцев положил. Ну, естественно, к награде представили… Сталин в списки заглянул: «Это что, родственник того белогвардейца?» «Да нет, однофамилец, бывший беспризорник». «И что, пятерых самураев угробил? А он сам не самурай?» С этого и пошло. А через год какой-то щеголь штабной стал его жену обхаживать. Та, ни в какую. А штабист нахрапом. Мужу пожаловалась. Тот штабиста на дуэль вызвал. Представляешь? Штабист от дуэли отказался. Тогда Кутепов так его отделал – три месяца в госпитале валялся. До Сталина дошло. С одной стороны Герой Халкин-Гола, а с другой – старший по званию, штабист, близкий родственник тогда еще не бывшего наркома. Сталин его вспомнил: «что этот самурай натворил?». Так и так: «проломил голову старшему по званию». Сталин: «старший по званию знал, что это его жена?» «Знал, товарищ Сталин». «Старший по званию знал, что Кутепов в рукопашной уложил пятерых самураев?» «Знал, товарищ Сталин, не мог не знать». «Так у старшего по званию головы нету. Как мог Кутепов проломить то чего нету?» Весело… Кутепов десять суток на офицерской гауптвахте, а штабной Донжуан… Можете представить…

КОМКОР. Жалко мужика…

ЖИГУНОВ. Кутепова?

КОМКОР. И штабиста тоже…

ЖИГУНОВ. Вас сильно?

КОМКОР. Ангина. Лейтенант сказала, что до свадьбы заживет.

СИНЦОВА. Осколок возле сонной артерии прошел.

ЖИГУНОВ. Крови много потерял?

КОМКОР. Ерунда.

СИНЦОВА. Вы посмотрите на его цвет лица.

КОМКОР. Лейтенант, исполняйте свои обязанности.

СИНЦОВА (сквозь слезы). Есть!

Выходит.

ЖИГУНОВ. Зачем ты так, Алексей Сергеевич? Хорошая девушка…

КОМКОР. На войне девушек не бывает. Ни хороших, ни плохих. Что у вас еще, Иван Данилович?

ЖИГУНОВ (подает лист). Вот… Надо подписать.

КОМКОР. Что это?

ЖИГУНОВ. Приказ. О расстреле.

КОМКОР. Кого? (Читает.) «…И самовольно покинул поле боя… За трусость и дезертирство… красноармейца Золоторева А.В. расстрелять перед строем. Комкор». Боец кадровый или новобранец?

ЖИГУНОВ. Не знаю. А что, есть разница?

КОМКОР. Где он?

ЖИГУНОВ. В комендантском взводе.

КОМКОР. Лейтенант!

СИНЦОВА (входит). Слушаю, товарищ комкор!

КОМКОР. В комендантском взводе дезертир, фамилия Золоторев. Доставить ко мне.

СИНЦОВА. Есть! (Выходит.)

КОМКОР. Ну что, комиссар, будем стрелять труса и дезертира Золоторева?

ЖИГУНОВ. Во исполнение вашего же приказа, товарищ комкор «Ни шагу назад». Или такого приказа не было?

КОМКОР. Был конечно, был. Как и приказ Сталина – город сделать неприступной крепостью. Выполняем пока… Только у них против этой крепости уже пятикратный перевес. Понадобится – десятикратный будет. Против лома нет приема…

Входит СИНЦОВА.

СИНЦОВА. Товарищ комкор! Красноармеец Золоторев доставлен по вашему приказанию.

Входит ЗОЛОТОРЕВ.

КОМКОР. Фамилия?

ЗОЛОТОРЕВ. Золоторев…

КОМКОР. Не Золоторев, а красноармеец Золоторев.

ЗОЛОТОРЕВ. Красноармеец Золоторев!

КОМКОР. Почему покинули поле боя?

ЗОЛОТОРЕВ. Спужався...

КОМКОР. Спужався... Он, оказывается, спужався...

ЗОЛОТОРЕВ. Я большы ня буду...

КОМКОР (Жигунову). Он больше не будет. Конечно, ня будешь, тебя же расстреляют на хрен!

ЗОЛОТОРЕВ. Я большы ня буду…

КОМКОР. Присягу принимал?

ЗОЛОТОРЕВ. Прынимал.

КОМКОР. Повтори.

ЗОЛОТОРЕВ. Ня помню.

КОМКОР. «… Не щадя своей крови…

ЗОЛОТОРЕВ. «И самой жизни».

КОМКОР. Помнишь, оказывается…

ЗОЛОТОРЕВ. Я не щадил жизни! Он бежал... Я прицелился... У него на левой щеке пятно было... Родинка большая... Я прицелился. А он бежит... А я уже прицелился... И тут у него голова лопнула... Как вишня... когда ее сожмешь. Лопнула! А он бежит... Без головы! Без головы!

КОМКОР. Ты кто?

ЗОЛОТОРЕВ. Золоторев я.

КОМКОР. Ты боец, твою мать! И должен сидеть в своем окопе, даже если не только немец без головы, сам Гитлер… с тремя головами. Как Змей Гориныч попрет на тебя.

ЗОЛОТОРЕВ. Я большы ня буду!

КОМКОР. Товарищ дивизионный комиссар, приказ.

ЖИГУНОВ подает приказ.

Красноармеец Золоторев! Я подписываю приказ о высшей мере социальной защиты – вашем расстреле за трусость и дезертирство!

ЗОЛОТОРЕВ. Я большы ня буду…

КОМКОР. Прекратить! Ты взрослый человек и должен нести ответственность за свои поступки. Будь мужчиной.

ЗОЛОТОРЕВ. Буду.

КОМКОР (расписывается). Фамилия командира взвода?

ЗОЛОТОРЕВ. Моего?

КОМКОР. Нет, моего!

ЗОЛОТОРЕВ. Жеревчук. Лейтенант.

КОМКОР. Пишу. Лейтенанту Жеревчуку. Приказ привести в исполнение, при первой же, пусть даже незначительной провинности красноармейца Золоторева. Передашь лейтенанту!

ЗОЛОТОРЕВ. Есть!

КОМКОР. Приказ остается у меня. Завалишь танк либо возьмешь в плен офицера или... погибнешь... я приказ отменю. А сейчас – крру-гом! В свое подразделение шагом маррш!

ЗОЛОТОРЕВ. Есть! (Выходит.)

Пауза.

ЖИГУНОВ. Подозревать меня в кровожадности, я думаю, вы, вряд ли будете, но не думаю, что это укрепит авторитет командования Красной Армии.

КОМКОР. А зачем он мне мертвый? Чтобы послужить предостережением тем, кто не сбежал с поля боя? Так они и так не сбежали! И не сбегут. Чего их предостерегать? Чтобы этого сосунка желторотого наказать? Кого наказывать? Он же больше ня будет! И может хоть что-нибудь сделает... А не сделает, так хоть умрет с ощущением, что с ним по-человечески поступили... Да и подписал я приказ, товарищ дивизионный комиссар... Подписал. Вы знаете, когда... (Неожиданно умолк.)

ЖИГУНОВ. Что с вами?

КОМКОР. Ничего.

ЖИГУНОВ. Лейтенант!

СИНЦОВА (подбегает к комкору). Это от потери крови... Прилягте!

КОМКОР. Фляжку... Лейтенант, дайте фляжку... Там, где карты...

СИНЦОВА находит фляжку, КОМКОР свинчивает

горлышко, делает глоток,

отдышался, улыбнулся.

Восполнять потерю приходится... Ну не водой же...

ЖИГУНОВ. Да прилягте вы, в самом деле.

КОМКОР. Все в порядке! О чем, бишь, я говорил... А, когда нас первый раз танками обкатывали... Под Харьковым на маневрах, я вылез из своего окопчика в совершенно мокрой гимнастерке. Как будто меня из ведра окатили... Сушился потом... Честное слово! Так на маневрах. За рычагами в танке сидел свой брат танкист и со всех сил старался пропустить мой окопчик между гусеницами, чтобы не дай Бог меня не зацепить. А тут... Что говорить...

ЖИГУНОВ (Синцовой). Вызовите врача!

КОМКОР. Отставить!

ЖИГУНОВ подходит к телефону сам.

Иван Данилович, все в норме… отставить!

ЖИГУНОВ. Это вы ей приказывайте, товарищ комкор… Она обязана подчиниться. (В трубку.) Соедини с госпиталем. Госпиталь? Жигунов говорит… Где сейчас Паршин. Немедленно к комкору. Что-о? Когда? А в чем дело? Понятно… (Положил трубку, и после паузы опять поднял.) Соедини с третьим. Дивизионный комиссар Жигунов. Товарищ третий? Здравия желаю. Дивизионный комиссар Жигунов говорит. Что там у нас с военврачом Паршиным? Не в курсе… Нет… Так точно. (Положил трубку, подошел к комкору.) Военврач Паршин арестован.

КОМКОР. Кем арестован?

ЖИГУНОВ. Особистами.

КОМКОР. А что он натворил?

ЖИГУНОВ. По его указанию исправлялись лечебные документы раненых командиров, политработников, коммунистов и комсомольцев… он их всех делал рядовыми и беспартийными. Представляете? Это же страшное политическое преступление.

КОМКОР резко поднимается

и подходит к телефону.

Алексей Сергеевич, не дурите… Ему уже не поможешь…

КОМКОР (поднимает трубку). Дай тройку… Комкор говорит… Военврач Паршин у вас? Немедленно отпустите его… (Кричит.) Встать! С тобой разговаривает комкор! Или тебе уши заложило?! Паршина немедленно отпустить и доставить в госпиталь. Если через десять минут его там не будет – беру комендантский взвод и от твоей тройки нуля не останется! А самого обвяжу гранатами и погоню под немецкие танки! Мы ведем бои в окружении и сейчас я для всех, в том числе и для вас – Царь и Бог! Он тебе говорил, что действует по моему приказу? Не говорил?.. Ну, извини… Где он у тебя? Ах, допрашиваешь… Ну-ка дай ему трубку, я его сам допрошу… (Пауза.) Слушай ты, интеллигент слюнявый, я в твоей защите не нуждаюсь… Получил приказ – исполняй и нечего скрывать чей он… Я тебе приказывал это сделать, понял? Молчать! Я тебе приказывал! Доносчиком он боится стать! Немедленно в госпиталь! При встрече я тебе еще не то скажу! Передай трубку третьему. Извини, майор, погорячился… Беда с этими интеллигентами… Обязательно что-нибудь отчебучат… Он видите ли меня выгораживал! Естественно… Я бы на твоем месте тоже доложил… Нет, дорогой, под танки я тебя не пущу. Делай свое дело. Получим приказ отойти, берешь всех своих людей и… раствориться в городе… А там сориентируешься… Это тоже приказ. Будь здоров. (Положил трубку.)

ЖИГУНОВ. Алексей Сергеевич, вы про приказ сейчас… придумали?

КОМКОР. Нет.

ЖИГУНОВ. Я не знаю, что предпримет высшее руководство, когда ему доложит…

КОМКОР. Я тоже не знаю, что предпримет наше высшее руководство, но я знаю, что делают немцы, когда берут пленных. Командиров, политруков, коммунистов, комсомольцев, евреев спокойно и делово… расстреливают. Мы в окружении. Раненых из города не вывезти! Так надо попытаться хотя бы спасти их от истребления! Ничего! Командиры походят в рядовых, а коммунисты в беспартийных.

ЖИГУНОВ. Лучше пуля в висок…

КОМКОР. Чем партбилет из кармана? Дурь! Пулю себе в висок каждый дурак пустить сможет. Дураки это чаще всего и делают. А еще подонки, когда наступает время держать ответ за деяния свои. Но их всегда хоронили за оградой кладбища. Лейтенант, где моя фляжка?

Находит, свинчивает горлышко,

делает глоток.

Будешь, комиссар?

ЖИГУНОВ. Нет.

КОМКОР. И правильно. Иван Данилович, примешь кутеповский полк. Не думай, что хочу сбыть тебя с глаз… Ей Богу, назначить некого.

ЖИГУНОВ. Да вы что? Какой из меня командир полка?

КОМКОР. Полка… От полка от силы полторы сотни бойцов осталось… Ротой когда-то же командовал? Справишься. Ну, а воспитывать меня вот… лейтенант будет. А, лейтенант?

ЖИГУНОВ. Разрешите идти?

КОМКОР. Давай, Иван Данилович, постарайся их, еще хотя бы разок умыть… Харей в клумбу! А? А вообще действуй по обстоятельствам… Если уж совсем невмоготу станет – уводи бойцов в город. Дома и стены помогают…

ЖИГУНОВ. Есть! Разрешите идти?

КОМКОР. Иди. Подожди. Давай уж как Чапаев с Фурмановым. Обнимемся напоследок, что ли?

Обнимаются. ЖИГУНОВ выходит.

КОМКОР опять прикладывается к фляжке.

СИНЦОВА. Вы слишком много пьете, товарищ комкор…

КОМКОР. Так я же алкоголик… разве вы раньше не замечали?

Пошатнулся. СИНЦОВА бросилась

к нему, подхватила.

СИНЦОВА. Что с вами?!

КОМКОР (морщится). Наклюкался…

СИНЦОВА. Это… это не от потери крови… У вас сердце!!

КОМКОР. Какое сердце? Мне его по ошибке вместо аппендицита вырезали… еще в сороковом…

СИНЦОВА. Мальчишка! (Хватает трубку телефона.)

КОМКОР. Не надо! Ну явится Паршин, прикажет меньше нервничать, соблюдать режим, гулять перед сном… Спазмы… Глоток коньяка их лучше всяких лекарств снимает… А этой микстуры у нас пока в избытке… У Паршина раненые штабелями. Чего ему со мной возиться… Все, лейтенант! Сегодня больше не пью, а с понедельника вообще завязываю… Кстати, какой сегодня день?

СИНЦОВА. Понедельник.

КОМКОР. Беру свои слова назад. Время?

СИНЦОВА. Девятнадцать сорок.

КОМКОР. Черт! Темнеет поздно… Выбрали же сволочи время. Самые короткие ночи. И небо чистое… Так лейтенант, к ночи собраться. Доставите в штаб фронта донесение. Назад не возвращаться. Если выход из окружения возможен – выходите… А лучше – форму снять и остаться в городе. Вы местная?

СИНЦОВА вдруг закрыла лицо руками

и зарыдала навзрыд.

Что такое?

СИНЦОВА (становится перед комкором на колени). Пожалуйста, пожалуйста… не отправляй меня… Не надо… Родной мой, любимый… Я умру без тебя… Пожалуйста, не надо…

КОМКОР. Ну что, что ты, девочка… Встань… (Пробует ее поднять, а в итоге сам спускается перед ней на колени.) Успокойся… Эх, ты рева… (Вытирает ей слезы.)

СИНЦОВА (всхлипывает). Спасибо…

КОМКОР. За что?

СИНЦОВА. Если бы ты меня сейчас назвал лейтенантом, я бы пошла в соседний окоп и застрелилась… Я люблю тебя…

КОМКОР. Нашла время, место, а главное объект…

СИНЦОВА. Я люблю тебя…

КОМКОР. Я старый больной человек…

СИНЦОВА. Ты глупый мальчишка…

КОМКОР. Я женат…

СИНЦОВА. Неправда. Тебя жена бросила и предала. Вернее вначале предала, а потом бросила. Я люблю тебя…

КОМКОР. Ну, маршал! Такой подлянки мне и на Лубянке не устраивали…

СИНЦОВА. Не отправляй меня… Пожалуйста…

КОМКОР. Зоенька, милая, нечего тебе здесь делать…

СИНЦОВА. Не надо…

КОМКОР. Доставишь пакет и оставайся в городе. Я найду тебя…

СИНЦОВА. Если я буду рядом… тебя не убьют…

КОМКОР. И так не убьют, и так не убьют… Мне цыганка в детстве нагадала умереть своей смертью… Меня не убьют… Клянусь… Ну? Дай слово, что будешь хорошей девочкой… и послушаешься меня…

СИНЦОВА. Я люблю тебя…

КОМКОР. Пойдешь в город с донесением… Умоляю тебя…

СИНЦОВА. Алеша… Алеша…

КОМКОР. Пойдешь!

СИНЦОВА. Не-е-ет!!!

Прижимается к КОМКОРУ всем телом

и обнимает его. Близкие разрывы.

Затемнение.

Пантомима.

Четвертая встреча.

Руины. Под ногами обожженный транспарант «Привет участникам молодежного слета!»

Навстречу друг другу медленно идут девушка в истерзанном ситцевом платьице и безногий юноша на костылях в накинутой на плечи солдатской шинели.

Танец обожженных войной.

Затемнение.