Контрнаступление и разгром немецко-фашистских войск под Москвой

1 ноября 1941 года Ставка ВГК приняла решение о формировании в тылу десяти резервных армий. Из них к концу ноября на Московское направление было выдвинуто шесть армий. Кроме того, были сформированы несколько десятков лыжных и танковых батальонов.

К началу декабря соотношение сил под Москвой стало изменяться. Противник сохранял превосходство в численности войск, количестве артиллерии и танков, но оно уже не было подавляющим. Впервые небольшое преимущество имела советская авиация.

К этому времени все дивизии группы “Центр” были втянуты в сражение. Большие потери и физическая усталость ограничивали наступательные возможности противника.

5 декабря 1941 года гитлеровское руководство предприняло еще одну попытку наступления на Москву. Но противник сразу же был остановлен. В момент, когда наступательные возможности его иссякли и он еще не успел перейти к обороне, советские войска 5-6 декабря 1941 года начали контрнаступление по всему фронту — от Калинина до Ельца. Для гитлеровцев оно явилось полной неожиданностью. Фашистское командование оказалось не в состоянии отразить мощные удары советских войск.

На весь мир прозвучало 13 декабря 1941 г. Сообщение Московского радио: “...Войска нашего западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери”. Эта сводка Совинформбюро была первой вестницей грядущей победы.

К началу января 1942 года Красная Армия освободила Калинин, Калугу, множество населенных пунктов. Фашистов отбросили от Москвы на 100-250 км. Непосредственная угроза столице миновала.

Я считаю, что победа под Москвой имела историческое значение. После пяти месяцев отступления и изнурительных оборонительных боев Красная Армия, которую враг объявил уже разгромленной, перешла в наступление, и под ее ударами отступали “непобедимые” гитлеровские войска. Гитлеровская армия, триумфально шествовавшая по Европе, потерпела первое крупное поражение. Под Москвой окончательно рухнула стратегия “молниеносной” войны. Провал наступления на Москву потряс весь фашистский блок и предотвратил вступление в войну на стороне Германии Японии и Турции.

Контрнаступление под Москвой в январе 1942 года было превращено в общее наступление по всему фронту. Советские войска вели наступательные бои на Северо-Западе против вражеских армий, блокировавших Ленинград, в центре — в направлении Ржева и Вязьмы, на юго-западе — в направлении Орла, Харькова и на Керченском полуострове. Зимнее наступление Красной Армии продолжалось до апреля 1942 года. Были полностью освобождены Московская и Тульская области, многие районы Калининской, Смоленской, Рязанской и Орловской областей.

 

Анализ битвы за Москву

Так как я сама москвичка, меня, естественно, больше всего волнует судьба моего любимого и родного города. Поэтому я рассматриваю более подробно в своей контрольной работе именно битву за Москву.

Меня очень интересует вопрос о том, собирались ли сдавать врагу столицу осенью — зимой 1941 года.

Я считаю, что была реальная опасность захвата Москвы фашистами. Но собиралось ли советское руководство сдавать столицу? В тех условиях лишь высшее руководство располагало более или менее точной информацией. “Убеждение” же армии и населения было лишь верой, основанной на патриотических чувствах. Любовь к Родине — великий фактор. Но одного его недостаточно для победы.

Малейший намек на мысль о сдаче Москвы в то время вызывал беспощадную кару. Решение же Сталина (о его колебаниях народ и армия, естественно, не знали) остаться в городе после эвакуации правительства и иностранных посольств преподносилось как высший подвиг. Да, действительно, это решение поднимало боевой дух обороняющихся, и в этом они после многих поражений все больше нуждались.

Однако как в действительности развивались события на Западном направлении в октябре 1941 года? Ситуация для Красной Армии к началу Московской битвы сложилась крайне неблагоприятно. В октябрьских оборонительных сражениях войска понесли серьезные потери. В конце первой декады октября пять армий попали в окружение в районе Вязьмы, возникла весьма критическая обстановка, пути к столице оказались слабо прикрытыми. Однако превосходство противника над советскими войсками не было подавляющим (в людях — всего 1,3: 1; по другим данным — 1,4: 1) и поражение можно было предотвратить. Но, я думаю, увлекшись частными наступательными операциями, советское командование не уделяло должного внимания обороне.

Снова, как и перед 22 июня, Сталин и его советники не знали сил противника и его намерений. Под Вязьмой на стороне немцев снова был фактор внезапности. И дело не только в том, что опять неожиданно для Ставки они окружили большую массу наших войск, но и в том, что Ставка не сумела их вызволить из окружения. Ее помощь свелась лишь к передаче сведений о противнике, бомбардировке некоторых его боевых порядков, доставке по воздуху продовольствия и боеприпасов. А окруженные армии своим сопротивлением сковали до 28 дивизий противника и позволили нашему командованию выиграть некоторое время. ⁸

Многие историки пишут, что под Вязьмой было потеряно 663 тысячи человек. Но обходят молчанием то обстоятельство, что непосредственная причина окружения связана с тем, что командующий фронтом И.С. Конев, доложивший о скоплении сил противника еще 26 сентября, не сумел получить у Сталина разрешение вовремя отвести войска. Сам же командующий фронтом в условиях господствовавшей тогда авторитарной системы фактически таких прав не имел. Я считаю, что события под Вязьмой во многом напоминали предшествовавшую катастрофу советских войск под Киевом. И думаю, что среди причин гибели сотен тысяч людей и там и здесь — некомпетентность “великого вождя”, помешавшегося на формуле “ни шагу назад”, бесправие подлинных полководцев, их боязнь принять на себя ответственность. Окончательно же ответить на вопрос, были ли оправданы такие людские и материальные потери при ограниченных достижениях, пока невозможно.

Не изучена и более глубокая причина — общий уровень руководства Красной Армией. Однако, я считаю весьма красноречивыми многие отдельные замечания мемуаристов. И это несмотря на то, что их книги были тщательно стерилизованы цензурой. По оценке Василевского, “Сталин в начале войны растащил Генеральный штаб” (в другом месте — “разогнал”), “его работу нельзя было назвать нормальной”. Постоянно менялись начальники штаба (в 1941 г. — К.А. Мерецков, Г.К. Жуков, Б.М. Шапошников, А.М. Василевский) и другие его руководители. В отношении к кадрам Сталин проявлял нервозность, привычку попирать человеческое достоинство и просто жестокость. Этот стиль восприняли и многие его подчиненные. Полное пренебрежение к человеческой жизни он вновь продемонстрировал, необоснованно подвергнув казни первое руководство Западным фронтом. Выразителен отзыв Василевского о “вожде”, “несдержанном в гневе”. Широко известен эпизод с отстранением Жукова от должности начальника Генерального штаба, нелепое приказание Сталина командующему фронтом Жукову лично руководить отвоеванием третьестепенного населенного пункта, накануне оставленного нашими войсками. ⁹

Неизгладимый след в развитии советского военного руководства оставил приказ Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии № 270 от 16 августа 1941 года, подписанный Сталиным, Молотовым, Буденным, Ворошиловым, Тимошенко, Шапошниковым, Жуковым. Сфабрикованный в спешке самим Верховным, он основывался на несостоятельном обвинении нескольких генералов Красной Армии, оказавшихся в плену, в “позорной трусости”. Главная мысль приказа: “расстрел на месте трусов и дезертиров”. Своим острием приказ был направлен в первую очередь против командиров. Вопреки международному праву все военнослужащие, попавшие в плен, объявлялись вне закона, их семьи подвергались репрессиям. Весьма характерно, что в другом официальном документе (приказ наркома обороны от 4 октября 1941 г. № 0391) отмечались “частые случаи незаконных репрессий и грубейшего превышения власти со стороны отдельных командиров и комиссаров по отношению к своим подчиненным” (самосуды, рукоприкладство и т.п.). Это было прямым следствием приказа № 270.

Но что происходило под Москвой в середине октября 1941 года? Для создания сплошной надежной обороны сил было явно недостаточно. Мы имели относительно восстановленный сплошной фронт обороны. Утром 16 октября отряд фашистских мотоциклистов прорвался через линию фронта и мчался к самой Москве. Он был остановлен и уничтожен на Химкинском мосту у нынешней границы города. Такое положение под Москвой сохранялось вплоть до конца ноября.

Я думаю, что Сталин не только допускал сдачу Москвы, но и принял конкретное решение ее сдать. На вопрос авиаконструктора А.С. Яковлева — удастся ли удержать Москву — он ответил: “Думаю, что сейчас не это главное. Важно побыстрее накопить резервы”. Это происходило примерно между 11 и 13 октября. Небезынтересно, что в это же время Сталин считал “безнадежным” и положение Ленинграда. О готовящейся сдаче Москвы свидетельствуют самые различные сведения. Был отменен ранее назначенный Пленум ЦК ВКП(б). Эвакуированы наркомбаты, дипломатический корпус, Генеральный штаб, управление тыла Красной Армии, военные академии, многие предприятия, радиокомитет, авиаконструкторы, писатели и др. Вывезен в Тюмень саркофаг с телом В.И. Ленина. ¹⁰

Ведь не случайно были заминированы станции метро, подготовлен взрыв многих невывезенных заводов, складов, учреждений, Большого театра. 16 октября были закрыты станции метро, не вышли на линии трамваи. Над Москвой клубился дым: на улицах и во дворах жгли архивы предприятий и учреждений. Нечто подобное происходило и в Ленинграде. То же уничтожение архивов, та же тревога, как бы продовольствие и другие запасы не достались врагу. Несколько сотен высших командиров Красной Армии с 1937 года сидели в подвалах Лубянки. Их не на чем было вывозить. По приказу Берии их расстреляли. А на фронте в это время полками командовали капитаны и лейтенанты.

На совещании первых секретарей райкомов Москвы в ночь на 16 октября в присутствии первого секретаря МК и МГК ВКП(б) Щербакова Берия приказал оставить в каждом районе по 500 человек актива для защиты города, стариков и детей эвакуировать, продукты из магазинов раздать населению. Поступило распоряжение рассчитать рабочих и служащих, выдать деньги и соответствующие документы, чтобы дать им возможность самостоятельно выбираться из Москвы. Поползла волна различных слухов о предстоящей сдаче Москвы. Возникла паника, имели место различные эксцессы. Начальство ряда предприятий и учреждений сбежало, захватив кассы. Шоссе Энтузиастов — магистраль, ведущая на восток, — было забито людьми и транспортными средствами. Нарушение нормального ритма жизни и деятельности громадного города препятствовало самым неотложным делам, в частности мобилизации на оборонительные работы. Население неоднозначно реагировало на внезапно начавшуюся эвакуацию, некоторые противились ей, перекрывали путь грузовым и особенно легковым автомобилям. Положение стабилизировалось лишь через несколько дней.

Итак, я считаю, что Сталин вследствие очередного просчета в оценке соотношения сил принял решение о сдаче Москвы. Однако стойкость советских людей на фронте и в тылу и другие обстоятельства сделали это решение бессмысленным и сорвали намерение агрессора на Московском направлении.

Многие немцы захват Москвы отождествляли с окончанием Восточного похода. Нечто похожее было и в сознании советских людей. Мы вообще гнали от себя мысль о возможности падения столицы. Но каковы реальные расчеты? По мнению фельдмаршала Ф. Паулюса, захватом Москвы нельзя было добиться победоносного исхода войны. Специалисты по истории второй мировой войны также пришли к выводу, что утрата Москвы, Горького, Баку не означала бы для СССР полного краха. Советы сумели бы продолжить сопротивление, опираясь на промышленные районы Урала и Сибири.

Я думаю необходимо также рассмотреть вопрос о причинах победы Красной Армии в Московской битве. Рассредоточение населения и других производительных сил на обширных пространствах, широкие возможности для военного маневрирования решающим образом способствовали тому, что колоссальными усилиями армии и народа пагубные последствия просчетов были значительно ослаблены. Те же факторы сковывали действия противника. Они привели к распылению его сил по громадному фронту от Мурманска до Одессы, непомерному растягиванию его коммуникаций. Темпы наступления резко снижало также бездорожье. Климат восточной Европы (и не только в зимнее время) был непривычным для жителей Западной Европы. Это также действовало в пользу СССР. Естественно, все сказанное о географических условиях не перечеркивает такой важной причины поражения Германии и в Московской битве, и вообще в минувшей войне, как авантюризм фашистских лидеров.

Случай на войне играет порой весьма большую роль, подобное было и в ходе этой битвы. Но критическое положение под Москвой продолжалось не в течение одного — двух часов, а до двух месяцев, и выход из него зависел от ввода в дело не “группы бойцов”, а целых армий. Эти силы, решившие исход кризиса, оказались в руках только советского командования.

По-моему, победа под Москвой была подготовлена отнюдь не только поистине героическими усилиями войск, оборонявших ее в ноябре, в том числе и московским ополчением. Эта победа была итогом всей борьбы народа и армии начиная с 22 июня.

Теперь об историческом значении битвы. Некоторые называют ее “битвой за Москву”. Я считаю, что это преуменьшает ее значение. Шло столкновение двух гигантских боеспособных группировок в целях уничтожения друг друга. Захват или удержание многих десятков городов, находящихся в полосе военных действий, было делом второстепенным.

Значение Московской битвы чрезвычайно велико. Дело здесь не столько в удержании столицы, отвоевании оставленной ранее земли, нанесении мощного удара по противнику, сколько в обеспечении паузы, захвате стратегической инициативы. “Оборонительное сражение под Москвой в ноябре — начале декабря 1941 года завершило первый, наиболее тяжелый этап борьбы Советского Союза с фашистской Германией. Германия могла рассчитывать на победу лишь в “молниеносной войне”. Срыв такой операции означал провал всей ее внешнеполитической программы. Германия и ее союзники были не в состоянии выиграть длительную войну. Несмотря на допущенные затем сталинским руководством новые просчеты и поражения Красной Армии, новую утрату летом 1942 года значительной территории, нельзя говорить о существенном нарушении того примерного равновесия, которое установилось вследствие победы под Москвой. Ничуть не преуменьшая значения разгрома фашистских армий под Сталинградом, необходимо помнить, что эта победа стала возможна лишь в условиях, созданных Московской битвой.