Статус кво» значит «да пошло оно все», правда.

На седьмой неделе седьмого года обучения в Хогвартсе Скорпиус понял, что ненавидит Зелья. Раньше этот предмет был его (почти) самой большой страстью, но последние несколько занятий превратились в сущий ад.

 

С материалом он, конечно, справлялся, проблема была не в этом. Проблемой был Альбус Северус Чертов Поттер. Хотя они никогда особо не дружили, но и не враждовали тоже. И никогда не общались больше минимума, необходимого для сохранения в целости котла или собственных конечностей. Таково было Тайное Правило Скорпиуса: «Поменьше разговоров с объектом безответной любви». И это правило существенно облегчало жизнь.

 

Да вот только Альбусу Поттеру, как видно, на правила Скорпиуса было плевать. И теперь, пока зелья тихонько побулькивали в котле, он повадился болтать (болтать!) со Скорпиусом, несмотря на явное отсутствие у того интереса к общению. Интерес проявлял только член Скорпа – но не к словам, а к форме и цвету губ, их произносящих. В итоге на Скорпиуса снова нашло умственное затмение, и он включился в разговор.

 

Это только ухудшило дело – чего и следовало ожидать.

 

Альбус начал здороваться с ним в коридорах. Шесть с хвостиком лет вежливого игнорирования полетели в озеро и были сожраны Гигантским кальмаром. Блин.

Как будто утром майским. Точнее, октябрьским, но какая разница.

Помимо того, что Альбус болтал с ним на уроках и здоровался в коридорах, он начал еще и улыбаться Скорпиусу. По мнению последнего, ничего хорошего в этом не было. Взращивать бессмысленные надежды только затем, чтобы потом втоптать их в грязь? Нет, спасибо. А в том, что надежды будут втоптаны, Скорп не сомневался.

 

Ему бы наверняка удалось противостоять этим улыбкам, если б они не отражались в глазах Альбуса. А улыбающиеся глаза Альбуса – Мерлин, это что-то.

 

Скорпиус придумал новое правило: «Никаких улыбок глазами объекту безответной любви. Улыбаться только губами».

 

Понадобилось всего две недели, чтобы это правило постигла судьба предыдущего. Увы, на свете есть вещи неотвратимые. Чтоб ему пусто было за то, что умеет так улыбаться. И что он стоит того, чтоб улыбнуться ему в ответ.

На нем надо ставить пометку ХХХ. Вполне возможно, она у него где-то и есть.

 

Размышления Скорпиуса приняли более зрелую направленность. Теперь он проводил много времени, гадая, прямые или курчавые на лобке Ала волосы, и такие ли же они непослушные, как на голове. Кусает ли он губы, когда кончает? Какие они на вкус?

 

Действительно ли его рот просто создан для поцелуев, как кажется Скорпиусу? Какие чудеса темной магии может творить этот язык?

 

Опустив и заколдовав полог, Скорп ложился в постель и запускал руку под пояс пижамы. Ласкал член рукой и представлял, что бы сделал с Альбусом, выпади ему возможность хоть что-нибудь с ним сделать. Последние два года он был так занят вздохами и фантазиями, что так и не успел набраться настоящего опыта. И теперь страшно переживал - а вдруг, когда (точнее, если вообще когда-нибудь) ему выпадет такой шанс, он будет так растерян, что не сможет даже снять с Альбуса штаны, не то что сделать ему минет, о котором так часто мечтал (семьсот восемьдесят три раза, но кто считает?).

 

Скорпиус решил, что на члене Альбуса скорее всего есть пара веснушек, и это просто замечательно.

 

Он крепко зажмурился и кончил в ладонь. Хоть что-то в этой жизни не меняется.

Отрицание очевидного, и как в нем погрязнуть.

 

Тем временем расстояние между ними за рабочим столом сократилось с двадцати до десяти сантиметров, а потом превратилось в пять. Скорпиус понятия не имел, как, черт побери, он должен резать, отмерять и помешивать, когда руки, локти и колени Ала находятся повсюду, и тут бы вообще не забыть, как дышать.

 

«У него что, вообще нет никакого понятия о личном пространстве? Возможно, что и нет», - решил Скорпи, убеждая свой член быть паинькой. Если бы Альбус знал, к каким реакциям приводит его вторжение в личное пространство Скорпа, он бы уже сидел на другом конце стола.

 

И тут пять сантиметров превратились в два, хотя Скорпи даже не шелохнулся.

 

Яйца. Мерлина.

 

Если так будет продолжаться, к Рождеству его ждет уютная палата в Святом Мунго. В который раз за этот месяц он наложил на профессора Холлоуэй мысленный Круциатус и принялся старательно растирать кориандр. Или то был олеандр? Пахло мылом, и его так и тянуло попробовать.

 

Тридцать секунд спустя учебник Скорпа полыхнул синим пламенем. Слизерин потерял десять очков, а Альбус – брови.

 

«Но даже это его не испортило», - заметил Скорп с огорчением.

Дальше – больше, и еще дальше.

 

Приближался конец семестра, и Скорпиус с нетерпением ждал глотка свободы от своего неуемного, невыносимого и неотразимого партнера по зельям.

 

В последнюю субботу перед Рождеством незнакомая сова принесла Скорпу странный подарок. Он потряс его. Потыкал пальцем. Спросил у пятикурсницы, что весь семестр с него глаз не спускала, не ее ли это затея. Затея была не ее, и он решился.

Подарком оказалось новехонькое «Зельеделье: продвинутый курс» - взамен изувеченного синим пламенем учебника. Быстрый взгляд на стол гриффиндорцев подтвердил его подозрения - Альбус.

 

Внутри была записка.

 

Староста школы - моя двоюродная сестра, и мне удалось уговорить ее вернуть вам баллы. Единственное, что тебе нужно сделать для этого – пойти со мной в Хогсмид. Можешь, конечно, называть это подкупом, но я решил, что тебе, как слизеринцу, такой метод понравится.

А.П.

 

Черт. Блин, прямо скажем. Яйца Мерлина и все такое.

 

Скорпиус взвесил «за» и «против» того, чтоб рискнуть своим рассудком за десять очков.

 

«За»: слишком много для перечисления. «Против»: слишком мало для упоминания. Разве что та кроватка в Святом Мунго… Но какая разница? Значение здравомыслия в современной жизни сильно преувеличено.

 

Он чуть удивленно кивнул Альбусу и притворился, что снова поглощен завтраком. И краем глаза заметил какое-то движение – это десять изумрудов упали на дно песочных часов Слизерина, в то время как на дне гриффиндорских часов стало на десять рубинов меньше.

 

Ну что ж.

 

Черт. Блин, прямо скажем. Яйца Мерлина и все такое.

 

Скорпиус сумел привыкнуть к болтовне. Смог стерпеть сияющие улыбки. Вынес даже нарушения личного пространства, пахнущие типографией учебники и свидания, купленные с риском потерять Кубок Школы.

 

Но он никак не мог позволить Альбусу прервать поцелуй. О нет, уж этого он не потерпит!

 

Разве он мало страдал?..

 

 

Конец первой части

 

Часть вторая. Восемь шагов к чему-то, или Альбус идет в атаку.

Секретный агент (нуждается в тренировке).

 

Хьюго толкнул Альбуса локтем и кивнул на стол слизеринцев. Ал успел заметить, как белобрысая макушка ныряет за край газеты.

 

Скорпиус Малфой явно был немного чокнутым. Ал списал бы это на чистокровное вырождение, если б его мама сама не была чистокровной. А Альбус тогда кто - трехчетвертнокровный? А Скорпиус приходится ему братом, хоть и двадцатиюродным – это не страшно? Да, волшебная генеалогия – ужасно запутанная вещь.

 

Но вернемся к вырождению. Если б дело было в этом, Скорпиус был бы косоглазым и кривозубым («Или беззубым? Не уверен») коротышкой, а не таким сногсшибательным красавчиком. Потому что если Скорп – не красавец, то Альбусу пора срочно записываться к окулисту и сексопатологу.

 

Ужасно жаль, что они совсем не общаются. Уж им бы нашлось, о чем поговорить, с их-то семейной историей. Поттер и Малфой – это ж легенда! А может, Драко запретил сыну знаться с Алом, потому что тот - полу-Уизел, а значит, даже хуже Поттера обыкновенного? Нет, маловероятно. Время меняет приоритеты людей, даже если эти люди - Малфои.

 

Ал продолжал коситься в сторону слизеринцев, а Скорпиус продолжал выглядывать из-за газеты – и тут же снова за нее прятался. «Может, тебе не хватает железа? Или протеина? Так я с радостью поделюсь своим – ты только попроси».

 

Ал понимающе улыбнулся и вернулся к завтраку. Он уже ждал, когда раздадут расписания - судя по проделкам Скорпиуса, год обещал быть интересным.