VII. Персональное развитие и Биография

 

" Биография человека подобна симфонии,

которую он сочиняет сам. "

Б. Л.

 

Я уже неоднократно указывал на то, что человек может сам создавать свою биографию. Он сам может сознательно или бессознательно творить свою судьбу. При этом все же следует принимать во внимание некоторые моменты:

Первое. Кто хотел бы сознательно проделать путь личного развития, подвластен все же законам развития. Ничто не может, даже если бы и пожелало, "расцвести" прежде, чем выпустит лист, хотя выпускать листья малопривлекательное дело.

Второе. Кто стремится к внутреннему развитию, встречается с различными путями и возможностями - некоторые из них обещают ему рай. Здесь каждый должен сделать свой собственный выбор, по возможности благоразумный. Кто ищет только неконтролируемого "опыта", "расширения сознания" или "видений", тому проще всего и с наибольшим успехом следует подвергнуться воздействию химических средств. Это делают многие, они принимают свое опьянение всерьез как нечто святое, для них это своего рода религия, в которую они хотят обратить других. Не считая любопытных, принимающих наркотики, чтобы их попробовать, а потом ищущих других путей, есть люди, которые пытаются бежать от собственной биографии в мир наркотиков и химически измененного сознания. Это относится ко всем наркотикам, от алкоголя до героина.

Неконтролируемый, хаотический опыт, путешествия и высшее бытие под влиянием наркотиков не имеют ничего общего с персональным развитием. Чтобы достичь личного развития, нужно сознательно тренировать те силы, которые у большинства людей остаются невостребован-ными. Я уже говорил, что в человеке заложено много возможностей, из которых наша современная культура востребует лишь небольшую часть, и поэтому развиваются только эти способности. По этой причине многие люди чувствуют себя недовольными в ограниченном мире, где мы живем как ограниченные личности.

Но какие способности должны развиваться? При ответе на этот вопрос мнения быстро разделяются.

Одни возможности предоставляет нам Восток. Спектр их простирается от классической (и современной) йоги, от дзенбуддизма через движение маздаистов к суфизму. Все эти движения присоединяются к корням нашей западной культуры, все они нацелены в определенном направлении: назад к чистому источнику. Они хотят показать нам, что в течение тысячелетий сохранили свою ценность. И действительно, богатство этих классических моделей личного созревания достойно восхищения. Все они коренятся в культурах, которые можно назвать спиритуалистическими. Спиритуализм это мировоззрение, согласно которому дух есть все, а материя лишь мираж. Все возникло благодаря божественному процессу творения, материя же относится к царству антидуха, к царству тьмы. Человек должен освободиться от искушения тьмы, отказаться от эгоистического сознания "Я" и снова войти в мир божественного света, из которого он родился.

Все эти мировоззрения можно привести к одному знаменателю: все они хотят - говоря кратко - возвратиться к существованию, предшествовавшему рождению, назад в рай, к "до-Я".

Все религии откровения, а также Ветхий Завет, восходят к божественным откровениям древнего времени. В древние времена каждый – благодаря своего рода сновидческому сознанию - имел доступ к миру света. Последние провидцы записывали свой опыт для тех, кто сам не мог видеть. Такое описание развития противоположно современному историко-материалистическому взгляду на историю, согласно которому хитрые священники умели сохранять свою власть над народом с помощью лживых откровений и репрессий. Для нас, созданий двадцатого века, очень трудно, если вообще возможно проникнуть в сознание спиритуалистической культуры. Последний отсвет такой культуры можно еще пережить на примере острова Бали, где в счастливом довольстве и доверии участвует божественный мир в повседневных делах.

Кто окидывает взором грандиозное содержание античных религий с точки зрения современного персонализма, тот познает в них этап истории развития человеческого "Я" - рожденного божественным миром. Но это "Я" уже повзрослело и стало ответственным участником дальней-шего развития. Поэтому оно не может пребывать в периоде своей "юности", какой бы блестящей и доброй она ни была.

Начиная с корней нашей западной культуры, со старых Индии, Персии, Месопотамии и Египета, если называть важнейшие, греческая философия впервые приносит принципиально новую жизненную позицию, которую можно назвать "идеализмом". У Платона божественный мир более не достижим для человека, человек рождается из первобытного мира идей. Познание есть воспоминание о знании, которое было до рождения, воспринимать и понимать означает вспоминать. Но взгляд все еще обращен на до-индивидуальный мир, на "духовную родину" взрослого "Я".

Весь период средневековья и еще в схоластике господствовало философское мышление. "Я мыслю, значит, я существую", - мог восклицать Декарт еще в начале Нового времени. Новое время, начинающееся с Ренессанса (а не с "новосанса", то есть не с рождения чего-то нового), хотело все еще черпать из богатого мира идей Греции. Но вскоре идея выродилась в здравый смысл, родился рационализм. За ним последовал матемализм, единственно реальной идеей для которого была математическая логика.

Тем самым был проложен путь для материализма, мировоззрения, представляющего собой полную противоположность спиритуализму. Материализм считает, что вещи являются лишь материей и выражением Действия материальных сил. Вместо божественного процесса творения выступает его величество случай, производящий из простых связей, более сложные, причем с ростом сложности возникает наконец сознание. Дух же всего лишь майя или большая иллюзия.

Не будем обманывать себя, мы все заражены материализмом, даже тогда, когда мы ищем духа в религии или философии. В тот момент, когда начался спор о причастии и необходимо было привести доказательства существования Бога, материализм проявился полностью.

Каждое мировоззрение ориентируется на определенный аспект. Спиритуализм породил великое учение о мудрости, идеализм - учение об идеях и философию, материализм - учение о материи. Естествознание и техника изменили мир вокруг нас, они принесли материальные блага. Но духовные вопросы остались без ответа. Это стало особенно очевидным в последние десятилетия.

Традиционным, имеющим сформированные институты церквям, образованным спиритуализмом древности, больше нечего сказать постоянно растущему числу молодых людей. Если эти молодые люди еще хотят вообще заниматься духовными вещами, они ищут новых путей, представляющих собой шаг вперед, а не возрождение или повторение уже пройденных ступеней развития.

Этот поиск лучше всего характеризовать как потребность в новом мировоззрении, в котором присутствуют дух я материя, мировоззрении, в котором не нужно отказываться от точного мышления, но в которое может быть включен дух и все, что завоевала наша культура в длительных муках. Можно было бы назвать это потребностью в новом реализме. Реализм как мировоззрение является полной противоположностью идеализма. Реализм хочет в равной мере исследовать дух и материю и объединить их в одном мировоззрении. Такое мировоззрение возникает из исторической необходимости, это следующий шаг развития, который должна совершить наша западная культура. При обсуждении развития личности я еще раз остановлюсь на этом стремлении к новому реализму.

Обратимся к Западу и попытаемся увидеть, какие пути развития имеются там. Из Америки приходят самые различные методы личного развития, выступающие, впрочем, в одеянии терапий и паратерапий: группы сенситивность, базис-группы и энкаунтер-группы, марафонские и гештальт-группы. Все они хотят развивать социальные способности человека, запушенные нашей современной культурой. Вера в группу, в социальное, обладающее более высокой реальностью, чем единичное, развитие индивидуума как в источник новой социальной силы - все это является очевидной реакцией на односторонность нашей культуры. Для устранения этой односторонности такие методы при их серьезном применении могут оказывать индивидуальное терапевтическое воздействие. Однако сомнительным в этих движениях является их псевдорелигиозный характер, которым обосновываются различные терапии. Это, вероятно, не входило в намерения основателей но к этому привели обращенные адепты, поднявшие "здесь и теперь" до религии.

Но несмотря на все, я рассматриваю эти методы как шаг на пути к новому реализму, даже если дух предстает еще довольно абстрактным и лишь очерченным, а именно, только в человеческой личности. Из-за этого он сам, его происхождение, его будущее остаются схематичными. Даже представление о человеке Франкла и Ассаджоли, принимающих высшее "Я", действующее в сфере духа, нее еще остается во власти психологизма; спрашивается, является ли этот дух реальностью или больше достижением нашей культуры.

Восток предоставляет нам различные пути: назад к бытию до-рождения, ко времени до грехопадения. Он дает нам глубокую мудрость старых сочинений и традиций. Но наряду с великими мировыми религиями и их различным содержанием в античности было второе, более подземное течение, оказавшее влияние прежде всего на сферу культуры. Это традиция античных мистических культов. Мистерии были в древности школами ищущих истину, прежде всего школами, которые необходимо было пройти, если нужно было формировать и руководить народом и культурой. Инициант подготавливался к посвящению длительными физическими, психическими и духовными упражнениями, при которых он испытывал примерно то же, что при умирании. Он чувствовал то же, что чувствует умирающий, покидающий свое тело.

Посвященный мист, который от фактической смерти возвращался в жизнь, рождался во второй раз. Смерть больше не пугала его, духовное существование становилось для него реальностью.

Но мистерии представляли собой еще большее, они были импульсом для будущего развития человечества. Здесь упражнялись в абстрактном мышлении, задолго до того, как оно стало всеобщим культурным достоянием. Математика, астрономия, медицина получили форму, которая была далеко впереди своего времени. Известно, что Пифагор в течение 30 лет пребывал в различных мистических центрах, прежде чем принести непосвященным свою математику. Гиппократ был в свое время руководителем мистической школы на острове Кос. Исходя из мистерий, были обновлены и формы социальной совместной жизни, что часто приводило к столкновениям с традиционными формами старых спиритуалистических религий-откровений.

Еще в классической Греции процветали культы мистерий, крупными центрами были Самофракия и Элевзин под Афинами. Все великие философы были посвященными этих мистерий. В известном отношении Мистерих были чем-то вроде "духовных университетов" древности. Хотя содержание учений хранилось в сторогом тайне, они явно влияли на культуру.

Может ли Европа как связующее звено между Востоком и Западом внести свой собственный новый элемент в развитие будущего, реалистического мировоззрения и реалистического портрета человека?

Путь от материализма к реализму (который вновь предполагает реальность духа) не является внезапной мутацией, это развитие осуществляется постепенно. Феноменологическое рассмотрение природы Гете в его "Метаморфозе растений" и прежде всего в его учении о цвете, сенсуалистическая психология Вундта о намеренном восприятии, учение о монадах Лейбница - все это шаги на пути к преодоление грубого материализма.

Прежде всего в феноменологии нам предоставляется метод рассмотрения феноменов, не поддающихся поверхностному объяснению. Феноменологическое изучение явлений природы, "проникновенное описание" без предвзятой материалистической теории являются путем, на который можно ориентироваться в ходе жизни. Также и феноменологическая психология, исследования, такие, как Бёйтендейка о человеке и животном или Портмана о различных видах животных, открывают возможности, с помощью которых сущность человеческого предстает в новом, современном понимании.

Но не каждый захочет или сможет пойти этим путем. Есть также возможность благодаря упражнениям исследовать свой собственный внутренний мир. Моменты, с помощью которых достигают внутреннего покоя, упражнения в концентрации, в эмоциональном спокойствии, тренировка позитивных действий - все это предпосылки для пути во внутренний мир. Концентрация и медитация упорядочивают мир представлений, они наполняют человека тем, чему учили зачинатели развития нашей западной культуры. Одни найдут свой путь в "Имитацио Христа" Фомы Кемпийского, другие - в Данте, в Парсифале или в "Фаусте" Гете. Новый внутренний мир пробуждается к жизни в медитативных занятиях Евангелиями.

Рассмотрение законов развития, которым подчиняются растения, животные, люди и их биографии, пробуждает больше социальных способностей, чем это может сделать концентрация на актуальное чувство "теперь и здесь".

Другим путем пошли различные направления аналитической психологии и терапии. В процессе анализа многолетнего исследующего погружения человеком осознается собственное подсознание. Однако при этом оказывается, что решающим для интерпретации того, что осознается в этом процессе, становится мировоззрение аналитика. Для одного центральным вопросом является биологическое влечение, для другого поиск собственного места в социальном окружении или пробуждение глубочайших и древних символов. В глубинах души иных отражается мир космоса. Бросается, однако, в глаза, что все эти направления (как я показал в предыдущей главе) концентрируются на индивидуальном внутреннем мире или хотят достичь лучшего функционирования сознательной личности при заданных социальных условиях.

Пути личного созревания, которые предлагаются сегодня современному человеку восточными движениями, аналитическим подходом или групповыми терапиями, нацелены все на путь вовнутрь, на все более глубоко проникающую интроспекцию.

В античности начинающий посвященный учился по мистериям, что на пути внутрь он встретится с богами в человеке, но одновременно также с соблазнителями и демонами. Задачей иерофанта, жреца мистерий была забота о том, чтобы Инициант не опускался в бессознательные глубины своей психики, не имея представления о том, что его там ожидает. Он должен был научиться различать между желанием и вожделением, поднимающимися в прекрасных и ужасных образах, и иерархическими существами, которых Библия называет ангелами и архангелами и которые в других культурах имели свои названия. Внутренне эти образы переживали как образы высшей реальности в формах, заимствованных у чувственного мира, снабженных атрибутами, связанными с их сущностью и задачами. Во всех египетских и ассирийских отделах больших музеев можно видеть "имагинации" этих иерархий, высеченные в камне. Также и средневековые картины наглядно показывают, что тогда существовал другой мир, который был так: же реален, как и наш чувственно осязаемый мир. Последствия, которые имеет путь во внутренний мир для современного человека, описывает Юнг. В 1913 году, после долгих колебаний, он принял решение "погрузиться" в глубины собственного подсознания, не зная наверняка, вынырнет ли он оттуда как нормальный человек или как умалишенный. Он чувствовал себя обязанным пойти на этот риск, чтобы лучше понимать своих пациентов и прежде всего так называемых пациентов-шизофреников. Юнгу потребовалось много лет, чтобы систематически переработать это свое "нисхождение в ад". Он изобразил этот свой опыт в картинах и описал его, чтобы иметь возможность подойти к нему сознательно. Кто этого не делает, тот по Юнгу предается негативным силам бессознательного. В эти годы Юнг желал бы иметь духовного наставника -кого-то, кто, зная и направляя, стоял бы над проблемами, кто мог бы прояснить невольные творения его фантазии. Риску, которому подверг себя Юнг, никогда бы не подвергли себя посвящаемые античных мистерий. Они только тогда могли пойти по этому пути, если они были достаточно подготовлены и могли различать иллюзию и действительность, соблазн и призвание. Если современный человек вступает на этот путь без подготовки, он подвергает большой опасности свое духовное равновесие. Поэтому многие ищут, как тогда Юнг, духовного наставника или руководителя на этом пути.

Ни для современного человека стал возможен и новый путь. Положительным результатом нашей естественнонаучной технической эпохи является то, что мы научились воспринимать и исследовать. Правда, естествознание показало себя слепым на один глаз в своем развитии, оно допускало только восприятия, отфильтровываемые его аппаратом, и признавало лишь объяснения, ограниченные материалистическими теориями, но это может измениться.

Этот метод, усиливающий чувственное восприятие и постоянно контролирующий его консистенцию, могут применять также и области науки, которые не исходят из теории материализма.

Феноменология является первым шагом в этом направлении. Первым великим феноменологом в области растительного мира был Гете. Благодаря бесконечному, все более проникновенному восприятию, в результате концентрации перед его духовным взором возник облик прарастения, из которого под воздействием метаморфозы и повышения смогли возникнуть все другие формы растений. Некоторые считают, что это Прарастение является идеей, но для Гете это была идея, которую он даже "видел глазами". Я бы назвал это "объективной имагинацией".

Этот путь вовне, на котором в воспринятых вещах познается формирующе-творящий мир, является путем развития личности, который разработал Рудольф Штайнер в своем так называемом гётеанистическом мировоззрении. Примененные при этом методы исследования предусматривают совершенно другой аппарат, например, применяют картины воспарения и чувствительную кристаллизацию, благодаря чему можно открыть иные, чем при обычном химическом исследовании, качества питьевой воды, питательных растений и лекарственных средств. В области педагогики и лечебной педагогики подход Штайнера ведет к более утонченной диагностике, терапии и методам преподавания. Я еще остановлюсь на этом подробнее, здесь же следует только сказать, что это путь, стремящийся к большей имагинации, инспирации и интуиции. В первую очередь исследуется не собственный внутренний мир с его комплексами и затруднениями, а мир вне человека, который благодаря этому может рассматриваться как пронизанная духом действительность.

Отсюда следует другой социальный подход, который оказывает влияние на медицину, сельское хозяйство, лечебную педагогику и психотерапию.

Путь внутрь, на который можно также вступить с помощью этого метода, получает тогда совершенно иное место в системе ценностей. Собственная внутренняя жизнь становится областью, которая поддается объективному исследованию. Оно менее напряженно, чем зачастую сводимый к голому мистицизму подход старинных учений, и менее обременено эмоциями, чем опыт групповой терапии. Здесь точно знают, что делают, здесь можно продвигаться шаг за шагом в ясном свете контролирующего мышления.Меня часто спрашивали, действительно ли это необходимо, чтобы человек занимался такими загадочными, путающими и, очевидно, также опасными вещами, как исследование бессознательного или поиск реальности по ту сторону реального. Почему человек не удовлетворяется измеримым и контролируемым, чувственно воспринимаемым миром? И здесь предостаточно материала для исследования молодыми честолюбивыми учеными. Зачем все так усложнять? Мы преодолели так много суеверий, зачем же нам снова предаваться вере в так называемые высшие силы?

На такие вопросы есть совершенно простой ответ: кто удовлетворяется обедненным портретом челочка, как голой обезьяны, пусть довольствуется этим. Он констатирует, что с такой концепцией можно чрезвычайно успешно провести среднюю фазу своей жизни. Но в последней трети жизни он испытает трудности. Биолого-материалистический образ человека знает в качестве перспективы будущего только биологический упадок, потерю всего того, что когда-то доставляло ему радость и даже казалось ценным - это слабое место в общем-то хорошей книги Берглера о мятеже пятидесятилетних или иллюзии второй молодости, о которой я упоминал выше. В пятьдесят лет человек не должен иметь никаких иллюзий, более того, он должен примириться с фактом, что его жизнь медленно угасает. Де факто он стоит перед пустотой и должен признать это. Кто хочет жить так, для того целая жизненная фаза, являющаяся для других нзжнейшей частью жизни, остается книгой с семью печатями. Другие же черпают отсюда силу освободиться от биологического упадка и подойти к своей биографии с новыми, творческими мерками. Здесь умы разделяются; нельзя дискуссировать о том, чье существование отвергает собеседник.

Возможность внутреннего развития. "В каждом человеке дремлют способности, благодаря которым он может познать высшие миры", - гласит первое предложение книги "Как достигнуть познаний высших миров?

"Рудольфа Штайнера. После продолжавшегося 50 лет изучения трудов Рудольфа Штайнера можно подтвердить, что в них открыт путь к новому реализму. Кто вступает на этот путь, должен отказаться от надежды на быстрые результаты, "расширенное сознание" или "озарение". Я уже описал, как в этой философии, исходя из современных, естественнонаучных методов абстрактное мышление систематически развивается в "имагинацию". В этой имагинации действительность открывается перед человеком в картинах, которые охватывают больше, чем научные определения.

Если искусством занимаются не ради результата, а чтобы упражняться в восприятии действительности за внешними явлениями, доступ к чему открывают прежде всего мир красок и музыки, тогда жизнь чувств приобретает характер инспирации. Воля приобретает характер интуиции. "Присутствие духа" в буквальном смысле слова является при этом результатом упражнений воли. Эта способность отличать существенное от несущественного является подлинным интуитивным актом.

Из имагинации следует понимание более глубокой истины, из инспирации - постижение красоты и из интуиции - добрые поступки, правильные в данной ситуации. Этот путь может проходить через всю биографию человека. В юности человек пробуждается, он видит загадку собственной личности и загадку мира. Склонность к идеализации велика, терпение еще мало, недооценка сопротивлений огромна. Но все же уже теперь может быть заложено семя, из которого в ходе биографии разовьется совершенное растение, которое полностью расцветет, может быть, только через сорок лет.

В возрасте от двадцати до тридцати лет разивается вся энергия, с которой можно приступить к собственному развитию. Опыт в обращении с внутренними и внешними сопротивлениями приводит в возрасте от тридцати до сорока лет к здоровому отрезвлению. В этом отрезвлении заключена опасность, что человек будет склонен оставить путь внутреннего развития. Жизнь предоставляет теперь так много возможностей, и человек ощущает прежде всего стремление учиться из опыта.

Но и в возрасте около сорока лет остается экзистенциальный вопрос, продолжать или не продолжать идти по этому пути. От этого, собственно, зависит, как пройдет третья большая фаза жизни. Это я уже обсуждал. Но и кто не вступил на путь систематической медитации, должен теперь осваивать области, охватывающие не только материалистическое содержание. Литература, искусство, социальная ответственность могут привести к богатой внутренней жизни.

Во второй половине пятидесятых годов построение внутреннего мира, который должен выступить наряду с миром профессиональным, становится горькой необходимостью. Как часто я спрашивал людей, занимающих ответственные посты: "Кем бы Вы были как человек, если бы Вы каким-то образом, например, из-за несчастного случая, вдруг потеряли работу?" - и как часто неизбежным был ответ: "Тогда бы у меня больше ничего не осталось! " В тот момент, когда кто-то это произносит, для него становится видна пропасть, которой он раньше не видел. Никогда не поздно вступить на этот путь внутреннего развития. Кто делает это в 18 лет, у того еще много иллюзий, но у него больше времени впереди, чтобы достичь реализма. Кто вступает на этот путь в 60 лет, у того много опыта и он сможет быстрее ориентироваться, потому что он неосознанно уже многое знает.

Если человек вступает на путь внутреннего развития, то это имеет последствия для него самого, для его места в обществе, культуры и высшего мира. Личное развитие человека ведет, по представлению Ноймана, к жизни в соотвествии в "внутренним голосом", человек становится "еретиком внутреннего голоса". Наша жизнь, наши действия и мысли управляются теперь не тем, чего требуют от нас фраза, условности и повседневная рутина, а нашим внутренним голосом, развивающейся интуицией.

Это "еретики внутреннего голоса" обновляют нашу культуру. Их всегда преследовали и будут преследовать и в дальнейшем. Раньше им подносили кубок с ядом или сжигали их, сегодня их замалчивают. В социальной сфере это те, кто становится неудобен, кто не удовлетворен существующим. Есть много внутренних голосов, но имеются также нигилистические философии насилия, обещающие нам райские утопии на Земле. Тем необходимее будет становиться в будущем путь середины, путь благоразумия и внутренней дисциплины.

Золотое правило внутреннего образования особенно применимо к социальной сфере. Оно гласит: избегай крайностей, осознай, что все имеет две стороны, что все вещи в действительности всегда и плохие, и хорошие, каждый спорный пункт находится где-то между двумя полюсами.

Для индивидуума путь внутреннего испытания начинается с построение богатой внутренней жизни, с открытия себя для философии, религии и науки, искусства, природы и педагогики. Только при такой богатой внутренней жизни, которая может тихо возникнуть и по своей природе - потому что речь идет в конце концов не о многообразии, а о глубине опыта - жизнь может достичь полной зрелости путем концентрации и медитации.

Личное развитие неизбежно ставит человека перед вопросом, действительно ли существует высший мир или этот высший мир только абстракция или проекция. Невозможно здесь советовать, каждый должен сам прийти к истине, как бы она ни выглядела. Для многих этот внутренний мир ведет к уверенности, что есть объективный духовный мир, в котором человеческое "Я" обретает свою вторую родину.

И в заключение: уже молодой человек задается вопросом "кто я? " Этот вопрос постепенно становится центральным пунктом развития личности. Не потому, что придают такое важное значение своей персоне, а потому, что хотят знать, что, собственно говоря, нужно делать. И здесь есть различные ответы. Шиллер однажды использовал в письме такой ответ: кто вечером посредине письма устало отложил перо и лег спать, найдет утром на столе письмо, готовое лишь наполовину. В этом он несвободен - но он свободен в том, чтобы разорвать это письмо, отбросить его или дописать до конца и отослать. В этом его свобода. Не должно ли быть также с человеческой жизнью? Не находим ли мы на нашем жизненном пути множество писем, исписанных лишь наполовину?

Кто будет продолжать обдумывать эту картину, вероятно, найдет ответ на наши вопросы: кто я? откуда я? какие у меня задачи? где я связан, где я свободен? Как обстоит дело с полунаписанными письмами, которые я нахожу на своем жизненном пути? Должен ли пробиваться в одиночку или же я являюсь частью целого, сотканного из связей, благодаря которым я наряду с другим ощущаю также любовь?

От ответа на все эти вопросы зависит, с как,... входновением и верой человек возьмется сочинять свою биографию.

Наша культура стоит на пороге нового времени. Материализм, конечно, не последнее мировоззрение, созданное человеком. Подлинная задача нашего нового времени еще должна быть выполнена, но ее очертания уже видны. Раньше человек встречался с божественно-духовным миром, обращая взгляд вовне, но тот же мир он находил в себе самом, в своей собственной душе. Впрочем, из-за этого интерес к материальному миру был невелик.

Но постепенно взгляд становился слеп к божественно-духовному миру. Богов больше не было видно, наступили сумерки богов. Только еще в старых мистериях, в мистическом посвящении можно было их пережить. За пророками, последними увидевшими эту реальность, последовали ученые-книжники, дискутировавшие о пророчестве. Философы принесли независимость человеческого мышление, сами же они не могли больше быть провидцами. Между божественным и чувственно осязаемым миром разверзлась пропасть, через которую еще какое-то время был перекинут мостик веры.

Но и собственный внутренний мир стал человеку чужим, и здесь возникла пропасть. Сфера собственного мира в человеке, которую последними еще могли познать мистики в собственном бессознательном, стала для "исследователей" последующих поколений миром слепых, органических влечений, которые можно было узнать только в хаотическом мире иллюзий.

И в отношении внутренней и внешней жизни человек, если он честен, стоит сегодня перед пропастью, которую он не может преодолеть. Вера и мечты поблекли. В этом последнем одиночестве он может найти силу лишь в своем собственном "Я", которая поможет ему найти путь к преодолению обеих пропастей. То, что когда-то человеку было дано, он должен развить теперь сам. Он не может дольше пассивно ждать, он должен сам прокладывать себе дорогу.

Чувственный мир человек все еще воспринимает сознанием, достигающим лишь поверхности, он может развивать гипотезы и теории, с помощью которых он может манипулировать созданным миром и его закономерностями, может творить из старых комбинаций новые комбинации, но он ни в коей мере не может высказываться о бытии вещей. "Онтологические вопросы" уже даже не могут быть больше поставлены, они считаются ненаучными. Человек развился в мастера убийства, но если он все-таки должен описать жизнь не только внешне, но и понять ее во всей реальности, тогда он оказывается перед стеной ограниченности. Он не может ни пробудить какую-либо жизнь, ни объяснить какое-либо осознание, ни проверить какие-либо ценности.

Человек сможет перешагнуть пропасть, отделяющую его от внешнего мира, только тогда, когда он разовьет новые способности - способности, которые в нем дремлют, но которые, как и всякие другие способности, должны быть разбужены и тренированы. Это значит, что восприятие должно дать не только фотографию, но значимый образ, имагинацию.

Художник здесь на шаг впереди нас; подлинное произведение искусства возникает уже из опыта, полученного по ту сторону порога; с одной стороны, оно поддается чувственному восприятию, с другой стороны, оно является откровением того, что есть смыслового за осязаемым. Если сделать еще шаг вперед, то тогда станут очевидны сами творческие силы и откроют нам духовные кулисы природных сил. Наука, искусство и религия, разделившие наше материалистическое мировоззрение на взаимоисключающие области, снова должны стать единством. Сначала должны сблизиться методы науки и искусства, ученый должен дать художнику наглядное представление, художник ученому – понимание. Только тогда проснется новая религия, и это дословно означает воссоединение с божественно-духовным миром. Гете принадлежат слова:

"Кто обладает наукой и искусством, у того есть религия", - этими словами он изложил цель своего феноменологического исследования.

Естественные науки могут и должны снова стать новыми мистериальными науками, спиритуальными науками. Тогда техника снова сможет служить жизни. Мы будем не только сопротивляться разрушению окружающей среды, мы должны будем сами создавать окружающую среду.

С другой стороны, на пути внутрь мы снова должны будем преодолевать пропасть между нами и божественно-духовным миром в нас. Биологические влечения станут тогда дарами божьими, возникшими в ходе длительной духовной эволюции. Нужно лишь научиться не только признавать их и пользоваться ими, нужно будет развить их в новые и высшие формы. И, наконец, все желание и страсти созреют в любовь. В борьбе, которую означает этот путь, станет снова возможной встреча с христианством - встреча, которая избавит нас от одиночества и приведет нас к общности с человеком и космосом.

Мы сами должны пройти этот путь, мы должны перешагнуть порог от дневного сознания к полностью осознанному ночному сознанию. На этом пути концентрация и медитация, беспристрастность и терпимость, мужество и вера приведут нас в рутси, которые простираются к нам из тьмы.

Здоровое развитие может осуществляться лишь при взвешенном соотношении между путем вовне и путем вовнутрь, причем сначала нужно пройти путь вовне. Именно здесь мышление приобретает ту силу, с которой оно будет готово к потрясающим впечатлениям на пути внутрь. Преодоление границы на пути вовне ведет к новому духовному естествознанию, новой медицине и новому сельскому хозяйству, преодоление границы на пути внутрь - к новому учению о человеке, к новой педагогике, новой психиатрии. Оба шага вместе приводят к новой социальной науке, центральным пунктом которой является исследование и развитие, которое становится очевидным в биографии каждого отдельного человека и общества.

Общественное развитие вновь привело нас к критической фазе. Действительной проблемой в этом, однако, является не то, как справедливо мы разделим наибольшие материальные блага. Подлинной проблемой является, хватит ли у нас мужества преодолеть материализм и прийти к новому, духовному реализму. Только если мы достигнем этого, мы сможем приступить к решению материальных проблем по-новому.