Дегай П. И. Пособие и правила изучения российских законов, М. , 1831 Г. , С. 119

- 8 -

 

Соборное уложение 1649 г.

Глава X. О суде, статья 198

«А будет кто приедет к кому ни будь на двор насильством, скопом и заговором, умысля воровски, и учинит над тем, к кому он приедет, или над его женою, или над детьми, или над людьми смертное убойство, а сыщется про то допряма, и того, кто такое смертное убойство учинит, самого казнить смертью же, а товарыщев его всех бить кнутом и сослать, куды государь ука­жет».

О том, что приведенная статья Соборного уложения сформулирована на основе соответствующей статьи в Литовском статуте, свидетельствует помета «из Литовского», сделанная рядом с ее текстом в рукописном свит­ке русского юридического сборника. В результате переработки нормы Ли­товского статута составителями Соборного уложения был конкретнее определен объект преступного посягательства: в первом из правовых па­мятников шла речь об убийстве какого-либо человека («в томъ дому кого кольвекъ забил»), во втором говорилось об убийстве хозяина дома, его жены или детей или слуг. Кроме того, по-новому были распределены санк­ции: в Литовском статуте карались смертью и главный исполнитель, и со­участники преступления, согласно же Соборному уложению, главный ис­полнитель приговаривался к смертной казни, а соучастники — к битью кнутом и к ссылке. Наконец, и это самое главное, если в Литовском стату­те наказывалось преступление, совершенное в шляхетском доме («хто бы на чый домъ шляхетский...»), то в Соборном уложении социальная при­надлежность хозяина дома вообще не указывалась.

М. Ф. Владимирский-Буданов писал, что русское Уложение 1649 г. «в тех постановлениях, которые оно заимствует, везде оно уничтожает со­словную окраску; так, артикул 27 раздела XI говорит: О годовщинах, о хроменью члонков и о навезках шляхетских, а 10-я статья XXII главы Уложе­ния: а будет кто... над кем-нибудь мучительское наругательство. Следующий артикул Статута говорит: хто бы шляхтича взял до везенья, а соответству­ющая статья Уложения: а будет такой поругатель кого-нибудь зазвав или силою заволокши к себе на двор...» (15). Исключая из норм, заимствованных из Литовского статута, характеристики сословной принадлежности, соста­вители Соборного уложения 1649 г. следовали задаче, которая была поставлена перед ними царем Алексеем Михайловичем по совету с патриар­хом Московским Иосифом, митрополитами, архиепископами, епископамии со всем освященным собором, а именно: изложить правовые нормы так, «чтобы Московского государьства всяких чинов людем от болшаго и до меншаго чину суд и росправа была во всяких делех всем ровна».

.

15. Владимирский-Буданов М.Ф. Отношения меджду Литовским Статутом и Уложением царя Алексея Михайловича. Сборник государственных знаний СПб, 1977г., с. 22 (Раздел «критика и библиография».

- 9 -

Многие редакционные нововведения, сделанные составителями Со­борного уложения 1649 г. в содержании норм, заимствованных из Статута Великого княжества Литовского 1588 г., были обусловлены тем, что в Рос­сии середины XVII в. существовал более развитый судебный процесс по сравнению с тем, на который был рассчитан Статут. В тех случаях, когда в Литовском статуте не ставилось вопроса о проведении судебного разбира­тельства, Соборное уложение указывало, например: «На того убойца дати суд, а с суда сыскать» (ст. 133 гл. X) (16).

Наиболее распространенным приемом переработки статей Литовского статута при введении их в содержание Соборного уложения было их разде­ление на отдельные части. Многие статьи Литовского статута были весьма обширны по своему объему. При этом в одной и той же статье могла идти речь, например, о заговоре или бунте «на здоровье наше государево», об оскорблении государева величия, о фальшивомонетничестве, о собирании войска против государя, об измене. В Соборном уложении каждой из раз­новидностей преступлений посвящалась, как правило, отдельная статья.

Литовский статут отличался многословностью и цветистостью выра­жений. Заимствуя из него статьи, составители Соборного уложения сокра­щали и упрощали их текст. М. Ф. Владимирский-Буданов видел в этом еще одно преимущество русской юридической техники по сравнению с литов­ской. «Особенное свойство языка Статута, — отмечал он, — это обилие синонимов, ничего не прибавляющих к ясности понятия (это свойство — общее всем законодательным памятникам Литовско-русского государства, чем они обязаны средневековому латинскому языку законов и актам не­мецким, служившим им образцом). Статут говорит, например, что кто будет измышлять и установлять мыт, тот подлежит такой-то каре. Уложению чужды эти прикрасы языка; оно с трезвою простотою говорит: кто заведет вновь» (17).

 

Владимирский Буданов М.Ф.Отношения между Литовским Статутом и Уложением царя Алексея Михайловича (Сборник государственных знаний СПб, 1877 г. С.43.

Там же с. 30.

 

 

- 10 -

Несмотря на то что заимствования из Литовского статута были в тек­сте Соборного уложения довольно большими по своему объему, практи­чески ни одна заимствованная статья не была оставлена без переработки, причем чаще всего существенной, затрагивавшей не только форму, но и содержание. Переработка литовского правового материала московскими законоискусниками была по-настоящему творческой: в результате ее нор­мам литовского права придавалась былая определенность, конкрет­ность изложения, а зачастую и новый смысл. Работу такого объема и такой сложности невозможно было совершить ни за три, ни за большее количе­ство месяцев. Очевидно, что переработка материала Статута Великого княжества Литовского 1588 г. и приспособление его к условиям России должны были начаться ранее 1648 г. На основании некоторых фактов мож­но утверждать, что такая работа происходила в России уже в первой трети XVII в. В середине XIX в. известный русский историк права и архивист H. В. Калачов обнаружил и опубликовал выписки из Литовского статута, включавшиеся в первой половине XVII в. качестве дополнения в указные книги московских приказов (18). Впоследствии их перепечатал в третьем вы­пуске своей «Христоматии...» М. Ф. Владимирский-Буданов (19).

Не менее двадцати статей Соборного уложения 1649 г. происходили из «градцких законов греческих царей», — византийского юридического сборника, составленного в 70-е годы IX в., в период совместного правления императоров Василия, Константина и Льва. В современной исторической литературе данный сборник именуется «Прохироном», или «Прохейроном». Отдельные фрагменты его, в ряде случаев без изменений, включа­лись с конца IX в. в различные номоканоны. Именно в составе этих сводов церковного и светского права нормы Прохирона и пришли первоначально на Русь. Н. В. Калачов считал, что указанные нормы составляли в древне­русском обществе часть действующего права: «Не могу, кстати, не заме­тить, что градский закон заслуживает нашего особенного внимания, потому что на практике он уже в самую глубокую древность имел у нас юридиче­скую силу: это подтверждается разными памятниками, как духовными, так и светскими, которые во многих случаях весьма ясно показывают, что наши предки основывали на нем свои судебные приговоры» (20).

Сформулированные на основе норм Прохирона статьи Соборного уложения относились в основном к сфере уголовного права: в них устанав­ливались, например, наказания за поджог города или дворов (ст. 4 гл. II), за переход к неприятелю во время государевой службы в полках (ст. 20 гл. VII), за кражу лошади во время военной службы (ст. 29 той же главы), за убийство матери и отца (ст. 1—2 гл. XXII), за подстрекательство к смуте (ст. 13 гл. XXII), за убийство женою своего мужа (ст. 14 той же главы). По­мета «из грацких» стояла и против ст. 16 гл. XXII Соборного уложения, в которой говорилось: «А будет кто умысля воровски придет в чей дом и по-хочет того дому над госпожею какое дурно учинить или ея ис того дому похочет куды увести, а люди ее от такова вора не оборонят и учнут помочь чинить тем людем, кто по нее приедет, а после того про такое их дело сы­щется, и тех воров, кто таким умыслом в чюжой дом приедет, и которые люди им на такое воровство учинят помочь, всех казнить смертию».

Архив историка – сведений, относящихся до России. СПб, 1855 г., Кн. 2.4.1.