Понимание неизбежности общественного развития в рамках воли Создателя.

Так должно быть. Центральные виды деятельности, пусть и не в полном объёме, опираются именно на этот свод знаний. А законодательства государственные, формирующие весь фон социального устройства, лишь тащатся следом, не поспевая за нуждами передовых сфер развития, а значит и всего общества в целом. Должно быть всё наоборот, если правильно всё устраивать. Требуемая концепция мной описана в первой книге. Порядок ввода и контроль за воплощением, скорее всего, могу осуществить. Хотя это тоже часть организованной системы устройства. Но это уже ягодки, а нам пока цветочки нюхать полагается. Успешных всем впечатлений. Надеюсь, простите за совсем примитивное обращение. Большинство людей относятся к простому классу, к коему себя и причисляю. Поэтому все объяснения – в этом же ключе, по-свойски.

- Эй, где ты там, верста полосатая? Без спросу в гости мастак хаживать, а когда зовут… Ну, хватит уже прятаться. Пошли кофе пить. Чего дуешься?

- Когда это я без спросу и к кому?

- К Анне Ахматовой. В «Поэме без героя» она всё про это написала. Или не всё? Сознавайся, кого ты там ещё с собой приволок?

- Вот у неё и спросишь, когда свидетесь. А к родственникам являться свободным духам дозволяется.

- Это ты о Павле I говоришь, кажется. Только-то и смог из себя выдавить – «Ах бедный, бедный Павел».

- Не юродствуй. До разума его достучаться невозможно было. Болен он был. Одержи­мостью болен безмерной. Всё мечтал превзойти прадеда своего. Только-то и можно было –предупредить о конце страшном. А ты сам-то, думаешь лучше? Такой же фанатик отпетый. Единственное что не за себя и не за горстку малую ратуешь, а за всё творение Божие.

- Не обижайся. Фанатик фанатику глаз не выклюет, разве что посмеётся малость, да прощения после попросит.

- Ладно, как у вас нынче говорят – проехали. А к Анне приходил, не ведая, что… э-э, вот.

- Да уж, пожалуй, замнём тему для ясности. Для нашей с тобой ясности. Пусть люди гадают, как им вздумается.

- Согласен. Чего дальше с рукописью делать собрался?

- Ах, Петенька, по этому вопросу я в полной прострации. Пытался же, несколько раз пытался – и всё без толку.

- Не бесполезны попытки, но всё равно не так как надо. Ответь лучше, кого из живых в книге задел больше всех?

- Беллу Ахмадулину. Значит ей, голубушке, отправить советуешь?

- Конечно, и повиниться не забудь, что вообще задел. Пусть сама решит, куда книгу пристроить. А на нет, как говорится, и суда нет.

- Пётр, это жестоко.

- Не понял, что жестоко?

- Она слишком нежна, а ты предлагаешь на её плечи взвалить груз непомерной ответственности. Белла прекрасно поймёт, что судьба книги определяет мою жизнь. Давай как-нибудь, по-другому.

- Делай, как знаешь, но «добро» на издание у неё всё равно спрашивать следует.

- Боюсь её касаться. Знаю что надо и…

- Сложно с вами, неженками. С тобой так вообще беда. Странное сочетание. С одной стороны – нежность и всё такое, а с другой – еле себя сдерживаешь. Ярость и любовь, если того захочешь, окружающих как цунами накрывает. Как ты это всё контролировать умудряешься?

- Сам такой. Тоже мне, блин блином обзывается. Даже сейчас, в свободном состоянии духа, лягаться не разучился. А если серьёзно, то сила от чувств начало берёт. Иметь её много и контролировать дар мудрости позволяет. Бывает, конечно, и с этой подмогой срываешься.

- Помнится, объяснял мне о слиянии способностей в дары, а даров в возможности ком-пле-кс-ного воздействия. Язык сломать можно.

- А ну, покажи, может и впрямь сломал?

- Налей лучше ещё кофейку на дорожку. И вот ещё, стихи писать не бросай. Ну хоть для меня, да и тёзке нравятся. А если песни из этого выйдут, то и того лучше.

Нечего так смотреть. Лучше попробуй, или спроси как, у тех кто может. Только сложных не пиши. Я тут слышал одну, до того простую, что сердце таяло и в такт подпрыгивало. Да вот:

– Ты меня любишь? – Ага!

– А ты со мной будешь? –Ага!

– Так будем же вместе,

Так будем же рядом,

С тобою всегда.

- Ты это чего, прощаешься что ли? И надолго?

- Не знаю. Задачу свою выполнил. Я же не ангел-хранитель, чтобы в постоянной связи находится. Король говорил, что тебе нынче одного хранителя иметь не полагается. Сам должен суметь. Последняя жизнь, всё-таки. Может и вернусь, когда до дела дойдёт. Ты слишком мягкий. Когда мою волю в тебе почуют, в самый раз станется.

Не молчи так. Ну не мне это решать, понимаешь ты это!?

Сцену прощания описывать не буду, имею право. А с вами дорогие читатели прощаться особого смысла не вижу. Если уж прочтёте, то не расстанемся, пока жизнь ваша не завершится. Успешной вам жизни и смерти достойной. До встречи.

А напоследок вам спою, не обессудьте.

***

Держать ладони, полные желанья,

Над миром всем, как над своей судьбой

Пролить дозволенность от Бога, в недостатке,

Без нашей общей немощи людской.

 

Грядёт пора двенадцатого года,

Всех птиц знаменья видятся давно.

Сей выбор, как вершина – одинока,

Кому с ума сойти за этою чертой.

 

О, ветры всех времён, не шлите беды

Пандоры узелок покрепче затяну

По надобности вы, шальные ветры,

Нужны всему народу моему.

 

***

Жили-были человечки, знали друг о друге

Ждали, мучались, любили, за судьбой разлучницей.

Каждый день бежали к людям, избывая радости.

Что же делать, если встречи срок давно назначенный?

 

Поезда и самолёты не помогут встретиться,

Мимо, рядом, внедорожно, счастьице катается.

Одна знает, другой видит чувства как магнитики,

Когда встретятся, расскажут, как судьбина дразнится.

 

Как из тёмного окошка тоска к звёздам тянется,

Так из светлого окошка надежда откликается.

Жили-были человечки, видели друг друга,

Чтоб магниты притянулись, надо развернуться.

 

***

Мгновенье стоит ровно столько,

Сколько возможно совместить

И этот шаг до боли трудный,

Слагает замечательную жизнь.

Всё прошлое и будущее вместе

Сейчас мгновеньем проливается иным.

Пусть будет жизнь одним мгновеньем

Вечным, где всё в одном и все одним.

Грань самого немыслимого чуда,

Определяет всё одной чертой.

И эта книга, точкой пересудов,

Уже совершена мгновеньем одного.

 

***

Могилы, могилы, кресты, осенние листья

Шуршат. И видятся в них любимые лица.

Как зорко следите за мной, греховною тенью

Вздыхая прозрачный озноб. Шлю вам лицезренье.

 

Спокойным дрожанием дня хранимо звучанье,

Чувств бытность лелеет меня за вашим участьем.

В душе сотворён пьедестал, где вы снизойдёте,

Лучами любви и тепла – и радугами оживёте.

 

Как чётки агатовых бус, вас перебираю

Любимые взгляды нежны, в пронзительной славе.

За вас ничего не смогу разрушить на свете,

В моей руке лишь теплота, ответствую этим.

 

***

«Нам надо». Чего это стоит,

Когда всё это надо вам или мне?

«Не надо» в кризисе распада,

Моё от этого корёжится в тоске.

 

«Победа» – слово совершенья,

Триумф веления судьбы.

Мне надо сдвинуть нашу Землю,

И закрутить, куда положено судьбе.

Так что вам надо, люди дорогие,

Помощники? или преграда на пути?

Плохого не желаю, взвесьте сами,

Чего же стоит наше «надо» лично мне?

 

***

Не стоит лишнее держать, живите праведно

Как прежде будет день опять и всё исправится

Я вас любить пытаюсь не щадя, за это станется

И голова заложена сполна, за всё что сталося.

 

Пусть снятся вещие вам сны и колыбельные,

Свирелью детства ниточка покрепче якорей

За вас отдам что сможется, и что не в праве я

Не ведая отдал, оставлю лишь сирень.

 

Надежды сладкий поцелуй, сквозь время зыбкое

До вас, до вас я дотянусь, «нигде» я выстою

Проходят милые года под светлым солнышком,

Пусть греет памятью моей всё что вы создали.

 

Стоять в огне подле Христа, с крылами женскими,

И знать, что вы не любите себя, за всё что прежде вас

Пылая словно в адовом огне, стыдом отчаянья,

За то, что длится бесконечный свет, а мы нечаянны.

 

СЛогос

 

Прожита жизнь невыносимой тяжестью,

Как много в ней успела совершить.

Стихи сплелись в пред - или прореканья,

Мысли твои буду читать всю жизнь.

Нарочностью закрыта моя память,

Всё подытожит чувственность ума.

Что было между нами, разве скажется?

Соизмеримо осознанием греха.

Доступны дали те, в которых пожил

Нам пустота небес судьбой озарена

Стала земная девственность пригодна,

Теперь смотрю, чем опухоль жива.

Любовь, вражда и упоенье битвой,

Смешение судеб, ролей и естества,

И умирая предо мной - своим убийцей,

Любила пуще - прежнего меня.

На этом мы поставим точку,

Адам и Ева вместе без конца.

Стала крылом до бела – чёрным,

А пламенным подруга - выбрала сама.

Её ты приняла цветами,

Пусть так и будет до поры

Третья сама о всём расскажет

Её не раз встречала по пути.

 

Все три, в моей вы власти,

По воле собственной, за общею судьбой

Последней жизнью так прекрасно страстны

Живите по ещё одной – святой.

Как белый всадник, вам определяю,

Мужским обличьем следовать за мной

Марина – рыжим, Анна – чёрным, Белла – бледным

Определяю, как желал Христос.

Теперь всё сходится, всё сложится в победу

Христос, от Бога судьбоносность завершит

Печати сорваны, книга судеб открыта

И Логос Бога в нас заговорит.

 

Всё правильно, лишь сводит жилы,

Стучится кровь в висок и не до сна.

Простите мои милые, родные

Дозволенность у каждого своя.

Белла не бойся, Марина не взыщите,

Не надо Анна, не гляди так на меня,

Не собираюсь с вами расставаться,

Умом и плотью ощутите в вас меня.

О, если бы я мог до вас коснуться,

Сей час, в определяющий момент?

Оставил песнь на те мотивы,

Мгновений тех утерянных уже.

Возможно, этот сказ не про меня,

И не имею права так определяться.

Тогда мой выбор Вас, моя судьба,

В повиновении не станем пререкаться

 

Года бегут, спешат, за годом год

Не успевать, привычка всем знакома

И вроде надо так, или наоборот,

Лишь облетает счастье осенью былого.

Зачем нам это всё, к чему такая прыть,

Не лучше ли почти остановиться,

Сиюминутность счастия ловить,

Чтобы когда-нибудь мгновением излиться?

Года бегут, ни сбросить, ни продать

Как эта фраза, всё уже случилось

Желанность благосклонно навестить

И снова ехать от причала до вокзала.

Как горько понимать, что всё пройдёт,

Как сладко от того, что мы не вечны.

За этой сладко-горькою судьбой,

Таких как все, неузнанная вечность.

Года нам в бороду и бес в ребро,

Лихое счастьице давно не ново.

Опять скребутся кошки как назло,

Когда влюблённых видим молодостью новой.

Как хочется всё разом зачеркнуть,

Начать всё сызнова и не терять мгновений.

Протянем руку к запотевшему стеклу,

Сквозь слёзы замечая измененья.

Года мои, во сне и наяву,

Перебираю вас, словно скупец брильянты,

Всю ценность через совесть рассмотрю

И воссияю разореньем страстным.

Не стану больше сожалея ждать,

Проснувшись как с последнею зарёю,

Глотая вздох и каждый лучик созерцать,

Чтобы стонало всё от счастья неземного.

Года мои, за вашею судьбой

Так возрастаю, что не мыслю края.

Как сердце птахи, так душа в озноб,

Между безумием и разумом летает.

 

Мой друг, мой брат, моё со-знанье,

Не опускается до ревности людской.

Кто выбрал мою участь осознанья,

Подымут флаги под Его перстом.

 

Тебе мой стих, тебе моя рука

И отвоёвывать ни у кого не надо.

Иди же мальчиком за пурпуром плаща,

Взять мир с земли, чтоб снова убивали.

Пусть будет, не печалься - Бог с тобой.

За этой мерой единение настанет.

Наука побеждать – кровавая стезя,

Спроси Суворова, он всё об этом знает.

 

Придут голодные, лихие времена,

Доверю их тебе - испытанная радость.

Когда ни дать, ни отнимать нельзя,

Гармония одна как надо всё узнает.

Между поэтами другой расчёт,

Раз звание присвоила заочно,

Поэт – поэту воздаёт легко за то,

Что принимает всё бесповоротно.

 

Охапкой мокрой праздничной сирени

Охватишь мир и к Богу призовёшь.

О, горе тем, в чьих душах нет смиренья,

Бескомпромиссно Гири, будем все с тобой.

Кротость смиренного, высокого рассудка,

Из жизни в жизнь взлелеяна судьбой,

Экзамен сей невыносимо жуткий, измучит душу

Немыслимо, всечеловеческим лицом.

 

За что мне этот рок, зачем дозволил,

Мне мысль иметь, для воплощенья слов?

Пусть сЛогос только тень от Логоса былого,

Глас воплощенья мысли даже тени всё даёт.

Всё понимаю: первенство земное

Христу положено нести. Как ни понять?:

Следом его, количеством огромным,

Определяются задачи все подряд.

Я принимаю всё что понимаю.

За что дозволено такое понимать,

Себя предназначеньем облекая славным,

Любимым душам тяжесть передать?

Иметь три музы с грацией брильянтов,

Их судьбы – Горе мне, хранящему любовь!

Так беспощадно - долго жизнь обтачивала грани,

Чтобы из них в душе вдруг сложился клинок?

Смеясь - смирюсь за всё, пусть так и будет.

Весы твои точны, клинок всё совершит.

По воле Господа изыдет что не нужно,

Не закрываю глаз, чтоб миром слёзы шли.

 

Когда вдруг горе окровавленной рукой,

Во дни душевного спокойствия охватит,

Застрянет в глотке ком с горючею слезой

И окружение от счастия избавит.

Былые дни застынут в именах,

И милых радостей искрится позолота,

В нагроможденьях бытности видать,

До рвоты, недозволенное что-то.

Среди колясок парк развёл сирень:

Ребячество, влюблённость и неспешность.

Царит вокруг застывшим мигом день,

В том крике незапамятного бегства.

Не оставляй меня, когда я не в себе,

Дозволь истратить всё что я имею.

Пусть время не отсчитывает бег

Всего, чем я от горя не владею.

 

На солнце не глядят в упор,

Разве, сквозь закопченные стекляшки.

Но если солнце не рассеет взор,

А обернёт его, на Землю скажем?

Пусть Богу молятся и день и ночь,

Выпрашивая чуточку вниманья.

Что станется, если накроет взор,

И полнота свершения охватит?

Не удивляйтесь если средь людей

Встречается неравность среди равных.

С такими быть, так важно для людей,

Не преступая огненного шага.

 

Возможно, миллионы книг прочесть,

Чрез знанья щуриться на солнце,

А можно солнце превознесть,

И сутью став, признаться дальнозорким.

Не обвиняя, не кляня, быть личностью единства многих,

Приняв крест одиночества все-я и братство сотворивших тоже.

И пусть прославят, проклянут, все кто ещё не может,

Одна дорога сотворенья уз, освобождения одна дорога.

 

Прими же этот труд злосчастный

И сотвори над ним обет.

Среди живых, одна лишь в праве этом:

Сжечь, или со мною участью гореть.

09.12.2009

 

Навязла фраза – «Первым было слово».

Не правда ли, что слово слову рознь?

Пустые, мало чего стоят,

А вещие хранимы до сих пор.

Все мыслимые знаний измеренья,

Объять не могут сотворенья слов.

Попробуйте измерить, скажем, книгу эту,

Включив последствия, так где её зачёт?

Всё что имеется, всё слово породило,

Понятье дав творению – любовь.

Как в детском садике разучиваем бредни,

И блюдечко с каёмочкой любовь.

Не проще ли понять, что ценность слова,

В прямой зависимости от любви?

Сии возможности взаимны – превосходность

Рождает перечень всей бесконечности внутри.

Слово любви, великой, беспредельной,

Ценимо всеми беззаветно и всегда.

Суть сотворения в таких словах заметна,

Любовь высокая творит в любых словах.

Хочу иметь в любом из вас опору,

Хочу дышать любовью ваших слов,

Чтобы рождали, словно Бог законность,

Ответственную вечно за любовь.

Звенящей нотой предостереженья,

Неужто я так глуп в словах,

Что значит модность фразы этой,

Где это всё, что больше чем любовь?

Всё понимаю: время искупленья,

За всё, что долго делалось не так.

Но и принять стереотип мышленья,

Я не хочу! За что Любовь об угол слов?

Сегодня объяснялся с человеком,

Что созданы особенностью всех,

Что бесконечность всю уже содержим,

Просто могущество, как лампочку зажечь.

Крест жизни предлагается по праву,

Особенностью всей, как ни крути,

Его отнять или отдать, Создатель вправе,

Мы выбираем как его нести.

С горы крутой, или в полёте быстром,

Адреналин приносит к мозгу драйв.

Но если это шаг, со стороны столь быстрый,

Под этот шаг колотим плахи пьедестал.

Немножко удивительно и жалко,

В глазах читать неугасимый страх

Причастности к кресту, столь очевидно

Для всех предложенного вам.

 

12.12.2009

***

Обычно после, труд подкрепляют перепиской.

Ой, мамочки! К такому обороту не готов.

И без того, без этих писем хватит пищи,

читателям газет, жевателям всего.

Есть тема поважней досужих сплетен,

На ней споткнулась книга перемен,

И Майя далее не прозревают время,

А Иоанна голова вещает нам о ней.

Г.

Пол мира за коня! Так много?

Цена немыслима за суть благих идей.

Станем платить за прошлую безбожность,

Паре коняшек должно вывести людей.

Определил вам суть всего что нужно,

И девушек распределил своих.

Не дай мне Бог такого испытанья,

Но дай вам Бог распределенья перемен.

Уже не жду до срока пробужденья

И вразумление дойдёт до всех потом,

Но ежели, невыносимым станет отрезвленье,

Сольются роли всадников души одним клинком.

Мне жалко нежности, которая обязана стать сталью,

В бескомпромиссности решающей любви.

Не дай вам Бог узнать, как власть подобная ужасна.

Кубок с отравою до дна, за вас и девушек моих.

За своим правом бегать не пристало.

Больше ни шага лишнего, даже сей час.

Как подготовиться к дате конца и нового начала,

Скажу, когда придут и сами всё вручат.

 

Ах да, о письмах.

Может сгодится это?

Хочется ответить на привет.

Как удивительно, услышать отклик в лицах,

К коим попал мой сумасшедший бред.

 

Как лучик солнца в тёмном царстве, освещающий мир,

ищу друзей, чтоб их отогреть.

Дорога в никуда уже протёрта до дыр,

и дыры светятся тропинкой наверх.

 

Пусть всё что есть летит к чертям, и нам уже не свернуть.

Зажгу улыбкой ваши сердца.

Неудержим песок всего, что убегает из рук,

нам дальше вместе и до конца.

 

Как одиноко лучик светится в сплошной темноте?

Поставьте за живого свечу.

Я вижу ваши души, словно ангел с небес.

Они пылают точно в огне.

 

И пусть «Машина Времени» тревожит эфир,

пока ты ещё в силах летать.

Ты видишь, как трещит по швам суетный мир,

куда ему деваться от нас?

 

Пусть кукарекают с трибун, что всё почти хорошо,

плевали мы на этот расклад.

Подхваченный мотив мы допоём до конца,

И этот мир прогнётся под нас.

Куда он денется? Сам гнётся под нас.

Дерзкий вышел приветик. Если это хобби, то я его не выбирал. Не мы выбираем время, оно выбирает нас. А мы лишь следуем следом, пытаясь всё это понять. И после принятого, что-то вразумительное сделать, чтобы нас стыд не съел опять.

 

Как странно, прозой не выходит.

Вчера пытался написать М.Ж. привет.

Попробовал в его манере.

Дурак!, что тут ещё сказать?

 

Острее бритвы мозг очарованья,

Одессы-мамы изощрённый сын.

Ты вечный жид, теперь во славе

Ума, способного шутя творить.

 

Шутить с тобою - глупо, я не стану,

Сегодня двадцать первое число…

 

Уверен что всё понимаешь

Не по себе мне Мишенька, скажи:

Ну почему превратность люди носят,

Слонов не видя, в роли той блохи?

 

Сегодня лишь очередное поминанье,

Почти окончен удивительнейший труд.

Дата 21.12.2012-го года точно скажет,

Какой набат стучится в мою грудь.

 

Ещё не поздно что-то сделать,

После поддержка ни к чему.

Разбивши морду лучше верят,

Но после вразумленья ни к чему.

 

Как постарались вопли предсказаний,

Создав высокий пьедестала эшафот?

Построил лестницу межвоплощения,

даже приставил.

Осмысли прочность, и зови к кресту.

 

Не так уж сложно ленточку разрезать.

Прости за всё, прими земной поклон.

Пусть краткость слова вскроет вены.

Сличайте душу предзнаменований,

Непомнящий, ответственен за всё,

С венком из трёх земных созданий

Над головой, не мёртвой а живой.

Хоть недостойна голова их славы,

Они мне шепчут – всё наоборот.

Пусть так и с дамами не спорят.

Любая сдача выигрыш откроет,

Если для этого был порождён.

Мы всё равно пойдём в любое время года

И прочих следом поведём.

 

 

21.12.2009

Вот мой шарик.

Ты не просила, а я позвал

Ты не ожидала, когда призвал.

Нечаянным гостем распахнута дверь.

Простила нарочность нечаянных дел?

Так сделай всё молча, о чём попросил.

Стыдно представить слог рядом с твоим.

Проникновенность сотворенья словом, непогрешимостью полна.

Ему вторить - судьба сурова, но этим жизнь любима как всегда.

Знаешь, слова твои становятся деяньем

Не по себе от них, приблизиться нельзя

Раньше бывало всё, куда как проще.

Ох, безпамятье чего-то всё же помнит. Заметила? -

Дозволенность к неисправимости прошла.

От обожаний бедствия терплю.

Совсем как ты,

тогда.

Вот только,

не подойти я тоже не могу.

Сердце разбить притронувшись,

так просто, но хуже неслучайно опоздать.

Ты уже почти неземная, а я ещё ой как земной.

Так пусть любовь неземная простит земную любовь.

О, как бы ни гноила душу жизнь и как бы тело не терзала,

Люблю и не умею не любить, ответствуя лишь на предельной грани.

Неандерталец может столь же примитивно

рассказывать об удивительных вещах.

Стих нехорош, им думать очевидно,

А с Анной всё равно не соглашусь.

Ремесленник от сути не рождает

Он лепит из того, что создают.

Недозволительно поэтом звать

того, кто ценности перебирал.

Мысли мои как курьи ножки,

бегут,

бегут.

Найдут ли свой приют?

 

Так кратко не сказать куда, чтоб сердце обомлело? Вот мастер завораживать сердца? Чуть ниже приоткрою тайну эту, куда, чего, зачем хочу. Сестра моя, ты бела и прекрасна, но взять тебя с собою не могу. Горишь ты страстью не ко мне, а к брату, будь с ним – любимица, избранница Христа.

Прекрасно знаю, жизнь твоя стремительно уходит, что держишься на грани сил. Людям с тобой такое обращенье, возможно, скажется кощунством. Не знаю, как им это объяснить. Как им понять, что стоя меж мирами, легко о смерти говорить? Что жить на грани предстояний, как в гости меж миров ходить? Всё, что всем сказано, тебе доступней прочих. Перед лампадою жила – смерть не страшна. Что надо после, знать ты хочешь. Благодарю, и не жалею. Я люблю тебя. Так не забудь: пусть все кресты искусств соединятся. Искусство уровень деянья, а уж потом конкретный вид. А торопиться в мир иной совсем не надо. Есть у тебя там преданнейший друг. Возьми же в ручку ключик к сердцу друга, произнеси волшебные слова. Всего-то надо, чтоб меня прослушав, сказать - я тоже этого хочу. А я хочу, чтоб ты осталась и убедилась всё ли так идёт. Вдруг что не так – подскажешь. Пусты мои коленочки пока. Я Брата попросил, чтоб он тебя оставил, насколько можно рядом. Так выздоравливай и не болей. Но почему мне кажется, что обречённость свило гнездо в душе твоей?

Белла приготовься!

Как мне простить придётся очень многих,

Так Анна танцовщицу пусть простит,

Марина же, ту что сейчас за мною.

Наши души без этого никак не слить.

Две эти девочки к прощенью неучастны,

Очищены их души жизнью всей.

Тебе простой пал жребий и ужасный,

Меня прощать всю вечность наших дней.

Автопортрет

 

Родится чистым и безгрешным.

Взамен отдав всю память, чтобы смог

в мученьях поиска, чего содержишь,

восстановив ответить: кто ты, для чего?

 

Всегда во всём со всеми и нигде.

Понятий властелин непониманья.

Всегда идти дорогой почему-куда-зачем,

пронзая времена, ни чем не задержаться.

 

Неуловимость воздуха идей,

от сотворения манит лазурью зыбкой.

От вздоха жизнь любимейших людей.

От выдоха моё невиданное счастье.

 

Иной всегда, за верность постоянству.

Неповторимостью возлюбленный за всё.

Вместилище всего, что может быть участьем,

за всё что было, тем, чем быть должно.

 

Свобода получать непознанное счастье,

всегда за гранью, там, где граней нет.

Желаний свет стремится ещё дальше,

возможного – мной выбранный удел.

 

Победа

Песнь победе, иль победителя рассказ,

О сути содержимого загадки этой,

Пусть подтверждает времени наказ,

Событий в сложенном пасьянсе,

Чтоб мы могли ничем не задержаться,

В дороге грёз, от смрада общих драм.

 

Победа временности - не важна.

Сегодня победил, а завтра опровергнут.

На веки вечные – важна,

Творя для сотворенья состоянье.

 

Господь всё сделал сразу, навсегда.

Я выше победителей не представляю.

Он так велик, что сразу стал, как был всегда,

Первопоследним всю победность претворяя.

 

Подобьям проще, главное им стать,

Поняв победность постоянства.

Приемлемость всего даст силу прав,

Для воли собственной стать Божьим состояньем.

 

Так кто ты, победитель таковой,

С каким лицом души становятся всесильным?

Христос уж стал, от нашей немощи людской,

От силы свято-духа сильным.

 

Пример обратный тоже должен быть,

Баланс всегда обязан сохраняться.

Каждый из нас обязан стать велик,

До дна испив всю тщетность одиночества страданий.

 

Всё наше множество равно Христу.

От немощи мы топаем в возможность.

Кто уже стал, всем руку подают,

Чтоб легче было топать этою дорогой.

 

Из жизни в жизнь становимся сильней,

До тех возможностей врождённого всесилья.

Сдаём экзамен, той последней, самой сложной,

Рождённые обычными совсем.

 

Летайте в небесах, живите на Земле,

В согласии с Собой, как с Богом.

Он в Вас, Вы в Нём, так быть Нам всем,

как были в Нём всегда со Всем.

Благословенна сотворённость общим словом!

01.01.2010

Пустота

Не искушай судьбу – она надменна.

Молчать не будет – бурею настигнет.

Кто после сможет не молчать?

Лишь Бог один судьбу за глотку держит.

Бог не молчит, он говорит всем телом

и созидает через совесть – всех.

Пусть даже мёртвым сфинксом,

молчит на блюде голова.

Но если есть что предъявить всесилью,

плачем невстречь уже пролита лира,

и музой стонущего крика повторена -

предворена.

Кто ещё смог вот так пропеть судьбу – себя?

От плачей этих сжалилась судьба.

Но те века молчанья воплотили,

любовь - молчать как пустота.

Вы слышите – живая пустота заговорила?

Не отвергайте пустоту, ведь в ней судьба.

Смейтесь и плачьте над судьбой всесильной.

Я всё сказал! Теперь пусть взвоет ваша тишина.

3 января 2010 г.

 

Не бойтесь будущего – мы обязательно прорвёмся.

Из песен любящих сердец воскресла жизнь.

Очнулось разочарованье предстояний,

Лампадою в душе судьба зажглась.

Сияет солнышком Кристина –

Кассандра белого огня.

Моя. Моя? Моя!

Ур-а-а!

Не тут-то было

И ненависть любовь сменила,

Лелея местью бреды торжества.

И началось совсем другое время.

Не ведал Идиот как сбудутся мечты.

Его желанья недоразумели,

читатель мой уразумей и ты.

Голос из пустоты

«мы тобой дышим»

Событий маятник из ночи в день,

надежд отпетое вернётся снова.

Мозг пищеводу предлагает тень,

всё поглощая в смысла омут.

Бред

минус

Упавший молоток. Еще он не упал. Лишь выскользнул из пальцев.

Я кажется его поймал. Вопрос простой, что дальше?

Дальше все по плану. Чьему-то плану, моему ли? День, работа, дальше будет дом – все как обычно. Молоток упал. Скотина молоток, пол оцарапал. По плану моему ли? Он падает, я падаю за ним: работа, дом, не важна очередность. Висок пульсирует расплавленным свинцом. Я не один, покой даже не снится. Наивный шут, кому какое дело? Рука протянутая к молотку, когда-то силилась на ощупь… дотянулась, приласкала и осталась, там, топором отсечена. Здесь густо, то-ли кровь густа, иль это воздух? Нет, что-то в голове, там поселились. Чужие мысли, реплики и фальшь – эмоции на грани. А еще мне надо в туалет – пошли все вместе. Что самое поскуднее всего, пойдут и дальше. Просить и умолять, все бесполезно. Махнул на все упавшим молотком. Чего ещё сегодня? До дома как-нибудь, устав от бреда. Поцеловать, уткнуться в телевизор, быть хоть напополам отобранным как блюдо, все же лучше. Своих кормить легко, вот только чем, тем что осталось? Когда все было по колено, мусор не лез в глаза, не забивался в уши, ноздри. Приду и тяжестью на плечи. Поймёт и приголубит, освободит на время, приласкает. А ночью, ночью снова бой из бреда и фантазий. И всё же молоток надо поднять. Склонился, обнял в руку. Тяжёл и образ молотка сорвался, в чьё-то темя.

 

плюс

Седая осень, зимние одежды, бездонна ночь – эпитеты людей.

Бегут дорогами, слагаются легенды,

реальность вымыслом пронизана одним.

История – наука отделенья и связей целого, влияний и ещё…

Когда почтеннейший рассвет свои вздувает перья,

ликует жизнь, а он себе поёт.

Ни что не в силах так красиво, беспристрастно

любить, не ведая себя.

Порой, нам это кажется ужасным – засохших крошек суета.

Всё движется и звёзды тоже, стремительно бурлящие следы.

От них мы далеко и однобоко, в них видятся знакомые черты.

Движенье – жизнь, бежим куда бежится,

заряд тепла нас гонит изнутри.

Мимо обочин, промелькнула личность,

которой уже некуда спешить.

Опустим взгляд, пройдём не замечая,

глаза проводят нас, которым не нужны,

но только он догонит и усадит

перебирать к чему стремились мы.

Что толку отделять зёрна от плевел,

когда внутри дорога не туда?

Меняем курс на свежий ветер,

а если ошибёмся не беда.

Жизнь – бег по кругу в измененьях,

влекущих к новому, по новому взойти.

Обочин взгляд не подгоняем ветром,

он видит дальше, делая шаги.

 

минус

Бред, ярый бред – оброненое слово,

по чью-то душу в липкий холодок.

Ресницы ниц, пусть образ жуток,

пусть катится раскален шар.

Что опять? Волна голосов, отзывов оттуда, накрывает тяжестью. Возгласы, реплики перескакивают друг через друга, пулями дырявя решето души. Оседаю на пол. Вывалился молоток. И это будет мусор, что накрывает с головой. Нет пепла на неё, ведь всё давно сгорело. Впрочем, вот эти радостные письма, экстаза радости мой сладкий оберег. Плачу, гори моя любовь. Святого пеплом успокоюсь, упокоюсь. Уж хватит про неё, вдруг стало безразлично. Внутри пустой колодец завывает. Скорей до дома, сразу станет легче.

Дорога к дому, свежий ветер и люди в чём-то, с чем-то. Они свои, немного чьи-то. Свободны в общем, только вот зачем? Не ценят то, что за бесплатно. Пусть потеряют заплатив. Тогда лишь смогут оценить свой труд, дарующий свободу действий. Вот они, мимо, мимо, мимо. А это что? Потерянная личность за личиной. Таких немало, безнадёжных. Иду дальше. Рекламы, вывески, опять рекламы, вся эта куча фальши, болтовни. В метро есть собственный вагон, в него как в прошлое заходишь. Газет на стенах полотно и фактов - фотографий вереница. Газеты старые и город в них так юн.

 

плюс

Последний ли касаясь смерти,

итогами трудов и дум?

Уже никто не властен перед чистым

сознанием вдохнуть, как выдохнуть.

Взгляд внутрь и вверх пересекутся,

дверь нужная откроется сама.

Один лишь шаг, встать параллельным курсом,

захватит скорость унося тебя.

Таких не остановишь, всё равно им.

Грань меж мирами лишь черта.

Движеньем мысли путь готовят,

душой одной вслед вечности, туда…

 

Который раз ловлю себя на мысли, нет не себя, людей ловлю. Придумывают то, чего не знают в жизни, о мире том и этот не поймут. Страшней и проще чем он есть на самом деле. Чего же стоят вымыслы людей? Уж если создавать, то рисовать картину, которая не искажает мир людей. Не исказит рассвет всевышней воли, оставив небо цельным для людей. Что знаем мы, чего не знают «Боги», и Боги ли они, кто даст ответ? Баланс всего заложенный в природе, роднит нас душами, которых уже нет. Нет рядом с нами и всего-то. Чем они живы? Дай ответ. Родных спросите, тех, что жили, но лучше всё-таки себя. Увидите, что с вымыслами поспешили, ловя в несоответствиях себя.

минус

Люди другие в этой эпохе. Вагона дверь в другое измеренье. И там всё тоже, проще и общинно. Где горе мыкать всё равно, тому, кто безысходен. Приехали, мой выход. В чём он? Ежеминутно поднадзорным, на грани паранойи, в бреде? Какой же выход в этом и куда? Возможно ли, ну хоть куда-то деться?

Я это Я, но чаще больше, когда во всём, со всеми и за всё. Плачу за всё, лишеньем, счастьем, сердцем. Отчасти здесь, душою там стою.

Всё это просто, очень просто, не ново двери открывать. Вот мой подъезд, чуть выше светит солнце, мне хорошо с ней прозябать.

Разве я вру? Себе нет смысла. Чуть приукрасить можно всё. С какою стороны быть в этой жизни? Рука на ручку двери, я ушёл.

Здравствуй родная, легче, отпустило. Даст Бог и завтра не убьют. Ждёт ужин, сигарета, руки милой и всё что просмакуя прожуют.

Ночь проклятая мною, вновь разбужен.

Когда-то было всё наоборот.

Канал открытый проливался на страницу.

Нынче проснулся – снова кто-то врёт.

Пусть лучше так, чем слышать днём и ночью;

мученье скоро снизойдёт на нет.

Всё дальше отпускают и уходят.

Закрыть бы вовсе дверь, так нет.

Опять брожу, вся память в коридорах,

с дверьми прикрытыми и нет.

 

Выходит как, если захочешь?:

воробушек по зёрнышку клюёт,

в гнездо орлятам дичь приносят,

а попугаям в клетке что дадут.

Чего потребнее и сколько,

в каком из видов, али нет,

к себе ли, к Богу мы заходим,

пища нужна, пусть даже бред.

Задеть не хочется за самое живое,

но как иначе, если прав?

Люди глотающие без разбора,

переварить не в силах бред.

Судьбою опрокинутые навзничь

благодарите жизни поворот.

Прямо в глаза звёзды сияют ярче,

сиянье тайн уносит и зовёт.

Вам кажется, что нас немного,

так оглянитесь, огибая поворот.

Заранее природа, слава Богу,

позволила родится тем кто ждёт.

Тенденция судеб: знать, помнить, править.

Единый организм живого на земле,

заранее соломки подстилает,

шагая в такт Земле, её судьбе.

Есть люди, среди них есть Люди,

среди Людей есть выше и мудрей.

К ним в гости ангелы заходят,

чаю попить, послушать вещий бред.

 

Есть тупики, в них стенки без надзору.

Портал открыть могу и выйти весь…

 

Что-то прошло, что-то открылось

и в памяти моей переместилось,

с ног на голову – лёгкий дым.

Кошачьей лапой душу отогрели,

года и дни смешалися в неделю.