Читателям – от автора конспекта

Воспоминания товарища Я. Пече содержат малоизвестный фактический материал о том, как проходила Октябрьская революция в Москве. Эти воспоминания интересны и сами по себе. Но наиболее ценным для современного коммуниста революционера представляется опыт наших отцов и дедов – большевиков. Как готовилось вооруженное выступление, как революционизировались и организовались рабочие и солдатские массы, как на каждом шагу приходилось преодолевать помехи и прямое сопротивление соглашателей, в том числе и среди собственных товарищей и руководителей.

Думается, знакомство с конспектом этой книги будет полезно.

Конспект выполнен с максимальным приближением к тексту. Исполнитель старался по возможности, сохранить стиль и лексику автора. Опускались, главным образом, повторы, малозначительные детали, отступления, не связанные с непосредственными событиями по подготовке и проведению восстания. (Исключением из последнего являются приложения, которые представляют собой интересные документы о состоянии армии в предоктябрьский период 1917 г).

 

От истпарта

Книга т. Я. Пече не может быть отнесена к числу исследовательских работ. Это, прежде всего его личные воспоминания, в которых автор использовал большое количество документов и собранных им отдельных воспоминаний других участников

…Однако не весь собранный т. Пече материал…может быть назван не вызывающим сомнений, бесспорным материалом. Вот почему приводимые в работе т. Пече фактические сведения, особенно те из них, которые опираются на личные воспоминания автора и опрошенных им участников, необходимо отнести целиком на ответственность т. Пече.

…Приходится констатировать известную слабость его общеполитической оценки периода восстания в Москве. Он недостаточно останавливался, прежде всего, на роли и значении большевистской партийной организации, а в значительной части и массового рабочего движения в этот период… Его политические характеристики иногда примитивны. А в оценке уклонов, шатаний и соглашательства (которых в Москве было особенно много) в нашей партийной организации в нем сквозит, прежде всего, практик-боец, а не историк. В противовес колеблющимся и нерешительным, особенно зараженным интеллигентскими настроениями некоторым московскими руководителям нашей организации - он выдвигает лозунг: если драться – так драться до конца, и с чрезвычайным упорством проводит его в жизнь. Именно эта решительная политика, в конце концов, как известно, обеспечила в Москве победу.

Несомненно, положение и в ВРК, и в МК была более сложным, чем представляется т. Пече. …Несмотря на недостатки в работе т. Пече… его оценка общего положения в Москве является более или менее – приемлемой.

(Далее даются ссылки на имеющиеся в распоряжении Истпарта документы, в первую очередь протоколы Московского обкома и МК, подтверждающие «наличие соглашательской тенденции в действиях значительной части верхушки работников Москвы, что подчеркивает и т. Пече»).

…Работа т. Пече дает, в общем, богатый и в известной части совершенно новый материал, хотя и требующий еще соответствующей проверки и проработки, а возможно – и ряда правок. Выпуская эту книгу, Истпарт рассчитывал, что она вызовет дальнейшие отклики для освещения … партийной истории и Октябрьского переворота 1917 г.

 

В большевистской партии, несмотря на колебания отдельных руководящих работников, (например, т. Каменева), уже в начале Февральской революции, еще до приезда т. Ленина, ставился вопрос о воссоздании боевой организации нашей партии.

На совещании в МК в конце марта был поставлен вопрос о боевой организации с учетом боевого опыта 1905 г. Решили назвать рабочие вооруженные отряды Красной гвардией и организовать ее в первую очередь на заводах Москвы и в важнейших стратегических пунктах провинции, главным образом, на оружейных предприятиях и складах.

После этого мы приступили к учету всех боевиков 1905 г. Мы с радостью вспомнили слова т. Ленина на Лондонском съезде, принявшем постановление о временной ликвидации боевых организаций: «Спрячьте свое оружие, оно вам пригодится». Мы брали на учет это оружие «из архива» вместе с оружием, приобретенным во время Февральской революции.

Вначале Красная гвардия организовывалась из партийных товарищей, составивших ее кадр. В дальнейшем мы начали привлекать в ряды Красной гвардии сочувствующих рабочих и солдат.

Приезд т. Ленина и особенно его тезисы значительно способствовали усилению работы. Через тт. Бухарина, Дзержинского, Ольминского т. Ленин выяснял наличие боевых сил в московской организации и назначал ответственных для учета всех большевиков, знакомых с боевой работой, главным образом активистов революции 1905 г.

Старые боевики 1905 г., только что вернувшиеся из ссылки, на собрании партийного актива горячо поддержали тезисы

т. Ленина, вызвавшие большие разногласия в МК и среди членов фракции Президиума и Исполкома Моссовета. Большинство оказалось на стороне тезисов т. Ленина и вопрос о создании Красной гвардии был поставлен на заседании МК партии большевиков 14 апреля 1917 г. Там принимается постановление о работе военной организации и Красной гвардии. Здесь же выбирается комиссия по проведению этой работы. (Фактически из избранных остался работать только т. Дзержинский и она была пополнена тт. Штернбергом и Пече).

Связавшись с активом бывших боевых руководителей 1905 г., начали организацию по районам Москвы нелегальных штабов Красной гвардии. На некоторых заводах рабочие уже имели свои дружины (з-д Михельсона, авиазавод «Мотор», телефонный з-д, з-д «Проводник» и з-д Военно-промышленного комитета и др.), состоявшие из кадра боевиков 1905 г.

Сначала образовали по районам «тройки» и «пятерки». Эти районные штабы посылали по одному представителю в Центральный штаб Красной гвардии, устанавливая, таким образом, связь центра с районами. Из состава этих товарищей была выбрана руководящая центральная пятерка в составе тт. Штернберга, Пече, Зимина, Ведерникова, Добрынина.

После официального оформления штабов началась официальная работа по районам и заводам Москвы. На местах инспектировали заводских руководителей и активистов, разбивая с самого начала по десяткам для конспирации. Читали доклады для заводских и районных руководителей об инспектировании и порядке организации, о действиях Красной гвардии в районах, обращали главное внимание на организацию массового движения.

В 1917 г. до октябрьских идей, Москва не видела революционной уличной борьбы, за исключением небольших стычек при демонстрациях и разоружении полиции. Мы учли этот момент и агитировали среди рабочих за самовооружение. Нам на помощь пришли политзаключенные, освобожденные из тюрем. Например, из Бутырки приехал осужденный на каторгу т. Дзержинский. Эти товарищи включились в большевистскую организаторскую работу.

Московские рабочие имели по заводам лишь единичные, не связанные между собой группы участников восстания 1905 г. Правда, в это время в Москве и области находились многие эвакуированные с Польши или Латвии заводы с большим кадром революционных рабочих и имевших большевистские группы (к сожалению, недостаточно связанные с остальными большевиками Москвы). Боевые организационные структуры вначале организовывались на крупнейших заводах.

Временное правительство, спохватившись, что рабочие вооружаются за счет полиции, издало приказ о сдаче этого оружия в городскую думу. Меньшевики и эсеры убеждали рабочих, что не нужно создавать новую вооруженную силу, а следует привлечь солдат старой армии на сторону народа. Однако, по призыву большевиков рабочие оружие не сдавали, а прятали его у себя на заводах. Большевики считали, что нужно создавать свою армию, а старую разложить.

Но в этом вопросе и в нашей среде были уклоны от общей большевистской линии. Даже некоторые товарищи из МК, вопреки мнению т. Ленина, выраженному на апрельской конференции большевиков (24-29 апреля), считали подготовку к вооруженному восстанию неактуальной. Но они были в меньшинстве, и мы с ними не считались. Оружие рабочие приобретали самыми различными способами и, главным образом, по почину самих рабочих, фабзавкомов и партячеек. Так, ячейка завода Михельсона, узнав, что на складах Сибирского банка находится эвакуированное оружие варшавской полиции, которое меньшевики и эсеры хотят сдать правительству, снаряжает отряд и захватывает 200 револьверов и 24 ящика патронов. Рабочие этого завода прячут 120 винтовок, взятых в февральские дни, в деревянной стене завода. В Лефортово рабочие устраивают платные спектакли, отдавая все сборы на закупку оружия. Рабочие завода Второва отнимают шесть винтовок у караула в Хамовнических казармах. Один из заводов отчисляет от заработка 3000 рублей на нужды МК и покупку оружия. Многие рабочих во всех районах Москвы покупают револьверы, винтовки и даже пулеметы у солдат. Много купленного таким образом оружия является устаревшим и испорченным. Но это не смущает рабочих и штабы Красной гвардии, которые, тем не менее, не срывая инициативу частных начинаний, вводили это дело в организованное русло. Были установлены связи с организациями, работавшими в арсеналах (например, в Симоновском) и в казармах, увеличив техническую возможность захвата оружия в нужный момент. Руководство железных дорог было вынуждено пойти на создание вооруженной рабочей охраны, т.к. после разгона жандармов железнодорожные станции и склады остались без защиты от мародеров. Только на Курской железной дороге дружины рабочей охраны получили от запасов гражданской милиции более 145 винтовок. Часть оружия железнодорожные рабочие захватили при разоружении полиции. Так, большевики главных мастерских Александровской железной дороги при разоружении городовых 2-го Пресненского участка взяли 12 браунингов. Рабочие завода Второва отобрали у милиции Хамовнического района 4 берданки с патронами. В Орехово-Зуево партком, пригласив офицеров 21-го полка на спектакль и угостив их, тем временем вывез на грузовиках 300 винтовок и 61 000 патронов.

Центральные и районные штабы Красной гвардии совместно с комитетами заводов Второва и Михельсона поддерживали тесную связь с полковыми комитетами 55-го, 193-го и других полков. По их ордерам мы приобретали оружие из других полковых цейхгаузов. Но все-таки оружия было недостаточно. Но это не смущало рабочих и организаторов-большевиков. Рабочие говорили: «Начнется борьба – оружие само найдется». Наш оперативный штаб подготовил планы захвата оружия, с оружейных заводов Тульского, Владимирского, Кунцевского, Мызо-Раевского, Симоновского и других не менее крупных складов. Для подготовки Октябрьского восстания постепенно бралось оттуда и пряталось по заводам. Тактикой центрального штаба Красной гвардии в это время было – организовать и сосредоточить в руках рабочих Москвы как можно больше маленьких арсеналов вооружения.

В Замоскворецком районе Центральным штабом Красно гвардии был создан пункт выделки ручных гранат. На заводах Михельсона, «Мотор» и телефонном велось изготовление разных частей ручных гранат. Кроме того, изготовление ручных гранат по инициативе районного штаба было налажено на заводе Второва, где до 20-х чисел октября было скрытно произведено 3000 гранат.

После июльских и особенно корниловских дней, когда Московский гарнизон, ранее шедший за кадетами, эсерами и меньшевиками – повернулся к большевикам – нашим представителям был открыт, хотя и нелегальный, доступ в казармы. Это увеличило возможность получения ручных гранат, патронов и другого вооружения от революционных солдат, поэтому собственное изготовление гранат можно было уменьшить, и эта работа перешла на второй план. Мы занялись обучением Красной гвардии.

Для обучения отрядов Красной гвардии служило нам оружие, спрятанное на заводах (Михельсона – 155 винтовок, «Мотор» - 20 винтовок, Тильманса – 40 винтовок, «Каучук» - 2 пулемета, несколько бомбометов и несколько десятка револьверов).

Замоскворечье, Городской, Лефортовский и Хамовнический района под руководством наших подпольных штабов приступили к полулегальному обучению отрядов Красной гвардии военному делу.

Комиссары Керенского были в ужасе. По приказу начальника милиции, меньшевика Никитина, были произведены налеты-обыски в Городском районе в то время, когда шло массовое обучение красногвардейцев. Стоящих в дверях часовым удалось предупредить товарищей и на время задержать облаву, поэтому большую часть оружия удалось спрятать в специально сделанных хранилищах. Был проведен налет на столовую Коммерческого института во время обучения районных организаторов. В этом налете милиции удалось захватить несколько винтовок, но большая часть оружия была спрятана в общежитии студентов.

Больше всего налетов Никитин со своей шайкой сделал налеты на красногвардейские штабы, а не по заводам, где главным образом обучались красногвардейцы, поэтому пришлось усилить бдительность при штабах Красной гвардии, так как там обсуждались стратегические и тактические вопросы, в них поступали сведения о количестве оружия. Эти налеты не остановили нашу работу. Напротив, она усилилась, но мы должны были еще больше законспирировать свою подпольную деятельность.

В корниловские дни Красная гвардия усилила военно-техническую работу по подготовке восстания. Через Хамовнический комитет была установлена связь с химиками и пиротехниками завода Второва, от которых стал поступать тротил, динамит, пироксилин. Товарищу Пече удалось также получить от солдат Хамовнических казарм некоторое количество винтовок, ручных гранат, и несколько пулеметов.

После получения пироксилина был произведен учет саперных подрывников в Хамовническом районе. Эти товарищи накануне восстания были использованы для подготовки взрывов на железных дорогах и мостах, чтобы не допустить в город враждебные революции войска. Была также установлена связь с саперами, которые стали инструкторами при наших лабораториях по изготовлению ручных гранат. Кроме наших инструкторов, боевиков 1905 г., в качестве инструкторов были использованы сочувствующие нам прапорщики и унтер-офицеры. Большая работа проводилась среди солдат, которые снабжали нас патронами, иногда винтовками и бомбами, вели с нами стрелковые занятия. Однако основная цель, к которой мы стремились и которой достигли, было – парализовать натравливание Временным правительством солдат против Красной гвардии.

Чем ближе к Октябрю, тем больше вооружение рабочих приобретало массовый характер. Оружия требовалось все больше. Особое значение имело для нас занятие огнескладов и арсеналов. Мы направили туда наших испытанных товарищей, чтобы вести подготовительную работу для захвата этих складов и оружия.

Огромным увеличением наших вооруженных кадров явилось присоединение к нам Мастерских тяжелой артиллерии в Лефортове и освобождение из тюрьмы накануне Октябрьского восстания около 670 человек «двинцев», арестованных Керенским. «Двинцы» по своему составу были главным образом рабочие, со значительным процентом членов нашей партии, актива Красной гвардии и Военного бюро МК. «Двинцы» были распределены по заводам и под руководством штабов Красной гвардии повели энергичную работу и как инструктора, и в значительной степени, как пропагандисты. Они внесли новую революционную струю в солдатские массы довольно отсталого в политическом отношении московского гарнизона и сыграли очень большую роль в спайке Красной гвардии с войсковыми частями. Они дали первый бой юнкерам на Красной площади.

Работа в Красной гвардии была связана и с Военным бюро МК. И хотя это бюро не играло почти никакой роли в вооружении и военном обучении рабочих, через него поддерживалась связь с большевиками, находящимися в войсковых частях.

Поскольку в МК не было единого мнения о необходимости подготовки вооруженного восстания, нам приходилось обходить некоторых наших товарищей и нередко приходилось слышать от них упреки по поводу «подпольного» вооружения рабочих. Однако большинство МК было вместе с нами, кроме того, т. Ленин неоднократно наводил справки и проверял нашу работу.

 

Июльская демонстрация в Москве явилось первым маневром, проверкой боевых сил Красной гвардии революционных воинских частей, составлявших основной кадр демонстрации.

Постановление о проведении июльской демонстрации было вынесено на обсуждение Исполнительным бюро МК совместно со штабом Красной гвардии и Военным бюро. На заседании МК 6-7 июля было решено, что Красная гвардия выйдет на демонстрацию со скрытым оружием, а воинские части – вооруженные. Когда большинство членов МК и Центрального штаба Красной гвардии разъехались по районам для организации демонстраций, группа членов МК, выступавших за отмену демонстрации, собрала экстренное заседание МК в половинном составе, где было принято постановление об отмене демонстрации и немедленно было передано его распоряжение по районам. Но решительное настроение райкомов взяло верх и мы, оставшиеся члены МК и штаб Красной гардии, демонстрацию

все- таки провели.

Меньшевики и эсеры из Моссовета откуда-то узнали, что в МК получилось расхождение по вопросу о демонстрации и повели энергичную агитацию против нее.

Несмотря на противодействие буржуазии, эсеров и меньшевиков, склонного к оппортунизму меньшинства МК, на демонстрацию в Москве вышло все-таки 13 районов – 50-60 тыс. человек, не успевших соединиться в общее шествие. Каждому району пришлось пробиваться сквозь ряды организованных контрреволюционных сил во главе с меньшевиками и эсерами, превышающими наши силы в 2-3, а местами в 5 раз.

В районах при формировании колонн собрались под руководством меньшевиков и эсеров большие толпы, которые присоединялись к демонстрантам и старались агитацией и силой рассеять и сорвать демонстрацию. А когда им это не удалось, тогда они собрались на Остоженке, Воздвиженке, Лубянке, Театральной площади, чтобы преградить путь демонстрации. Их количество превышало наших демонстрантов раз в пять, особенно в центре, где была мобилизована вся буржуазия. Произошли столкновения. Многие рабочие и красногвардейцы были избиты, но они даже со сломанными древками от сорванных знамен стойко дрались во главе с большевиками и руководителями Красной гвардии. Имел место случай, когда в разгар столкновения прибежали трое членов МК и требовали, чтобы рабочие разошлись. Они получили ответ крепким словом.

После этой пробы сил меньшевикам и эсерам уже не давали говорить на рабочих митингах – рабочие стаскивали их с трибун и избивали. Красная гвардия в этот период вышла из подполья, но кадры ее организаторов еще тщательней законспирировались, так как после июльской демонстрации агенты Временного правительства, эсеры и меньшевики, узнав, что в нашей среде есть разногласия, стали арестовывать более решительных большевиков. После июльских дней произошел большой наплыв заводских рабочих в Красную гвардию. Еще более усилилось обучение Красной гвардии, причем это обучение было тесно связано с воинскими частями гарнизона. Бывали случаи, когда при отсутствии оружия в некоторых подразделениях Красной гвардии, солдаты приходили со своим оружием, скрывая это от начальства. При Центральном штабе Красной гвардии был организован в июле весьма конспиративно Оперативный штаб, который занялся изучением стратегических пунктов и составлением планов вооруженного восстания, исходя из «Тактики уличного боя» Вычегодского и боевого опыта 1905 г. К работе штаба были привлечены специалисты военного дела (более 10 человек). Было запланировано издание нового, более расширенного сборника по тактике уличного боя и гражданской войны применительно к нашим условиям, но быстрое развитие событий не дало довести эту работу до конца, хотя подготовленные материалы были использованы для инструктирования руководителей частей и подразделений Красной гвардии. Мы успели только учесть все боевые силы и организовать и революционные воинские части по распланированным районам Москвы.

От каждого районного штаба Красной гвардии были взяты по 3-5 представителей, которые работали в оперативном штабе над составлением плана восстания и должны были основательно знать все стратегические пункты своего района, чтобы руководить восстанием самостоятельно на случай потери связи. Представители штабов, организованных на оружейных складах, и заводах, разрабатывали планы захвата оружия. Были определены места для рытья окопов и постройки баррикад. Во время Октябрьского восстания это было проведено в жизнь главным образом под руководством товарищей, работающих в оперативном штабе.

Этот план восстания по районам и в центре знали только 3-5 человек и те товарищи, которые работали над ним в оперативном штабе. Знали его и некоторые члены МК. Вообще же план оставался чрезвычайно секретным. Разрабатывался же план следующим образом. В здании МК (бывшая гостиница «Дрезден») было отведено две комнаты. Все стены этих комнат были увешаны планами г. Москвы и области, военными картами, добытыми из Главного топографического управления и из кабинета бывшего генерал-губернатора Москвы, с точным определением рельефа местности, с обозначением всех войсковых частей и милицейских (бывших полицейских) участков, с указанием телефонной и телеграфной связи между ними. Кроме этих карт у нас также были карты окрестностей Москвы и расположения военных складов, были и карты Московского военного округа.

К картам и планам мы присоединили свою карту и план, разработанный для восстания еще в 1905 г. Карту нападения мы противопоставили картам обороны генерал-губернатора Москвы, таким путем мы начали по районам определять места войсковых частей противника, нейтральных частей и частей, революционно настроенных полностью или частично. Набросали проекты баррикад. При разработке плана велось систематическое изучение каждого района в отдельности, учитывались сведения о силе и действиях наших партийных ячеек, особенно на огнескладах, арсеналах и военно-технических лабораториях и т.д.

В первую голову намечено было взять почту, телеграф, телефонную станцию, Кремль и склады огнеприпасов – Симоновский, Мызо-Раевский, Тульский, Владимирский и эшелоны с оружием, находящиеся в Гжатске, посланные нашим противникам Общеармейским комитетом. Во вторую очередь мы должны были взять школы прапорщиков, всю артиллерию, находящуюся в Москве, и особенно Мастерские тяжелой артиллерии. В них находилось около 400 орудий, хотя замки, панорамы и снаряды от этих орудий были изъяты и намеренно спрятаны контрреволюционным офицерством. Через наши партийные ячейки в частях, на складах и в арсеналах они были найдены и взяты на учет (с помощью Военного бюро МК). В районах ненадежных частей (юнкерских и др.) решено было поставить баррикады и вырыть окопы, заняв их красногвардейцами. Замоскворецкий район было решено укрепить по линии Москвы-реки, Городской – в районе Сухаревки и Лубянки, в Сокольниках – принять все меры к охране Мызо-Раевского арсенала-огнесклада, и также совместно с Железнодорожным районом захватить поезд с оружием, стоявший в Гжатске. Были взяты на учет все транспортные базы. Планировалось в начале восстания направить людей на оружейные заводы в Тулу, на окрестные базы огнеприпасов, чтобы оттуда доставить Москву вооружение.

Таким образом, план вооруженного восстания нашим оперативным штабом был вполне своевременно и достаточо разработан и в Октябрьские дни послужил основой для наших боевых действий.

 

Следующим этапом еще большего сплочения Красной гвардии после июльских дней было так называемое Московское совещание, на котором контрреволюционные силы (как они себя называли – «живые силы») организовались для захвата власти. В дни совещания, согласно резолюции Общегородской конференции большевиков от 10 августа 1917 г., в Москве была проведена кампания митингов и протестов против совещания, а в день его открытия – всеобщая забастовка с участием 410000 рабочих. Делегация большевиков на совещании огласила декларацию, разоблачающую его контрреволюционный характер, и демонстративно покинула совещание.

В этот период Красная гвардия улучшила охрану заводов и начала явочным порядком проводить контроль над производством и частично даже проводить национализацию заводов.

Мы проводили контроль над производством через заводские комитеты, а там, где они были под контролем меньшевиков и эсеров, через наши партячейки совместно с Красной гвардией. Суть контроля – при отказе фабрикантов удовлетворить экономические требования рабочих завкомы под руководством наших партячеек и Красной гвардии проводили проверку бухгалтерских книг и фактур, устанавливая прибыльность или убыточность предприятия.

Такие действия вызвали бурю негодования у фабрикантов и заводчиков, которые с помощью своей охраны заводов, отказывались допускать контроль. Тогда фабзавкомы стали заменять эту охрану сочувствующими нам рабочими: Красная гвардия при массовом участии рабочих снимала охрану администрации и расставляла свои посты. При этом в большинстве случаев наши посты вооружались отобранным силой добровольно сданным оружием заводской охраны.

Все это было бы невозможно, если бы меньшевики и эсеры во время июльской демонстрации не так сильно скомпрометировали бы себя в глазах рабочих. Однако в некоторых местах введение рабочего контроля не давало желаемых результатов, и рабочие выходками фабрикантов и заводчиков были поставлены перед необходимостью частичной национализации заводов. Примеры. На заводе «Мотор» рабочие получили отказ в экономических требованиях, хотя контроль по книгам завода показал, что требования были выполнимы. Тогда было созвано общее собрание рабочих с приглашением администрации и правления завода. После подтверждения отказа удовлетворить требования собрание удалило дирекцию и правление, призвало инженеров, мастеров и служащих идти вместе с рабочими и постановило пустить завод и работать без дирекции и правления. Немедленно были отобраны все ключи, договора, чертежи заказов, выставлен караул Красной гвардии у денежного ящика и у ворот. Ему было дано указание не пускать на завод дирекцию и правление. Было выбрано новое правление из рабочих и одного инженера. Новое правление приступило к работе и рабочие стали получать жалованье по новым ставкам. После этого на завод приехали соглашательских социалистических партий, Моссовета, профсоюзов, комитета фабрикантов и заводчиков. В течение 5-6 часов рабочих они уговаривали на собрании, но рабочие отказались. Аналогичные события произошли на других авиазаводах Москвы, на заводах Гужона, Второва и др. На заводе «Мотор» такое положение сохранялось 1,5 месяца, пока правление завода, 0пока правление завода, комитет фабрикантов и заводчиков не удовлетворили большинство требований рабочих.

 

Когда генерал Корнилов организовал попытку контрреволюционного переворота на всех заводах Москвы, по инициативе нашей партии, и Красной гвардии, а также новых элементов из эсеров и меньшевиков и эсеров, которые тогда пошли вместе с нами против авантюры Корнилова, мы довольно легко организовали силы для обороны Москвы.

Районные штабы Красной гвардии организовали учет мобилизованных и приведенных в боевую готовность сил Красной гвардии. Через ответственных дежурных в отрядах и штабах на отдаленных заводах, районные штабы могли в любое время вызвать отряд и поставить ему боевую задачу, например, занять вокзал, послать подкрепление, разведку, выставить посты и т.д. Так, по команде районного штаба Красной гвардии около 200 красногвардейцев заводов «Поставщик», «Циндель», и др. заняли Павелецкий вокзал, расставив на железнодорожном полотне свои пикеты. Они контролировали все прибывающие поезда, чтобы предотвратить прибытие контрреволюционных офицеров или войсковых частей. Там произошло даже одно небольшое вооруженное столкновение.

Пикеты и обходные группы выставлялись и посылались непосредственно районным штабом, который управлял отрядами, поддерживал с ними связь и контролировал их работу. Пикеты и посты выделялись из состава заводских отрядов, которые на 90 % состояли из рабочих.

Таким образом, была мобилизована и поставлена под руководство штабов Красной гвардии вся революционная масса, в том числе в районах и на заводах, на которые был перенесен центр тяжести всей работы нашей партии.

Эсерствующие рабочие были более чем на 90 % с нами, а колеблющаяся эсеро-меньшевистская интеллигенция, неожиданно для себя вынужденная идти вместе с нами, была в панике и перед контрреволюцией и перед надвигающейся революцией. Она больше всего не понимала, откуда возникла так быстро мощная, организованная Красная гвардия.

Наши организаторы были направлены на военные склады. В результате их работы если бы в корниловские дни дело дошло до вооруженной борьбы, оружие немедленно было бы взято с этих складов и распределена по складам. При разработке плана обороны в эти дни Центральный штаб Красной гвардии также принял меры по подготовке транспорта. В военных авторотах в сокольниках работали наши товарищи – большевики и автотранспортные части к моменту к моменту выступления Корнилова политически технически были готовы принять участие в вооруженной борьбе на нашей стороне…

В корниловские дни левые эсеры и меньшевики-обновленцы буквально засыпали нас массой военных спецов и старых эсеровских дружинников, но мы им не доверяли. Опираясь на военные организации, МК, который направил к нам небольшой кадр военных работников, и привлекая рабочих, служивших ранее в армии, и бывших унтер-офицеров, мы добились того, что командные кадры Красной гвардии были на 75 % большевистскими. К октябрю этот процент еще более вырос. Не доверяла социал-соглашателям и передовая рабочая масса города Москвы.

В конце августа состоялась конференция фабрично-заводских комитетов, вся работа которой проходила под руководством большевиков. Выступавшие на ней меньшевики и эсеры были окончательно разбиты. В центре внимания конференции были темы о Красной гвардии, о вооружении и самообороне рабочих против контрреволюционных выступлений. Конференция определенно высказалась за вооруженный захват власти Советами в Москве.

Одновременно при Моссовете из представителей всех социалистических партий была организована «девятка». С ее помощью меньшевики и эсеры при содействии некоторых большевиков, склонных к соглашательству, попытались вырвать Красную гвардию из рук большевистской партии и подчинить ее коалиционному руководству. Целью коалиции было поставить мелкобуржуазных руководителей во главе Красной гвардии, обеспечив таким образом поддержку Красной гвардией Временного правительства.

Однако нам удалось, действуя через Центральный штаб и при поддержке большинства МК, направить работу ячеек Красной гвардии на организацию самообороны, и, ведя ее параллельно деятельности «девятки», избежать с ней какими-либо организационными нитями.

 

В начале сентября по инициативе большевистской фракции пленум Моссовета постановил создать Красную гвардию. Первый пункт постановления гласил: «Красная гвардия учреждается для задачи защиты завоеваний революции и охраны порядка в городе наряду с милицией и войсками, а также для усиления охраны заводов от злоумышленных покушений».

Меньшевики, эсеры и объединенцы созвали учредительное собрание для организации «Главного штаба Красной гвардии» - в противовес большевистскому Центральному штабу Красной гвардии. При поддержке соглашателей-большевиков из Моссовета этот штаб был создан из представителей всех социалистических партий, но без участия представителей МК большевиков.

МК отказался даже для информации прислать своих представителей, выделив только товарища Пече как наблюдателя. Меньшевики и эсеры рассчитывали, что в «коалиционном» штабе большевики будут в меньшинстве и штаб окажется под контролем соглашателей. Но большевики в эту мелкобуржуазную ловушку не пошли.

На учредительном собрании меньшевики и эсеры выбрали президиум из 7 человек (2 меньшевика, 2 эсера, 1 объединенец, 2 места зарезервированы за большевиками), организовали 4 комиссии и делегировали 3-х человек в Тулу, Петроград и Сормово за оружием. Кроме того было решено командировать несколько человек для конфискации скрытого оружия на заводах, арсеналах, в милиции. Необходимо отметить, что в этом собрании приняли участие и некоторые большевики, не имея на то никаких полномочий. Часть из них это собрание покинула, а оставшиеся были избраны в различные комиссии, в которых они, впрочем, за небольшим исключением, не работали.

Оружие и подразделения Красной гвардии остались в руках большевиков и их Центрального штаба Красной гвардии, а «Главный штаб» занялся бумажной перепиской и представлял собою пустое место. Кстати, «Главный штаб» расположился в гостинице «Дрезден», где помещался Центральный штаб, только, двумя этажами выше. Поэтому происходили курьезные недоразумения, когда наши товарищи по ошибке приходили с секретными донесениями в «Главный штаб» и товарищу Пече приходилось их перехватывать и уводить в Центральный штаб. Накануне октябрьских боев т. Пече также покинул «Главный штаб» и перешел на третий этаж в большевистский штаб.

Попытки «коалиционного» штаба получить оружие кончились полной неудачей. Сормовский завод вынес резолюцию:

«Ни одного патрона, ни одной винтовки Временному правительству…». Тульский завод вынес аналогичную резолюцию. Главное артиллерийское управление тоже ответило отказом.

Некоторые соглашатели-большевики из членов Моссовета попытались получить для «Главного штаба» 12 000 винтовок, 24 пулемета и 4000000 патронов на Сестрорецком заводе, но также неудачно.

В то время как в «Главном штабе» шли торги за состав руководящей верхушки штаба и о начальнике Красной гвардии, Центральный штаб вел практическую работу по вооружению и обучению Красной гвардии, а также разрабатывал планы восстания.

Мелкобуржуазные партии пытались удерживать ускользающую из-под их ног почву. Они по примеру Центрального штаба стали устраивать вечера и производить сборы денег по заводам. Большевики разоблачали перед рабочими эти затеи и агитировали за сборы, организуемые МК, через райкомы и актив Центрального штаба Красной гвардии. Работа по сбору средств на вооружение в довольно запутанных условиях, так как меньшевики прикрывались именами некоторых наших товарищей, работавших в их «Главном штабе». Они также пытались завязать непосредственные связи с нашими подразделениями Красной гвардии, обещая им денежные средства. Но Красная гвардия на эту удочку не пошла, и они остались генералами без армии.

В сентябре Центральный штаб Красной гвардии через нашу фракцию в Исполкоме Моссовета представил на утверждение проект Устава Красной гвардии. Моссовет создал комиссию по разработке Устава и Положения о Красной гвардии, в которую вошли главным образом члены «Главного штаба» Красной гвардии и несколько большевиков от Моссовета и МК. Соглашатели представили свои проекты. Вокруг этих проектов развернулась борьба. Эсеры отстаивали выборное начало сверху донизу. Большевики защищали назначенчество. В конце концов, за основу были приняты соглашательские проекты устава, в которые большевикам удалось внести некоторые уточнения и изменения.

Надежды соглашателей провести в Красную гвардию своих руководителей путем выборов рухнули. После июльской демонстрации рабочие уже на собственном опыте узнали, что собой представляют соглашательские партии и на командные посты избрали главным образом большевиков.

Хотя Устав и Положение не являлись большевистскими, мы согласились на их принятия, учитывая вышесказанное. Кроме того, их принятие обеспечивало хотя бы полулегальную работу по организации Красной гвардии, так как нелегальное существование двенадцатитысячной большевистской Красной гвардии при тридцати тысячах содействующих вызывало большие трудности.