Субъекты и объекты: взгляд неврологии

Двойственная мысль — это динамическая энергия ума.

Джамгон Конгтрул Лодро Тайе. Развитие и завершение

Вооружившись познаниями, взятыми из физики и биологии, мы можем задавать более глубокие вопросы об абсолютной реальности пустотности и относительной реальности повседневного опыта. Например, если то, что мы воспринимаем, — это лишь образ объекта, а сам объект, с точки зрения физики, представляет собой кружащуюся массу крохотных частиц, то почему какая-то вещь, вроде стоящего перед нами стола, кажется нам твёрдой? Как мы можем видеть и ощущать стакан воды на столе? Когда мы пьём воду, она кажется достаточно реальной и осязаемой. Как такое может быть? Если мы не будем пить воду, нас будет мучить жажда. Почему?

Вначале следует сказать, что ум вовлечён в процесс, известный как дзинпа, что на тибетском означает «цепляние». Дзинпа — это склонность ума «зацикливаться» на объектах, считая их реально существующими. Буддийская практика предоставляет альтернативный подход к восприятию жизни: вместо перспективы выживания, по сути основанной на страхе, мы можем воспринимать жизнь как череду странных и удивительных событий. Разницу можно продемонстрировать на простом примере. Представьте, что я держу свои чётки в руке, повёрнутой ладонью вниз. В этом примере чётки символизируют все те вещи, которые обычно кажутся людям необходимыми или желанными: дорогая машина, красивая одежда, хорошая еда, высокооплачиваемая работа, уютный дом и прочее. Если я крепко сжимаю свои чётки, какая-то их часть всегда избегает моей хватки и висит под моей ладонью. Если я попытаюсь схватить свободную часть, то ещё более длинная часть чёток выскользнет из моих пальцев, а если я буду пытаться схватить и её, то выскользнет ещё более длинная часть. Если я буду продолжать этот процесс, то в конце концов потеряю чётки. Однако если я поверну свою ладонь кверху и позволю чёткам просто лежать на открытой ладони, то ничто не упадёт. Бусинки будут свободно лежать на моей ладони.

Давайте возьмём другой пример: представьте себе, что вы сидите в комнате, полной людей, и смотрите на стол, стоящий в углу. По привычке вы воспринимаете стол как отдельную вещь — абсолютно целый, самодостаточный объект, который не зависит от субъективного наблюдения.

Но у стола есть крышка, ножки, боковины, задняя и передняя стенки. Если вы помните, что он сделан из разных частей, можете ли вы на самом деле определить его как единый объект?

Исследуя мозг, в котором «нет дирижёра», неврологи обнаружили, что мозг живых существ специально развивался таким образом, чтобы узнавать паттерны и реагировать на них. Из миллиардов нейронов, образующих человеческий мозг, некоторые специально приспособлены для распознавания форм, в то время как другие различают цвета, запахи, звуки, движения и прочее. В то же время наш мозг экипирован механизмами, позволяющими выделять то, что неврологи называют «глобальными» или стереотипными отношениями между такими формами.

Возьмём хорошо знакомый пример небольшой группы зрительных символов, или эмотиконов, вроде сочетания:-), часто используемых в электронных посланиях. Эту группу легко узнать как «улыбающееся лицо с двумя глазами «:», носом «-» и ртом «)». Однако, если эти три объекта расположить как) -.., мозг не узнает паттерн и будет интерпретировать эти формы просто как беспорядочные линии, точки и кривые.

Неврологи, с которыми я разговаривал, объясняли, что эти механизмы распознавания паттернов действуют почти одновременно с нейронным узнаванием форм, цветов и прочего за счет нейронной синхронии, которую можно очень упрощённо описать как процесс спонтанной и мгновенной коммуникации нейронов очень удалённых друг от друга зонах мозга. Например, когда мы воспринимаем формы:-) именно в такой конфигурации, соответствующие нейроны сигнализируют друг другу спонтанным, но чётко скоординированным образом, который характеризует распознавание специфического паттерна. Когда же не воспринимается никакой паттерн, соответствующие нейроны сигналят друг другу беспорядочно.

Эта тенденция узнавать паттерны или объекты — самая ясная биологическая иллюстрация дзинпа из тех, что мне до сих пор встречались. Я подозреваю, что она развивалась в связи с какой-то функцией выживания, так как способность различать вредные, полезные и нейтральные объекты или события была бы весьма кстати! Как мы узнаем позже, клинические исследования показывают, что практика медитации расширяет механизм нейронной синхронии до такой степени, что воспринимающий может начать осознанно понимать, что его ум идентичен воспринимаемым им переживаниям или объектам. Иными словами, длительная практика медитации разрушает искусственные различия между субъектом и объектом, что, в свою очередь, предоставляет воспринимающему свободу определять качество своего опыта, свободу различать, что реально, а что только кажется.

Устранение различия между субъектом и объектом не означает, что восприятие полностью размывается. Вы по-прежнему продолжаете воспринимать опыт с точки зрения субъекта и объекта, но в то же время осознаёте, что это различие, по существу, носит надуманный характер. Другими словами, восприятие объекта не отличается от ума, который его воспринимает.

Поскольку такую перемену трудно постичь на интеллектуальном уровне, мы можем попытаться достичь определённого понимания, снова обратившись к аналогии со сновидением. Если во сне вы осознаёте, что всё переживаемое вами, — это просто сон, тогда вы способны осознать и то, что всё воспринимаемое вами во сне происходит лишь в вашем уме. Такое осознание, в свою очередь, освобождает вас от ограничений типа «проблем во сне», «страданий во сне» и «ограничений во сне». Сон может продолжаться, но осознание освобождает вас от любых болезненных или неприятных переживаний, прописанных в сценарии сновидения. Страх, боль и страдание сменяются ощущением почти детского удивления: «Ого, смотри, что может вытворять мой ум!»

Точно так же, превосходя различие между субъектом и объектом в состоянии бодрствования, вы осознаёте, что всё переживаемое вами не отличается от ума, который это переживает. Жизнь наяву не прекращается, но ваше переживание или восприятие всего, что в ней происходит, смещается от состояния ограниченности к состоянию удивления и восхищения.

ДАР НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ

Когда у ума нет точки опоры, это и есть махамудра.

Тилопа. Махамудра с берегов Ганги

Возвращаясь к примеру разглядывания стола, мы можем сказать, что даже на уровне обычного наблюдения стол находится в состоянии постоянного изменения. Возможно, со вчерашнего до сегодняшнего дня отвалились какие-то кусочки дерева или где-то облупилась краска. Если бы мы смотрели на стол с точки зрения физики, на микроскопическом уровне, то увидели бы, что дерево, краска, гвозди и клей, из которых сделан стол, состоят из молекул и атомов, а атомы состоят из быстро движущихся частиц, перемещающихся в разные стороны в бескрайности субатомного пространства.

На этом субатомном уровне физики сталкиваются с интересной проблемой: когда они пытаются локализовать точное место частицы в субатомном пространстве, им не удаётся измерить её скорость со стопроцентной точностью, а когда они пытаются измерить скорость частицы, то не могут точно определить её местонахождение. Проблема одновременного измерения точной позиции и скорости частицы называется «принципом неопределённости» Гейзенберга, в честь одного из основоположников квантовой механики Вернера Гейзенберга.

Как мне объясняли, проблема отчасти состоит в том, что для того, чтобы «увидеть» местонахождение субатомной частицы, физикам нужно использовать высокие частоты света — форму энергии, которая придаёт частице дополнительный энергетический толчок, изменяющий скорость её движения. С другой стороны, пытаясь измерить скорость частицы, физики измеряют изменения частоты световых волн, которые частица испускает во время движения, — подобно тому, как дорожная полиция использует частоты волн радара, чтобы измерить скорость машины. Световые волны подобны «эху», оставляемому проходящей частицей, которое не даёт достаточной информации о том, где находится частица после того, как она прошла мимо. Таким образом, в зависимости от экспериментов, которые осуществляют учёные, они получают информацию о том или другом свойстве частицы. Попросту говоря, результаты экспериментов обусловлены природой эксперимента — то есть вопросами, задаваемыми учёными, которые ставят эксперимент и наблюдают за его ходом.

Если рассматривать этот парадокс как способ описания человеческого опыта, можно увидеть, что подобно тому, как свойства, приписываемые частице, определяются конкретным экспериментом, который с ней проводят учёные, так и всё, что мы думаем, чувствуем и воспринимаем, обусловливается ментальными привычками, которые мы для этого используем.

Во многом наука — это поэзия века, в котором мы живём. Современная физика показывает, что наше понимание материальных явлений в некоторой степени ограничивается вопросами, которые мы о них задаём. В то же время невозможность точного предсказания того, как и где частица может появиться в субатомной Вселенной, соответствует определённой свободе в определении природы нашего опыта.