Внешняя политика Советского государства в 1921—1933 гг.

 

После окончания Гражданской войны первым шагом советской дипломатии было оформление отношений с соседями. В феврале 1920г. было подписано мирное соглашение с Эстонией, ставшее, фактически, первым международным документом, de facto признающим существование Советской России. Несколько позже мирные договоры были подписаны Советской Россией и с другими соседями — Латвией, Литвой, Польшей, Финляндией. В феврале 1921 года были подписаны договоры с Афганистаном и Персией (Ираном), а в марте 1921г. — с Турцией. Советское государство вышло из международной изоляции периода гражданской войны.

 

Великие мировые державы, хотя и не признавали новой власти в России, тем не менее, отказались от планов свержения советского режима. Постепенно была снята экономическая блокада (16 марта 1921 г. — англо-советское торговое соглашение, означавшее, по сути, признание Британией большевистской России de facto). Наступила необходимая Советской России «мирная передышка».

 

По окончании Гражданской войны и иностранной интервенции, после перехода к НЭПу идея мировой революции для многих большевистских руководители отошла на второй план. III конгресс Коминтерна (лето 1921 г.), предсказав новое глобальное обострение межимпериалистических противоречий, которые в «ближайшем будущем создадут благоприятные условия для революционного взрыва», тем не менее, признал спад революционного движения в Европе. В ожидании нового подъема Ленин поставил во главу угла задачу мирного строительства Советского государства.

 

Восстановление народного хозяйства Советской России требовало восстановления торговых и экономических связей с Европой. Главным препятствием для восстановления этих отношений являлась проблема выплаты долгов царского правительства. Советское государство заявляло о принципиальном согласии их уплатить в том случае, если государства-кредиторы окажут ему экономическую помощь путем предоставления на выгодных условиях кредитов и займов и развития с ним торговых отношений, а также объявят о его официальном признании. 28 октября 1921 г. советское правительство направило великим державам ноту с предложением созвать международную конференцию для обсуждения этих вопросов и решить вопрос о юридическом признании Советского государства. Это предложение было принято, и конференция, собравшая представителей около 30 государств и посвященная вопросам экономического возрождения Центральной и Восточной Европы, состоялась в Генуе (апрель — май 1922г.).

 

Эта Генуэзская конференция стала плодом политики британского премьера Ллойд Джорджа, направленной на возобновление связей с Германией и Советской Россией — двумя изгоями в европейском сообществе. Советской делегацией руководили Георгий В. Чичерин, Леонид Б. Красин и Максим М. Литвинов. Однако с первых же дней переговоры зашли в тупик из-за бескомпромиссной позиции сторон по вопросу о долгах царской России и судьбе национализированной иностранной собственности. Советская делегация соглашалась частично признать долги, но только в обмен на предоставление крупных займов, а также возмещение ущерба, причиненного Советской России иностранной интервенцией во время Гражданской войны (сумма которого превышала царские долги). Собственность иностранных компаний и частных лиц Чичерин соглашался лишь предоставить в пользование (в виде концессий), но никак не в собственность прежним владельцам.

 

Именно в этих условиях советские представители, прибывшие в Геную в надежде разорвать дипломатическую, экономическую и торговую блокаду страны, и германские, стремившиеся уменьшить размеры репараций, подписали 16 апреля 1922 г. Рапалльский договор с Германией. Этим соглашением обе стороны отказывались от взаимных претензий по вопросам о долгах, о возмещении ущерба и национализированном имуществе, предоставляли друг другу режим наибольшего благоприятствования в торговле и возобновляли дипломатические и консульские отношения. Таким образом, Германия стала первой крупной страной, признавшей Советскую Россию. Подписав этот договор, Советская Россия и Германия, исключенные из мирового сообщества и притесняемые им, одновременно выходили из дипломатической изоляции; обе стороны отвергали Версальский договор, навязанный «империалистическими бандитами» с целью «колонизации Германии» (термины, употреблявшиеся в Коминтерне). В тексте договора были и статьи о военном сотрудничестве, позволившем Германии сохранить свои офицерские и инженерные кадры, а России получить квалифицированных инструкторов. Рейхсвер (немецкая армия) получал возможность разместить в Советской стране свои центры военной и учебной подготовки, получать или производить там при участии своих специалистов оружие, которое Германии запрещалось иметь по условиям Версальского договора. Это сотрудничество Советского государства с правыми милитаристскими силами Германии продолжались до 1933г. На протяжении десятилетия отношения с Германией являлись стержнем советской дипломатической деятельности в Европе.

 

При постоянно крепнущих связях СССР с Германией отношения Советского Союза с другими великими державами Европы, напротив, на всем протяжении 20-х гг. оставались крайне напряженными, несмотря на то что многие европейские страны под впечатлением экономических успехов Советской России в годы НЭПа, а также того обстоятельства, что болезнь, а затем смерть Ленина не привели к падению советской власти, в течение 1924 г. признали СССР de jure. Были установлены дипломатические отношения с Великобританией, Италией, Швецией, Австрией, Грецией, Мексикой, Францией, Китаем, в 1925г. — с Японией. Во многом это объяснялось тем, что Советский Союз, провозглашая своей целью установление добрососедских отношений со всеми странами, контролировал через Коминтерн коммунистические партии этих стран, провозглашавшие своей целью свержение правительств этих стран.

 

Так, в 1926г. в ответ на значительную денежную помощь советских профсоюзов участникам всеобщей забастовки британское правительство обвинило советскую сторону во вмешательстве во внутренние дела Соединенного Королевства, а в 1927 г. лондонская полиция устроила обыск в помещении советского торгового представительства и фирмы «Аркос Лтд», заподозренной в шпионаже в пользу СССР. Изъятые при обыске документы были использованы британским правительством в качестве основания для расторжения торговых соглашений. Разорванные одновременно с этим дипломатические отношения с СССР были восстановлены только в октябре 1929г.

 

Дипломатические отношения с Францией были установлены после победы на выборах в 1924 г. «Блока левых сил». Тем не менее, в течение ряда последующих лет советско-французские отношения оставались напряженными. Продолжавшиеся на протяжении 1925 — 27гг. споры вокруг долгов так и не привели к подписанию какого-либо соглашения по этому вопросу. Еще одной причиной трений была политика Франции в Восточной Европе. Особенно энергично СССР протестовал против соглашений, заключенных между Францией, Польшей и Румынией, которые рассматривались Советским Союзом как направленные прежде всего против его интересов. И действительно, франко-румынский и итало-румынский договоры 1926г. представляли дополнительные препятствия для СССР в его стремлении вернуть себе Бессарабию — основной предмет советско-румынских разногласий.

 

Однако, несмотря на все трения, советское руководство продолжало политику интеграции СССР в международное сообщество. Завершая подготовку к радикальному изменению внутриполитического курса, Сталин и его окружение были заинтересованы в разрядке международной напряженности, продолжая при этом в соответствии со своими целями нагнетать в стране тревогу по поводу угрозы со стороны «капиталистического окружения».

 

Несмотря на то, что СССР не являлся членом Лиги Наций, начиная с 1925г. он участвовал в работе Подготовительной комиссии к конференции по разоружению. В 1927г. Литвинов представил туда план всеобъемлющей ликвидации вооруженных сил и военного производства (не получивший одобрения), а затем программу частичного и постепенного разоружения (1928—1929 гг.). В августе 1928г. Советский Союз выразил готовность присоединиться к пакту Бриана — Келлога, смысл которого состоял в отказе от войны как средства национальной политики.

 

Если в Европе главным партнером СССР, стремившегося не допустить образования единого антисоветского фронта капиталистических государств, выступала Германия, то на Востоке основным объектом советских внешнеполитических усилий был Китай — страна, которая в достаточно близком будущем легко могла бы оказаться в социалистическом лагере. Однако проводить любую политику в тогдашнем Китае, ввергнутом в пучину анархии, лишенном настоящего правительства, раздираемом гражданской войной и находящемся под постоянной угрозой нападения Японии было кране сложно. Любые планы должны были исходить из существования в Китае не одного, а трех политических центров, находившихся в состояния войны между собой: официального пекинского правительства, Национальной партии Китая (Гоминдан), возглавлявшейся Сунь Ят-сеном, а после его смерти в марте 1925 г. его двоюродным братом генералом Чан Кай-ши (получившим военное образование в Москве), и Коммунистической партии Китая, основанной в 1921 г. Первоначально советская политика по отношению к Китаю была довольно успешной. Однако в 1927—1928 гг. она потерпела ощутимое поражение, вызвавшее в большевистской партии наиболее острые разногласия по поводу советской внешней политики со времен Брестского мира.

 

До конца 1921 г. главная задача советской дипломатии на Дальнем Востоке состояла в возвращении той части территории Сибири, которая была оккупирована Японией. Одновременно в 1921г. Красная Армия заняла Монголию, вызвав решительный протест китайского правительства. В Монголии было создано правительство, ориентированное на Советскую Россию, провозглашена Монгольская Народная Республика и начаты «социалистические» преобразования.

 

В самом Китае советская дипломатия (одновременно с нормализацией отношений с пекинским правительством) выступала за сближение Гоминдана и КПК. Во многом именно этой политикой СССР и Коминтерна, блокировавшей активность китайских коммунистов, объяснялись успехи Чан Кай-ши в 1926—1927гг. Однако националистически настроенные гоминдановцы начинали все более и более тяготиться союзом с коммунистами. Ситуацию усугубил Сталин, заявивший в апреле 1927г. на встрече с московскими коммунистами, что советское правительство намеревается использовать Гоминдан для свержения пекинского правительства, а затем избавиться от него. Узнав об этом Чан Кай-ши решил упредить коммунистов и отдал приказ об аресте и казни тысяч коммунистов в Шанхае.

 

На протяжении нескольких месяцев, вплоть до созыва в декабре 1927г. XV съезда, «китайский вопрос» продолжал оставаться в центре политических дебатов в СССР, в которых «шанхайский расстрел», спровоцированный безответственным заявлением Сталина, стал одним из «ударных» аргументов левой оппозиции. В декабре 1927г. коммунисты предприняли последнюю попытку вернуть утраченное влияние, подняв восстание в Кантоне, за подавлением которого последовал разрыв дипломатических отношений между СССР и Китаем. В 1929г. апофеозом советско-китайской конфронтации стал вооруженный конфликт на КВЖД, которую удалось удержать лишь ценой упорных боев.

 

На VI конгрессе Коминтерна большевистское руководство, несмотря на полный крах осуществлявшейся им с начала 1926 г. политики в отношении Китая и ее катастрофические последствия как для советской дипломатии и Коминтерна, так и для китайских коммунистов, не признало своих ошибок.