Контекст: когнитивная точка зрения

Наша жизнь формируется нашим умом...

Дхаммапада

Буддийская практика постепенно подводит нас к тому, чтобы мы освобождались от привычных допущений и экспериментировали с разными вопросами и разными точками зрения. Подобного рода смена перспективы не так трудна, как может показаться. Разговаривая в Непале со своим учеником, работающим в области когнитивной психологии, я узнал, что способность менять наш способ видения вещей — это основная функция человеческого ума. С точки зрения когнитивной психологии смысл любой получаемой нами информации в значительной степени определяется контекстом, в котором мы её воспринимаем. Кажется, что разные уровни контекста поразительно похожи на различные способы наблюдения реальности в квантовой механике. Так, если мы посмотрим на слова

МИНГЬЮР РИНПОЧЕ,

то сможем интерпретировать их смысл различными способами, например:

• расположенные по порядку линии и промежутки;

• группа букв;

• просто имя;

• обозначение определённого человека, которого мы знаем;

• обозначение некоего человека, которого мы не знаем.

Скорее всего, есть больше уровней интерпретации, но мы можем остановиться на этих пяти в качестве примера.

Интересно то, что ни одна из возможных интерпретаций не исключает любую другую. Они просто представляют различные уровни смысла, базирующиеся на контексте, который, в свою очередь, основывается на опыте.

Например, если вы знаете меня лично, то, посмотрев на слова «Мингьюр Ринпоче», вы подумаете: «Ах да, это тот невысокий тибетец в очках, который ходит в красных одеждах и говорит всем, что столы не существуют на самом деле».

Если бы вы меня не знали и ничего про меня не слышали, а просто увидели эти слова в статье об учителях тибетского буддизма, напечатанной в журнале или газете, то «Мингьюр Ринпоче» было бы для вас просто именем одного из тех невысоких тибетцев в очках, которые ходят в красных одеждах и говорят всем, что столы не обладают абсолютным существованием. Если бы вы не знали западного алфавита, то, возможно, распознали бы «Мингьюр Ринпоче» как группу букв, но не знали бы, что они означают и к чему относятся — к имени или месту. А если бы вы вообще не были знакомы с письменностью, то слова показались бы вам просто странным или, быть может, интересным сочетанием линий и кружочков, которое обладает или не обладает каким-либо значением.

Поэтому, говоря об отказе от повседневной логики и рассмотрении нашего опыта под другим углом, я предполагаю, что, когда вы начинаете смотреть на вещи более пристально, вы можете начать понимать, насколько трудно определить их абсолютную реальность. Вы можете начать видеть, что наделяете вещи свойствами постоянства или самодостаточного существования в результате контекста, в котором вы их воспринимали; и если вы позволяете себе практиковать видение себя и окружающего мира с другой точки зрения, то ваше восприятие себя и окружающего будет соответствующим образом меняться.

Конечно, изменение ваших восприятий и ожиданий, касающихся материального мира, требует не только усилий, но и времени. Поэтому, чтобы преодолеть это препятствие и действительно начать переживать свободу пустотности, вам нужно научиться видеть само время в другом свете.

ТИРАНИЯ ВРЕМЕНИ

Прошлое эфемерно, будущее эфемерно, эфемерно и настоящее...

Материнская сутра

Если посмотреть на наш опыт с точки зрения времени, то можно сказать, что столы, стаканы с водой и прочее действительно существует во времени, но только в относительной перспективе. Большинство людей думают о времени с точки зрения прошлого, настоящего или будущего. «Я был на скучном собрании». Я сижу на скучном собрании». «Мне придётся пойти на скучное собрание». «Сегодня утром я кормила детей» «Сейчас я кормлю детей обедом». «Ох, мне нужно приготовить обед для детей, а в холодильнике ничего нет, поэтому я побегу в магазин, как только выберусь с этого скучного собрания!»

На самом деле, когда думаете о прошлом, вы просто вспоминаете переживание, которое уже произошло. Вы уже не на собрании. Вы уже покормили детей. Вы уже сходили в магазин. Прошлое подобно зерну, которое сгорело в огне. Коль скоро оно сгорело, то никакого зерна больше нет. Теперь это только воспоминание, мысль, проносящаяся в уме. Другими словами, прошлое — это всего лишь идея.

Точно так же люди склонны называть будущим тот аспект времени, который ещё не наступил. Вы не говорите о дереве, которое ещё не посажено, как о конкретном, живом объекте, поскольку у вас нет контекста для такого разговора. Вы не говорите о детях, которых ещё не зачали, так же, как вы говорите о людях, с которыми имеете дело здесь и сейчас. Поэтому будущее — это тоже просто идея, мысль, проносящаяся в уме.

Так что же вам остаётся в качестве действительного опыта?

Настоящее.

Но как вообще возможно определить «настоящее»? В году двенадцать месяцев. Каждый день каждого месяца состоит из двадцати четырёх часов. В каждом часе шестьдесят минут, в каждой минуте шестьдесят секунд, а каждая секунда состоит из бесчисленных микро- и наносекунд. Вы можете разбивать настоящее на всё меньшие и меньшие интервалы, но между мгновением теперешнего переживания и мгновением, в которое вы определяете то мгновение как «теперешнее» или «сейчас», уже прошло мгновение. Это уже не «сейчас». Это «тогда».

Будда интуитивно понимал ограничения обычных человеческих представлений о времени. \ одном из своих учений он объяснил, что с относительной точки зрения, деление времени на различные периоды длительности, вроде часа, дня, недели и т. д., может быть в определённой мере уместным. Но с абсолютной точки зрения между одним мгновением времени и эпохой на самом деле нет никакой разницы. В эпохе может быть заключено мгновение, в мгновении может быть заключена эпоха. Отношение между этими двумя периодами не делает мгновение длиннее или эпоху короче.

Он проиллюстрировал это с помощью истории о молодом человеке, пришедшем к великому мастеру в поисках глубокого учения. Мастер согласился дать ему наставления, но вначале предложил молодому человеку выпить чашку чая. «После этого я дам тебе глубокое учение, которое ты ищешь», — сказал мастер.

Итак, мастер налил чашку чая, и, когда ученик поднёс её ко рту, чашка чая превратилась в большое озеро, окружённое горами. Пока он стоял у озера, восхищаясь красотой пейзажа, сзади появилась девушка и подошла к озеру, чтобы набрать ведро воды. Молодой человек влюбился с первого взгляда, и, когда девушка взглянула на молодого человека, стоящего у озера, она тоже влюбилась в него. Молодой человек проводил её до дома, где она жила с пожилыми родителями. Со временем он пришёлся по сердцу родителям девушки, а они понравились ему, и в конце концов было принято решение поженить двух молодых.

Через три года у пары родился первый ребёнок, сын. Через несколько лет родилась дочь. Дети росли счастливыми и сильными до тех пор, пока сын не заболел в возрасте четырнадцати лет. Ни одно из предписанных лекарств не помогло, и он умер в течение года.

Спустя немного времени их дочь пошла собирать хворост в лесу, и, пока занималась своим делом, на неё напал тигр и она погибла. Жена не смогла перенести горечь потери обоих детей и утопилась в ближайшем озере. Обезумев от потери дочери и внуков, родители девушки перестали есть и умерли от истощения. Потеряв жену, детей и родителей жены, человек начал думать, как бы самому свести счёты с жизнью. Он направился к краю озера, решив утопиться.

Однако, уже собравшись прыгнуть в воду, он внезапно очутился в доме мастера, держа у своих губ чашку чая. Хотя он прожил целую жизнь, вряд ли прошло и мгновение: чашка в его руках была всё ещё тёплой, а чай всё ещё горячим.

Когда он посмотрел на учителя, сидящего напротив, тот кивнул и сказал: «Вот видишь. Все явления происходят из ума, который пустотен. Они нигде не существуют на самом деле, кроме как в уме, но они не есть ничто. Вот тебе и глубокое учение».

С буддийской точки зрения сущность времени, так же как сущность пространства и объектов, перемещающихся в пространстве, пустотна. Любая попытка исследовать всё меньшие отрезки времени и пространства рано или поздно терпит крах. Вы можете поэкспериментировать со своим восприятием времени при помощи медитации, пытаясь разглядеть всё меньшие и меньшие интервалы. Старайтесь исследовать время таким образом до тех пор, пока не достигнете рубежа, когда вы больше не сможете что-либо назвать или определить. Достигнув этого уровня, вы обретаете опыт, который лежит за пределами слов, идей и понятий.

«За пределами идей и понятий» не означает, что ваш ум становится пустым, как скорлупа, или тупым, как камень. На самом деле происходит нечто прямо противоположное. Ваш ум становится более обширным и открытым. Вы по-прежнему воспринимаете субъекты и объекты, но, скорее, как иллюзорные: вы осознаёте их как понятия, а не как объективно или от природы реальные вещи.

Я спрашивал многих учёных, можно ли среди передовых теорий и открытий современной науки найти идеи, сходные с буддийским пониманием времени и пространства? Хотя мне предлагали много идей, ни одна из них не казалась мне в точности подходящей до тех пор, пока я не познакомился с теорией квантовой гравитации — исследованием фундаментальной природы пространства и времени, где изучаются такие основные вопросы, как: «Из чего состоит пространство и время? Существуют ли они абсолютно или же возникают из чего-то более фундаментального? Как выглядят пространство и время в сверхмалом масштабе? Существует ли предельно малая единица длины или единица времени?» Как мне объяснили, в большинстве областей физики пространство и время считаются бесконечными, однородными и совершенно ровными: статичным фоном или форматом, в котором движутся объекты и происходят события. Это допущение хорошо подходит для исследования природы и свойств больших материальных тел и субатомных частиц. Но при изучении самого времени и пространства ситуация радикально меняется.

На уровне обычного человеческого восприятия мир выглядит чётким, ясным и плотным. Крышка, поддерживаемая тремя или четырьмя ножками, на уровне обычного восприятия вполне очевидно выглядит как стол. Цилиндрический объект с плоским дном и открытым верхом вполне очевидно выглядит как стакан. А если бы у него была ручка, то мы, наверное, назвали бы его чашкой.

Теперь представьте себе, что вы смотрите на материальный объект через микроскоп. Вы могли бы резонно ожидать, что, постепенно повышая увеличение микроскопа, вы будете видеть более чёткое и ясное изображение фундаментальной структуры объекта. Однако на самом деле происходит совершенно обратное. Когда мы приближаемся к такой степени увеличения, при которой начинаем видеть отдельные атомы, мир начинает выглядеть всё более и более размытым и нам приходится отказываться от большинства правил классической физики. Это мир квантовой механики, в котором, как было сказано ранее, субатомные частицы колеблются и вибрируют всеми возможными способами, возникая и исчезая с всё возрастающей частотой.

Продолжая повышать увеличение так, чтобы можно было видеть всё меньшие и меньшие расстояния, мы в конце концов обнаруживаем, что сами пространство и время начинают колебаться — пространство создаёт тонкие петли и кривые, которые появляются и исчезают с непостижимой быстротой. Это происходит в чрезвычайно мелких масштабах, которые так же малы по сравнению с атомом, как атом по сравнению с Солнечной системой. Это состояние было названо физиками «пространственно-временной пеной». Представьте себе пену для бритья, которая выглядит гладкой на расстоянии, но состоит из миллионов мелких пузырьков.

Возможно, более подходящей аналогией для этого состояния будет интенсивно кипящая вода. При ещё более коротких пространственных и временных масштабах выкипает сама вода и пространство и время теряют смысл. На этом этапе сама физика начинает колебаться, поскольку изучение материи, энергии, движения и их взаимосвязи друг с другом невозможно формулировать без соотнесения со временем. И здесь физики признают, что не имеют понятия, как описывать то, что осталось. Это состояние буквально включает в себя все возможности за пределами пространства и времени.

С буддийской точки зрения, квантовая механика в своём описании реальности предлагает такую степень свободы, которая непривычна для большинства людей и поначалу может показаться им странной и даже слегка пугающей. Как бы западные люди ни ценили перспективу подобной свободы, идея о том, что акт наблюдения события может случайным и непредсказуемым образом влиять на его исход, похоже, налагает слишком большую ответственность. Гораздо легче занимать позицию жертвы и приписывать ответственность или вину за наш опыт некой личности или силе вне нас самих. Но если мы хотим принимать всерьёз открытия современной науки, то должны брать на себя ответственность за свои текущие переживания.

И хотя это может открыть перед нами такие возможности, которых мы раньше не могли себе даже вообразить, нам всё же трудно отказаться от привычной роли жертвы обстоятельств. С другой стороны, если мы начинаем принимать на себя ответственность за всё, переживаемое нами, наша жизнь становится своего рода полем для игры, предоставляющим бесконечные возможности для обучения и изобретений. Наше чувство личной ограниченности и уязвимости будет постепенно сменяться ощущением открытости и возможности. Мы будем видеть окружающих в новом свете — не как угрозу нашей личной безопасности и счастью, а просто как людей, не осведомлённых о безграничных возможностях их собственной природы. Поскольку наша собственная природа не скована произвольными различиями, делающими её «такой» или «эдакой», или имеющей только определённые способности и лишённой других, мы сможем соответствовать требованиям любой ситуации, в которой окажемся.

НЕПОСТОЯНСТВО

Ничто не длится вечно...

Патрул Ринпоче. Слова моего всеблагого учителя

Большинство людей приучены обществом, в котором они живут, навешивать концептуальные ярлыки на постоянно меняющийся поток ментальных и материальных явлений. Например, когда мы внимательно смотрели на стол, мы всё равно инстинктивно называли его столом — хотя и видели, что он представляет собой не одну вещь, а состоит из нескольких различных: столешницы, ножек, боковин, передней и задней частей. Ни одну из этих частей нельзя идентифицировать как сам «стол». На самом деле «стол» — это просто название, которое мы дали быстро появляющимся и исчезающим феноменам, просто создававшим иллюзию чего-то определённо или абсолютно реального.

Точно также большинство из нас приучены прикреплять наименование «я» или «моё» к потоку переживаний, подтверждающих наше личное ощущение себя, или того, что принято называть «эго». Мы кажемся себе этой единой сущностью, которая остаётся неизменной с течением времени. Как правило, мы склонны считать себя сегодня тем же самым человеком, которым были вчера. Мы помним, как были подростками и ходили в школу, и чувствуем, что наше нынешнее «я» — то же самое, что ходило в школу, росло, покидало семью, получало работу и так далее.

Но если мы посмотрим на себя в зеркало, то сможем увидеть, что это «я» изменилось со временем. Возможно, мы сейчас видим морщины, которых не было год назад. Быть может, мы уже носим очки. Возможно, у нас другой цвет волос или их вообще нет. На молекулярном уровне клетки нашего тела постоянно меняются, поскольку старые клетки отмирают, а новые рождаются. Кроме того, мы можем исследовать это чувство «я» таким же образом, как мы рассматривали стол, и увидеть, что этот объект, который мы называем «я», в действительности состоит из множества разных частей. У него есть ноги, руки, голова, кисти, ступни и внутренние органы. Разве мы можем определённо отождествить какую-либо из этих частей с «я»?

Мы могли бы сказать: «Ладно, моя кисть — не я, но это моя кисть». Но кисть состоит из пяти пальцев, ладони и тыльной части. Какую из этих составных частей мы идентифицируем как свою «кисть»? Есть ладонь и тыльная часть, четыре пальца и отстоящий большой палец. Но каж-дь1и из них можно подразделить дальше на ноготь, кожу, кости, суставы и прочее. Мы можем продолжать эту линию исследования вплоть до атомных и субатомных уровней, но по-прежнему останемся с той же проблемой: мы не сможем найти чего-то, определённо идентифицируемого как «я».

Поэтому, анализируем ли мы материальные объекты, время, самих «себя» или свой ум, в конечном счёте мы достигаем рубежа, когда понимаем, что наше исследование может продолжаться вечно. В этом месте наш поиск чего-то неделимого наконец заканчивается полным фиаско. В тот момент, когда мы прекращаем поиски чего-то абсолютного, мы впервые ощущаем вкус пустотности, безграничной, неописуемой сути реальности, как она есть.

Когда мы рассматриваем то огромное разнообразие факторов, которые должны соединиться, чтобы породить наше конкретное ощущение себя, наша привязанность к этому «я», которым мы себя считаем, начинает ослабевать. Мы становимся более склонными отказаться от желания контролировать или сдерживать свои мысли, эмоции, ощущения и прочее, и начинаем переживать их без боли или чувства вины, воспринимая их просто как проявление вселенной безграничных возможностей. Поступая таким образом, мы постепенно возвращаем себе то невинное мировосприятие, которым большинство из нас обладали в детстве. Наше сердце открывается навстречу другим, как распускающийся цветок. Мы лучше слышим других людей, более полно осознаём всё, что происходит вокруг нас, и способны более спонтанно и адекватно реагировать на затруднительные и запутанные ситуации. Так постепенно мы доходим до уровня, который настолько тонок, что мы можем и не заметить, что это происходит, когда обнаруживаем, что пробуждаемся в свободном, ясном, любящем состоянии ума, превосходящем всё, о чём мы когда-либо мечтали.

Но нужно великое терпение, чтобы научиться видеть все эти возможности.

На самом деле нужно много терпения, чтобы видеть.

ДАР ЯСНОСТИ

Все сущее есть проявления ума.

Третий Гьялванг Кармапа. Песнь Кармапы: устремление махамудры определяющего смысла

Хотя мы сравниваем пустотность с пространством для того, чтобы понять безграничную природу ума, эта аналогия не ^совершенна. Насколько нам известно, пространство не обладает сознанием. Однако с буддийской точки зрения пустотность и осознавание неразделимы. Вы не можете отделить пустотность от осознавания, подобно тому как не можете отделить влажность от воды, или жар от огня. Другими словами, ваша реальная природа обладает не только неограниченным потенциалом, но и полным осознаванием.

В буддизме это спонтанное осознавание называется ясность, или иногда — ясный свет ума. Именно познающий аспект ума позволяет нам распознавать и различать бесконечное разнообразие мыслей, чувств, ощущений и проявлений, которые постоянно возникают из пустотности. Ясность действует даже тогда, когда мы не отдаём себе в этом отчёта, например, когда мы внезапно думаем: «Мне нужно поесть», «Мне нужно уйти», «Мне нужно остаться». Без этого ясного света ума мы были бы не способны думать, чувствовать или что-либо воспринимать. Мы не смогли бы осознавать своё тело, Вселенную или всё, что в ней проявляется.

ЕСТЕСТВЕННОЕ ОСОЗНАВАНИЕ

Проявления и ум сосуществуют как огонь и жар.

Оргьенпа. Цитата из «Махамудры определяющего смысла»

Мои учителя описывали этот ясный свет ума как самоосвещающий — подобно пламени свечи, которое одновременно является и источником освещения, и самим освещением. Ясность, или естественное осознавание, — это изначальная часть ума. Вы не можете развивать её так, как, например, развиваете мышцы с помощью физических упражнений. Всё, что от вас требуется, — это признавать её, просто замечать факт своего осознавания. Конечно, проблема здесь состоит в том, что ясность, или естественное осознавание, настолько неотделима от повседневного опыта, что её трудно заметить. Это всё равно что пытаться увидеть свои ресницы.

Так как же нам распознать её?

Будда утверждал, что для этого вам нужно медитировать, но не совсем так, как это понимают большинство людей.

Медитация, о которой здесь идёт речь, это разновидность «не-медитации». Здесь нет нужды сосредоточиваться или визуализировать что-либо. Некоторые из моих учеников называют её «органической медитацией — медитацией без добавок».

Как и в других упражнениях, которые мне объяснял мой отец, мы начинаем с того, что садимся прямо, дышим нормально и постепенно позволяем своему уму расслабиться.

Как он учил тех из нас, кто был в его маленькой комнате в Непале: «Успокоив свой ум, просто позвольте себе осознавать все проходящие через него мысли, чувства и ощущения. И наблюдая их, просто спрашивайте себя: «Есть ли разница между умом и проходящими через него мыслями? Есть ли разница между тем, кто думает, и мыслями, воспринимаемыми думающим субъектом?» Держа в уме эти вопросы, продолжайте наблюдать свои мысли в течение примерно трёх минут, а затем остановитесь».

Так мы там и сидели — некоторые волновались, некоторые были напряжены, но все сосредоточенно наблюдали за своим умом и спрашивали себя, есть ли разница между мыслями и умом, который их обдумывает.

Поскольку я был ещё ребёнком, а большинство других учеников были уже взрослыми людьми, мне, естественно, казалось, что они выполняют упражнение гораздо лучше меня. Но когда я наблюдал за этими мыслями о собственной неадекватности, проплывающими через мой ум, я вспомнил наставления, и произошла забавная вещь. Всего на мгновение я осознал, что мысли о том, что я не так хорош, как другие ученики, были всего лишь мыслями, а мысли в действительности были не постоянными реалиями, а просто движениями ума, который их мыслит. Конечно, как только меня осенило это прозрение, осознание прошло, и я вернулся к сравнению себя с другими учениками. Но тот краткий момент ясности был весьма глубоким переживанием.

Как объяснял мой отец после окончания упражнения, главной целью было осознать, что на самом деле нет никакой разницы между мыслящим умом и мыслями, которые в нём приходят и уходят. Сам ум и мысли, эмоции и ощущения, которые возникают, пребывают и исчезают в уме, — это равные выражения пустотности, то есть открытой возможности возникновения чего угодно. Поскольку ум — не «вещь», а событие, то все мысли, чувства и ощущения, возникающие в том, что мы считаем умом, точно так же являются событиями. Мысли, чувства, ощущения и тому подобное — это просто события, образующие более широкую ткань разворачивающегося процесса, который мы называем умом. Начиная переживать ум и мысли как нераздельные, подобные двум сторонам одной монеты, вы начинаете постигать истинный смысл ясности как безгранично широкого состояния осознавания.

Многие люди думают, что медитация подразумевает достижение какого-то необыкновенно яркого состояния, полностью отличающегося от всего, что они переживали до этого. Они мысленно принуждают себя, думая: «Я должен достичь более высокого уровня сознания... Я должен увидеть что-нибудь чудесное, вроде радужного света или образов чистых миров... Я должен светиться в темноте».

Это называется усердствовать сверх меры, и, поверьте мне, я сам это делал, равно как и многие другие люди, с которыми я познакомился на протяжении многих лет.

Не так давно я встретил одного человека, который создавал себе проблемы, слишком сильно стараясь. Я сидел в аэропорту Дели и ждал посадки на самолёт в Европу, и тут ко мне подошёл человек, спросивший, не монах ли я. Я ответил, что монах. Тогда он спросил меня, не знаю ли я, как медитировать, а когда я сказал, что знаю, он поинтересовался: «И какие у вас переживания?»

«Хорошие», — ответил я. «А не кажется ли вам, что это трудно?» «Нет, — сказал я, — совсем нет».

Он покачал головой и вздохнул. «Мне медитация даётся очень тяжело, — объяснил он. — Через пятнадцать или двадцать минут у меня начинает кружиться голова. А если я пытаюсь медитировать ещё дольше, то иногда меня может и стошнить».

Я сказал ему, что, по-моему, он слишком сильно напрягается, и что ему, возможно, следует попробовать больше расслабляться во время практики.

«Да нет, — ответил он. — Когда я пытаюсь расслабиться, голова кружится ещё больше».

Его проблема показалась мне странной, и, поскольку у меня было впечатление, что он по-настоящему заинтересован в её разрешении, я предложил ему сесть напротив меня и медитировать, в то время как я буду за ним наблюдать. После того как он сел в кресло, напротив меня, его руки, ноги и грудь чрезвычайно напряглись. Он вытаращил глаза, на лице появилась ужасная гримаса, брови изогнулись дугой, и даже уши, казалось, оттопырились в разные стороны. Тело его стало таким напряжённым, что его начало трясти.

Наблюдая за ним, я подумал, что так и у меня может закружиться голова, и потому сказал ему: «Хорошо, остановитесь, пожалуйста».

Он расслабил мышцы, гримаса исчезла с его лица, а глаза, уши и брови вернулись на свои места. Он с нетерпением ждал моего совета.

«Хорошо, — сказал я. — Теперь медитировать буду я, а вы следите за мной так же, как я наблюдал за вами».

Я просто сидел в своём кресле как обычно, держа спину прямо, расслабив мышцы, спокойно сложив руки под животом и глядя вперёд без какого-либо особого напряжения, в то время как мой ум пребывал в чистом внимании к моменту настоящего. Я видел, как мужчина осмотрел меня с головы до пят, а потом снова с ног до головы. Затем я просто вышел из медитации и сказал ему, что я медитирую именно таким образом. Через секунду он медленно кивнул и сказал: «Мне кажется, я понял».

В этот момент объявили посадку на наш самолёт. Поскольку мы сидели в разных салонах, мы поднимались на борт по отдельности и я вообще не видел его во время полёта. Однако после посадки я увидел его среди пассажиров, выходящих из самолёта. Он помахал мне и, приблизившись, сказал: «Знаете, я пытался практиковать так, как вы мне показали, и за весь полёт у меня ни разу не закружилась голова. Думаю, я наконец понял, что значит расслабляться в медитации. Огромное спасибо!».

Безусловно, стараясь слишком сильно, можно получать яркие переживания, но более типичные результаты подобной медитации можно подразделить на три основные группы.

Во-первых, ваш ум может утомиться или притупиться в результате попыток осознавать все проносящиеся через него мысли, чувства и ощущения.

Во-вторых, попытки наблюдать за каждой мыслью, эмоцией и ощущением могут породить чувство беспокойства или перевозбуждения.

В-третьих, вы можете обнаружить, что ум совершенно опустошился: каждые мысль, эмоция, чувство или восприятие, которые вы наблюдаете, проходят так быстро, что просто ускользают от вашего осознания. В любом из этих случаев вы могли бы сделать резонный вывод, что медитация — вовсе не такое замечательное переживание, как вы себе представляли.

На самом деле суть медитативной практики состоит в том, чтобы отказаться от всех своих ожиданий в отношении медитации.

Все качества естественного ума — покой, открытость, раскрепощённость и ясность — уже присутствуют в вашем уме. Вам нет нужды делать что-либо ещё. Вам не нужно переключать или изменять своё осознавание. При наблюдении ума вам нужно всего лишь осознавать те качества, которые в нём уже присутствуют.

ОСВЕЩЕНИЕ ТЬМЫ

Вы не сможете провести чёткую грань, отделив освещенное место от затенённого, — настолько они близки.

Тулку Ургьен Ринпоче. Как есть. Т. 1

Обучение пониманию ясности ума — это постепенный процесс, подобный развитию осознавания пустотности. Сначала вы усваиваете главное, медленно привыкаете к этому, а потом просто продолжаете тренировку в осознавании. На самом деле в некоторых текстах этот медленный процесс осознавания сравнивается с тем, как мочится старая корова, — такое ироничное, приземлённое описание не даёт нам думать об этом процессе как о чём-то ужасно трудном или абстрактном. Однако если только вы не тибетский кочевник или не выросли на ферме, такое сравнение может быть для вас не слишком понятным, так что позвольте мне пояснить. Старая корова мочится не быстро и не за один раз, а медленно и равномерно. Она может не спешить начинать, но не спешит и заканчивать. На самом деле корова может при этом пройти несколько метров, продолжая пастись. Но зато когда всё закончилось — какое облегчение!

Подобно пустотности, истинную природу ясности невозможно полностью определить, не превращая её в то или иное понятие, описать полноценно, не прибегая к какой-то концепции, которую вы можете засунуть в мысленный карман, думая: «Ага, я понял, мой ум ясен, и что дальше?» Ясность в её чистой форме можно только переживать. И когда вы её переживаете, то больше нет никакого «что дальше?». Она у вас просто есть.

Если вы подумаете о том, как трудно пытаться описать то, что по своей сути неописуемо, то, возможно, отчасти поймёте, как непросто было Будде пытаться объяснить природу ума своим ученикам. Ведь его ученики, несомненно, были такими же людьми, как и мы, и ждали ясных определений, которые они могли бы сложить в интеллектуальную папочку, при этом мгновенно почувствовав гордость от осознания того, что они умнее и прозорливее остального мира.

Как мы уже видели, чтобы избежать этой ловушки, Будда решил описывать неописуемое посредством метафор и притч. Чтобы дать нам способ понимания ясности с точки зрения повседневного опыта, он использовал ту же аналогию со сновидением, что и при описании пустотности.

Он предложил нам представить себе, что мы спим в полной темноте, наши глаза закрыты, шторы опущены и наш ум погружается в состояние полного отсутствия чего бы то ни было. Однако в этой темноте, объяснял он, начинают появляться формы и переживания. Мы встречаем людей — одни из них нам знакомы, другие нет. Мы можем оказываться в различных местах, уже известных нам, или в тех, которые мы только что вообразили. Переживаемые нами события могут быть эхом того, что мы переживали наяву, или чем-то совершенно новым, что мы раньше себе не представляли. Во снах возможны любые переживания, а тот свет, что освещает и различает людей, различные места и события в темноте нашего сна представляет собой аспект чистой ясности ума.

Основное различие между примером со сновидением и истинной ясностью состоит в том, что во сне большинство из нас по-прежнему отделяют себя от других людей и от переживаемых мест и событий. При подлинном осознавании ясности мы больше не воспринимаем такого различия. Естественный ум неделим. Не может быть такого, что я переживаю ясность здесь, а ты переживаешь ясность там. Ясность, как и пустотность, бесконечна: у неё нет границ, нет начала и конца. Чем глубже вы исследуете свой ум, тем меньше у вас шансов провести чёткую границу между тем, где заканчивается ваш ум и начинается ум другого.

Когда это начинает происходить, ощущение различия между; «собой» и «другими» сменяется более лёгким и изменчивым чувством отождествления с другими существами и с окружающим миром. И именно благодаря этому чувству отождествления мы начинаем осознавать, что мир, возможно, не такое уж страшное место: что наши недруги — не заклятые враги, а такие же люди, как и мы, жаждущие счастья и стремящиеся к нему лучшим из известных им способов; и что каждый человек обладает интуицией, мудростью и пониманием для того, чтобы видеть дальше кажущихся различий и находить решения, приносящие пользу не только ему самому, но и всем вокруг.

ВИДИМОСТЬ И ИЛЛЮЗИЯ

Тот, кто видит смысл в значимом и отсутствие смысла в бессмысленном, способен на истинное понимание.

Дхаммапада

Но ум подобен иллюзионисту. Он может заставлять нас видеть то, чего на самом деле нет. Большинство из нас попадают в плен иллюзий, которые создаёт наш ум, и, по существу, мы сами подталкиваем себя к порождению всё большего и большего числа неумеренных фантазий. Придуманная драма начинает вызывать привыкание, порождая то, что некоторые из моих учеников называют «адреналиновым драйвом» или «кайфом», который заставляет нас самих или наши проблемы казаться большими, чем сама жизнь, — даже если ситуация, их порождающая, ужасна.

С тем же восторгом, с каким мы аплодируем трюку фокусника, достающего из шляпы зайца, мы смотрим фильмы ужасов, читаем приключенческие романы, ввязываемся в сложные межличностные отношения и боремся со своими начальниками и коллегами. Таким странным способом — возможно, имеющим отношение к самому древнему, рептильному слою мозга, — мы действительно наслаждаемся напряжением, которое вызывают подобные переживания. Усиливая наше ощущение собственного «я» в противовес «им», этот опыт укрепляет наше чувство индивидуальности — которое, как мы видели в предыдущей главе, само по себе является только видимостью, лишённой неотъемлемой реальности.

Некоторые когнитивные психологи, с которыми я разговаривал, сравнивали человеческий ум с кинопроектором. Подобно тому, как кинопроектор проецирует картинки на экран, наш ум проецирует воспринимаемые феномены на своего рода когнитивный экран — контекст, который мы считаем «внешним миром». В то же самое время ум проецирует мысли, чувства и ощущения на другой экран, или контекст, который мы считаем своим внутренним миром, или «собой».

Это уже ближе к буддийскому взгляду на абсолютную и относительную реальность. Абсолютная реальность — это пустотность, состояние, в котором восприятия интуитивно осознаются как бесконечный и преходящий поток возможного опыта. Когда вы начинаете осознавать восприятия как всего лишь мимолетные события, зависящие от обстоятельств, они перестают быть для вас такими значимыми и вся двойственная структура «себя» и «других» начинает терять былую прочность. Относительная реальность — это ошибочная идея, что всё воспринимаемое вами реально само по себе.

Однако не так то просто оставить привычку думать, что вещи существуют где-то «там» во внешнем мире или «внутри». Для этого нужно отказаться от всех иллюзий, которые мы лелеем, и осознать, что все наши проекции, всё, что мы считаем «другим», на самом деле представляет собой спонтанное выражение нашего собственного ума. Это означает оставить идеи о реальности и вместо них переживать поток реальности таким, каков он есть. В то же время вам нет нужды полностью освобождаться от своего восприятия. Вам не нужно укрываться в пещере или в горном ретрите. Вы можете наслаждаться своими переживаниями без активной вовлечённости в них, глядя на них так же, как вы смотрели бы на объекты, являющиеся в сновидении. На самом деле вы можете начать восхищаться тому разнообразию переживаний, что становятся доступны вашему восприятию.

Осознавая различие между видимостью и иллюзией, вы, может статься, признаетесь себе в том, что некоторые из ваших восприятий могли быть неправильными или предвзятыми, что ваши представления о том, какими должны быть вещи, могли до такой степени окостенеть, что вы более не способны видеть никакой точки зрения, кроме своей собственной. Когда я начал осознавать пустотность и ясность своего ума, моя жизнь стала богаче и ярче, да так, что я и представить себе не мог. Как только я отбросил свои идеи о том, какими должны быть вещи, у меня появилась свобода воспринимать свой опыт в точности, как он есть, и в точности, как я есть, именно здесь и сейчас.